Онлайн чтение книги Некий магический Индекс A Certain Magical Index
7 - 4

Часть 1

Семь Капелл образовывали вместе Церковь Орсолы.

Каждая из Капелл была предназначена, как место проведения одного из семи таинств, среди них, не было ни одной, равной по размерам другим; размеры каждого сооружения и объем средств, который планировалось потратить на его сооружение зависели от того, насколько часто оно будет использоваться и на сколько оно важно само по себе.

Место, в котором сейчас находились Орсола и все остальные – это «Свадебная Капелла», место, где будут заключаться браки. На это здание было потрачено больше всего денег, поэтому, его размеры были самыми большими. Вторым по размерам сооружением была «Капелла Скорби», предназначенная для проведения заупокойных служб. Хотя «Капелла Святого Порядка»[1] и «Капелла Конфирмации»[2] были более значимыми с точки зрения религии, но с их помощью нельзя было получить деньги от «обычных людей», таких как Камидзё, поэтому эти строения были меньше в размерах. Эти меньшие по размерам сооружения были украшены произведениями искусства: скульптурами, фресками и витражами, и, похоже, их планировали открыть для публики, подобно галерее или музею, чтобы получать дополнительные средства на нужды Церкви.

На вебсайте, на который Камидзё зашел со своего телефона, была отображена только эта информация. Однако, для членов Церкви было весьма необычным явлением создавать приветственный вебсайт. Возможно, они планировали это место как туристический объект, поскольку на веб-странице даже были размещены в открытом доступе расписание работы и полная карта Церкви. Для Камидзё и его спутников это было неожиданным вознаграждением… естественно, вебсайт раскрывал только вещи, которые «публике будет позволено увидеть».

– Пхэ!

Камидзе, неся раненную Орсолу, выбежал через заднюю дверь «Свадебной Капеллы». Там не было ни единой травинки, поскольку все покрывал ровный каменный пол. Когда обе ноги Камидзё прошли за дверь, вооруженные монахини начали его преследовать.

Воспользовавшись преимуществом, возникшим благодаря бою между членами Амакусы и монахинями Римской Католической Церкви, Камидзё вынес Орсолу из «Свадебной Капеллы». Хотя он и не хотел разделяться с Индекс и остальными, но их разделили, поэтому ему прежде всего нужно было сбежать.

Пока Камидзё бежал, он посмотрел Орсоле в лицо.

– Прости, что так поздно. Ты в порядке?

– … Не беспокойтесь. Мои раны незначительные; со мной все в порядке.

Одежда Орсолы была разорвана; металлические части молнии были сломаны. Каждый толчок заставлял все ее тело содрогаться от боли, и было очевидно, что ее раны были серьезными.

Но ее лицо демонстрировало лишь усталость, но никак не боль.

Она выглядела так, словно собирается заплакать, когда Камидзё нес ее на руках, она смотрела на него как потерявшееся дитя, наконец-то нашедшее своих родителей.

«Черт побери! Разве сражение здесь не самый простой путь?»

Камидзё нес Орсолу, продолжая бежать вперед.

«Свадебная Капелла» была чрезвычайно большим зданием, но, сражаться внутри нее с таким количеством противников было самоубийством. Дело было не в том, чья сторона была сильнее; достаточно было им всем скопом навалиться на кого-то, и они бы его убили. Более того, Камидзё был лишь обычным старшеклассником. Он бы мог выиграть будь это бой один на один, и он бы оказался в опасности, стань это боем один против двух, но стань это бой один против трех и ему придется бежать; вот какими были возможности Камидзё.

Тем не менее…

Бегство не было признаком поражения.

– Хо…!

Стоило только бесчисленным преследователям уже практически схватить Камидзё, спрыгнув с крыши Капеллы, вмешались несколько членов Амакусы. Оружие, которым монахини собирались пронзить Камидзе было разрублено пополам членами Амакусы. Затем, один из членов Амакусы жестоко пнул ногой ближайшую к Камидзе монахиню так сильно, что она отлетела назад и упала на спину.

*Сшуа—!*

Звуки шагов стали подобны приливным волнам, когда группа Римских Католических монахинь окружила членов Амакусы, действуя словно один гигантский организм.

«Спасибо…!»

Камидзё убежал, ударив ногой жестяную банку, выкинутую одним из рабочих. Естественно, атаки такой силы было недостаточно, чтобы ранить монахиню Римской Католической Церкви.

Но, вид того, как что-то в них летит, как минимум должно было привлечь их внимание.

– !?

Стоило только монахиням отвлечься, члены Амакусы прорвались через периметр, кивая Камидзё, чтобы выразить свою признательность и бросились прочь.

У Камидзё не было времени оглядываться назад. Хотя монахини и были вооружены тяжелым оружием, это оружие не шло ни в кое сравнение с весом человеческого тела. Монахини последовали за Камидзё, пытаясь свести на нет это преимущество.

Монахиня, находившаяся позади всех остальных, начала размахивать факелом, и из него вылетел шар магмы размером с мяч для софтбола. Камидзё крепко прижал к себе Орсолу, избежал его попадания и добежал до прямоугольного здания «Капеллы Святого Порядка», расположенной позади «Свадебной Капеллы». Он рванул к лесам, используемыми для строительных вокруг Капеллы, и взобрался наверх по прислоненной к стене лестнице на второй уровень. Монахиня с факелом следовала за ним, и Камидзё поднял свою правую ногу, чтобы сбросить ее пинком. Другая монахиня смогла добраться до второго уровня с наземного каким-то неизвестным способом, и Камидзё сбросил ее ударом ноги, когда она пыталась удержать себя в равновесие на раскачивающейся платформе, из-за чего она упала обратно вниз.

–  …

Несколько монахинь стояли на наземном уровне, холодно смотря на Камидзё и Орсолу.

Они начали что-то осознавать.

Хотя они и могли загнать Камидзё в угол, когда они его преследовали подобным образом, стоило только создать ситуацию, в которой он будет сражаться с ними по очереди один на один, и Камидзё сможет продолжить успешно от них убегать.

Платформа, на которой стоял Камидзё, была сделана из стальных труб, поэтому они были не только тонкими и длинными, но также делали конструкцию нестабильной. Поэтому монахини не могли атаковать Камидзё со всех сторон. Если бы монахини взобрались на длинную платформу, им бы естественно пришлось выстроиться в линию. И им мешало не только это, если бы на платформе оказалось слишком много людей, она могла не выдержать всего их веса и обрушиться. Пока они не смогли придумать как атаковать с двух сторон, они не могли выиграть за счет числа.

Монахини молчаливо обдумали все это.

Они достигли такого понимания без необходимости даже все обсуждать в слух. В то же время, они подняли свое оружие.

У них были всевозможные виды оружия: посохи, топоры, кресты, библии, даже гигантская минутная стрелка от гигантских часов. Все это оружие было направлено на Камидзё Тому, который находился над ними. Перед каждым из этих оружий сияли множеством различных цветов… красным, синим, желтым, зеленым, розовым, цветом чая, белым, золотым.

«Ох… нет…!»

Камидзё держал на руках непонимающую что происходит Орсолу, и бешено бежал по лесам. В этот момент, множество сияющих перьев различных цветов атаковали их. Эти перья выглядели как боеголовки ракет, прикрепленные к птичьим перьям, ударяя туда, где только что находились Камидзё и Орсола. Перья наносили огромные повреждения внешним стенам и платформам лесов.

*ДОНГ!*

Платформа внезапно затряслась.

На самом деле, монахини целились не в Камидзё, а в платформу под его ногами.

Их никогда не заботила безопасность Орсолы. Кроме того, пока ее мозг и сердце работают, она будет считаться «не мертвой».

Платформа под ногами Камидзё затряслась, словно тонущий корабль.

Естественно, как только он упадет на землю, он будет окружен несколькими монахинями.

– ВААААААААХХХХХ!

Бессмысленно выкрикнул Камидзё. Так как платформа наклонялась все больше, путь, по которому он бежал, становился все более крутым. Он отчаянно бежал по практически вертикальной платформе, и, платформа, изначально находившаяся на высоте второго уровня, теперь достигла третьего уровня, прилегающего к крыше.

Камидзё крепче прижал Орсолу и прыгнул.

Его ноги приземлились на мраморную крышу и, в тот же миг, платформа, собранная из металлических трубок, рухнула на землю.

Когда Камидзё услышал, как платформа, на которой он только что стоял, обрушилась с таким громким звуком, что по спине Камидзё пробежали мурашки. Он прижал к себе Орсолу и, наконец, остановившись, глубоко вздохнул.

– Вы… вы в порядке?

Орсола чувствуя себя некомфортно, беспокоясь от того, что была лишь обузой, спросила, посмотрев на Камидзё. 

– Со мной все в порядке.

Небрежно ответил Камидзё, внимательно осматривая Орсолу. С Орсолой обращались ужасно и жестоко, поскольку ее роба была разорвана, молнии были сломаны, а ткань вся испачкана. В обычной ситуации, это был бы весьма соблазнительный вид. Но, в данный момент, бедра Орсолы были покрыты кровью, и практически коричневого цвета от синяков. Никто бы даже не стал думать о чем-то непотребном, видя подобное.

