Онлайн чтение книги Фактор фуры
27

- … Ночь уже, двенадцатый час. А там, за автобазой, сами знаете - и днем-то никого никогда… Мочканут, думаю, сейчас, на хрен, и закопают не отходя от кассы.

Героическая смерть журналиста… Ну, подъезжаю. Стоит от такенный джип, «бимер», что ли, или «лексус». Я выхожу, на стреме весь. Из джипа вылезают квадратные ребята, шмонают меня с головы до ног. Я не шучу, как в дебильном боевике. Сажают в этот «бимер», он же «лексус». Там на заднем сиденье такой кабан в костюме, харя в полсалона. И без всяких вступлений и предисловий, без выражения - типа магнитофон, знаете, врубили - давай грузить про то, значит, как Леша незаконно земельные участки в Сонино cкупал, как судоремонтный банкротил и как прежнего директора заказал. Такой непрерывный получасовой монолог. Закончил говорить, один из его пехотинцев сует мне папочку и кивает: свободен типа. Я за все время даже рта ни разу не раскрыл. Сел к себе, свет врубил, открываю папочку - там ксеры документов, такая вот стопка. Я прямо с места набираю Олеговича, говорю - раз такая пьянка, давай охрану. Иначе я пас. Чтоб как с этим Засориным было, мне, спасибо, не надо… Засорина, адвоката - между прочим, одного из известнейших в области, - забили в собственном подъезде бейсбольными битами. Насмерть. Рядовой эпизод предвыборной кампании. И это только мэрские выборы - представьте, что будет твориться ближе к губернаторским. Впрочем, для нас - если не лично, то, по крайней мере, для «Информатора» - все решалось именно сейчас. Пройдет Папа на очередной срок, пройдет с ним и Борисыч. Не то чтоб ихняя смрадная компашка хоть чем-то была лучше Леши с его бригадой, но тут уж приходилось рассуждать по вечному принципу: «Да, сукин сын - но наш сукин сын»…

- Ну и че - дал? - хмыкнул Славка.

- Дал. Теперь хожу всюду с таким дядей - Юргена на полголовы выше и шире раза в два…

…Нам-то чего - у нас еженедельник, причем не политический. Через наших ребят хоть компромат уголовный - как вон через Женьку - не сливают, можем позволить себе без охраны ходить. Хотя, конечно, свою лепту в общее дело вносить приходится: из последних номеров каждый минимум на треть состоял из сюсюкающих репортажей о процветании родного города под мудрым Папиным руководством…

- Здорово, агитпроп, - вломился в курилку Вовка, - кто подсобит канцерогенами?.. «Давыдофф»? Широко живет редакторат…

Курилка была преимущественно журналистская - как-то само собой вышло, что на этаже снимало офисы с полдюжины редакций. Вообще же в здании квартировала добрая треть всех губернских печатных медиа. Так что обмен неофициальной информацией шел активно.

- … Делают такую газетку, бесплатную, ну, совсем уже истошный пиар, Лешу там чуть не матом кроют - на папиросной дешевейшей бумаге, зато немереным тиражом. Ходят специальные ребята по городу, рассовывают ее по почтовым ящикам. А за ними следом идет другая команда - Лешина соответственно, - газетки эти из ящиков вытаскивает, собирает в кучи и палит прямо на улице…

Курилка была смешная. Вроде как лестничная клетка - на нее выходили двери лифтов. Но сколько мы сидели в здании, тут всегда шел перманентный ремонт, половина помещения была завалена мебелью и стройматериалами, и лифты на этом этаже не останавливались. То есть не должны были останавливаться, хотя все равно иногда двери - неожиданно для пассажиров - разъезжались и кто-нибудь обалдело таращился поверх баррикады из досок и мебельных ящиков на дымящую прессу.

- А че, пацаны, - спрашиваю, - если серьезно: сделает Леша Папу, или слабо ему?

