Онлайн чтение книги Дорогой Бенджамин Dear Benjamin
Глава 25 - Затишье

Когда он поднял глаза, была непроглядно тёмная ночь. Феликс сидел в кресле, где и всегда. Исаак сидел у него на бедрах, которые всё ещё были в штанах, положив мокрые ноги поверх. Его голова покоилась на его плече.  

Исаак растерянно моргнул. Он слишком поздно понял, что это было ужасно смущающее и неловкое положение. Его щёки вспыхнули, и он быстро поднял голову. Однако, тупая боль отдалась в онемевшем теле, прекращая попытки вырваться из рук. 

– Ты потерял сознание, так что я ничего не мог поделать. 

Над его головой раздался тихий голос. 

–  Больше негде прилечь. 

Положив руку на подлокотник кресла и подперев ею подбородок, Феликс пристально смотрел на Исаака, который всё ещё сидел на нём. Исаак, которому было трудно выносить эту тёплую и непривычную позу в “трезвом” состоянии, вновь попытался как-то пошевелиться и слезть с его бёдер. 

– Всё в порядке? 

Конечно, Феликс не отпустил его так легко. Крепко обхватив Исаака за талию, он не дал ему соскользнуть вниз. Когда их взгляды встретились, Феликс наклонил голову и, закрыв глаза, удовлетворённо рассмеялся.  

– Каждый раз, когда ты так льнёшь ко мне, я волнуюсь. 

– Что... ты имеешь в виду?  

Он пытался говорить, но у него пересохло и саднило в горле, будто он безудержно плакал и стонал. 

– Как долго я смогу продержаться? Если я хоть немного потеряю рассудок, кажется, что я буду жаждать тебя бесконечно. 

– Ты хочешь сказать, что это твой предел без потери рассудка? – недоверчиво отозвался Исаак, но Феликс лишь ухмыльнулся. 

– Конечно, иначе зачем бы я ждал тебя вот так? Тогда даже если ты без сознания, я мог бы трахать тебя столько, сколько захочу.  

Так и было раньше с другими. Проглотив слова, Феликс окинул Исаака своими тёмно-синими глазами. Взгляд, по которому, казалось, тот был готов снова раздвинуть ноги Исаака и вставить член похожий на оружие, заставил его позвоночник задрожать. 

–  На прошлой неделе ты ждал, когда я сойду с ума? 

–– Да. Мы кувыркались два дня. Не могу поверить, что твоё тело было в полном порядке. 

Исаак на мгновение потерял дар речи на уверенный ответ Феликса. Затем Феликс нежно провёл кончиками пальцев по щеке Исаака и прищёлкнул языком, дразняще облизывая его.  

– Думаю, есть ещё одна причина, по которой я неохотно сдерживался. 

Под пристальным взглядом Феликса он почувствовал неприятный комок в горле. Он даже не мог спросить о чём он говорит.  

– Почему ты так сильно похудел? Прошла всего неделя, и что случилось с твоим лицом? Ты хорошо питаешься? 

Исааку было нелегко найти слова, чтобы ответить на резкий вопрос Феликса, который был необычен для человека, известного своей невежественностью. Отчасти из-за тепла, распространяющегося от кончиков пальцев, прикасающихся к его щеке, но также потому, что он действительно пропускал приёмы пищи. 

– ...Я ел. 

– После такой хорошей заботы о тебе, у кого хватило наглости довести тебя до такого состояния? 

Исаак снова растерялся. Наглости? Он не мог вспомнить, когда это произошло... Но выражение лица Феликса, честно говоря, было обеспокоенным. Это заставило его сердце немного затрепетать. 

– Тебе не нужно так сильно беспокоиться. 

Чувствуя, что дрожащие глаза выдадут его, если он продолжит смотреть на него, Исаак отвернул голову. Он слез с Фелиса и больше не держался за него.  

