Онлайн чтение книги Дорогой Бенджамин Dear Benjamin
Глава 38 - Самолёт

– Похититель детей? Вот это скачок, - раздался недовольный голос в трубке. 

– Ты тот, кто нанял вооружённых наёмников для похищения женщины и ребёнка. Что в этом такого возмутительного? – Феликс усмехнулся и вышел со склада. Его подчинённые позаботятся о последствиях. 

– Разве не естественно проявлять любопытство, когда у тебя внезапно появляется внук? Ах, ты ещё не знал, не так ли? Кей - мой сын. По закону. 

Феликс размышлял о другом, прищёлкнув языком, когда Коул нёс какую-то чушь. Казалось, сейчас самое подходящее время потерять дар речи. 

– Ты несёшь чушь при каждом удобном случае. Теперь ты заявляешь, что являешься законным отцом Исаака, хотя избиваешь его, затем похищаешь его ребёнка и прибегаешь к шантажу? Даже уличные собаки не опускаются до твоего уровня. 

– Феликс, я знаю, ты всё ещё высокомерен, но тебе лучше следить за своим языком. 

– Заткнись, старый ублюдок и прекрати нести бред. 

Раздражённый Феликс что-то пробормотал себе под нос, проверил время на запястье и, наконец, продолжил идти. Если разговор затянется, это может привести к всплеску неприятных эмоций. 

 – Мне особо нечего сказать. Я ответил на звонок только потому, что подумал, что это можешь быть ты. Поэтому хотел сообщить тебе - этот мудак, который дал тебе информацию, уже мёртв. 

 – Тебе показалось, что это был я? 

– У меня хорошая интуиция. Ах, поскольку я уже ответил на твой звонок, я хотел сказать кое-что ещё. 

– Интересно, что Феликс Феличе хочет мне сказать. Любопытно. 

В ответ на непринужденную болтовню Коула Феликс неторопливо откинулся на спинку заднего сиденья машины, опустив голову и скривив губы. Несмотря на лёгкий смех, его голубые глаза оставались холодными. 

– Коул, не валяй дурака. Если ты навредишь миссис Паркер или Бенджамину, я позабочусь о том, чтобы ты никогда больше не почувствовал себя живым, даже если ты жив. Ты должен знать, что я притворяюсь, что болтаю тут с тобой, не потому, что боюсь тебя. 

Его низкий голос был угрожающим. Наряду с удушающим угнетением, от него исходили доминирующие альфа-феромоны, заставлявшие подчинённых поблизости чувствовать себя неловко. Руки водителя, сжимавшие руль, дрожали. 

Коул молчал. После долгого размышления он, наконец, нарушил тишину приглушённым голосом, как раз в тот момент, когда Феликсу стало скучно и он собирался повесить трубку. 

– Какие именно у вас отношения с Кеем? 

Феликс усмехнулся в ответ на озадаченный вопрос. 

– Ты так много копался, что пытался купить моих подчинённых, и всё же ты до сих пор этого не понял? 

– Просто ответь на вопрос. 

– Твоё драгоценное дитя, которого ты так отчаянно хочешь убить, теперь МОЙ. 

Уверенно прошептал Феликс; его глаза сузились, когда он улыбнулся. У Исаака могло бы быть озадаченное выражение лица, если бы он присутствовал в этот момент. Затем в трубке раздался неприятный стон. 

– Феликс, ты проявляешь интерес к моему сыну. Жизнь полна сюрпризов. 

– Ты довольно хорошо имитируешь старика для такого молодого человека. 

Когда Феликс усмехнулся не столь забавному подражанию своему младшему брату, Коул ответил таким же холодным тоном. 

– Видишь ли, я не собираюсь позволять кому-то вроде тебя быть партнером моего сына. 

Таким же холодным тоном, как и у Феликса, Коул выдал это заявление. Феликс наклонил голову и поджал губы. 

– Ты сейчас шутишь? Ты позволил себе такую отвратительно несмешную шутку? 

– Жаль, что ты воспринял это как шутку. Тогда позволь мне быть более прямолинейным. Держись подальше от Кея. Если ты будешь вмешиваться в мои семейные дела, на этот раз я окончательно разорю тебя. 

– Семейные дела? Это забавно. Мне тоже следует быть откровенным? Коул, я готов оторвать конечности любому человеку, который осмелится заявить, что он “законный” отец Исаака, и бросить его собакам. Что ты думаешь? 