Мнения разделились. Через минуту две трети столпившихся в курилке уже участвовали в актуальной дискуссии (поглощавшей также и вновь прибывающих) - а я, подавив желание включиться в общий галдеж, в какой-то момент подумал отстраненно о себе самом: вот надо же, и тошнит меня от этой местечковой уголовной возни, и равно омерзительны мне все ее участники - ан слежу за помойно-крова-выми перипетиями самым пристальным образом и живо болею за исход: какая из рептилий какую сожрет…

Я понял, что, задумавшись, тупо уставился на девицу в противоположном углу, - и поспешно отвернулся, туша бычок. Потом, словно что-то вспомнив, осторожно оглянулся. Девица разговаривала с этой… Юлей, что ли, из этого… «Офиса»? «Имиджа»? «Стиля»? «Карьеры»? - какого-то профильного глянцевого журнальчика для богатеньких, что гнездился с нами по соседству. Ее, девицу, собеседницу Юлину, я откуда-то, кажется, знал - но, хоть убей, не мог сообразить, кто она такая.

«Криминал, скандалы, сплетни и кроссворды!» - надрывались разноцветные буквы под логотипом «Не тужи!», абсолютно пещерного субботнего приложения к «Ведомостям»: развернутой «газетой» прикрывала голое вымя плоская фанерная блондинка с откляченной голой же жопой и столбнячным оскалом. За грязным стеклом запертых дверей на пожарную лестницу эти идентичные рекламные фигуры, напоминающие мишени на тренировочном полигоне, составленные одна к другой, пылились толстой «стопкой».

- … Лешины политтехнологи вообще дали говна. Знаете, какой плакатик я видел: фотка Папы с грубо подмонтированным ко лбу эрегированным членом!..

- Докурил, Юрген? - Славка вывинтился из дискуссионного клуба. - Пойдем, что ли… Привет, Варь, - окликнул он ту самую девицу. - Как Лондон?

- Привет. Супер.

Славка перехватил мой взгляд:

- Вы незнакомы с Варей?

Я начал отрицательное движение головой - и тут наконец вспомнил. Про эту Варю большая байка прошла у нас в «Информаторе» несколько месяцев назад. Ну, не только про нее - про ландшафтный дизайн, флористику, как это там все называется… - но она, дизайнерша Варя, была главной героиней байки. Как наше маленькое губернское достояние - если я правильно помню, несмотря на возраст, провинциальное происхождение и общую дикость новорусской клиентуры, она уже ухитрилась сделать себе имя и бесперечь мотается во всяческие Европы на ихние ландшафтно-флористские тусовки…

- … в «Имидже и Дизайне», даже сама что-то пишет - я не вру, Варь?.. Ты, кстати, не была у нас? Так давай в гости - как у тебя со временем?.. На одном же этаже сидим…

Когда Славка находится в своей активной фазе, перечить ему бесполезно - девушка Варя имела в итоге сомнительное удовольствие наблюдать вечный наш редакционный бардак. Попутно я узнал, что она как раз только что из самогу Лондуна, с какой-то тамошней всемирно известной цветочной выставки.

И вдруг Славка сбежал - без предупреждения, в фирменной своей манере, я оглянуться не успел.

- Я, наверное, отвлекаю вас, - улыбнулась, извиняясь, Варя.

- Юрген, опять из милиции, - Маринка вполголоса, прижав трубку к плечу, позвала из соседней выгородки, - тебя или Славу хотят. Что сказать?

Я замахал руками:

- Нету, нету никого… Это, понимаете, на нас в суд подали, - говорю, морщась, Варе, - за клевету. Писали еще полгода назад про одного деятеля, причем во вполне апологетических тонах. А теперь выяснилось, что он под Лешей ходит… Бородулиным, кандидатом в мэры. А мы вроде как под нынешним числимся. Так этот деятель теперь заявляет, что мы все переврали, его оскорбили, бизнесу помешали, и требует по этому поводу нас закрыть…

Девушка Варя сочувственно улыбалась. У меня было ощущение, что я вынырнул из канализационного отстойника и готовлюсь к новому погружению.

- У вас еще минут пятнадцать не найдется? - говорю девушке с не очень свойственной мне вообще-то бесцеремонностью. - Может, вниз сходим, кофе выпьем? А то че-то сил нет…

Кофе в Варином случае представлял собой зеленый чай, в моем - сто граммов водки.

- Расскажите, - говорю, - про Лондон.

Она стала рассказывать, ей было не влом. Похоже, ей это даже доставляло удовольствие. Девушке Варе в Лондоне страшно понравилось, и она охотно делилась положительными эмоциями с совершенно, в общем, случайным собеседником. В принципе, что уж такого особенного, нормальная человеческая искренность - но по степени собственного удивления я понял, как давно ни от кого не слышал ни о чем, кроме личных или общих проблем.