Оглядевшись, Исаак увидел свои брюки и нижнее бельё, беспорядочно разбросанные по полу. Это напомнило, как сильно они цеплялись друг за друга. Он мысленно прикусил язык.  

– Кстати, в чём дело? Ты пришёл в субботу, не связавшись со мной. 

Когда Исаак, всё ещё на дрожащих ногах, подошёл к куче одежды, ему в голову внезапно пришёл вопрос. Не обращая внимания на свою влажную задницу и бёдра, он надел трусы. 

Пристальный взгляд альфы, прикованный к нему, словно пытающийся запечатлеть каждое движение, заставил Исаака инстинктивно напрячься. Но он небрежно подтянул трусы, делая вид, что всё в порядке. Облегающие трусы подчёркивали его попу и упругую линию бёдер. 

– Когда я вообще связывался с тобой, перед тем как прийти сюда? 

После долгой паузы Феликс пробормотал в ответ. Это был низкий голос, который, доказывал, что он был сосредоточен исключительно на надевании нижнего белья. Только тогда Исаак оглянулся, прищурившись.  

– Я не участвую в стриптиз-шоу, перестань пялиться. 

– Почему? Я никогда не видел более провокационного стриптиз-шоу. 

–На мне просто нижнее бельё. 

Исаак пожаловался со вздохом. Феликс, в свою очередь, только облизал губы, не сводя взгляда с обнажённых бёдер Исаака. Казалось, он в буквальном смысле неторопливо наслаждался стриптиз-шоу. 

– Да. Никогда не думал, что простое надевание белья, пока моя сперма стекает вниз по бёдрам, может быть таким непристойным зрелищем. 

Его тихие слова, произнесённые вполголоса, будто отпечатались на его мускулистых бёдрах, покрытых белыми следами. Капли молочной жидкости, что ещё не засохли, медленно стекали вниз. Синие боксеры уже промокли и испачкались. 

Поскольку не было подходящего места, чтобы умыться, он неохотно оделся, понимая, что выглядит неряшливо и неприятно. И видя его в таком состоянии, он смог возбудиться... 

Исаак уставился на Феликса с удивлённым выражением лица. 

– Несмотря ни на что, большего мы здесь сделать не можем.  

Как только он прямо сказал это, Феликс пожал плечами, как будто это не имело значения. На этот раз Исаак наклонился и поднял брюки.  

– Прежде чем войти сюда, я увидел, как кто-то проходил мимо. Он нёс букет роз, и у него было раздражённое лицо с наморщенным лбом. Ну, даже я мог бы сказать, что букет роз был не очень. 

Всё ещё глядя на "шоу" Исаака, застёгивающего штаны, он подпёр подбородок. Феликс внезапно затронул тему, не имеющую отношения к делу. 

– Я с первого взгляда понял, что этот букет сделал ты. Ни один флорист не смог бы сделать букет таким неряшливым, как ты. 

– ... 

– Но сегодня он был особенно ужасен. 

Он вспомнил клиента с букетом роз, что заходил до Феликса. Это правда, что он был более рассеян, чем обычно, все его мысли были отвлечены и сосредоточены на чём-то другом. Когда Феликс прямо сказал, что букет был ужасен не моргнув и глазом, это незаметно задело чувства Исаака. 

– Что с тобой не так? – внезапно Феликс резко сузил свои ярко-голубые глаза, – Букет, твой внезапный порыв ко мне, как только ты меня увидел, всё кажется подозрительным.  

– ...Вовсе нет. 

Исаак сглотнул сухую слюну со сдавленным горлом. Сохранять бесстрастное выражение лица, не выдавая никаких эмоций, было знакомой привычкой, но он не мог контролировать учащённое биение сердца. 

– Исаак, если ты когда-нибудь что-нибудь скроешь от меня... 

– ... 

–...я проглочу тебя с ног до головы. Каждую. Твою. Частичку. 

