Онлайн чтение книги Императрица снова выходит замуж Remarried Empress
Горькое раскаяние (2)

Прибыв в Императорский дворец, Эвелин раздумывала, вернуться ли ей в Южный дворец или сообщить Совешу, что она выполнила его просьбу.

Хотя Эвелин чувствовала, что должна посетить Совешу как можно скорее, но в то же время она волновалась, что могут пойти ненужные слухи из-за того, что не он позвал её. Кроме того, она чувствовала дискомфорт, общаясь с императором наедине.

Занимаясь своим багажом, Эвелин всё время колебалась, рассуждая о том, как поступить, и в конце концов решила сообщить ему об этом сразу.

'Поскольку это личное дело, будет лучше, если я сама сообщу ему.'

Её решение оказалось верным.

Совешу не стал сразу вызывать её, так как подумал, что она устала после поездки, однако ему очень хотелось узнать, доставила ли Эвелин подарок и как отреагировала Навье.

Как только Эвелин вошла в кабинет, Совешу задал свой вопрос незамедлительно:

— Что случилось с подарком? Ты смогла доставить его?

Эвелин даже не успела вежливо поздороваться, сцепив руки перед собой, она поспешила ответить:

— Да. Я лично доставила его императрице Навье.

— И что она сказала?

— А?

— Как императрица Навье отреагировала на подарок?

— Ах, это…

— Какие эмоции были на её лице? Тон голоса?

Эвелин совсем не ожидала, что он спросит об этом. Глаза девушки метались из стороны в сторону.

Увидев реакцию Эвелин, Совешу сразу осознал ситуацию и горько улыбнулся.

— Все в порядке. Императрица Навье всегда была равнодушна ко всем подаркам, что я её когда-либо дарил.

Но в отличие от горечи в его голосе, глаза его были полны тоски.

Эвелин склонила голову ещё больше и неуверенно переступила с ноги на ногу.

— Спасибо, что выполнила мое поручение, можешь идти.

Эвелин и так чувствовала дискомфорт, поэтому Совешу решил больше не задавать ей вопросов.

Когда она ушла, Совешу пошёл в свою спальню, сел на кровать, посмотрел на картину Навье и сказал сам себе:

— Жаль, что я не подарил тебе его раньше, когда ты попросила меня…

Его опустошенный голос эхом раздался в комнате.

Тем не менее, ему стало немного легче от осознания того, что подарок был доставлен. Совешу был рад, что ему удалось сдержать свое обещание, хоть и с опозданием.

— Хотя я не думаю, что Навье вспомнит об этом обещании…

Примерно через два часа, когда человек из Западной империи, прибывший с делегацией Восточной империи, передал ему в гостиной письмо от императрицы Навье и письмо от Хейнли, выражения его лица помрачнело.

А после прочтения содержания этих писем, выражения его лица стало ещё более мрачным.

'Неужели один из посланников пытался навредить Эвелин по приказу виконта и виконтессы Исква?'

Если член делегации действительно так поступил, то это позор для Восточной империи.

Более того, Эвелин была посланицей с поручением от него. Конечно, делегация не знала, что Эвелин была послана в Западную империю с секретным поручением от императора Совешу, однако это не умаляло преступления.

— … За то, что сделал тот посланник, он мог быть наказан даже Западной империей. Однако разве этот посланник не был от лица Восточной империи? Если такой человек будет наказан Западной империей, то это повредить репутации Совешу, поэтому я оставлю этот вопрос в руках Восточной империи.

В отличие от письма Навье, которое выражало только беспокойство за положение Эвелин, в письме, отправленном Хейнли, чувствовалась насмешка в каждой его строчке.

Он подчеркнул, что виновник был посланник из Восточной империи только для того, чтобы поиздеваться.

Письмо было только замаскировано под обычное, само же по себе являлось оскорбительным. Единственная важная часть письма шла в конце:

— Кстати говоря, не стоит проявлять снисходительность.

Ему захотелось разорвать в клочья это неприятное письмо. Но стиснув зубы, Совешу подавил свое желание и приказал немедленно привести виконта и виконтессу Исква.

Супруги не знали, зачем их вызвали. Как только они вошли, Совешу холодным и низким голосом спросил их:

— Рашта попросила вас сделать это?

— Ваше Величество, о чём вы…

— Рашта попросила вас навредить Эвелин?