- … Ну, вам это вряд ли интересно…

- Почему? Интересно…

Кью-Гарденз. Королевские ботанические сады в Кью. Лучшее из всего, что ей приходилось видеть. Фантастические коллекции. Просто - потрясающе приятное место. Она там фактически несколько дней провела. Англичане молодцы, все совершенно великолепно организовано… О чем она, бог мой? Лучше скажи, что с этим иском чертовым делать? А если Папу на выборах прокатят - что тогда?..

Оранжерея принцессы Уэльской. Десять климатических зон. Викторианская оранжерея Тэмперет-хаус, строившаяся сорок лет. Растения из тропической Африки, из Океании… А откровенно пиарить заведомого подонка и вора - когда и сам ты понимаешь, что проституируешь, и читатель это прекрасно видит, но таковы, ничего не попишешь, правила игры, условия существования: ведь ты и сам впрямую заинтересован, чтобы данный конкретный подонок смог грабить твой город еще как минимум несколько лет - хотя бы потому, что он, данный конкретный, позволяет тебе заниматься объективно полезным делом…

Лилейник, он же желтый красоднев. Узамбарские фиалки. Бородатая гвоздика… да, так и называется - бородатая. А роза, например, бывает - морщинистая… Варя увлеклась, как всегда бывает с людьми, всерьез любящими то, чем занимаются; я не прерывал ее, слушал, не вникая в смысл, завороженный принципиальной несопоставимостью всего, что ворочалось сейчас в моей башке, что ждало на работе, что окружало нас в этом гнусноватом шалмане и происходило за окнами, в городе, в области, в стране, - с тем, о чем она говорила… Завороженный самой возможностью существования этого (Лондона, садов Кью, оранжереи Нэша, сирийских роз, дейции шершавой, амазонской лилии) во вселенной, где забивают насмерть бейсбольными битами в зассанных подъездах…

В ней и близко не было ничего ни надмирного, ни потустороннего, в этой спокойной, вполне уверенной в себе, отлично выглядящей, профессионально успешной девице: она жила в той же самой реальности, что и я, Славка, вице-мэр Валентин Борисыч и авторитет Леша Борода (у которого, по слухам, на подъеме одной стопы было вытатуировано: «Вы куда?», на второй: «А вас ебет?»), - но жила, кажется, по каким-то совсем другим, гораздо более нормальным и здоровым законам. Которые совершенно не предполагали в качестве необходимого условия для занятия интересным тебе делом регулярное вылизывание чиновничье-бандитских задниц, зато позволяли зарабатывать на достойное существование высаживанием в альпинариях колокольчика крошечного.

Я категорически неспособен был вообразить того, о чем она рассказывала: хотя вроде эка невидаль, ботанический сад - но совершенно реальные Кью-Гарденз, по которым ежедневно толпами бродили совершенно реальные люди, были для меня - здесь и сейчас - радужной фантастической абстракцией, садами Семирамиды… И какая-то большая, очень большая странность была в том, что представительница этого непредставимого континуума сидела (здесь и сейчас) напротив меня через засыпанный крошками и пеплом столик в разорванных липких окружностях - сомкнув на нем вытянутые голые предплечья, время от времени круговым движением головы стряхивая за спину тяжелые русые волосы, живая и конкретная, со слабым естественным загаром на ненакрашенном лице, с явно кошачьими царапинами на тыльной стороне узкой ладони… Бог знает как долго я неприлично пялился на Варю, потом наконец усилием воли отвел глаза, медленно взял стакан и залпом проглотил оставшуюся половину.

- Слушай, Серега, - неожиданно для самого себя спросил я, оторвавшись от экрана, - ты вообще женат?

Рыжий нахмурился, словно ответ требовал предварительного размышления:

- Как ни странно, формально - да.

- Почему странно?

- Да мы уже год вместе не живем. Причем она, половина моя, в данный момент вообще на противоположном боку шарика - в Сан-Франциско… Может, оно и к лучшему. А что?

- А я, - говорю, - один раз чуть было не…

- Жалеешь? - Он хмыкнул.

