Онлайн чтение книги Загадочный наследник
Глава 19

Не прошло и пятнадцати минут, как майор вошел в гостиную. Еще до того, как он открыл дверь, было ясно, что задача продлить обмен мнениями между дедом и лейтенантом Оттершоу, возложенная на Винсента, не потребовала от кузена особых усилий. Казалось даже неправдоподобным, что Хьюго счел необходимым предпринять некоторые усилия для достижения этой цели, поскольку его светлость, как только ему сообщили, что лейтенант явился при оружии и с ордером на обыск, моментально разобиделся и принял боевую стойку.

Расстановка сил оказалась не совсем такой, на какую надеялся майор. На сцену боевых действий вступили две персоны, без которых можно было бы прекрасно обойтись: леди Аурелия все еще сидела за карточным столиком, а миссис Дэрракотт, облаченная в необъятную ночную сорочку, стояла рядом с ее креслом, на ее милом лице горел яркий румянец, и весь вид свидетельствовал о благородном негодовании. Лорд Дэрракотт также сидел, закинув ногу на ногу, за картами, его кресло было немного отодвинуто от столика. Перед ним вытянулся в струнку лейтенант, перед камином стоял Винсент, а дюжий сержант драгун занимал позицию на заднем плане. Физиономия служаки носила печать непоколебимой флегматичности, но хотя его внешний вид мог устрашить непосвященного, майор был тертым калачом, и ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что сержант Хул, исполненный решимости исполнить свой долг, был очень далек от того, чтобы разделить убеждение лейтенанта в том, что у него есть право врываться в дом дворянина точно так же, как и в убогое жилище обычного крестьянина.

Несомненно, сержант не горел желанием присутствовать при этом. Ему вообще не нравилось, что его направили в распоряжение таможенного управления, а когда дело дошло до необходимости сопровождать обычного офицера береговой охраны к раздражительному старому джентльмену, который сильно напоминал ему его непосредственного начальника — полковника, сержанту это понравилось еще меньше, поскольку, в отличие от лейтенанта Оттершоу (который ни в коей мере не соответствовал его представлениям о настоящем офицере), ему было очевидно, что старый лорд не из тех, с кем можно обходиться без особых хлопот, как он все больше и больше убеждался.

Лейтенант тоже чувствовал себя не в своей тарелке, однако был одержим чувством долга в духе кальвинизма и не столько страшился реакции лорда Дэрракотта, сколько презирал ее. Он убеждал свое начальство, что обращение за ордером на обыск, необходимым для предъявления его светлости, больше чем оправданно, однако отношение к этому делу таможенного управления было осторожным и нерешительным, и лейтенант прекрасно осознавал, что любая ошибка с его стороны приведет к катастрофическим последствиям для его карьеры. Он был решительно настроен предъявить ордер, но не ожидал, что это окажется так трудно.

Кроме того, он был не готов, что при сем будут присутствовать две дамы: одна — престарелая матрона с римским носом и сокрушительно аристократическими манерами, а другая — родительница его намеченной жертвы.

Миссис Дэрракотт появилась сразу же после прихода таможенного офицера. Причина ее появления была проста — она была уверена, что в дом своих предков вернулся Мэтью Дэрракотт. Следовательно, это повлечет за собой заботы приготовить ему постель и обеспечить сносный ужин. Поэтому миссис Дэрракотт захотела лично удостовериться, что приехал именно он, прежде чем давать распоряжения слугам. Когда же миссис Дэрракотт вошла в гостиную и увидела, что ее свекор бранит незнакомца, она приготовилась было поспешно ретироваться, но тут его светлость заметил ее и приказал войти и выслушать о своем сыне то, что этот незнакомец (которого он обозвал презренным чучелом) имеет неописуемую наглость говорить. Сначала она, казалось, пришла в полное недоумение по поводу обвинений, выдвинутых против Ричмонда, но к тому времени, когда в комнату вошел Хьюго, ее недоумение сменилось на горячее негодование.