«…Твою мать».

Камидзё не произносил этих слов вслух, поскольку эти проклятья он высказывал глубоко в душе.

«Независимо от того, насколько кто-либо может быть большим, он не сможет выстоять один против такого огромного числа монахинь! Агнез Санктис! Только подумать, что ты приказала им избить Орсолу, словно бесхребетная курица!»

Камидзё был вне себя от гнева в глубине души, и по-настоящему хотел вломиться в первые ряды врага, но беспокоился за безопасность Орсолы. Ему было необходимо найти какое-нибудь место, где она бы смогла отдохнуть, и где можно будет заняться ее ранами, несмотря ни на что.

Но он не мог оставаться здесь вечно.

Чтобы не дать противнику атаковать их снизу, Камидзё перешел с края крыши к ее середине. Пока они будут находиться там, враги, вероятно, не смогут их увидеть.

– Тогда…

Камидзё положил Орсолу на находящуюся в процессе постройки поверхность крыши, и схватил двумя руками стоявший рядом ящик с инструментом.

*Бам!*

В следующее мгновение, снизу раздался громкий взрыв и три монахини запрыгнули на крышу.

Камидзё использовал всю свою силу, чтобы отбросить в сторону тяжелый ящик с инструментом. Ящик попал в одну из монахинь, и она потеряла равновесие и упала назад на землю.

Оставшиеся две монахини безмолвно приземлились на крышу. Одна из них держала в руках часовую, а вторая минутную стрелку гигантских часов. У основания они были обмотаны бинтами, вероятно, чтобы они не выскальзывали из рук.

Монахини, не обладающие прыжковыми способностями, рванули на крышу по лестнице, расположенной внутри здания, и Камидзё мог слышать множество шагов, доносящихся снизу.

Оказавшись в невыгодном положение, Камидзё не осмеливался поворачивать головой, и лишь осматривал все взглядом в поисках пути к побегу. В этот самый момент, стоявший на крыше Камидзё, увидел монахиню в белой робе, бегущую по обширной внутренней территории Церкви Орсолы.

Как и Камидзё, девушку преследовали несколько монахинь в черных робах.

Но, Камидзё, наблюдавший за всем с самой высокой части крыши, не мог ничего сделать, а лишь покрылся холодным потом. Опережая монахиню в белой робе, к нему приближалась другая группа монахинь. Обоим сторонам не было об этом известно, но, если монахиня в белой робе продолжит бежать в том же направление, они столкнуться друг с другом.

– ИНДЕКС!

Камидзё ничего не мог сделать, как закричать. В этот момент, две монахини, вооруженные часовой и минутной стрелками, набросились на него одновременно слева и справа.

Но, девушка, бегущая по земле, не услышала Камидзё.

[1] Капелла, где проводятся посвящение Священников: Епископов, Дьяконов и Пресвитеров

[2] Другими словами – Капелла Миропомазания или Исповедальная Капелла

Часть 2

Поскольку местоположение «Капеллы Крещения» и «Свадебной Капеллы» находились достаточно близко друг к другу, между ними располагалась треугольный атриум. Татемия Сейджи продолжал махать своим большим мечом в этом атриуме.

Татемия был последним членом Амакусы, кто покинул «Свадебную Капеллу». Также, как и другие члены Амакусы, которые сражались, чтобы дать достаточно времени для побега Орсолы, Татемия пытался дать достаточно времени для побега членов Амакусы. В данный момент, члены Амакусы сбежали, и теперь сражались с последователями Римской Католической Церкви.

На гладком мраморном полу не было ни травинки, и повсюду располагались постаменты для установки скульптур. Когда строительство Церкви будет закончено, там будут, скорее всего, стоять скульптуры ангелов или великих религиозных деятелей, известных как Святые. Однако, прямо сейчас, скульптур тут не было, и тут было практически пусто. Все религиозные произведения искусства были обращены в пыль, словно Церковь была захвачена неверующими.

Татемия Сейджи не пользовался тактикой «думаю, пока сражаюсь», как это делал Камидзё Тома.

Поскольку он мог мастерски ломать ритм атак противника. Он не погружался с головой только в нападение или в защиту; он поддерживал баланс между ними.

Когда монахини собирались наброситься на него, Татемия нападал.

Когда монахини пытались отступить и поменять паттерн своих атак, Татемия отступал.

Действия Татемия очень удивили монахинь. В тот момент, как монахини недооценивали действия противника, они естественно начали паниковать, и в этот момент Татемия, естественно, их атаковал. Даже если монахини применят оборонительные действия, они будут сметены, если попытаются заблокировать атаку гигантского меча.

Но, Татемия не атаковал в ответ. Атаковав единожды, он отступал. Он не атаковал непрерывно и не уходил с головой в защиту, но, вместо этого, он поддерживает баланс между ними. Используя эту «безвыходную ситуацию», которая не должна была произойти, он выстроил невидимую стену.

«Это ужасно; я не могу продолжать играться с ними так и дальше…»

Хотя, Татемия видел своих товарищей, размахивающих мечами и выскакивающих на врага своим периферийным зрением.

Хотя Татемия и выглядел довольно уверенным и улыбался, глубоко внутри он сильно нервничал. Монахини вели себя достаточно рационально, чтобы проанализировать атаки, пока сражаются; в этом и была причина, по которой тактика Татемии работала. Когда монахини станут достаточно нетерпеливы и решат отринут все, что их сдерживает, не беспокоясь о безопасности своих товарищей, тактика Татемии потерпит неудачу. 

Независимо от того, будет ли это атака или защитные действия, как только они выйдут из этого неустойчивого положения, психологическая стена обрушиться в ту же секунду, и Татемия будет сметен движущейся вперед толпой.

Татемия думал, что все это было похоже на рыбалку. Если он будет тянуть удочку со всей силы, рыба будет бороться и сорвется с крючка и сбежит. Чтобы без труда поймать рыбу, ей необходимо дать свободу, в его ситуации – позволить противнику нападать и думать, что у них появился шанс победить.

Внезапно, Татемия услышал поблизости громкие шаги.

– Новые враги?

Татемия запаниковал, но, внимательно прислушавшись, он определил, что шаги приближались к нему.

Татемия находился в атриуме между «Свадебной Капеллой» и «Капеллой Крещения». В этот момент, он увидел Англиканскую монахиню в белой робе, стоявшую на вершине треугольника, располагающегося в маленьком промежутке между двумя Капеллами.

Преследуемая монахинями Римской Католической Церкви, лишь ради того, чтобы столкнуться с другой их группой, и в итоге оказаться в окружении без возможности двигаться дальше. Количество окруживших ее людей вдвое превышало количество тех, кто противостоял Татемии.

«Черт! Не смейте творить нечто подобное у меня на глазах!»

Татемия отчаянно пытался спасти монахиню в белой робе, но, монахини, окружившие Татемию, работали сообща безупречно, создав великую стену из людей, подобную огромному монстру. С их точки зрения, стоило им победить кого-то из их врагов, и еще больше их товарищей смогут помочь оставшимся повергнуть Татемию. Поскольку они не могли победить Татемию, они желали, чтобы их товарищи побыстрее разобрались с другими их врагами.

Татемия и монахини не отрывали глаз друг от друга.

В другом углу, Индекс была поглощена огромной толпой, ее тело постепенно исчезло среди них.

– Позвольте мне показать вам…

Татемия отдышался и медленно поднял меч, приготовившись использовать мощную атаку по площади.

Внезапно, сверху раздался мужской голос.

– Стой! Не подходи близко к этой девочке!

Татемия посмотрел вверх, и, в тот же миг, окно второго этажа «Капеллы Крещения» взорвалось, словно внутри бушевал огненный шторм. Затем оттуда вылетела монахиня Римской Католической Церкви, словно пушечное ядро. Когда она приземлилась, суставы ее ног еле смогли сдержать удар, но, судя по всему, она не сможет встать снова, поскольку она снова рухнула на землю, потеряв сознание.

Держа в руке огненный меч, в окне стоял Стейл Магнус…

Он сказал:

– В некоторых ситуациях, это дитя может быть куда сильнее, когда сражается в одиночку. Мы ослабим ее боевые способности, если подойдем к ней ближе. Ты ведь не хочешь испытать тоже, что и эти люди, не так ли?

– Что?

Татемия был заинтригован. И, в тот же миг…

*БУУМ!*

Прогремел взрыв с эпицентром в том месте, где стояла Индекс.

Индекс вновь стало видно, окруженная десятками, возможно даже более чем сотней монахинь со всех сторон; другими словами, часть периметра была взорвана. В этом тонком периметре, один угол был взорван неизвестной силой, сделав так, что периметр теперь имел форму буквы «C». Около десяти монахинь попали под сам взрыв напрямую, и одна из них даже приземлилась у ног Татемии, в нескольких метрах от Индекс. Видя, как их товарищи пролетели у них над головами, монахини, сражающиеся с Татемией, обернулись и посмотрели на Индекс.

*БУУМ!*

Еще один невидимый взрыв прогремел, и несколько монахинь отправились в полет.

– … Что происходит?