- Да нет…

Я хлебнул «Хофброй-дункеля», покосился на фотку на мониторе (растительный теракт: смачные кровавые кляксы соцветий на глянцевитой зелени). Вот уже три года я периодически сам задавал себе этот простейший вопрос - и до сих пор был не в силах на него ответить. Я ведь действительно ни разу - ни сознательно, ни подсознательно - не пожалел о принятом тогда решении и даже в результате предельно въедливого самокопания не отыскал в себе желания отмотать назад и сделать иначе…

Но я никогда не мог понять и сейчас не понимал, почему я поступил так, как поступил. Не было никаких причин так поступать. Все было хорошо. И всем. И вот стоило мне окончательно убедиться, что ситуация складывается максимально естественным, логичным и взаимоприемлемым образом, что в ней нет никакого подвоха, ни малейшей деструктивной потенции на будущее, стоило согласиться, что такая вот предопределенность - лучшее, чего можно на моем месте желать… как я моментально эту предопределенность разрушил. Без какого бы то ни было повода. Без какой бы то ни было пользы - в том числе для себя…

- Чего там? - кивнул Серега на ноутбук.

Я повернул Compaq к нему экраном. Рыжий задрал брови.

- Кью-Гарденз, - говорю. - Лондонский ботанический сад.

- При чем тут?..

- Без понятия.

Я снова развернул лаптоп, кликнул Back. Ну да, большая подборка фоток из Кью - профессиональных причем, не любительских. Действительно не очень понятно. Что это вообще за сайт?.. Так, на главную. Ага…

Сайт (адрес которого мы нашли среди материалов, сваленных нам членами фан-клуба Ларри Эджа) явно принадлежал какому-то фотографу и забит был почти исключительно фотографиями. Скомпонованы они были по тематическому принципу. Одна из подборок именовалась Larry. Я хлебнул еще пива и рассеянно кликнул.

Забавно…

В этом разделе фотки были того типа, что в кинодетективах обычно извлекают из досье шпионов и наркобаронов. Как бы репортажные, случайно скадрированные, местами нечеткие по краям. Непонятно только было, кто являлся героем этого неожиданного фотодосье - и при чем тут Ларри. На снимках были совершенно разные люди: шли по улицам неузнаваемых городов, садились в машины, растекались в домашних креслах (снятые издалека через окно) - причем, если в кадре имелись несколько человек, сложно было сказать, кого из них отлавливал объектив…

И вдруг некое чувство шевельнулось во мне, дернулось - пока неопределенное, но быстро нарастающее… Я даже не смог бы сказать, на какую из фоток в этот момент смотрел. Возможно, дело было не в конкретном снимке, а в догадке насчет того, что все их объединяет… И не успел я даже для себя эту догадку сформулировать, как память, опередив замешкавшуюся логику, споро подверстала в общую картину несколько эпизодов из моего собственного недавнего совсем прошлого.

Я тут же себя осадил. Я отвел глаза от монитора и зачем-то осмотрелся. Глядя на повторяющиеся повсюду буквы HB («ХофБрой»), я вспомнил, что Владимир Ильич с Надеждой Константиновной, сиживавшие некогда тут, иронически расшифровывали данный вензель как «Народная Воля», Эн-Вэ… Впрочем, ассоциируют знаменитейшую мюнхенскую пивнуху обычно с другим ее историческим посетителем - к вечной досаде стесняющихся Ади и «пивного путча» баварцев.

- Серега, - я двинул к нему листик с написанным от руки адресом сайта (thomas-roth. de), - не помнишь, кто нам его дал?

Рыжий попялился в листик, покачал головой:

- Я, если честно, вообще их всех вчера толком не слушал - только вид делал…

- Да я вот тоже…

- А че случилось?

Я даже не знал, что ответить. Я отдавал себе отчет, каким бредом это должно звучать…

Это Ларри Эдж был на фотках. По крайней мере, по мысли автора сайта - который то ли чужие снимки подобрал, то ли сам многие сделал в ходе какой-то масштабной фотоохоты. Эдж замаскированный. Загримированный. Инкогнито появляющийся в демонстративно покинутом им мире. Не похожий ни на привычного всем себя, ни на предыдущие собственные тайные «воплощения». Актер-суперпрофи. Неузнаваемый в разных ролях. Единый в тысяче лиц…

Я стиснул ладонью кружку.