Появление Хьюго стало апофеозом неловкости, которую майор всеми силами старался скрыть. Он осторожно приоткрыл дверь и сначала заглянул, а потом осмелился сделать несколько шагов в комнату, не сводя пристального взгляда со своего кузена Винсента. Тем, кто наблюдал за его приходом, сразу же стало ясно, что майор хочет привлечь внимание кузена, а также, что он находится в состоянии, которое обычно называют «слегка под мухой». Его походка не была уверенной, а на губах играла какая-то особенно глупая улыбочка. Сержант смотрел на него безразлично, обе его тетки, лица которых были обращены к двери, взирали на племянника с нескрываемым изумлением, а Винсент — через лорнет и с вялым презрением. Это возымело действие на его светлость и лейтенанта Оттершоу, которые оглянулись в тот самый момент, когда майор подавал сигналы своему кузену, подмигивая и кивая в направлении двери.

Оттершоу, моментально насторожившись, подозрительно на него уставился. Милорд, разгневанный таким неординарным поведением Хьюго, раздраженно бросил:

— А, вот и ты! Не стой тут, как монумент терпению! Что тебе надо?

— Ну, я не знал, что у вас тут гости, — глупо сказал майор.

— У меня тут вовсе не те, кого называют гостями! В чем, черт побери, дело, сэр?

— О, никаких дел, — поспешил убедить его Хьюго. — Я просто поинтересовался, здесь ли мой кузен.

— И теперь, когда вы удостоверились, что я здесь, чем могу быть полезен? — поинтересовался Винсент с легкой издевкой.

— О, ничего важного, — как-то неуверенно ответил ему Хьюго. Тут он заметил лейтенанта Оттершоу и воскликнул: — Эй, да я вас сперва не узнал! Что это принесло вас сюда в столь поздний час?

— В отличие от вас, сэр, я здесь по делу значительной важности, — резко ответил ему Оттершоу. — Возможно, вы сможете…

— Э-э-э, мне очень жаль, — сказал Хьюго, устыдившись. — Мне не следовало говорить столь развязно. — И, обращаясь к деду, добавил извиняющимся топом: — Я не знал, что вы заняты, сэр. Я удаляюсь. Винсент, если вы не слишком заняты, я буду рад, если вы уделите мне минутку: я должен вам кое-что сказать по секрету. Это дело личное, впрочем, ничего важного.

Винсент смотрел на него со слабой улыбкой превосходства:

— Слегка перебрали, кузен? Мне было бы интересно узнать, что вы имеете мне сказать по секрету, но так уж случилось, что я, как вы изволили только что выразиться, «слишком занят». О, не смотрите так уныло. Я вскоре к вам приду, конечно, если я должен.

— Нет, «вскоре» не пойдет: дело, можно сказать, неотложное! — в отчаянии воскликнул майор.

— О, ради бога! — взорвался лорд Дэрракотт. — Вы омерзительны, сэр! Можете удалиться! Буду тебе чертовски признателен, Винсент, если ты заберешь с собой этого типа! А что касается вас, сэр, — сказал он, обращаясь к Оттершоу, — да я скорее провалюсь сквозь землю, если позволю вам обыскивать свой собственный дом!

— Обыскивать дом?! — повторил майор с округлившимися от изумления глазами. — Зачем это вам, лейтенант?

— У меня нет ни малейшего желания обыскивать дом, — сказал Оттершоу. — Как я уже сообщил лорду Дэрракотту, я здесь, чтобы повидаться с мистером Ричмондом Дэрракоттом, и именно это, сэр, я собираюсь сделать! Если его светлость не желает, чтобы его дом был подвергнут обыску, возможно, вам удастся убедить его, что единственное, что ему остается, — предоставить нам мистера Ричмонда. Он, непонятно почему, не спешит этого делать, и я предупреждаю вас…

— Нет, не надо ссориться, — умоляюще попросил майор. Он посмотрел на Оттершоу и покачал головой. — Знаете, лейтенант, вам не следовало бы приходить сюда в такой поздний час. Так дела не делаются. И более того, не стоит так сердиться только из-за того, что наш Ричмонд подшутил над вами: я задал ему хорошую трепку в ту ночь, когда мы видели, как он валял дурака, завернувшись в простыню. Я выбил из башки нашего сопливого негодника эти мысли. Больше такого не произойдет — даю слово! Эй, но вы тоже не позволяйте другим так легко себя надувать!

