Онлайн чтение книги В стране снежных бурь
Глава 18. Росомахи и сани

На следующее утро, как только рассвело, Эуэсин отправился по воду, но моментально возвратился и… без воды. Возле самой хижины он увидел следы росомахи, а присмотревшись, обнаружил, что эта разбойница уничтожила двадцать фунтов оленины, лежавшие на крыше хижины.

Было ясно: найдя мясо один раз, росомаха превратится в постоянного и весьма нежелательного гостя на всю зиму. Пришлось в тот же день соорудить кладовую на дереве, где их припасы оказались бы в безопасности.

Они выбрали четыре молодых деревца, росших близко друг от друга, и на высоте около десяти футов от земли привязали к ним поперечины. На получившейся раме сделали из жердей платформу, способную выдержать вес уложенного туда продовольствия. В заключение они сняли со стволов всю кору до высоты в несколько футов от земли и, кроме того, в шести футах от земли обвязали каждый ствол воротничком из заострённых прутьев, смотревших остриями вниз. Затем Эуэсин смастерил небольшую лесенку, которую можно было уносить.

В ту же ночь Джейми разбудили подозрительные звуки, доносившиеся с улицы. Он позвал Эуэсина, затем юркнул в свою одежду и схватил винтовку. Эуэсин стоял у открытой двери, держа горящую головню, когда Джейми бросился к кладовой.

При слабом, мерцающем свете Джейми успел рассмотреть крупную тень. Она стремительно улепётывала в сторону кустов. Мальчик быстро выстрелил, но, очевидно, промахнулся. Росомаха перевернула в кладовой всё вверх дном. Связки мороженой рыбы и мяса были разбросаны по снегу, а некоторые рассыпались.

Только утром мальчики поняли, как удалось хитрой росомахе совершить налёт на кладовую. Лишённая возможности влезть по опорным стволам, она взобралась на тонкую лиственницу в двенадцати футах от края платформы. Следы когтей на коре лиственницы показали, что росомаха взбиралась на ствол по стороне, обращенной к кладовой, и под тяжестью её веса тонкое деревце изогнулось дугой. Когда оно достаточно наклонилось, разбойнице осталось только выпустить ствол и спрыгнуть на площадку кладовой.

Удивляясь такой сообразительности животного, друзья не стали терять времени и принялись за работу. Несколько часов подряд они вырубали все деревья, росшие вблизи кладовки.

— Чипеуэи говорят, что росомахи вовсе не звери, а дьяволы, — убеждённо заявил Эуэсин, когда они наводили порядок после разгрома.

— Мало того, — добавил Джейми. — Если бы эта тварь была обыкновенным животным, то ночью я застрелил бы её. Уверен, что пуля попала в неё, но я не нашёл ни следов крови, ни мёртвой росомахи.

— Может быть, ты действительно подстрелил её, Джейми, — сказал его друг. — Но росомахи принадлежат к числу тех немногих животных, которых очень трудно убить. Я видел, как они убегали, пораженные навылет пулями тридцатого калибра.

Тут Джейми пришла в голову очень неприятная мысль.

— Послушай! — сказал он. — Если в окрестностях появились росомахи, то уж не разнюхали ли они о наших запасах в Лагере Каменного Иглу?

— Надо обязательно сходить и посмотреть, — ответил Эуэсин. — Если росомахи побывали там, нам, наверно, придётся переправить сюда все припасы.

— Надеюсь, не на своих плечах, — сказал Джейми с волнением в голосе. — Надо бы смастерить какие-нибудь сани.

Сани требовались им до зарезу в любом случае. Их можно было бы использовать не только для перевозки запасов продовольствия из Лагеря Каменного Иглу, но и для доставки дров. После завтрака мальчики принялись обдумывать эту новую проблему.

В краю лесов санями пользуются редко, так как между деревьями снег обычно бывает рыхлым и глубоким и полозья утопают в нём по самый груз. Вместо саней пользуются тобогганами (санями, которые состоят из одного широкого полоза, загнутого на переднем конце), но изготовление тобоггана требует особого инструмента и особой древесины. Однако снег на равнине совершенно иного сорта: он спрессован ветрами в массу, по твёрдости не уступающую камню, и идеально держит полозья саней.

— Я видел как-то сани чипеуэев, которыми пользуются на границе тундры, — сказал Эуэсин. — Кажется, я смогу припомнить, как они сделаны. Но те сани были длиной футов в пятнадцать, и их тянула упряжка из десяти собак.