Татемия посмотрел на монахиню у своих ног. Ее лицо было наполнено отчаянием, а сама она свернулась в калачик, словно ребенок, держась руками за голову. Хотя она похоже потеряла сознание. Она видела кошмары, поскольку все ее тело все еще трясло. И не только, мышцы на ногах монахини были разорваны. Этот феномен на самом деле не был взрывом, но монахиня отпрыгнула назад, словно ее защитные инстинкты и инстинкты самосохранения взбесились, она даже вышла за грани возможного, совершив нечто, значительно превосходившее ее физические возможности, чтобы убраться подальше от Индекс.

Стейл спрыгнул со второго этажа и приземлился рядом с Татемией.

– Ты тоже Христианин, и тебе должно быть известно, что у различных Христианских учений есть свои слабости или противоречивые концепции. Было создано множество Христианских сект, чтобы избавиться от этих слабостей и противоречивых концепций, но в процессе они создали свои собственные; их еще называют характерными чертами религий.

– … И что с того?

Татемия осторожно взмахнул своим великим мечом, чтобы остановить движение монахинь.

– Это дитя обладает знаниями всего мира. Со знанием 103 000 гримуаров, она может резко критиковать эти ‘противоречия’, что для Христианства сродни Величайшему Страху[1]. Для Христиан, Христианство сродни должностным обязанностям и, парадоксы в его учениях, словно дырки в крышке бутылки, поэтому Величайший Страх для них враг. Стоит им его услышать, их личность начинает очень быстро разлагаться.

Конечно же, это заклинание было бесполезным против любых других противников кроме Христиан. Что касается магических авторов, таких как Аурелус, они устанавливают специальный магический барьер, чтобы защитить свой разум от уничтожения своими же оригинальными гримуарами, поэтому это заклинание было также бесполезно и против них. Однако во всем мире было всего лишь несколько человек, которые могли «написать оригинальный гримуар и остаться в здравом уме», подобно Аурелусу.

– Гримуары предназначены не только лишь для использования заклинаний. Хотя у нее и нет магической силы, она может использовать знания гримуаров, чтобы атаковать с помощью Перехвата Заклинаний и Величайшего Страха. Похоже, нет никого больше, кто бы подходил лучше на роль магической библиотеки, чем она.

Пока монахини все еще паниковали, Стейл и Татемия обрушили шквал атак. Стейл создал взрыв своим огненным клинком, сдув монахинь прочь огненным штормом, сопровождаемый Татемией, нокаутирующим монахинь быстро и четко. Индекс продолжила отправлять многочисленных монахинь вокруг себя в полет своим «бормотанием».

– Если подумать, так как она может использовать настолько впечатляющее заклинание, почему же она не воспользовалась им с самого начала? Даже если бы это был я, я был бы уничтожен, если попал бы под это заклинание. – произнес ошеломленный и впечатленный Татемия.

– Это заклинание весьма нестабильно и проблемно. Думаю, ты знаешь, что проще осуществлять религиозное промывание мозгов группе людей, чем одному человеку. С точки зрения научной стороны, Величайший Страх использует групповую психологию, чтобы прорваться через их собственную психологическую защиту.

Стейл вновь создал взрыв своим огненным клинком, подавляя монахинь. Монахини пытались подгадать момент, чтобы рвануть вперед на него, но их лица были сожжены пламенем, поэтому они спешно отступили назад.

– ‘Чистота’ групповой психологии влияет на эффективность Величайшего Страха. Его легче использовать, когда ‘группа мыслит на одной волне’, и, намного сложнее, когда эта ‘комбинированная группа с различными мировоззрениями’, так как это приводит к тому, что ‘чистота’ снижается, что делает это заклинание полностью бесполезным… другими словами, когда я сражался с тобой, поскольку там присутствовали мы оба, с Камидзе Томой, ‘чистота’ бы снизилась, поэтому она не могла использовать Величайший Страх. Я был назначен её телохранителем, из-за вот такого вот возможного сценария. – откровенно высказал Стейл.

– Другими словами, если ты сейчас рванешь к ней на выручку, Величайший Страх станет неэффективен.

На этих словах их разговор прекратился.

Теперь послышалось еще больше шагов.

Посмотрев на крышу капеллы рядом с атриумом, они увидели несколько монахинь, стоящих над ними.

[1] Величайший Страх – Глас Убийцы Демонов

Часть 3

Во тьме «Свадебной Капеллы», Агнез отдыхала, опиравшись спиной на мраморную колонну.

Агнез была окружена несколькими монахинями, которые ее охраняли, чтобы обеспечить ее безопасность. Но, с каждым взрывом и грохочущим звуком, эти монахини так пугались, что их плечи неистово подергивались, а они отчаянно оглядывались по сторонам. В контрасте с ними, Агнез скрестила руки на груди, закрыв глаза, чтобы отдохнуть. Позиции тех, кто защищал, и той, которую защищали, похоже поменялись местами. 

– Не оглядывайтесь по сторонам так панически, вы выглядите слишком ничтожно. Особенно ты, сестра Анжелина.

– Но… но… мисс Агнез…

Эти насмешки, судя по всему, вселили в монахинь чувство облегчения, поскольку они смотрели на нее, как на спасителя, словно люди, оказавшиеся на тонущем корабле. Возможно, разговор с ней смог избавить их от напряжения.

– Бой продолжается уже больше 10 минут… Даже… даже если мы возьмем в расчет Орсолу, мы все еще превосходим врага числом… Разве вам не кажется, что что-то не так? Ах? Послушай! Откуда раздался этот взрыв? Возможно… противник перешел от защиты к нападению…!

– …

– Почему… почему мы тоже не участвуем в битве вместе с остальными? Мы можем сберечь некоторое количество человеческих ресурсов так или иначе…

– Это бессмысленно. – Сказала, сгорая от нетерпения, Агнез.

– Тогда… что же нам делать? Орсолу увели… если она убежит снова…

– Она не может бежать. – Прервала Анжелину Агнез.

Она была настолько уверена, что не желала давать никаких объяснений.

– Она точно не сможет сбежать. В этом чертовом мире, такой результат полностью ожидаем.

Равновесие было нарушено мгновенно.

Причиной всему было место, где находилась Индекс.

Среди 103 000 гримуаров, Индекс нашла части, которые оказывали разрушительное влияние на разум Христиан, и вызывало у них Величайший Страх, и она атаковала монахинь Римской Католической Церкви с его помощью. Во время этой ситуации, произошел инцидент. Одна из монахинь, сестра Люция, которая атаковала Камидзё в парке развлечений, внезапно выкрикнула:

– Dia puiorita di cima ad un attacco! Il nemico di Dio e ucciso comunque!!  (Сконцентрируйтесь на атаке!! Уничтожьте врагов Божьих любой ценой!!)

В тот же миг, монахини полностью застыли.

Они замолчали, а их лица перестали выражать какие-либо эмоции, и, словно отдавая воинское приветствие, они аккуратно достали два предмета из своих одеяний. В каждой руке они держали по высококлассной перьевой ручке.

«…?»

В тот момент, Индекс думала, что они собираются использовать какую-то магию, чтобы атаковать ее издалека.

Но она ошибалась.

В следующее же мгновение…

Почти сотня монахинь, окружавших Индекс, вставили ручки в свои уши, не колеблясь ни секунды.

Раздался хлюпающий звук, напоминавший звук раздавливаемого винограда.

Темно-красная кровь потекла из их ушей.

В тот же миг, они вытащили наружу ручки, которые были вставлены глубоко в их уши, и, затем, начали готовить к бою свое оружие.

Хотя их лица и были искажены от боли, они, хоть и мучительно, но улыбались, словно только что смогли отринуть свои самые сокровенные желания. На покрытых кровью ручках было нанизано нечто белое – их барабанные перепонки.

Индекс четко чувствовала, что ее может стошнить в любой момент.

– Только не говорите мне… они сделали это, чтобы препятствовать действию Величайшего Страха…?

Если они не способны ничего слышать, Величайший Страх не мог на них подействовать.

Индекс осознала этот пугающий факт, как только монахини начали наступать на нее все вместе.

– Будь они прокляты…!

Стейл осознал это первым. Он всем сердцем желал немедленно рвануть к Индекс, чтобы ее спасти, но отличная комбинация их с Татемией атак перестанет работать.

Стейл продолжил взрывать огненный меч, продолжая блокировать обзор монахинь огненным штормом. Но жар не мог достигнуть места, где находилась Индекс. И, сталкиваясь с одними и теми же атаками раз за разом, монахини стали привыкать к пламени и могли найти способ атаковать их.

– Сюда!

Внезапно, дверь в «Капеллу Скорби» открылась. В открывшейся наружу двери стоял Камидзё Тома. Орсола, которая была тяжело ранена, стояла позади него, используя перемотанную бинтами минутную стрелку больших часов в качестве костыля. Возможно, Камидзё    посчитал, что носить Орсолу на руках, бегая повсюду, было не самым лучшим способом решения проблемы, поэтому они прятались в «Капелле Скорби».

В этот критический момент, Индекс, Стейл и Татемия рванули в «Капеллу Скорби». Камидзё поспешно закрыл за ними дверь. И, в тот же миг, бесчисленное количество клинков вонзилось в пяти сантиметровую дубовую дверь.