Феликс усмехнулся и неторопливо взглянул на часы. Коул снова промолчал, но время от времени было слышно прерывистое дыхание. 

– Я не знаю, о чем ты думаешь, когда... 

– Хватит, это утомительно. Тебе нужно запомнить только одно. Если ты посмеешь тронуть хоть один волосок на голове Бенджамина, твоя жизнь будет далека от человеческой. 

– … 

– Я сделаю всё, что для этого потребуется. 

Одного раза было достаточно. Было достаточно увидеть, как Бенджамина забрали у Исаака, рыдающего и страдающего. Это было душераздирающее зрелище, которое он не хотел видеть снова. 

– Это странно. Почему ты кажешься более злым, чем Кей? Это даже не твой ребёнок. 

Коул пробормотал что-то, как будто ему было искренне любопытно. Феликс нахмурил брови и уставился в тёмное окно. Редкие машины проезжали по пустынной автостраде. Действительно, его состояние контрастирует с душевным состоянием Исаака которое казалось было более расслабленным и безмятежным. 

– Вот почему я всегда называю тебя мусором. 

– Что? 

– Подумай об этом, ты хочешь сказать, что это нормальный человек закроет глаза на твой акт безрассудного похищения трёхлетнего ребёнка, даже если он не мой? Ты случайно нанял вооруженных наёмников, чтобы похитить ребёнка? 

– Что? Где ты...! 

– Похоже, ты очень плохо разбираешься в этике и нравственности, поэтому вполне естественно злиться на того, кто совершает дерьмовые поступки, ты, кусок дерьма. 

Феликс обычно сохранял высокомерие, не повышая голоса, но потерял самообладание и разразился потоком вульгарностей. Феликс небрежно отнял телефон от уха и лениво улыбнулся. 

– И, наконец, есть ещё одна вещь, которую ты не учёл. 

С легкой ухмылкой Феликс опустил стекло, и каждый раз, когда оно опускалось, порывистый ветер с автострады взъерошивал его блестящие светлые волосы. Ругань Коула была едва слышна среди яростного шума ветра. 

– Ты посмел забрать моего сына без разрешения. 

– Что ты несёшь...! 

– Ты совершил серьёзную ошибку. 

Когда Феликс закончил говорить, он бросил телефон через автостраду, больше ничего не было слышно. Телефон быстро пролетел и исчез в темноте, но было ясно, что он разобьётся при приземлении где-нибудь. 

С выражением облегчения Феликс поднял окно. Сильный ветер, который яростно дул, прекратился, и шумная суматоха тоже исчезла. Феликс несколько раз провел рукой по своим растрёпанным волосам и прищёлкнул языком. Последний крик Коула ещё звучал у него в ушах; он исчез. 

«Что ты несёшь...!»

Это был голос, полный гнева. В нём также слышался намёк на недоумение. 

Это не имеет смысла. Если он отныне будет жить с Исааком, Бенджамин, естественно, станет его сыном. 

Хм. Феликс фыркнул и отвернулся к окну. Окрестности уже были окутаны тьмой; трудно было сказать, сколько прошло времени. Возможно, они уже прибыли. Он надеялся, что они не опоздали. Подавив легкое беспокойство, Феликс прикрыл отяжелевшие веки. 

Они прибыли к месту назначения, о чём объявил голос подчинённого. Феликс медленно поднял взгляд. Конечно же, они уже прибыли и ждали его. Глядя на два знакомых лица, стоящих перед зданием, Феликс глубоко вздохнул. Тем временем седан остановился перед ними. 

С глухим стуком дверь открылась, и он вышел наружу, выражение лица мужчины, который стоял во весь рост, стало озадаченным. Было обескураживающе видеть, как его состояние ухудшилось менее чем за неделю. Довольно скоро его чёрные как смоль глаза, в которых трудно было что-либо прочесть, сфокусировались исключительно на нём, и он не мог не почувствовать неописуемого трепета. 

– Почему ты...? 

Исаак что-то пробормотал в недоумении. Феликс, который подошёл к нему непринуждённо, улыбнулся, всё ещё держа руку в кармане. 

– Исаак, я сказал, что предоставлю тебе частный самолет. Я не говорил, что отправлю тебя одного. 

– Только не говори мне, что ты летишь с нами? 

– Конечно. Ты действительно думал, что я отпущу тебя одного? Мечтай. 

Исаак посмотрел на Феликса со сложным выражением лица. Он хотел что-то сказать, но то, как Исаак надул губы, было раздражающе завораживающим. Обеспокоенный тем, в какие неприятности он может попасть, если оставит его одного, Феликс быстро схватил его за руку и потащил в сторону аэропорта. 