— Ну, — ответил Джейми, — нам бы лучше сделать сани поменьше. Как насчёт шести футов? Если и они окажутся велики, возьмём топор и укоротим их ещё на фут.

— Тогда нам понадобятся две толстых доски для полозьев, — сказал Эуэсин, — и полдюжины поперечин сечением два на два дюйма и длиной по два фута. Возьмём-ка топор и посмотрим, что нам удастся найти.

К полудню друзья отыскали и повалили два дерева, годных для полозьев. Отрубив куски длиной по шесть футов, мальчики приволокли их в хижину, прихватив стволы молодых ёлочек для поперечин.

Эуэсин топором обтесал брёвна, а Джейми большим охотничьим ножом выстругал из еловых палок бруски квадратного сечения. В готовом виде полозья были высотой около четырёх дюймов, шириной в два дюйма, со слегка закруглёнными передними концами, чтобы легко преодолевать бугорки и трещины. Эуэсин поставил полозья параллельно на расстоянии около восемнадцати дюймов, а сверху положил поперечины — с промежутками в один фут.

— Смотрится хорошо, — заметил Джейми. — Но как мы всё это скрепим?

—  Бабиче, — ответил Эуэсин. — Но нам надо как-то просверлить отверстия в полозьях, а сверла-то нет.

После обеда мальчики долго ломали себе голову над тем, как же сделать эти отверстия, но ни до чего не додумались. Они попытались использовать лезвия маленьких складных ножиков, но твёрдое сырое дерево оказалось не по зубам таким инструментам. Наконец Джейми сдался и убрал бесполезный ножик.

— Постарайся изобрести что-нибудь другое, — сказал он Эуэсину, — пока я буду готовить ужин.

Огонь в очаге весело трещал, когда Джейми наклонился за старой сковородкой. Сковородка лежала близко от огня, и её ручка, сделанная из куска проволоки, была горячей. Продолжая думать о санях, Джейми рассеянно взялся за эту ручку… В следующий миг он запрыгал по хижине, завывая от боли.

Вдруг он прекратил свои дикие скачки и уставился на сковородку, а лицо его выразило удивление и радость.

— Нашёл! — завопил он. — Эта ручка из старой проволоки! Раскалим её докрасна и будем прожигать отверстия!

Эуэсин посмотрел на друга с нескрываемым восхищением.

— Это, пожалуй, подойдёт, — сказал он. — Давай попробуем.

Мысль действительно оказалась удачной, но на то, чтобы прожечь в полозьях парные дырки под поперечины, ушло много времени. Было уже далеко за полночь, когда, работая при свете очага, мальчики наконец надёжно закрепили поперечины мокрыми сыромятными ремешками из оленьей кожи.

— Недурно, — сказал Джейми. — К утру эта кожа высохнет и соединения станут прочными. Пошли спать. Завтра испытаем нашу новую одежду, а заодно и сани.

На следующий день друзья вынесли новые сани на бодряще-холодный утренний воздух. Эуэсин привязал к передку саней две буксирные лямки, а Джейми за это время упаковал кое-что из лагерного снаряжения и спальные мешки. Теперь, когда зима вступила в свои права, было неразумно удаляться от хижины на большие расстояния налегке, забывая о том, что стоит внезапно налететь бурану, и придётся заночевать под открытым небом. Наконец два друга надели лямки на плечи, напряглись и потянули. С равным успехом они могли бы попытаться сдвинуть с места солидную глыбу свинца!..

Джейми был очень огорчён, но Эуэсин сохранил невозмутимость.

— Я совсем забыл, — сказал он. — Чипеуэи льют на полозья воду и дают ей замёрзнуть. Тогда на полозьях получается ледяная поверхность, которая легко скользит. Обожди минутку…

Он сбегал за ведром с водой и, набирая воду в рот, несколько раз сбрызнул ею нижнюю поверхность полозьев, где она почти сразу замёрзла. Потом Эуэсин сделал поверхность ещё более гладкой, пройдясь по ней своим ножом как скребком.

— Давай-ка попробуем теперь, — предложил он.

На этот раз сани пошли так легко, что стоило их стронуть с места, как ощущение нагрузки на плечи почти исчезало.

Мальчики радостно двинулись в путь. Они шагали по долине, а белые клубы пара от их дыхания окутывали капюшоны новых парок.