За считанные секунды, дверь заблокировала атаки монахинь Римской Католической Церкви.

Но, дверь, подобная этой, не могла сдерживать их слишком долго. Используя историю о Трех Поросятах в качестве примера, они сейчас словно прятались в соломенном домике.

– Похоже, все целы… Орсола, ты можешь идти сама?

– Вы через чур о мне беспокоитесь. Мои раны не столь серьезные.

Раны Орсолы были серьезными; несомненно, они лишь были спрятаны под ее монашескими одеждами, поэтому, никто не мог их видеть. Но, даже в таком состояние, она все еще болезненно улыбалась Камидзё.  Хотя Камидзё и испытывал к ней сострадание, он ничего не мог сделать. Поэтому, он постарался сменить тему разговора.

– … Окей, и что теперь?

Никто не мог ответить на этот вопрос. Все присутствующие поняли, что их последний шанс на побег теперь исчез.

Члены Амакусы, находившиеся здесь, выживали, сражались, когда могли подобрать правильный момент и пытались сбежать, поэтому они уже были заняты по горло, и, теперь не могли им ничем помочь.

*Пам!*

*Бам!*

Словно от гвоздей, вбиваемых молотком в дерево, количество дыр в двери продолжало увеличиваться.

Выглядящая чрезвычайно бледной Индекс, сказала:

– Они… только что… проткнули свои уши подобным образом… использованный мной Величайший Страх не мог на них подействовать…

Возможно, Индекс все еще думала о том, как монахини проткнули свои уши перьевыми ручками, поскольку кровь отлила от ее лица.

– Перехват заклинаний может работать только против одного человека за раз. Невозможно препятствовать, когда так много людей применяют одновременно заклинания…

– Ох?

Индекс продолжала анализировать их боевые возможности, а Камидзё был сконфужен. Он даже не знал, что Индекс сделала и по каким принципам.

Затем, Татемия произнес:

– Хотя мои подчиненные и привыкли к тяжелому труду, полагаю, им будет сложно изменить ситуацию. Люди страшнее всего, когда желают принести себя в жертву. Не зависимо от того, насколько хорош опытный боец, он не сможет справиться с группой людей, наваливающейся на него подобно потоку реки. Это прямо как в случае с армией муравьёв, способной убить любого зверя.

Его голос, наполненный отвращением, заглушался звоном ударов клинков, втыкаемых в дверь и вытаскиваемых обратно. Несколько глаз заглядывали в проделанные в двери отверстия.

Камидзё чувствовал, как ему сводит от всего происходящего живот.

Как только дверь выломают, несколько сотен вооруженных монахинь ворвутся внутрь подобно оползню. Если они не смогут найти решения в ближайшие несколько минут, никто из находящихся внутри не сможет выжить.

Но, чем больше предложений давали все присутствующие, тем больше они впадали в отчаяние. Хотя Камидзё и паниковал, как муравей, оказавшийся в раскаленном котелке, он не знал, что делать дальше.

– Эх… если бы… у нас была Книга Закона, возможно, мы смогли бы найти заклинание, чтобы защитить себя, используя мой код.

Внезапно сказала Орсола.

Все обернулись и посмотрели на нее.

Книга Закона.

Хотя она и была причиной всего происходящего, этот Гримуар был всеми забыт давным-давно. Запретная книга, написанная Эдвардом Аллистером, также известным как Кроули, величайшим в мире магом, и содержала в себе огромную силу и знания, как говорили, позволявшие людям использовать «Ангельские Заклинания». Открыв одну страницу которой, как считали, можно было положить конец Веку Христиан.

Поскольку Книга Закона была настолько опасна, «взлом печати Книги Закона», можно было использовать как инструмент для переговоров.

– Очень жаль, что Книга Закона не была украдена; это было лишь уловкой, чтобы подставить нас. Другими словами, настоящей Книги Закона, возможно, даже не было в Японии. Они привезли лишь подделку, и оригинал должен все еще находиться в Ватикане; мы должны не−−

– Она у нас есть!

Одновременно выкрикнули Камидзё и Индекс.

Все верно, настоящая Книга Закона находилась у них в руках.

– Индекс, хотя ты и не смогла расшифровать Книгу Закона, ты должна была запомнить ее полностью, чтобы заниматься ее расшифровкой, я прав? У тебя в голове ведь есть оригинальный текст Книги Закона, не так ли?

– Да, я все еще помню те коды, которые еще не были расшифрованы.

Выражения лица Стейла, когда он это услышал, полностью изменилось.

– Даже не смейте думать об этом! Если вы это сделаете, она запомнит истинное содержание Книги Закона! А значит, еще больше магов будут желать ее заполучить!

– Неужели ты за меня беспокоишься? – С подозрением спросила Индекс, воспринимавшая Стейла, как «того, кто не имеет к ней никакого отношения».

Стейл, относившийся к Индекс как к «старому другу», не знал, что ей ответить, и его лицо полностью покраснело. Но, Стейл снова цокнул губами и замолчал. Стейл был уверен, что Индекс уже знает, что за ней охотятся маги, поэтому, никакие доводы ее не остановят. Кроме того, другого пути у них не было.

Стейл ненадолго погрузился в размышления. Конфликтующие мысли у него в голове, сражались друг с другом словно Ангелы. И он внезапно выкрикнул:

– Камидзё Тома!

– Что… что теперь?

– Ты должен стать еще сильнее! Если возникнут какие-либо последствия, которые могут навредить ей тем или иным образом, я сожгу твое тело, сердце и душу до такой степени, что не останется даже пепла!

Затем Стейл, осыпав Камидзе проклятиями, вновь цокнул губами и отвернулся. Индекс, все еще выглядела так, словно не понимает что вообще происходит, поскольку была озадачена гневом Стейла. Татемия посмотрел на Камидзё пронзающим взглядом, затем повернулся, чтобы посмотреть на Стейла. Камидзё подумал:

«Прошу, не смотри на меня таким взглядом».

Недоумевающая Индекс, наклонив голову на бок спросила:

– В любом случае, можешь ли ты рассказать мне, как расшифровать Книгу Закона?

– Ах, да, тогда я все тебе объясню.

После того, как Индекс задала ей вопрос, Орсола продолжила.

В этот момент, Камидзё ощутил, как по его лбу начал стекать пот.

Раньше, он думал, что это лишь его разыгравшаяся фантазии, но, все же, они все еще могли стать явью. Опасные образы, возникновение которых наяву Камидзё никогда не мог себе представить, продолжали появляться в его разуме.

Камидзе прекрасно понимал, что из себя представляли «Ангельские Заклинания», о которых среди магов ходили лишь слухи и сплетни. Ему довелось воочию увидеть одного из четырех Великих Ангелов, Силу Бога, призвавшего магическое заклинание «Судный День» – миллиарды световых бомб, которые однажды превратили пол мира в пепел.

Если они воспользуются подобным заклинанием, они смогут изменить ситуацию в свою пользу.

Но…

Стоит ли вообще человечеству связываться с подобными силами?

Орсола, судя по всему, увидела беспокойство Камидзё и сказала:

– Нам нет необходимости демонстрировать им силу Книги Закона, нам лишь нужно сказать, что мы расшифровали ее и можем воспользоваться этой силой в любое время. Если возможно, я бы тоже хотела избежать использования подобной силы. – Серьезным голосом сказала Орсола.

Она была права; ведь на самом деле, Орсола изучала Книгу Закона, чтобы уничтожить, сокрытые в ней знания. Но, сейчас, ее действия шли в разрез с тем, во что она верила изначально. К тому же, даже если они смогут выбраться из этой кризисной ситуации, их станут преследовать маги со всего мира за то, что они обладают знаниями Книги Закона.

Она уже думала обо всем этом. Но, все же решила, что сделать это необходимо.

Даже если это шло в разрез с ее идеалами, даже если подвергало ее опасности, она все еще желала помочь Камидзё и остальным.

За всю историю, никто не смог найти способа расшифровать Книгу Закона.

Даже Индекс, хранящая в себе 103 000 Гримуаров, не могла расшифровать эту запрещенную книгу.

– За основу взята модель Тэмурах, которая меняет фрагменты текста местами. Но, есть особое правило, тесно связанное с числом строк. Во-первых, надо расположить 22 строки, написанные на Древнем Иврите в две строки, и, в соответствии с номером строки−−

Камидзё чувствовал себя как утка, услышавшая раскаты грома, но, для Индекс это было важно. Камидзё никогда не видел ее настолько серьезной.

Прямо сейчас Индекс обрабатывала и расшифровывала Гримуар, который никто никогда не мог раньше прочитать, создавая копию сильнейшего оружия. С одной стороны, Камидзё был сбит с толку, с другой, задавался вопросом, не принимает ли он участия в совершение необратимой ошибки.

– −−Другими словами, тексты с различным числом строк должны быть изменены снова, с помощью другого правила, поэтому, они и звучат так запутанно. Но, даже если изменяется номер страницы, пока число строк остается неизменным, правило преобразования остается прежним. Тогда−−

– Предложения с изменениями в позиции слов должны быть перестроены согласно номерам страниц. Поэтому, затем, можно будет восстановить оригинальное содержание текста. Тогда мы получим название «Конец Двух Эпох», и содержание, написанное на Энохианском языке о заклинаниях для превращения людей в Ангелов.