Лейтенант, словно аршин проглотивший, протянул ордер на обыск:

— Не соблаговолите ли, сэр, прочитать вот это. Я здесь не для того, чтобы меня, как вы изволили выразиться, «надували»!

Хьюго хихикнул, но взял ордер и пробежал глазами, явно получая большое удовольствие от читаемого. Однако он снова покачал головой, вручая бумагу Оттершоу, и сказал:

— Вы делаете ужасную ошибку, но если все-таки вознамерились сделать из себя тупоголового болвана, я не в состоянии уберечь вас от этого.

Во время этого обмена репликами лорд Дэрракотт, посмотрев на Винсента, встретился с его тяжелым пристальным взглядом. Винсент не отводил глаз, возможно, секунд пять, а потом потупился, затем вытащил табакерку, постучал по крышке, открыл ее, аккуратно взял понюшку и поднес к ноздре. Втянув табак, он снова поднял глаза на лицо своего деда, на этот раз его взгляд был мимолетным, но все еще носил то же самое таинственное выражение. На кончике языка лорда Дэрракотта вертелся вопрос, какого черта Винсент пялится на него, но милорд воздержался. Этот пристальный взгляд был настолько необычным, что стал беспокоить его. Он был почти высокомерным, этот взгляд, но Винсент никогда не смотрел на деда с презрением. Милорд, догадавшись, что внук наверняка пытается о чем-то предупредить его, но все еще не понимая сути, прикусил язык и обратил разгневанный взгляд на своего наследника.

Майор, как любой мог заметить, выглядел встревоженным и непрерывно тер нос. Он бросил на Винсента красноречивый взгляд, а тот ответил на него, просто сказав возмущенным тоном:

— Ну, в чем дело, кузен? Хватит держать меня в неопределенности, умоляю! Совершенно очевидно, что вы должны признаться в чем-то невероятном, но почему вы делаете из этого такую тайну? О господи, как глупо с моей стороны! Мне казалось, что вы с лейтенантом… э-э-э… Оттершоу довольно близко знакомы, не так ли? Мне и в голову не приходило, что…

— Нет, это секрет не от него, — изобретательно прервал его майор. — Дело в том… — Он глупо хихикнул и снова потер нос. — Ну, похоже, я все перепутал. — Он снова повернулся к лейтенанту, которого к этому времени почти трясло от безудержной подозрительности, и сказал доверительно: — Слушайте, лейтенант, дело в том, что будет лучше, если вы придете завтра утром.

— Для вас, сэр, вне всякого сомнения! Но я не намерен…

— Пораскиньте мозгами, это будет лучше, — заметил майор с задумчивой ухмылкой. — Сегодня от нашего драгоценного Ричмонда будет немного толку. — И поспешно добавил, бросив осторожный взгляд на миссис Дэрракотт: — Среди ночи, я имею в виду. Конечно, если у вас имеется ордер на обыск…

— Хьюго! — выдавила из себя миссис Дэрракотт, когда чаша ее терпения переполнилась. — Этот… этот тип… обвиняет моего сына в обычной контрабанде.

Ухмылка майора стала шире.

— Я бы все отдал, чтобы только посмотреть на это, — сказал он. — Нет, мэм, не ворчите. У лейтенанта в голове застряла одна навязчивая мысль, но я должен сказать, что ее ему подкинул не кто иной, как Ричмонд, поэтому вы должны бранить не лейтенанта, а своего сыночка. Он не что иное, как юный негодник в зените своей славы. Никогда не встречал такого ветреного, повернутого на одном парня. Он на все готов, лишь бы посмеяться и над кем-нибудь подшутить. Это его девиз. Но в один прекрасный день он окажется в беде, и все из-за какой-нибудь своей глупой шутки. Возможно, особого вреда не будет, если его немного припугнуть, ведь мы не хотим больше расстраиваться из-за него…

— Да как вы смеете говорить, что Ричмонд негодник? — возмутилась миссис Дэрракотт. — Да ничего подобного! Он не причинил мне ни минуты беспокойства, а уж что касается того, что вы изволили назвать «зенитом его славы», не имею ни малейшего представления, с чего вы вбили это себе в голову!

— Нет, дорогая тетушка, откуда вам знать, — сказал Винсент и тяжело вздохнул. — Мне и самому интересно было узнать. Я вам очень сочувствую, лейтенант. Я благодарю Бога, что именно вы, а не я, стали последней жертвой его розыгрыша.