Несмотря на то, что уголок его рта был вздёрнут, его глаза были холодны как острое лезвие. У Исаака не было выбора, кроме как стоять неподвижно, как статуя, не в силах застегнуть молнию на брюках. В темноте его устрашающее присутствие излучало удушающую ауру, легко приковывая к себе взгляд. Казалось, что его рассудок покидал его.  

– ...Мы должны быть осторожны, чтобы не попасться. 

Подавляя напряжение, подступившее к горлу, Исаак ответил прямо. Феликс наконец усмехнулся, пожав плечами. 

– Конечно, приложи все усилия. 

Исаак сбросил тяжёлое чувство в груди, наблюдая, как Феликс пренебрежительно отмахнулся от его слов, считая их шуткой. На этот раз, наконец-то застегнув молнию на брюках, Исаак подошёл к Феликсу босиком, встав перед ним. 

– Надень это. 

Флорист протянул брюки и нижнее бельё Феликсу, сидящему уверенно, с высокомерным видом, обнажая свои светлые волосы и непреклонное мужское достоинство. Несмотря ни на что, Феликс не стёр улыбку, находя это забавным. 

– Исаак, знаешь что? До того дня, когда ты обещал вернуть мне деньги, остался всего один день. И всё же, прошло всего несколько часов, да? 

– ... 

– Более того, только что я увидел, как ты надеваешь трусы и, должен сказать, это сводит меня с ума. 

– И..? 

– А теперь скажи мне. С чего нам продолжить? У меня руки чешутся испортить твои трусы так сильно, чтобы ты не смог их больше надеть. 

Исаак был истощён в течение последних часов и даже потерял сознание. Потому сейчас лишь коротко вздохнул от безразличного поведения Феликса. Его низ живота напрягся от похотливого шёпота. Теперь это была автоматическая реакция, которую больше нельзя было отрицать. 

– Тогда... Где угодно, это не имеет значения.  

Он думал, что Феликс совершенно безумен, однако, когда он ответил, тот лишь разразился смехом. Свет падал на его точёное лицо, ещё больше подчёркивая его резкие черты. 

Исаак изучал каждую линию, словно пытаясь запечатлеть в своих глазах. Необоснованное и беспокойное чувство продолжало кружить где-то в уголках его сердца.  

*** 

– Я скучаю по тебе. Спи хорошо, сладких снов. 

Он говорил шёпотом, крепко держа трубку, и слышал весёлых смех у себя в ухе. Даже звук дыхания был так отчётлив, будто Бенджамин был рядом с ним. 

– Да папа, тебе тоже спокойной ночи. 

Услышав живой голос, его губы естественным образом изогнулись в мягкой улыбке. Исаак тихо закрыл глаза и беззвучно рассмеялся: 

– Я люблю тебя. 

– Я тоже тебя люблю! 

– Я очень люблю тебя, Бенджамин. Больше всего на свете. 

– Я тоже, я тоже! Я люблю тебя, папа. 

Бенджамин, чмокнув на ночь, радостно заявил, что собирается повесить трубку. Но перед этим, прежде чем Исаак успел ответить «Хорошо», звонок внезапно оборвался. С тех пор, как он научился нажимать кнопку завершения разговора, когда он разговаривал по телефону и пора было вешать трубку, он не мог удержаться, чтобы не нажать кнопку завершения разговора.  

Теперь состоялся обмен прощанием, но были частые случаи резкого прекращения разговора. Тем не менее, смех и улыбки лились рекой. Исаак не мог убрать слабую улыбку и не мог отнять телефон от уха. Ему всё ещё казалось, что из трубки доносится шумный голос сына. 

Всякий раз, когда Исаак разговаривал с Бенджамином, это было так, но сегодня затаённая тревога была особенно сильна. По прошествии некоторого времени Исаак, наконец, осознал, что у него похолодели плечи и неохотно положил трубку, чувствуя сожаление.  

Ночь была довольно прохладной, с заметной разницей температур между днём и ночью, как и ожидалось в районе, известном такими экстремальными явлениями. Исаак коротко вздохнул и натянул свою кепку. 