Внезапно, Индекс завершила тезисы, которые собиралась рассказать Орсола, словно прочитав ее мысли. И, сейчас, Орсола стояла, ошарашенно открыв глаза от удивления.

– Не беспокойся; я понимаю, что ты хотела сказать.

Орсола была удивлена тем, что Индекс ее прервала, когда она рассказывала о своем методе расшифровки, известной лишь ей одной. И, Орсола спросила:

– Могу я спросить, что ты имела в виду, говоря, что 'ты понимаешь'?

– Эм…

С серьезным тоном голоса Индекс ей ответила:

– Этот способ расшифровки не верен; это ложный ответ, оставленный автором.

– Что…?

Орсола потеряла дар речи.

Поникшая Индекс обернулась, чтобы посмотреть на Орсолу, и сказала:

– Мне жаль. Я тоже уже находила этот ответ. Кроме него, есть еще не мало ложных ответов. Наиболее ужасающая черта Книги Закона…

Индекс вздохнула и продолжила:

– Существуют более сотни способов ее расшифровки. И каждый из них позволяет получить осмысленный текст, но все они ложные. Это не говорит о том, что никто не сможет расшифровать Книгу Закона, а говорит о том, что любой на самом деле может расшифровать ее, поскольку будет введён в заблуждение.

– Этого не может быть… – Поникши сказала Орсола.

– Ложное толкование все равно позволяет получить ‘текст’, который можно будет прочесть, поэтому, обнаружив ложный способ расшифровки, любой посчитает, что его способ верный. То, что ты попала в эту ловушку, не заметив этого вполне нормально. Кроме того, кроме названия книги, на обложке есть еще строка на английском, ты помнишь? – Болезненно сообщила эту суровую правду Индекс.

– ‘Пожелай, и это станет твоей магией’; другими словами, то, что кто-либо может посчитать верным способом расшифровки, может создавать несколько ‘ложных ответов’ в Книге Закона. Вот чем страшна Книга Закона.

Лицо Орсолы Аквинской демонстрировала, что она потеряла всякую надежду.

И, с этим ничего нельзя было сделать. Она поставила на кон свою жизнь, чтобы истолковать Книгу Закона, полагая, что это принесет всем счастье, и поможет уничтожить этот Гримуар, источник всего зла.

Но, неожиданно, «способ расшифровки», которым она так дорожила, оказался ни на что не способен.

Она не только оказалась не способна уничтожить Гримуар, но также не могла спасти своих друзей в этот критический момент.

– Посмотрите на все со светлой стороны. Если мы скажем им, что Орсола не нашла способа ее расшифровать, интересно, станут ли они более милосердны по отношению к нам? – Спросил Татемия.

В тот же миг, громкий стук донесся от дверей Капеллы.

– Думаю, это маловероятно. Так как они отбросили свою показную личину, они, скорее всего, не отступят. – Ответил Стейл.

Он натянуто улыбнулся в этой отчаянной ситуации.

Все было бесполезно.

Их единственная надежда исчезла.

Камидзё в отчаяние попытался вывести Индекс и Орсолу через черный ход, но, внезапно, врезался в Стейла, державшего в руке огненный меч. Карты с рунами, которые должны были быть секретным оружием, лежали на полу никак не реагируя.

*БАМ!*

Послышался удар, который был намного громче первого, и, закрытые двери «Капеллы Скорби» выбило внутрь. Камидзё и компания осталось время только, чтобы сказать два или три предложения. Несколько сотен монахинь, вооруженных всевозможным религиозным оружием, ворвались внутрь Церковного здания, построенного для проведения похоронных служб.

Часть 4

Десять минут спустя.

Лишь командир монахинь, Агнез Санктис находилась в кромешной тьме «Свадебной Капеллы». Десять монахинь, назначенные, чтобы ее защищать были на грани того, чтобы упасть от нервного напряжения, поэтому Агнез освободила их от исполнения обязанностей, приказав им присоединиться к битве. Хотя, находиться на поле боя было намного опаснее, чем здесь, они с радостью приняли этот приказ. Страх от незнания того, что происходит, делал ситуацию еще более невыносимой для них.

«Все это сущий пустяк; почему они так нервничают?» – Вздохнула Агнез, вспоминая взгляды своих трусливых подчиненных.

Прямо сейчас, снаружи доносились звуки взрывов и здание содрогалось, но Агнез не выглядела обеспокоенной. Любой, обладающий достаточным опытом человек, сможет понять, что происходит лишь по услышанным звукам. В отличие от недавней ситуации, противники действовали хаотично и могли только защищаться.

«Ээ?»

Внезапно, она услышала какой-то шум, не вписывающийся в происходящее.

Это были звуки шагов.

Тот, кто был источником этих шагов, открыл огромные двери Церкви.

*БАМ!*

В проеме двери стоял Камидзё Тома. Но Агнез это не смутило. Она не паниковала; в действительности, она улыбалась. Похожая сцена уже происходила ранее, но, прямо сейчас, Камидзё выглядел уставшим и на нем было много ран.

– Как ты сюда добрался, при такой разнице в числе? – Спросила Агнез, прислонив спину к мраморной колонне. Однако, хотя Камидзё и тяжело дышал, он улыбался.

– Что касается этой ситуации, мы пытаемся провернуть кое-какой тактический ход.

– Тактический ход? Хм...

Агнез закрыла один глаз.

– Ясно, ясно. Ты смог добраться сюда, так ловко пожертвовав своими товарищами. В обычных условиях, никто бы не смог добраться сюда, если бы не собрал все силы, чтобы сразиться против моих подчиненных. Но, тебя все устраивает?

– …

Слова Агнез были наполнены насмешкой, но Камидзё ничего не ответил.

Поэтому, сейчас Агнез думала, что смогла нащупать слабое место в сердце Камидзё, и начала улыбаться еще радостнее.

– Хохо, Орсола Аквинас еще недавно так вас нахваливала, ребята. Она говорила, что ваши действия основаны на доверии, что вы никогда никому не соврете. ХАХАХА! Это так смешно. В конце концов, вы все же обвели вокруг пальца своих товарищей, пожертвовав ими, чтобы защитить свою жизнь, я ведь права?

– Нет.

Выслушав эти насмешки, Камидзё улыбнулся улыбкой, совершенно отличающейся от ее и совершенно не притворяясь.

– Не ровняй меня с собой, я им полностью доверяю. Есть много вещей, которые они могут сделать, а я нет. Поэтому я отвечаю за другое. Вот и все.

Камидзё сжал правый кулак.

– Если возможно, я надеюсь, что они могут в меня верить и чувствуют, что я смогу выполнить эту миссию и им не нужно будет волноваться на этот счет.

– … Ты думаешь, что мои подчиненные прекратят нападать, если вы победите их командира? Я впечатлена, что вы, ребята, смогли прийти к такому наивному выводу. Что случиться с овцами, лишившимися своего пастуха – разве что они выйдут из-под контроля!?

Спина Агнез Санктис покинула ледяную мраморную колонну.

Она подбросила ударом ноги, лежавший рядом на земле серебряный посох. Он подлетел вверх, прямиком ей в руку.

– Хорошо. Мне в любом случае уже надоело тут распинаться. Праздность – это грех, в качестве прощального подарка я сокрушу вашу последнюю надежду.

Оглядевшись вокруг, Камидзё Тома оценил ситуацию.

Между ними было около 15 метров. Поскольку внутренняя часть Церкви не была достроена, ее интерьер был совершенно пустым и других помех не было. Снаружи сражалась большая группа людей, но здесь, в закрытом помещение, находились лишь Камидзё и Агнез.

Серебряный посох в руках Агнез был сделан искусно и на его вершине располагалась скульптура Ангела. Ангел находился в позе, подобной позе Мыслителя, произведения искусства Августа Родэна[1], но Ангела, подобно клетке, окутывали 6 крыльев.

*Данг!* *Данг!*

Эти звуки были четко слышны.

Агнез сняла свои сандалии с толстой подошвой и отбросила их ударом ноги назад.

– Tutto il paragone. Il quinto dei cinque elementi. Ordina la canna che mostra pace ed ordine. (В соответствии со всеми законами. Пятый из пяти элементов. Раскрой жезл, символизирующий мир и порядок.)

Она произнесла заклинание. Удерживая посох двумя руками. Крылья, обвивавшие Ангела на серебряном посохе, раскрылись подобно бутону цветка. Шесть крыльев приняли форму циферблата часов, поскольку стали точно указывать в стороны 6 разных направлений, с одинаковым углом между ними.

– Prima. Segua la legge di Dio ed una croce, Due cose diverse sono connesse. (Первый постулат. Следуя закону Божьему и по средствам креста, свяжи два объекта.)

Агнез продолжила читать заклинание и начала аккуратно размахивать серебряным посохом.

*ДАНГ!*

Передний наконечник посоха ударил по мраморной колонне, издав громкий звук.

«…?»