– У меня нет времени. Нам нужно спешить. 

– Но...! 

– Я сказал тебе, что бы ты ни делал с этого момента, ты будешь со мной. 

Подтверждая слова, которые он когда-то обещал, Феликс был непреклонен. У Исаака не было выбора, кроме как проглотить его реплику и молча следовать за тем, куда его тащили. 

*** 

Интерьер самолёта был аккуратным и роскошным. Относительно просторный салон напоминал уменьшенный офис во дворце, со всевозможными компьютерами, планшетами, неизвестным оборудованием и документами, аккуратно разложенными на столе. Перед ним стоял отдельный диван. 

С одной стороны стены располагался мини-бар, а вход через заднюю дверь вёл в отдельную спальню. Частный самолет, оборудованный всем, что только можно себе представить, был похож на небольшой отель, который мог летать куда угодно. 

Исаак, сидевший на диване и оглядывавшийся по сторонам, вскоре перевёл взгляд на Феликса, который сидел напротив него. Феликс открыл свой ноутбук на столе, сосредоточившись на своей работе. Выражение его лица, когда он пристально смотрел в монитор и время от времени постукивал по клавиатуре, было серьёзным, в отличие от обычного. 

Феликс удивил его, позволив ему покинуть особняк без сопротивления. Тони последовал за ним, но Феликс не настаивал на том, чтобы идти с ними. 

Он был благодарен за его готовность позволить ему делать всё, что ему заблагорассудится, и всё же в этом было что-то тревожное. Исаак никак не ожидал, что он приедет в аэропорт лично. Сначала, когда он увидел его, ему показалось, что его мир перевернулся с ног на голову. Но теперь спорить об этом кажется бессмысленным. Более того, у него не было сил остановить Феликса. 

Легко сдавшись, Исаак поглубже откинулся на мягкую спинку дивана. Казалось, что его тело плавится в подушках. 

– По крайней мере, ты можешь немного отдохнуть, потому что полёт займет не менее пяти часов. 

Заметив, как энергия незаметно для него покидает усталое тело Исаака, Феликс пробормотал, не отрывая глаз от экрана ноутбука. Исаак кивнул, его веки становились тяжёлыми. 

Пунктом назначения была Северная Каролина на Восточном побережье. JSOC, где служил Коул, располагался в Форт-Брэгге, Северная Каролина, и жилье Коула находилось недалеко оттуда. Это было расстояние, которое заняло бы около пяти часов беспосадочного перелета от Сан-Диего на Тихоокеанском побережье до Северной Каролины на Атлантическом побережье. 

Для восстановления его состояния было бы полезно вздремнуть. Из-за чрезмерной усталости у Исаака запали глаза, но, казалось, он не мог заснуть. Он стал встревоженным и беспокойным, думая о том, через что, возможно, проходят Бенджамин и его бабушка сейчас. 

– Возьми. 

Феликс протянул стакан скотча со льдом Исааку, который безучастно смотрел в тёмное окно. Сам того не осознавая, он взял его из рук.

– Спасибо тебе. 

Исаак молча посмотрел на стакан со льдом, затем сделал глоток холодного скотча. Алкоголь, хрустящий, но прохладный, проник ему в горло. Учитывая его текущее состояние, глоток алкоголя мог бы быть полезен. 

– Или, может быть, лучше что-нибудь съесть? Если подумать, у нас не было времени на еду. 

Феликс, внимательно осмотрев Исаака, который выглядел хрупким, как травинка, немедленно велел Тони принести еды. Только тогда Исаак понял, что ничего не ел. 

Хотя он немного поел в маленьком городке недалеко от границы Калифорнии и Аризоны перед возвращением в Сан-Диего, он помнил, что был голоден в течение последних двух или трех дней заключения. Однако в последнее время он не чувствовал голода. 

Его тело было тяжелым. Сидя неподвижно с измученным лицом, Исаак ненадолго перевёл взгляд в иллюминатор. За стеклом было чёрное, как смоль, ночное небо. 

Вскоре после взлёта видимые вдалеке жёлтые огни, густо покрывающие землю, исчезли. И теперь действительно расстилалось непроглядно чёрное ночное небо. Океан был таким же тёмным внизу. 

Исаак быстро протянул руку и закрыл окно. Непроглядная тьма теперь была такой же пугающей, как и океан. 

– Исаак, что случилось? 