— Винсент! — воскликнула негодующе миссис Дэрракотт. — Да как ты можешь говорить такие невероятные вещи! Тебе, как никому, прекрасно известно, что…

— Успокойтесь! — хрипло рыкнул его светлость. — Я больше не перенесу подобной чепухи! Мальчишка не рассказывал ни вам, ни мне о своих шалостях. Не сомневаюсь, он что угодно может выкинуть — как и все мальчишки, — но никто не посмеет мне сказать, что он хоть на дюйм заступил за черту дозволенного!

— Ну, я прекрасно об этом знаю, сэр, — заверил его Хьюго, вероятно приняв сказанное на свой счет. — Не будем больше говорить о легкомысленности пария. А вам, Оттершоу, не стоит думать, что мы прячем Ричмонда от вас только потому, что его светлость не любит, когда офицеры береговой охраны наносят ему визиты посреди ночи и приказывают ни с того ни с сего представить ему своего внука. И не поэтому я говорил, что вам лучше уйти, — это вовсе не значит, что парня здесь нет. Верно, он здесь, но имеются другие причины, по которым вы выбрали не самый удачный момент. Дело в том, что возникли некоторые непредвиденные обстоятельства…

— Какого черта вы не сказали об этом раньше? — требовательно спросил Винсент. — Что еще за обстоятельства?

— Нет, сейчас я это объяснить не могу. Я только хотел…

— Майор Дэрракотт! — внезапно прервал его лейтенант. — Вы, возможно, не знаете, но у вас манжета перепачкана кровью!

Майор быстро посмотрел на запястье, а потом бросил удрученный взгляд на Оттершоу:

— Ах это! Ерунда! Не обращайте внимания.

— Я должен спросить, сэр: откуда на вашей манжете кровь, если вы сами не поранены?

Хьюго сверкнул на лейтенанта глазами и бросил сквозь зубы:

— Да замолчите вы, тупица!

— Хьюго, нет! — невольно вырвалось у миссис Дэрракотт, бросившейся вперед. — Ричмонд? Нет, это не Ричмонд, Хьюго, не Ричмонд! Это неправда, это не может быть правдой!

— Нет-нет! К Ричмонду это не имеет ровным счетом никакого отношения, — сказал Хьюго преувеличенно убедительным тоном, горько бросив лейтенанту: — Теперь вы видите, что натворили!

— А к кому это имеет отношение? — потребовал ответа Винсент. — Давайте выкладывайте!

— Если уж вы так хотите это знать, с нашим Клодом произошел несчастный случай, — бодро выпалил Хьюго. Он посмотрел на леди Аурелию и добавил извиняющимся тоном: — Я не собирался сообщать об этом в вашем присутствии, мэм. Более того, Клод рассердится на меня за это. Заметьте, причин для беспокойства нет, но, возможно, если вы спуститесь вниз, Винсент…

— Непременно спущусь. Что случилось? Он что, порезался?

— Нет, не совсем… — уклончиво ответил майор.

Леди Аурелия встала из кресла. Она не спускала глаз с майора с того самого момента, как он вошел в комнату, он был в этом абсолютно уверен, но прочесть по глазам, что творится у нее в душе, было совершенно невозможно.

— Я составлю тебе компанию, Винсент, — сказала она своим привычным, спокойным топом.

— Ну, на вашем месте я не стал бы этого делать, — сказал Хьюго. — Да и Клод сам того не желает. Он не хочет поднимать шума, вы понимаете?

— Тебе лучше остаться здесь, Аурелия, — слегка натянуто сказал его светлость. — Можешь поверить, Клод опять выкинул какую-нибудь глупость и не хочет, чтобы мы о ней узнали. Эльвира, вместо того чтобы стоять тут как памятник, шла бы ты лучше в постель!

— Я не пойду в постель! — заявила миссис Дэрракотт с удивительной решимостью. — Если этот невежливый офицер желает видеть моего сына, он его увидит! Я сама вас провожу, сэр, а когда вы увидите, что он находится именно там, где я вам сказала, и делает то, что я вам сказала — в постели и спит! — надеюсь, вы примете мои извинения. Глубокие извинения! Извольте пойти со мной!