Они оба находились достаточно далеко друг от друга. Подобный удар, нанесенный Агнез, привел Камидзе в полное замешательство.

*Бам!*

Поле зрения Камидзё внезапно наклонилось на 90 градусов в сторону.

– ГЬЯААА… ААА…!

Камидзё почувствовал, как получил удар сбоку по голове каким-то металлическим предметом; в тот момент, когда он это почувствовал, он уже был на полу. Он почувствовал головокружение и посмотрел вверх. Агнез снова взяла посох за основание его древка, прокрутила его дважды и ударила о мраморный пол.

Камидзё почувствовал, как его спина онемела, и быстро перекувыркнулся. В то же мгновение, невидимая сила ударила туда, где раньше находилась его голова.

*БАМ!*

Со звуком тяжелого удара, на полу появились вмятина и несколько трещин, словно туда ударили молотом.

«Это была атака по координатам? Она работает на принципе, схожем с телепортацией?»

Даже если Камидзё не знал принцип ее действия, он понимал, что не мог оставаться на одном месте. В тот же миг, Агнез достала из рукава нож и оцарапала поверхность посоха, словно медиатором струны гитары.

*Какакака!*

Позади отчаянно бегающего Камидзё невидимая сила рассекала воздух.

– Это этот посох…!?

– Хаха, похоже до тебя, наконец, дошло. Он работает по тому же принципу, что и карта, которую использовали Амакуса. Но у меня нет ни малейшего желания это объяснять. Стоит мне нанести урон этому посоху, другие объекты тоже получат урон… например, так!

Агнез сделала вид, что замахивается своим ножом, лишь чтобы прокрутить серебряным посохом и затем ударить им о пол. Камидзё не мог избежать этой атаки вовремя и его левое плечо опустилось вниз в неестественное положение.

*Донг!*

В тот же миг раздался звук тяжелого удара.

– …!

Подобную атаку мог свести на нет Разрушитель Иллюзий, но сложно было определить, «откуда именно эта атака придет», поэтому он не мог поднять свою правую руку вовремя.

Камидзё замер там, где стоял, Агнез, подняв посох и вновь его провернув, ударила вновь им по мраморной колонне со всей силы.

«Ох, нет…!»

Камидзё поспешно бросился в сторону. К счастью, между тем, как Агнез отдала приказ и самой атакой, была небольшая задержка; другими словами, пока он продолжал двигаться, в него не должны были попасть.

*Поу!*

Атака, которая не должна была попасть по Камидзё, глубоко рассекла его левое запястье и левую часть живота.

– ГУААААХХХХ…!

Камидзё сбило на землю горизонтальным ударом. Он ощутил острую боль, исходящую из глубины его живота, из центра своего тела. Хотя его левое запястье и находилось на пути удара, удар достиг левой стороны живота. Его левое запястье похоже было сломано, и он не только не мог приложить никакого усилия, а даже не ощущал больше боли. Он чувствовал только жжение.

Агнез ударила посохом о пол.

Камидзё быстро кувыркнулся, но удар все же достиг его груди. Из его легких вытолкнуло весь воздух. Но, несмотря на это, Камидзё стерпел боль и отскочил назад, пытаясь избежать следующей волны атак.

Агнез быстро занесла вверх нож и оцарапала посох, оставив несколько диагональных рассечений позади Камидзё.

*Папапа!*

Мышцы на спине Камидзё похоже были разорваны.

По какой-то причине, подобно раскатам грома и молниям, между получением урона и появлением болевых ощущений была задержка в одну секунду.

– ГУА… АА… АААААААХХХХХХХХХХХХХ!

Камидзё продолжил кататься по земле, его спина болела, словно была подожжена. Агнез горизонтально взмахнула посохом и Камидзё продолжил скакать по полу, как брошенный камушек по поверхности воды.

– Не думай, что так легко сможешь от них уклониться. – Холодно произнесла Агнез и взмахнула серебряным посохом.

– Хотя между получением команды и ее выполнением есть задержка по времени, стоит мне рассчитать и подкорректировать точку атаки, все это можно вполне скомпенсировать; другими словами, мне лишь нужно предсказать куда ты будешь уклоняться и накрывать атакой это место, и ты сам прыгнешь под удар. В любом случае, это не так уж впечатляет. Когда я промахивалась, я делала это, чтобы скорректировать ошибки позиционирования; ты разве этого не понял?

Камидзё отчаянно попытался повернуть голову, которая болела и горела, чтобы хотя бы услышать это. Он вздрогнул, ощущая сильную боль в спине.

Словно она уже была уверена в своей победе, Агнез потерлась щекой о свой посох и сказала:

– Мне интересно, знаешь ли ты, что в Современной Западной Магии есть 5 элементов – огонь, ветер, вода, земля и эфир – и каждый из них имеет свой собственный символ. ‘Посох’ символизирует огонь, ‘кинжал’ – ветер, ‘чаша’ – воду, и ‘тарелка’ – землю: это так называемые элементальные орудия. – Надсмехаясь сказала Агнез.

– И это Символическое Оружие в моих руках – Скипетр Лотоса, он олицетворяет эфир. Он обладает весьма интересными свойствами: может изменяться в оружия других элементов.

*Сшуа!*

Взмахнула Агнез посохом по диагонали сверху вниз.

Когда посох ударил по полу, Камидзё ощутил озноб и отпрыгнул назад – но. Агнез это предсказала. Заранее рассчитанный удар попал по голове Камидзё сзади справа. Ноги Камидзё подкосились, и он практически потерял сознание. Его тело покачивалось, и он не мог удержать равновесия.

Камидзё попытался широко размахивать правой рукой, но, удар, похоже надсмехаясь над его смехотворными потугами, ударил Камидзё в живот с совершенно другого направления. Обзор Камидзё был размыт, и его ноги сильно дрожали.

«Угх… Черт, я не смогу развеять их, если не смогу дотронуться! Как я вообще могу до них дотронуться? Как мне предсказать, откуда придет атака Агнез? Прямо сейчас, я могу предсказать лишь, когда атака меня достигнет…»

Камидзё выглядел скорее взбешенным, в то время, как Агнез радостно ухмылялась.

– Все создано из пяти элементов. Но, если смешать все с Теорией Идолов, к какому результату это приведет? Разве эта магическая библиотека не объяснила тебе, как работает магия Карты Идо Тадатаки? Тут та же идея, но магия связывает ‘карту’ с ‘ландшафтом местности’. Однако, этот посох пяти элементов представляет все; другими словами, он делает все, что угодно применимым к этому правилу так сказать, например, сам воздух…!

Агнез подняла свой посох и вонзила его в колонну, словно гвоздь. Тяжелый удар попал по Камидзё, чья реакция была замедлена на половину из-за полученного удара в живот. Он повалился на спину.

Он изо всех сил пытался подняться и обнаружил кровь, текущую из уголка его рта.

Камидзё сплюнул кровь изо рта и сказал:

– Угх…Пхе. Ты сказала, что ненавидишь Книгу Закона, что ненавидишь магию… И, все же, ты наслаждаешься ее использованием――

Этот бессмысленный разговор позволил Камидзё восстановить дыхание. Агнез знала это, но не предала этому значения.

– Хахаха, знаю, что ты очень зол после того, как получил так много ударов. Но, используемые высшими священнослужителями посохи Епископов произошли от боевых молотов. Боевые молоты использовали, чтобы разрушить доспехи противников, поэтому что плохого в том, что я избиваю им врага? Хаха, если подумать, как иронично, что люди видят в этом металлическом пруте символ мира и порядка.

Агнез высунула язык и лизнула посох, словно была под наркотиками или пьяна. Странное ощущение прошло по телу Камидзё, заставив его отчаянно отпрыгнуть назад. Увидев его реакцию, Агнез засмеялась.

– Кроме того…

Спокойно продолжила Агнез:

– Разве я не сказала этого ранее? Основополагающие теории, стоящие за официально признанной Современной Западной Магией в 20 веке, были лишь тайными учениями Христианства, или другими словами – алхимиков, ‘Это один из тех секретов Христианства, о которых люди не знают’.

Агнез вновь ударила посохом по полу.

Камидзё отчаянно попытался избежать удара, но его ноги не поспевали за его мыслями.

*Донг!*

В его голову попал тяжелый удар.

– Угх…! Да как это… вообще со мной связано…? Я же не маг.

– Все едино. Обладать возможностью получать Божью благодать, несмотря на то, что не молишься ему… это непростительно. Ты так не считаешь? Мы так тяжело трудимся ради нашей организации, так почему мы должны тратить деньги на подобных тебе людей, которые никогда и ничего не делают? Эти радикалы, Англиканская Церковь и Амакуса, они все такие же. Все учения за пределами Римской Католической Церкви и не учения вовсе. Они не сделали ничего полезного; они только вечно всем мешают в итоге. Эти люди подобны пешкам, служащим лишь, чтобы принести себя в жертву ради выполнения миссии.

«Приближается…!»

Камидзё стиснул зубы.

Атаки Агнез хоть и не были столь сильны, как удары огненного меча Стейла или меча Татемии, но, даже обычный человек не сможет выстоять под ними, если будет получать их один за другим. Ноги Камидзё дрожали, говоря, что тело его уже на пределе.