…«Хофбройхауз» - это здоровое здание, внутри состоящее из кучи залов со сводчатыми потолками и стенами, обшитыми деревянными панелями. За деревянными столами на деревянных скамьях - куча народу: гвалт, гам, по-немецки неизысканное, капустно-свиное, но азартное чревоугодие. Туристы. Меня Серега сюда привел тоже в экскурсионных целях…

Он был абсолютно другой каждый раз, на каждой фотке. В другой одежде, другой комплекции, с другой шевелюрой и растительностью на лице, даже вроде как другого возраста. Но я уже достаточно насмотрелся на его лицо и фигуру, чтобы определить на большинстве снимков того, за кем охотился фотограф. Кого он считал Ларри Эджем…

- Thomas Roth - это что, имя? - спрашиваю.

- Похоже… - Мирский поглядывал на меня встревоженно.

…А ведь я бы и сам мог пополнить эту фотоколлекцию - если бы более активно действовал казенным «Кодаком». Если бы в Стамбуле сфоткал престраннейшего того старика с Аликовыми шариками… Высокого, плечистого, лет семидесяти… Или в Риме - того психа, что докопался до меня перед Пантеоном…

Сходить с ума, оказывается, проще простого: стоит открыть в башке какую-то заслонку - и все, дальше понесет так, что остановишься, наверное, только в палате для буйных…

Тот, стамбульский, «послал» меня в Афины. Где меня нашли Шатурины. По словам Майи, за мной шел именно Антон - но почему, собственно, я должен ей верить?.. А в Рим, к Пантеону, я приехал за Майей… Которая, может, и не Майя…

Майя. Старик. Старик, Майя. Ч-черт… Зачем, зачем, зачем все это было?! (Я чувствовал себя как в фильме «The Game» с Майклом Дугласом: «Цель Игры - понять смысл Игры»…)

Что он говорил мне - тот, римский? «Ты МНЕ нужен… Я тебя выбрал… Я поведу тебя…» Еще не хватало.

Я лихорадочно кликал фотку за фоткой. «Эдж» в черном плаще и широкополой шляпе. «Эдж» с рыжей бородищей лопатой. «Эдж» в обносках бомжа. «Эдж» в костюме Санта-Клауса. Даже «Эдж», перекрашенный в негра… Конечно, надо было обладать весьма - весьма! - специфическим складом мышления, чтобы увидеть во всех этих людях одного. Но никаких ПРИНЦИПИАЛЬНЫХ препятствий тому не было… И тут я чуть на скамейке не подпрыгнул.

- Серега, дай свой телефон… Чей номер из этих клоунов у нас есть под рукой? Да хоть Мирко…

Рыжий только глазами хлопал.

- Алло, Мирко? Это Юрий. Слушай, Мирко, помнишь, вчера, когда мы пришли к Мартину в кабак, там в углу, справа, такой старик сидел? Один за столиком… По виду - такой уже хорошо поддатый… Не обратил внимания? Ладно… Еще вопрос. Ты не знаешь, есть ли какой-нибудь из фильмов с Ларри, где он степ танцует? Есть?..

Я вернул ни хрена не понимающему Мирскому телефон, взгромоздил локти на стол и обхватил череп ладонями. Тормози, маньяк… Тор-мо-зи…

Если я и съехал с катушек, то, по крайней мере, был не совсем одинок в своей новообретенной мании. Томас Рот оказался (как мы выяснили через все того же Мирко) реальным лицом, действительно профессиональным - причем довольно известным - фотографом. Фотографом широкого профиля, хотя одно, и, кажется, даже довольно продолжительное, время он подвизался кем-то вроде папарацци. Или даже именно и конкретно. А Ларри Эдж - это была его давняя и стойкая «фиксация» (почему Рота прекрасно знали в фан-клубе).

Томас и в самом деле годами очно и заочно «выслеживал» Ларри Эджа по всему миру, уверенный, что ни черта тот не сидит сорок лет в потайной берлоге - а самым активным и наглым образом болтается под разными личинами среди ничего не подозревающих фанатов, посмеиваясь над оными. Посмеивался ли сам Рот над слушателями этой своей теории и посетителями соответствующего раздела своего сайта, Мирко сказать затруднялся - типусом фотограф был экстравагантным, где его стеб переходит в серьез, и наоборот, толком понимал, видимо, только он сам.

Жил Рот совсем неподалеку, тоже в Баварии, в Нюрнберге. Мы легко до него дозвонились, он с готовностью (несколько даже агрессивной, по словам общавшегося с ним Сереги) подтвердил означенную версию по поводу Ларри и согласился принять нас завтра у себя.