На прямой вопрос Совешу виконт и виконтесса Исква в недоумении оба воскликнули:

— Ни в коем случае!

— Мы не знаем, о чём вы говорите, Ваше Величество.

— Мы не причиняли вреда этой девушке, и императрица не просила нас об этом.

Совешу для удобства откинулся в кресле и заговорил спокойным, но жутким голосом:

— Значит правитель Западной империи солгал, дабы навредить паре никому не известных падших дворян?

У обоих супругов кровь отхлынула от лица.

— Ваше Величество…

— Значит из-за вас, тех, кто даже не является гражданами Восточной империи, наша страна подверглась насмешкам со стороны Западной империи.

Сдерживаемый гнев просачивался в каждом слове Совешу. Хотя супруги вздрогнули, они отказались отвечать. Совешу поднялся с кресла и рассмеялся.

— Я вижу, что спрашивать вас бесполезно. У меня нет другого выбора, кроме как допросить преступника, чтобы все выяснить.

В этот момент виконт Исква поспешно заговорил, чтобы остановить Совешу: 

— Ваше Величество!.

Совешу не сел обратно в кресло, а холодно посмотрел на супругов. Его выражение лица, казалось, говорило: "Если у вас есть что сказать, сделайте это сейчас. А позже я решу, верить ли вам".

После размышлений виконтесса Исква неохотно призналась:

— Это были мы, Ваше Величество. Но мы не хотели опозорить Восточную империю или причинить кому-либо вред.

Виконт Исква быстро продолжил:

— Это правда. Мы лишь хотели напугать госпожу Эвелин, чтобы она не захотела возвращаться в императорский дворец.

Даже это было уже достаточно серьёзным проступком, но не настолько, как "преступление, связанное с тем, что они посягнули на имущество императора и дали Западной империи повод высмеять Восточную империю".

Хотя ходило много слухов о том, что Эвелин являлась фавориткой императора, пока она не стала официальной наложницей, а значит была всего лишь простолюдинкой. Дворян обычно нестрого наказывали за вредительство простолюдинам.

— Вы лжёте до самого конца.

Но Совешу не поверил словам супругов.

Эта пара приехала из той же страны, что и герцог Элги, который сам по себе создавал проблемы и чьё поведение вызывало подозрения.

Теперь же, когда у Совешу и Рашты был разлад в отношениях, император никак не мог поверить словам этой пары.

— Забудьте об этом. Мне придется спросить виновника напрямую, — холодно сказал Совешу, внимательно наблюдая за ними. Затем приказал: — Приведите человека, который, по словам императора Хейнли, является преступником!

Через некоторое время чиновника со связанными за спиной руками притащили двое рыцарей.

Супруги с ужасом увидели, как грубо обращались с чиновником, несмотря на его положение.

Когда арестованный чиновник дал показания императору Совешу о том, что супруги уговорили его сломать карету, чтобы навредить Эвелин, супруги были поражены и их глаза расширились от страха:

— Это неправда!

— Мы сказали вам только напугать мисс Эвелин, а не сломать карету!

Они выглядели искренне расстроенными.

Однако чиновник был так поражен словами виконта и виконтессы Исква, что в отчаянии закричал, забыв, что перед ним император Совешу.

От криков этих трёх людей в столь тихом месте стало очень шумно.

Совешу сильно надавил на виски и категорично произнес:

— Заткнитесь все трое.

***

Совешу хотел серьёзно расспросить супругов Исква и преступника, но в данный момент он не мог расследовать это дело.

Как только делегация, посетившая день рождения императора Хейнли, вернётся, Совешу должен был провести тест на отцовство. К тому времени виконт и виконтесса Исква не должны были бы находиться здесь, даже в тюрьме.

В конце концов Совешу после долгих раздумий приказал.

— Чиновник должен быть заключен в тюрьму. В случае с виконтом и виконтессой Исква, держите их под присмотром моих рыцарей, чтобы они не сбежали.

— Да, Ваше Величество.

— Перед тестом на родство заприте их в тайной комнате, подальше от людских глаз.

— Да, Ваше Величество.

Голова Совешу начала болеть, он сел на кровать и стиснул зубы.

Кошар тоже часто доставлял неприятности, от которых болела голова, но, по крайней мере, он не позорил страну.

Герцог и герцогиня Троби не только не доставляли неприятностей, но даже не выставляли себя на всеобщее обозрение.

'Как могли фальшивые родители Рашты так поступить!'