Время атаки было очень точным.

Поскольку атака была магической, он мог развеять ее своей правой рукой.

Поэтому…

Пока он может предсказать угол и направление атаки…

Пока он может коснуться атаки Агнез своей правой рукой, все будет в порядке.

«Приближается!»

Агнез нахмурила брови пока раскручивала посох вокруг себя, словно цирковой артист. Камидзё не мог избежать этого «точно рассчитанного удара». Удар отправил Камидзё в полет прежде, чем он смог поднять свою правую руку, и покатился кубарем по полу. Он быстро оттолкнулся от пола и встал на ноги.

*Донг!*

Камидзё сосредоточил всю свою силу в ногах, чтобы сделать шаг вперед.

Дистанция между ними была около 7 метров.

Учитывая скорость Камидзё, он сможет оказаться перед Агнез за 2 или 3 шага. Однако, Агнез выглядела абсолютно расслабленной. Было намного проще предсказать движения противника, если он продолжит бежать по прямой. Она крепко вцепилась руками в посох и ударила им о пол, словно пыталась разбить им арбуз.

*БАМ!*

Прогремел звук удара.

Если этот удар попадет по нему сверху, он непременно размозжит череп Камидзё на кусочки.

Но…

«Я ждал этого—»

Камидзё внезапно остановился, резко затормозив ногами.

Поскольку он не двигался вперед, он не пострадает от атаки, которая должна будет ударить перед ним.

«—Я достаточно ждал!»

Затем, Камидзё сжал правый кулак и ударил им в направление пустого пространства перед собой, куда он собирался ранее «вступить».

*БАМ!*

Раздался звук взорвавшегося воздушного шара. Камидзё почувствовал, как его правая рука касается какого-то невидимого гигантского пузыря. Таким образом, атака, которая должна была ударить в то место, растворилась в воздухе.

– Что?!

В отличие от этого любителя, Агннез, как специалист в области магии, была лучше осведомлена, чем кто-либо другой, что подобного не должно было произойти.

Подобно пушечному ядру, Камидзё ворвался в пустое пространство перед собой.

Агнез лихорадочно подняла посох перед собой.

Но, поскольку ее застали врасплох, она не смогла сделать это должным образом.

Камидзё уже был перед Агнез.

Посох Агнез наконец-то ударил о мраморную колонну.

Голова Камидзё наклонилась на бок, с эхом раздавшимся грохотом.

Но…

Он не ослабил хватки сжатого кулака.

*Бам!*

Раздался звук тяжелого удара.

Спина Агнез Санктис врезалась в стену.

У нее закружилась голова.

Запечатанные глубоко в ее памяти фрагменты ее старых воспоминаний постепенно начали появляться в ее пустом сердце.

«Ах… Только не говорите…»

Агнез отчаянно пыталась прогнать прочь свои воспоминания, но, подобно вздымающейся магме, рвотные позывы из ее живота мешали ее мыслям.

«Я возвращаюсь назад…»

В ее воспоминаниях показался темный переулок в Милане. Весь солнечный свет был украден наполненными туристами улицами за его пределами.

Здесь же были лишь лежащие на дороге из красного кирпича люди, грызуны, черви и слизняки.

Надежды здесь не было.

«Неужели я снова туда вернусь…?»

По мере того, как она погружалась все глубже в свои воспоминания, их фрагменты впивались в ее сердце.

Это место находилось у черного хода ресторана. Она копалась в мусорном баке в поисках кусочков мяса. Она боялась уронить их в скопление слизняков, шерсть грызунов и сброшенные крылышки тараканов, как только она положила его себе в рот, она начинала жевать его, жевать и жевать.

Так продолжалось изо дня в день.

«Нет…»

Крик ее сердца разбудил ее от грез.

Ее запястье онемело, оружие лежало на полу, а нож, использовавшийся, чтобы его оцарапывать, выскользнул из ее руки. Точно так же, символ ее боевого духа, использовавшееся, чтобы побеждать ее врагов оружие, покинуло ее руку и упало на пол.

Но…

Хотя она уже и выронила кинжал, она не собиралась позволить произойти подобному и с посохом.

«Нет! Я точно не хочу… возвращаться к подобной жизни…!»

Агнез крепко вцепилась в серебряный посох, словно пыталась его сломать.

Ее сознание вернулось.

Ее боевой дух тоже.

– !!

Камидзё Тома и Агнез Санктис уставились друг на друга.

Они находились приблизительно в 5 метрах друг от друга. Будь то кулак, с коротким радиусом поражения, или посох, с длинным, они оба могли ударить друг друга практически мгновенно. Этот конкурс в гляделки напоминал состязание в йайдо в старых драмах или сцены из фильмов про Дикий Запад, с быстрым вытаскиванием пистолетов.

Холодный пот стекал по их лицам.

Их нервы были на пределе.

Они задержали дыхание.

– Хумпх.

Внезапно Агнез тяжело выдохнула и опустила посох. И не только, она так же отвела взгляд от Камидзё и начала озираться по сторонам.

Хотя это и был идеальный момент для атаки, Камидзё оставался настороже. Он пытался найти хоть малейший намек на опасность в этом шансе.

Агнез закатила глаза, смотря на него и сказала:

– Я знаю, что ты изо всех сил старался, но все кончено.

В данный момент, Камидзё не понимал, о чем она говорила.

Но, подумав немного, он понял, о чем шла речь.

Прямо сейчас, в «Свадебной Капелле» стало тихо; даже можно было услышать, как упадет булавка. Они словно были заперты в одиночку внутри фильма; ужасающая тишина стимулировала их слух, спускаясь от головы к сердцу.

Это затишье не было вызвано лишь бездействием Агнез и Камидзё.

Тишина царила и снаружи.

Там находились около 250 монахинь Римской Католической Церкви вместе с объединенной группой из более чем 50 членов Амакусы и представителей Англиканской Церкви.

Общее число сражавшихся снаружи «Свадебной Капеллы» людей превосходило 300 человек.

Но, прямо сейчас, не было слышно ни звука.

Чем же это было вызвано?

Это говорило о том…

– …

Камидзё ощутил мурашки по всему телу. 

Словно желая избавиться от этих мурашек навсегда, Агнез Санктис продолжила:

– Ваш изначальный план похоже строился на том, что ты побьешь меня, их командира, пока твои товарищи будут сдерживать моих подчиненных.

В ее голосе были перемешаны нотки насмешки, оскорбления и симпатии.

– Но эта иллюзия похоже была уничтожена.

Услышав это, Камидзе остолбенел.

Он даже забыл, что ему нужно дышать.

Камидзё разжал свой кулак.

Причин сражаться больше не было.

Причин оставаться здесь не осталось.

Камидзё мог лишь ошарашенно стоять.

В его голове промелькнуло лицо одного человека.

– Да.

Он собрал последние крупицы своей смелости и сказал:

– Верно; Твои иллюзии уничтожены, Агнез Санктис.

– Что? – Нахмурила брови Агнез.

*БАМ!*

В тот же миг, двери Свадебной Капеллы позади Камидзё настежь распахнулись.

Агнез Санктис, стоявшая лицо к Камидзё, медленно перевела взгляд за его плечо на дверь.

На ее лице были страх и тревога.

Фигуры в дверном проеме «Свадебной Капеллы» принадлежали не ее подчиненным, это были Индекс и Стейл Магнус из Англиканской Церкви; Татемии Сейджи и его товарищей из Церкви Амакуса; и Орсола Аквинас, находившаяся на руках Татемии.

Кроме них…

Рядом со Стейлом стоял монстр, имевший гуманоидную форму и покрытый оранжевым пламенем.

Агнез не знала, что это был за монстр.

Но, все кто знал, что он такое, называли его…

– Иннокентиус.

Огненный монстр, температура пламени которого превышала 3 000 ºС. Стоит его создать, и он будет продолжать возрождаться из своего пламени и регенерировать, сжигая каждую атаку противника и любые помехи, пока его противники не будут побеждены; это была абсолютная наступательная магия, следующая принципу «лучшая защита – это нападение» до мозга костей.

Но, даже видевшие эту магию раньше, задались бы вопросом, не видят ли они в данный момент иллюзию.

По сравнению с собой прежним, прямо сейчас Иннокентиус выглядел абсолютно иначе: плотность и сила пламени были другими. Испускаемый им жар искажал воздух вокруг, и, что-то, напоминающее бесчисленное множество невидимых крыльев можно было увидеть у него за спиной.

– Я использовал 4 300 рунных карт. – Небрежно сказал рыжеволосый священник.

– Это не так уж и много… но, Амакуса просто нечто. Они использовали размещение рун, чтобы нарисовать огромный магический рисунок, разместив их таким образом, чтобы в данном месте он обладал магическим смыслом. Иными словами, вся Церковь Орсолы стала гигантским магическим кругом. И они даже разместили эту конструкцию вне пределов зоны боевых действий, чтобы правая рука этого парня его не уничтожила… магический круг такой сложной структуры, включающий в себя и использующий так много вещей, хоть они и не ортодоксальные – я мог потратить всю жизнь, чтобы изучать все это, и мог все еще не успеть закончить их изучение до конца жизни.