Поздним вечером, когда проезжало не так много машин, наполовину прикрытый капюшоном и кепкой, с руками в карманах и ссутулив плечи, он шёл по малолюдной улице, напоминая типичного нарушителя спокойствия. Это полностью отличалось от его обычного образа аккуратного и солидного флориста. 

Но что не выделяло его, так это пустынная и тускло освещённая улица, что служила приютом для бродяг и стариков. 

При каждом холодном порыве ветра разбросанный мусор перекатывался вдоль дороги, под зданиями и вдоль стен, где бездомные ютились, плотно завернувшись в одеяла. Окраины шумного города были убогими. Казалось, здесь существует другой мир. 

Осматривая окрестности глазами, Исаак ещё больше сгорбил плечи, опустив голову, и быстро зашагал. Причина, по которой он проделал весь путь пешком до окраины, была проста. Всякий раз, когда он звонил матери, он пользовался общественным телефоном вместо мобильного, а рядом с его квартирой было трудно найти телефон-автомат. 

В наши дни было трудно найти телефон-автомат не только рядом с квартирой, но и в целом в городе. Даже если бы рядом с квартирой был телефон, воспользоваться им было бы непросто.  

Ему пришлось пройти долгий путь, так как он пользовался автоматом в отдалённых местах. Место для совершения звонка каждый раз менялось. Это была попытка скрыть какую-либо связь с его матерью. Конечно, несмотря на свои усилия, Феликс каким-то образом узнал о существовании Бенджамина.  

Благодаря этому его беспокойство росло день ото дня. С тех пор как он встретил Стива, который пришёл, чтобы найти его, он не мог нормально спать, есть и отдыхать. Не будет преувеличением сказать, что он был морально и физически истощён. Прошло уже больше недели. Как долго он мог так терпеть? 

После долгих раздумий Исаак наконец позвонил своей матери, чтобы спросить о её самочувствии и попросить её как можно скорее собрать их вещи. Поскольку дом в Ла-Хойя снимался, переехать на новое место не составило бы труда. 

Сегодня был последний день, когда он убирался в квартире, где жил. Сначала он спрячется, затем он планировал найти новое место для своей матери и Бенджамина. Магазин, который он позаимствовал под чужим именем, скоро будет закрыт. 

Он планировал как-нибудь навещать Феликса, который был самой большой проблемой, раз в неделю. Он не был уверен, какой будет реакция Феликса, но на данный момент у него не было выбора, кроме как держаться на расстоянии. 

Чем больше Исаак думал об этом, тем больше расстраивался. Вместо того, чтобы продолжать идти, он остановился и поднял голову, глядя в тёмное небо. Он заметил луну, скрытую за густыми облаками, распространяющую свой тусклый свет сквозь просветы в облаках. Пейзаж был туманным и разочаровывающим, как и его разум. 

Жёлтый лунный свет, всё ещё видневшийся из-за облаков, напомнил ему о волосах Бенджамина, заставив невольно улыбнуться. Но вскоре улыбка исчезла, оставив чувство грусти. 

Прошло довольно много времени с тех пор, как они виделись в последний раз, и Исаак не мог отделаться от мысли, что в будущем видеться с Бенджамином станет ещё труднее. Он отчаянно хотел увидеть Бенджамина и обнять его. 

– *вздох* 

Вспомнив смех Бенджамина, Исаак глубоко вздохнул и заставил себя сделать шаг вперёд. Он удивился, почему расстояние до его машины, припаркованной всего в квартале отсюда, вдруг показалось таким большим. 

На малолюдной ночной улице он вдруг услышал звук быстрых шагов, постепенно приближавшихся. Исаак инстинктивно насторожился и вынул руку из карманов. Металлический звук был быстрее его. 

 – Руки за голову. 

Низкий голос разнёсся в холодном воздухе. В темноте мужчина направил пистолет прямо в висок брюнета. У Исаака не было выбора, кроме как медленно поднять обе руки.