— Нет, мэм, он пойдет со мной, — поспешно предложил Хьюго.

— Спасибо, но я бы предпочла проводить его сама, — сказала она.

Оттершоу переводил неуверенный взгляд с одного лица на другое и наткнулся на сверкающий взор майора. На этот раз он означал одно — не ходить с миссис Дэрракотт. Оттершоу был совершенно сбит с толку. Лейтенант не ожидал, что майор Дэрракотт был каким-то образом связан с преступлениями Ричмонда, и очень скоро осознал свою ошибку. Он был просто шокирован, даже удручен, поскольку стало ясно как божий день, что майор прилагает отчаянные усилия отвлечь его от цели. Но потом, как только он решил, что Хьюго опрометчиво старается помочь Ричмонду избежать его когтей, ему показалось, что этот неловкий интриган старается скрыть что-то не от него, а от леди Аурелии и миссис Дэрракотт. Это еще более озадачило Оттершоу. Знак, который был только что подан, он нашел совершенно непонятным. То, что майор так тщательно пытался скрыть, как показалось лейтенанту, не имеет никакого отношения к Ричмонду. Нахмурившись, он стоял и слушал, как майор изо всех сил старается избавиться от миссис Дэрракотт. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, Хьюго просто хочет избавить мадам от неизбежного разоблачения ее сына. Если дело обстоит так, Оттершоу готов помочь выполнить задуманное.

— Если вы проводите меня в комнату мистера Дэрракотта, сэр, — сказал он, — тогда миссис Дэрракотт нет необходимости идти с нами.

— Это мне решать! — вспыхнула миссис Дэрракотт, сверкнув глазами. — Я провожу вас, сэр, и никто другой!

Майор смирился.

— Но его нет в своей комнате, — признался он. — Он внизу. Вроде бы его светлость отправил мальчишку спать, — добавил Хьюго с виноватым видом, — но… ну, вместо этого он спустился вниз. Мы с ним играли в пикет.

— Майор Дэрракотт, вы что же, хотите сказать, что Ричмонд весь вечер играл с вами в карты? — требовательно осведомился Оттершоу. — Хорошенько подумайте, прежде чем ответить, сэр! У меня есть веское основание предполагать, что мистера Ричмонда Дэрракотта еще час назад не было в этом доме.

— Нет, у вас не может быть никаких оснований, — ответил майор. — Ричмонд был все время со мной… с того самого момента, как его послали в постель. У него и в мыслях не было выходить из дома, потому что ему везло в игре как никогда. Он меня почти разорил, дьяволенок!

— Я должна сказать, Хьюго, — воскликнула миссис Дэрракотт, — очень дурно с вашей стороны потакать Ричмонду и разрешать засиживаться до столь позднего часа! Вам прекрасно известно, что мальчику это не идет на пользу. А что касается азартных игр… Сейчас я не стану ничего говорить. Но я от вас такого не ожидала.

Голос ее прервался, а в глазах засверкали слезы, когда она посмотрела на Хьюго взглядом оскорбленной добродетели. Тот повесил голову и стал походить на переростка-школьника, застигнутого на месте преступления. Миссис Дэрракотт, чья макушка едва доходила ему до груди, добавила с холодной яростью:

— Буду вам благодарна, если вы не посчитаете за труд спуститься вниз и передать Ричмонду, чтобы он немедленно пришел сюда!

Выражение отчаяния на лице Хьюго вызвало у лейтенанта оставленные было сомнения.

— Ну, сэр? — произнес Оттершоу.

— Нет, я не могу этого сделать. То есть я хочу сказать… Я не думаю… — мямлил Хьюго, отчаянно ища помощи. — Ну… ну, из-за того, что… он не захочет оставить нашего Клода одного. — Его невинные синие глаза встретили взгляд Оттершоу с показным ужасом, однако успели отметить, что тупоголовый молодой человек наконец дал слабину и позволил впасть в непривычное для него состояние самоуверенного ликования. И тогда майор сказал тоном человека, лишившегося последней надежды: — Дело в том… в том, что он слегка того… под мухой.

— Вы хотите сказать, что Ричмонд пьян? — закричала миссис Дэрракотт. — Да как вы могли?! Я считала вас таким добрым и достойным доверия!