Стейл гордо смотрел на сгусток пламени перед собой.

– Благодаря ним рунные карты были размещены. Если подумать, практически все они были размещены еще до начала битвы. Мы лишь дополнили все сейчас, словно заполнив недостающую часть пазла. Ох, да, я же не представился. Я никогда не принадлежал к числу людей, которые будут бегать туда-сюда во время битвы, я предпочитаю стоять на месте и ждать. По этой причине мне и нужен такой вид магии.

Двери Капеллы были открыты и любой мог увидеть, что происходило на улице. На гладком каменном атриуме, где не проступало ни травинки, повсюду были выжженные следы от магического пламени. Повсюду лежали монахини в черных рясах. Их плоть не была сожжена в пепел и серьезных ожогов они не получили.

Причиной взрывов, которые они слышали еще недавно, судя по всему был этот огненный монстр.

Ударные волны от взрывов выталкивали воздух, отправляя монахинь валяться на земле.

Монахини, которые не могли встать после этого, были лишь в коматозном состояние.

Тем не менее, только 15 монахинь были не способны продолжать бой, остальных же испугала разрушительная мощь Иннокентиуса, заставив стиснуть зубы и даже не помышлять пытаться на него напасть.

Поскольку они знали, что стоит неосторожно подобраться к нему ближе – они станут следующими жертвами пламени и жара.

– Я ведь совсем недавно тебе говорил, мы использовали несколько тактических ходов. – Злобно улыбнулся Камидзё.

– Они не просто бегали как приманки повсюду; они лишь размещали карты для секретного оружия Стейла… Конечно же, поскольку я не являюсь магом, мне не известны все детали.

Правая рука Камидзё обладает способностью «Разрушитель Иллюзий»; он не мог принимать участия в размещение рунных карт, поэтому был единственным, на кого легла задача разобраться с Агнез. Все это было уловкой, гарантировавшей, что Агнез будет введена в заблуждение, думая, что Камидзё использовал остальных в качестве наживки, чтобы получить возможность сразиться с ней один на один на смерть. Поэтому рунные карты не будут уничтожены.

Хотя Камидзё и не объяснил этого, Агнез почти догадалась, что именно происходит.

В то же время, она знала, что ей нужно сделать.

Она осторожно подняла посох и закричала на находящихся снаружи «Свадебной Капеллы» монахинь:

– ЧЕМ ВЫ ЗАНИМАЕТЕСЬ!? У НАС НАМНОГО БОЛЬШЕ ЛЮДЕЙ, ЧЕМ У НИХ! ЭТИ ЛЮДИ НЕ СТОЯТ ТОГО, ЧТОБЫ ИХ БОЯТЬСЯ, НАДО ЛИШЬ ИХ ВСЕХ ПРИКОНЧИТЬ!

Верно. Кто и что бы не говорил, но разница в числе между группой Римской Католической Церкви и группой Камидзё была огромной. Камидзё и компания были все еще живы лишь благодаря использованной ими тактике и беготне. Римские Католики могли с легкостью победить, стоило им их окружить, не давая шанса сбежать и в тоже время атакуя. Хотя они и понесли бы некоторые потери, оставшиеся 100+ людей, перешагнут через тела погибших товарищей, чтобы добить Камидзё и его компанию.

По этой же причине Стейл, хоть он и профессиональный маг, не убил ни одной монахини; стоило ему лишь убить нескольких, остальные тут же стали бы берсерками и начали проводить самоубийственные атаки, сделав ситуацию еще более опасной. С его магическими техниками было намного проще убивать людей, чем нет.

Однако…

Монахини, обладавшие огромным численным превосходством, ничего не предпринимали.

– Чем вы занимаетесь…!?

Агнез поняла, что ее подчиненные не могли понять этой простой логики, и собиралась уже начать их отчитывать.

Но, в этот момент, она поняла стоявшую за этим причину:

Сомнения.

Хотя монахини и понимали, что она была права, их сердца не могли полностью в это поверить. Их сердца находились в нестабильном балансе, неспособные решить, бежать им или сражаться. Стоило одной из них что-то предпринять, то, следуя групповой психологии, это повлияет на всю ситуацию целиком.

Агнез Санктис вспомнила слова Орсолы Аквинас:

«Их действия… основываются на доверии…»

«…По сравнению с ними… мы действительно безобразны».

Агнез опустила голову и стиснула зубы, чуть не сломав свои моляры.

Поскольку баланс находился в шатком состояние, проблему можно было решить, нарушив его с помощью превентивных мер, другими словами, Агнез лишь нужно было побить Камидзё у них на глазах.

Если она использует силу других монахинь, она не сможет продемонстрировать свое превосходство. Однако, Камидзё все еще находился в том же положении; если его товарищи побьют Агнез, это развеет его тревоги, нервозность и страхи. В этот же момент, сомнения в сердцах монахинь исчезнут, и они устремятся вперед словно лавина.

Другими словами, все решит лишь поединок один на один.

Камидзё Тома против Агнез Санктис.

Хотя общее число участников с обоих сторон превосходило 300 человек, они оба находились в состояние изоляции и беспомощности.

Сейчас дистанция между ними составляла около 5 метров.

Хотя эта дистанция все еще покрывала радиус атаки посоха, Камидзё лишь требовалось сделать шаг вперед, чтобы его кулак поздоровался с телом Агнез. Для обоих сторон ситуация была сравнительно сопоставимой; другими словами, победит тот, кто первый нанесет удар.

«Что… что же мне сделать…?»

Агнез осторожно держала дистанцию между ними, пот стекал по ее лбу.

«Достигнет ли моя атака его первой?»

Агнез продолжала говорить себе, что нет нужды паниковать. Силу Посоха Лотоса даже близко нельзя было сравнить с обычным кулаком. Она сможет с лёгкостью побить находящегося перед ней обычного человека, если правильно спланирует позицию и нанесет удар в полную силу.

«Как… как же… лучше поступить…?»

Однако, стоит ли ей действительно ставить все на один единственный удар? Что же произойдет, если он уклониться от него? Что, если ее решение было не верно? Стоит ли ей сначала использовать несколько легких и быстрых атак, чтобы ограничить его движения для подстраховки, прежде, чем вырубить одним ударом? Была лишь одна проблема, если эти легкие атаки не смогут заблокировать его атаку, и он бросится вперед, и что же тогда произойдет с ней?

«Но, но тогда, однако, скорее, проблема, если над этим подумать…»

Агнез прокручивала эти мысли снова и снова.

Она могла применить множество различных тактик, но она не знала какую из них выбрать.

«Способ, момент времени, оружие… дистанция… как мне лучше атаковать?»

В противовес ей…

Камидзё Тома не сомневался на счет своей тактики.

Он собрал всю свою силу в правом кулаке.

Он поставил на этот удар свою жизнь.

Он верил в себя.

Хотя он и устал, и находился одной ногой в гробу, он верит в свои силы.

Он верил в свое оружие, в путь, который он проложит, в сцену, когда его оружие жестко попадет в тело противника, что его победа принесет чудесное будущее.

Действия Камидзё Томы опирались на веру.

– Все кончено, Агнез.

В голосе Камидзё не было ни капли сомнения.

– Ты и сама должна была уже все точно осознать; твоя иллюзия уже развеяна.

Стейл сунул в рот сигарету и выбросил ее на пол.

Двое увидели, как на пол упал оранжевый огонек уголками глаз.

В этот момент, начался бой.

*ДОНГ!*

Раздался громкий звук от толчка ног при мощном рывке.

Камидзё сжал свой, словно сделанный из стали, кулак и ударил им в направление Агнез.

«Что же мне сделать… что же делать—КЬЯAAAAAAAAAAAAAAAAAAХХХХХХХХХХХХХХХХ!»

Похоже что-то сломалось в сердце Агнез Санктис.

Хотя, атакующий ее противник был прямо перед ней, из-за колебаний, она не могла принять окончательного решения. Агнез, чей разум все еще не мог принять решения, была вынуждена сделать свой выбор. Неуверенно она нанесла удар серебряным посохом.

Одна сторона уже поставила все на свой правый кулак; другая – не знала, что ей делать.

Было очевидно, на чьей стороне было преимущество.

*БАМ!*

Послышался оглушительный звук удара.

Агнез отлетела назад, зацепив большую мраморную колонну, и с сильным ударом приземлилась на пол.

Посох вывалился из рук Агнез от сильного удара. После того, как она пролетела кувырком по полу несколько метров, когда из ее легких похоже вышел уже весь воздух, она наконец-то перестала катиться кубарем.

К тому времени она уже потеряла сознание.

С этим, баланс сил между Индекс, Стейлом и их группой, и окружавшими их монахинями Римской Католической Церкви, был мгновенно нарушен. Потерявшая все надежды на победу монахиня бросила с грохотом свое оружие. Вторая… Третья… И, наконец, все оружие было брошено на пол, подобно дождю.

Битва была окончена.

Всего лишь один единственный кулак одного парня оказался способен повергнуть внутреннюю духовную защиту более чем 200 монахинь.

[1] 1840-1917, известный Французский скульптор