Феликс, сидевший напротив, вытер холодный пот и пристально посмотрел на него. Наконец, Исаак, оправившийся от озноба, моргнул и повернул голову. В его тёмно-синих глазах отражалось беспокойство. 

– ...Однажды я переплывал море один. 

Он рассказал историю, которой никогда ни с кем раньше не делился. 

– Один? 

– Да, на лодке работал мотор... я пересёк море на резиновой лодке при лунном свете. 

Феликс нахмурился, услышав слова Исаака, произнесённые безразличным тоном, который, казалось, забыл даже о кратковременном приступе фобии. Он спросил: 

 – Ты что, хотел умереть? 

 От этого вопроса у него защекотало язык. Но Исаак горько рассмеялся. 

– С тех пор я боюсь темноты. 

– … 

– Это терпимо, но на грани серьёзной фобии, иногда, когда я вспоминаю об этом, меня бросает в дрожь. 

Исаак взглянул на закрытое окно и нервно пошевелил сжатыми пальцами. Выражение его лица, напоминающее о тьме за окном, посуровело. 

– Я чувствувую себя точно так же, как тогда. 

– Потому что на улице темно? Ты поэтому закрыл его? Если хочешь, мы можем сделать освещение поярче. 

Голос Феликса был резким, но его слова были довольно мягкими. Исаак наклонил голову. 

– Нет, этого достаточно. Это не потому, что на улице темно, а потому, что Бенджамина здесь нет, вот почему я так себя чувствую. 

Он знал своё состояние лучше, чем кто-либо другой. Внезапная тревога, страх, неловкость и напряжение были вызваны не только его боязнью темноты. Они были смешаны с сильным напряжением, которое исходило от самой ситуации, даже если он пытался казаться спокойным. 

– Когда он был со мной, я никогда не испытывал страха, как бы темно ни было за окном. Пока Бенджамин был у меня на руках, меня ничто не пугало. 

– … 

– Это странно, не так ли? Может быть, это потому, что я думал, что должен защищать его. Или, может быть, просто тот факт, что Бенджамин рядом со мной, делает меня таким счастливым, что я забываю о своих страхах. 

Всякий раз, когда малыш ярко улыбался или говорил, даже в моменты истерик и слёз, он оставался очаровательным. Подсознательно он начал ставить потребности и действия ребёнка выше своих собственных. Жизнь без Бенджамина теперь была невообразима для Исаака. 

Прежняя версия его самого, которая мучилась из-за решения сохранить или прервать беременность, давно забыта. С того момента, как он родил Бенджамина и держал его на руках, его мысли и эмоции пошли совершенно другим путем. 

Он никогда не жалел о рождении Бенджи. Если бы он сделал другой выбор, он мог с уверенностью сказать, что всё ещё бродил бы в одиночестве по непроглядно чёрному морю, живя жизнью, ничем не отличающейся от смерти. Бенджамин был единственным светом, освещавшим его тёмную жизнь. 

После того, как у него отняли ребёнка, который был единственной надеждой и светом в его темном и бесплодном существовании, было вполне естественно, что он чувствовал себя так, словно его снова бросили в бездну. Если бы он не смог вернуть Бенджамина, он мог бы снова оказаться в ловушке в безлюдной тьме, не имея возможности сбежать. 

От одного представления об исчезновении Бенджамина у него по спине пробежали мурашки, заставив сжать кулаки и потереть руки. Нет, такого никогда не случится. Он никогда не потеряет своего сына. 

С новой решимостью Исаак крепче сжал кулак и поднял голову. Затем его взгляд сразу же встретился с проницательным взглядом Феликса. Его голубые глаза, напоминавшие морские глубины, было трудно прочесть, в них переплетались различные эмоции. 

–...Видимо настолько сильная любовь... 

Бормоча непонятные слова про себя, Феликс нахмурил брови. Как будто он что-то быстро вспомнил, он слегка вздохнул. 

– Странно. Ты был там четыре года назад.… После этого Коул предал тебя и исключил из военно-морского флота, когда и как ты успел завести ребёнка? Были ли какие-нибудь женщины, с которыми ты встречался до того, как тебя прогнали? Кто она? 

Не отводя своего затуманенного взгляда, Феликс пробормотал, нахмурив брови. 

– Нет никаких записей о браке или помолвке, словно ты постоянно вёл себя как трудоголик. 

Только тогда Исаак пришёл в себя и сделал короткий вдох. Казалось, Феликс узнал о нём больше, чем он ожидал.