— В этом случае, миссис Дэрракотт, я сам отправлюсь к нему, — сказал Оттершоу. — А вы уверены в том, что мистер Ричмонд действительно пьян, а не ранен?

— Нет-нет, он… нет! — Хьюго вдруг замолк с каменным лицом. — Нет, подождите минутку, — сказал он. — Вы сказали: «ранен»?

— Лейтенант, кузен, — вмешался Винсент, — был любезен и сообщил нам, до того как вы поднялись к нам, что всего час назад в Ричмонда стрелял один из его подчиненных. К счастью, его неправильно информировали, но я твердо придерживаюсь мнения, что нельзя оставлять этот инцидент без расследования.

Сержант смотрел выпучив глаза прямо перед собой.

— После команды остановиться именем короля, контра… джентль,… тот неопознанный тип, вместо того чтобы подчиниться… — пробормотал он.

— Вы стреляли? — прервал его Хьюго. Он перевел взгляд на Оттершоу: — Это было в рощице?

— Да, именно в рощице. Его окликнули…

— В роще сидели в засаде двое? — спросил Хьюго изменившимся голосом.

Лейтенант в замешательстве бросил на него долгий, подозрительный взгляд:

— Да, сэр, двое драгунов. Они…

— А на мистере Ричмонде Дэрракотте, случайно, не было чего-то вроде маски? — спросил Хьюго, и в его взгляде мелькнул испуг.

— У него лицо было перепачкано чем-то черным, сэр.

— Ну, возможно, вам это просто показалось, — сказал Хьюго очень неуверенно, — но это был всего лишь… носок с… парой дырок, прорезанных в нем.

В этот момент он потерял самообладание и, к изумлению Оттершоу и сержанта Хула, разразился приступом непреодолимого смеха. Чувствуя себя, словно человек, который считал, что лед под его ногами должен быть твердым, а он вместо этого начал растрескиваться, Оттершоу оторопело смотрел, как майор безуспешно пытается справиться с приступом безудержного веселья: он бил себя по ягодицам, пытался что-то сказать, но из его уст вырвалось лишь несколько нечленораздельных восклицаний. Потом он снова дико захохотал, принялся вытирать слезы с глаз и, в конце концов, рухнул в большое кресло, словно настолько обессилел от смеха, что не мог больше держаться на ногах.

Надменно наблюдая за этим мастерским представлением, Винсент произнес, как только его кузен прекратил корчиться от смеха:

— Я думаю, моя дорогая матушка, что, если состояние Ричмонда приближается к таковому, что мы имели честь наблюдать у Хьюго, вероятно, вам, да и моей тетушке, был дан хороший совет — не надо женщинам спускаться вниз!

На что та моментально ответила:

— Можешь не опасаться: я не сторонница пьянства. Если ты считаешь, что твой братец в худшем состоянии, чем я представляю, я не имею ни малейшего намерения спускаться… и если мне удастся убедить твою тетушку послушаться меня, не позволять и ей это делать.

— На ваш здравый смысл, матушка, всегда можно положиться, — сказал Винсент со сверкающей улыбкой и грациозным кивком.

Его взгляд скользнул по лицу деда, застывшему, с заострившимися чертами, чьи пылающие гневом глаза не отрывались от Хьюго. Винсенту оставалось только надеяться, что тот факт, что его дед не проронил ни слова, не удивляет лейтенанта так, как удивляет его самого.

Все внимание лейтенанта было сконцентрировано на Хьюго, которому наконец удалось произнести сквозь смех:

— Э-э-э, извините. Конечно, смешного тут мало, но… О господи! Только не это! Только не это! — Он в последний раз вытер слезы, да так, что у него глаза покраснели, посмотрел на Оттершоу, вздохнул и сказал умоляюще: — Не смотрите на меня так. Или я опять начну смеяться. Пойдемте со мной и я… покажу, что вы натворили. — Он встал, широко улыбаясь. — Наверное, вам тоже лучше пойти, Винсент, но больше ни в чьей компании мы не нуждаемся. — Он увидел, что лорд Дэрракотт тяжело поднимается на ноги, и сказал: — Нет, оставайтесь здесь, сэр. Ричмонд меня убьет, если узнает: я донес вам, что он выпил лишнюю рюмку.