Когда друзья вышли из-за укрытия холмов на равнину, навстречу им рванулся сильный северный ветер, но они повернулись к нему спиной, и по плотному снегу сани заскользили — словно полетели — к Лагерю Каменного Иглу.

Достигнув «оленьей ограды», обнаружили, что каменные столбы полностью исчезли под сугробами. О том, где находятся кладовые с мясом, можно было судить только по оленьим рогам, которыми Эуэсин предусмотрительно украсил вершину каждой груды камней.

Каменное иглу также полностью занесло снегом, и мальчикам пришлось топором прорубать себе путь к входу в него. Джейми заполз внутрь строения и с облегчением убедился, что и продовольствие, и шкуры в целости и сохранности. Никакие росомахи тут не побывали. Эуэсин всё-таки обошёл несколько ближайших кладовых с мясом и обнаружил, что одна кладовая разрушена.

— Пойди и взгляни, — сказал он Джейми. — Ты поймёшь, почему я так настаивал на том, чтобы прикрыть мясо грудами камней.

В кладовой Джейми с удивлением обнаружил, что смёрзшиеся валуны весом фунтов по пятьдесят были сдвинуты с места и их даже откатили в сторону. Росомахи потрудились основательно. То, чего они не съели, было оставлено на съедение лисам и волкам, и, если не считать нескольких косточек, от запаса мяса не осталось и следа.

— К счастью, они разгромили только одну кладовую, — заметил Эуэсин. — Но нам всё-таки лучше бы доставить всё мясо в хижину, где мы сможем его охранять.

Друзья решили наскоро перекусить, загрузить сани и отправиться обратно. Предстояла работа не из лёгких: доставить в хижину всё продовольствие и прочие припасы.

— На это уйдёт не менее недели чертовски напряжённого труда, — проговорил Джейми уныло и добавил мечтательно: — Вот была бы у нас собачья упряжка…

Но всё-таки им было чему порадоваться. Несмотря на холодный ветер и отсутствие костра, они не мёрзли. Новая одежда оказалась намного лучше, чем они смели надеяться; правда, сшитые наспех самодельные перчатки, о которых Эуэсин позаботился в самый последний момент, были такими неуклюжими, что их снимали, когда приходилось действовать пальцами.

Поев холодного пеммикана, Джейми пошёл в обход остальных кладовых-тайников, а Эуэсин начал грузить сани. От неожиданного крика Джейми мальчик-индеец вздрогнул.

— Сюда, скорее! — кричал Джейми, стоя у одной из самых удалённых кладовых. — Прихвати винтовку!

Эуэсин помчался к другу. Джейми стоял возле кладовой, расположенной в ложбинке, и снег, который туда нанесло, был ещё достаточно рыхлым, чтобы на нём могли отпечататься следы. Около рогов, отметивших кладовую, шло неправильной формы кольцо странных вмятин в снегу. Когда Эуэсин посмотрел на следы, у него по спине побежали мурашки.

Отпечатки были диаметром более фута, совершенно круглой формы, на расстоянии трёх футов один от другого. Казалось, что их сделали дном маленького бочонка.

— Откуда же всё-таки могли взяться эти вмятины? — прошептал Джейми, ощутив спиной холодок страха.

Эуэсин помедлил с ответом.

— Мне известны только два существа, оставляющие такие следы, — сказал он тонким, испуганным голосом, — и я не хочу повстречаться ни с одним из них! Это либо следы гигантского тундрового медведя-гризли, либо, что не легче, отпечатки эскимосских снегоступов.

Оба мальчика тревожно посмотрели вокруг. Куда ни погляди, во все стороны протянулась унылая белая равнина, и на всём этом бескрайнем пространстве ничто не двигалось. Тем не менее Эуэсин снял винтовку с предохранителя и держал палец на спусковом крючке.

— Это, наверно, медведь, — предположил Джейми.

— Может быть, — согласился Эуэсин. — Чипеуэи много рассказывали о тундровом гризли; он — подлое существо. Встреча с ним не сулит ничего хорошего. Я никогда не слыхал о том, чтобы его убили, и всего нескольким чипеуэям довелось увидеть его. — Мальчик поёжился, но не от холода. — В любом случае нам не стоит оставаться тут на ночь. Давай погрузимся и двинемся домой…

Через несколько минут они уже тащили сани на север со всей поспешностью, на какую только были способны.