— Я пойду! — раздраженно бросил его светлость и, отмахнувшись от него, нетвердой походкой направился к двери.

— Да, и я тоже! — объявила миссис Дэрракотт.

— Одну минуточку, Эльвира! — вмешалась леди Аурелия, крепко схватив ее за запястье.

— Уф-ф-ф! — выдохнул Хьюго, выходя из гостиной следом за сержантом и прикрывая за собой дверь. — Остается надеяться, что вашей матушке удастся удержать ее, Винсент.

— Моя мать не глупее остальных, уверяю вас. В каком он состоянии?

— Ну, когда я уходил, он был на удивление в превосходном состоянии, — признался Хьюго. — Постарайтесь как-нибудь отвлечь его светлость. Не хочу, чтобы мальчишке досталось.

— Попытаюсь, но надежды на успех мало, — ответил Винсент.

И когда он легко побежал вниз по лестнице за своим дедом, Хьюго остановил лейтенанта, положив руку ему на плечо.

— Подождите, — сказал он. — Дайте Винсенту возможность отвлечь деда. Уверяю, для вас же будет лучше. Хотя я и не могу удержаться от смеха, но дело дрянь.

Сержант был с ним согласен, но ничего не сказал. В какой-то момент казалось, что подозрения лейтенанта Оттершоу вот-вот оправдаются, но хохот майора убил последнюю надежду на это. По мнению сержанта Хула, ни один здравомыслящий человек, стоящий на пороге разоблачения в пособничестве преступлению, не смог бы так искренне смеяться. К тому же майор разговаривал со своим кузеном так, словно не придавал ни малейшего значения тому, слушают его или нет. Остается лишь надеяться, что этот болван, офицер береговой охраны, под началом которого он был вынужден служить, не усугубит их и так незавидное положение и что надменному молодому джентльмену удастся все-таки нейтрализовать милорда.

Лейтенант Оттершоу, в отличие от сержанта, все еще не оставил надежду, однако его положение вызывало больше сочувствия, поскольку он не знал, что и думать, а еще меньше — что делать. Лейтенант был известен тем, что умел прекрасно владеть ситуацией, и, несмотря на то, что это было довольно нелегко, дело все же оставалось понятным. Но с появлением майора в мгновение ока ситуация переменилась, моментально зайдя в тупик, выскользнув из крепких рук лейтенанта. У него возникло неприятное чувство, что он сбился с прямой дороги и попал в туман и как бы он ни пытался обдумать свое положение и понять, что именно он упустил, он не мог выдвинуть разумных доводов, чтобы переложить за это вину на майора. Майор же, конечно, старался прибегнуть ко всевозможным уловкам, какие только мог выдумать, лишь бы избежать необходимости показать Ричмонда, хотя все его усилия были чрезвычайно неумелыми, в результате чего ему пришлось бросаться из одной крайности в другую и в конце концов капитулировать. По крайней мере, именно так и казалось до момента крушения его планов, когда, вместо того чтобы сдать свои позиции, майор совершенно неожиданно разразился хохотом. Оттершоу, уже сбитый с толку его противоречивыми выходками; пережил настоящий шок, от которого до сих пор никак не мог оправиться. Мысли лейтенанта были в полном смятении, у него в голове постоянно вертелось одно навязчивое и неприятное опасение: если Ричмонд действительно напился и не ранен, то в поведении майора нет ровным счетом никаких противоречий. Он все время просто пытался защитить Ричмонда от его матери и деда, а не от мстительной руки закона.

— Возможно, это сэкономит нам время, сэр, — резко сказал лейтенант, спускаясь по лестнице рядом с майором Дэрракоттом, — если я сообщу вам, что видел собственными глазами кровь на ступенях, ведущих к черному ходу в этом самом доме.

Его взгляд приник к профилю майора в надежде заметить малейшие признаки беспокойства.

— Не знаю, как насчет ступеней, — ухмыльнулся майор, — по видели бы вы кладовую! — Ухмылка исчезла, и он покачал головой. — Нет, все в порядке, но вы натворили дел, лейтенант! Теперь один бог знает, какие могут быть последствия, поскольку… Но лучше я начну с самого начала. Я изо всех сил старался дать вам намек, но вы не обращали на меня ни малейшего внимания. — Хьюго повернул голову, осмотрел лейтенанта с головы до ног и сказал с загадочной улыбкой: — Знаете, у меня есть, что сказать любому моему подчиненному, который очертя голову бросился в неприятности, как и вы. Может быть, у нас и получится замять это дело, но между нами, если только я сумею заставить вас разобраться в происходящем. Но поскольку это настоящий скандал, как спустить его на нет, выше моего понимания. — Он печально вздохнул. — Во всяком случае, я бы сделал все, чтобы его светлость не увидел, что наш Ричмонд пьян как сапожник, если бы вы, как последний болван, не настаивали на необходимости увидеть его. Вы можете сказать, что это я виноват в том, что позволил ему перебрать лишнего, но дело в том, что я и сам довольно сильно нализался. Знаете, как это бывает, когда играешь в карты! На остальное просто не обращаешь внимания. Лично я считаю, что мальчишка опьянел не столько от бренди, сколько от возбуждения, — добавил Хьюго задумчиво, — но убедить в этом милорда — чертовски трудная задача. Но что меня больше всего беспокоит, так это то, что парню приходится бог весть сколько упрашивать деда разрешить ему осуществить его заветное желание и пойти служить в армию, а если милорд рассердится, то о том, чтобы он дал на это свое согласие, не может быть и речи.

— Собирается пойти служить в армию! — воскликнул лейтенант, словно громом пораженный.

— В Седьмой конногвардейский полк, — сказал Хьюго. — Похоже, как только Ричмонд вырос из коротких штанишек, он с ума сходил по кавалерии. Конечно, это не имеет к вам ни малейшего отношения — за одним только исключением: если парень получит отказ от его светлости, то, возможно, от сумасшедшего разочарования он действительно может примкнуть к контрабандистам.

У сержанта больше ни в чем сомнений не было. Спускаясь по ступенькам позади своего начальника, он впитывал в себя размышления вслух майора со все возрастающей уверенностью, что мистер Оттершоу напрасно тратит время. Разве это видано, чтобы молодой джентльмен из богатой семьи стал руководить бандой контрабандистов? В этом не было никакого смысла, но эти офицеры береговой охраны вбили себе в голову мысль, что контрабандистом может быть любой. Сержант с беспокойством думал о тех зловещих последствиях, которые упадут на его голову, если старый лорд впадет в гнев. Не его вина, что они охотились за контрабандой при свете луны. Их единственная надежда оправдаться зависит теперь от этого громадного майора, единственного из всех Дэрракоттов, который, казалось, находится в благожелательном расположении духа. И одни шанс из десяти, горько думал сержант, что мистер Оттершоу не сдерет с него, сержанта, шкуру.

Добравшись до последней ступеньки неспешным шагом, который давал Винсенту время осведомить деда об обстоятельствах, чтобы тот невзначай не испортил дела каким-нибудь нежелательным промахом, Хьюго повел гостей через просторный холл в коридор, ведущий в комнату, где они с Ричмондом играли в карты. Именно в этом месте Винсент перехватил милорда и быстро объяснил ему ситуацию.

Как только появились все остальные, Винсент сказал:

— О, очень хорошо, сэр, как пожелаете! — и, развернувшись, скорчил гримасу ради лейтенанта Оттершоу, слегка пожав плечами.

Хьюго бы предпочел отделаться от лорда Дэрракотта, но поскольку было очевидно, что его светлость решительно вознамерился принять участие в спектакле, ему ничего не оставалось, как питать надежду, что Оттершоу не настолько хорошо знаком с милордом, чтобы понять, что его молчание — факт из ряда вон выходящий, или чтобы заметить растерянность под гневным взглядом. И он произнес весело, с блеском в глазах:

— Он у нас здесь, этот ваш контрабандист! Счастье, что он сильно ослаб от потери крови и не опасен, иначе, чтобы его удержать, потребовался бы целый батальон. Он — ужасный хулиган! — С этими бодрыми словами Хьюго вошел в комнату, широко распахнул дверь для своих товарищей и сказал через плечо со смешком: — Соберитесь, Клод! Произошла ошибка — это не Нед Эклетон стрелял в вас, а служащие береговой охраны. И они со мной!