Квиллер вернулся в здание с двумя смущенными сиамцами, болтающимися в контейнере. – Миссис Таттл! – крикнул он в окошко. – Моя машина исчезла! Её украли!
– Ой господи! – воскликнула она вовсе не таким уж обеспокоенным, как следовало бы, голосом. – А вы двери все заперли? У одного жильца украли кассеты, но он оставил двер и
– Я всегда закрываю все двери!
– Это была новая машина?
– Нет, но в превосходном состоянии.
Руперт, услышав шум, высунулся из сторожки и оперся на стойку.
– Хорошую машину найти нелегко.
В Миссис Таттл предложила позвонить в полицию. – Не стоит, – проговорил Квиллер раздражённо. – Я поднимусь к себе и сделаю это сам. Я просто хотел вас предупредить. – Несмотря на то что у него не было к «Сливе» никакой симпатии, ему было неприятно, что её украли.
Поднимаясь наверх, Квиллер сказал обитателям контейнера:
– Вам страшно понравится такой поворот событий мы не едем к ветеринару.
Он позвонил в клинику и отменил приём.
– У меня украли машину, – пояснил он регистраторше.
– А у меня две, – успокоила она его. – И теперь я катаюсь в консервной банке.
Следующий звонок был в полицейский участок, и скучающий сержант записал информацию, сказав, что постарается прислать полицейского.
После чего Квиллер позвонил Мэри и рассказал ей новости.
– Сочувствую, – проговорила она. – Сама я больше не держу машину. Когда нужно куда-нибудь поехать, беру такси или в прокат.
– Обещали прислать полицейского.
– Не очень-то рассчитывайте на это, Квилл.
Внезапно он почувствовал невыносимый голод и, покормив на скорую руку кошек, отправился в закусочную. Красный подъехал к четвёртому и остановился. В кабину вошёл Язбро и зло уставился на Квиллера: вспомнил.
– У меня только что угнали машину, – сообщил Квиллер, надеясь вызвать у человека сочувствие.
Тот что-то прохрюкал.
– Она стояла в секторе номер двадцать восемь, рядом с вашей. Вы утром, когда выезжали, не видели её?
– Не заметил.
Квиллер отправился в деликатесную. Он намеревался съесть чашку куриного супа с мацой, сандвич с пастрамой в два дюйма, тарелку рисового пудинга и поразмышлять о жизни в городе. Пресс-клуб был теперь совсем не тот, что раньше. Журналисты «Прибоя» – сплошь все новые и неинтересные. Здесь, в Центре, не осталось ни одного человека, компания которого доставляла бы ему хотя бы вполовину того удовольствия, которое он испытывал от общения с Полли Дункан или Арчи Райкером, не говоря уже о таких личностях, как Ларри Ланспик, шеф полиции Броуди, Джуниор Гудвинтер, Роджер Мак-Гилливрей, и дюжине других. «Касабланка» таила в самой себе беду, а Графиня ни за что бы не согласилась продать здание Фонду Клингеншоенов. Последней каплей стала кража автомобиля.
Даже перспектива написать книгу о «Касабланке» постепенно теряла свою привлекательность. На данное мгновение у Квиллера была лишь единственная причина остаться; ему хотелось отобедать с лейтенантом Хеймсом, как только тот снова окажется в городе. Он очень хотел рассказать ему о находках Коко: кровавом пятне, браслете и настенном признании, хотел объяснить, как кот обнаружил точное место, откуда художник "сбросился" вниз. Затем он поведал бы лейтенанту свою теорию, согласно которой кое-кто из заинтересованных в «Касабланке» лиц опустился до криминальных методов расчистки места для «Ворот Альказара» – убийства наследницы «Касабланки» и её любовника после того, как обоих накачали наркотиками. Однако, стараясь свалить всю вину на Росса, они поставили на его якобы «признании» не ту подпись и в имени Дианны сделали ошибку. И по крайней мере один из жильцов слышал крики, когда тело художника летело вниз. Работая репортером, Квиллер несколько раз был свидетелем самоубийства и знал, что решившиеся на это люди прыгали с крыш или мостов в болезненном молчании.
Он медленно шёл домой. На сей раз разбитые ступеньки показались ему отвратительными, вестибюль – мрачным, жильцы – тоскливыми, а Красный – оскорблением человеческого достоинства. Коко, как обычно, встретил его у дверей; как обычно, протрусил в библиотеку, где как обычно, занял командное положение на томе Ван Гога, закрутив хвост в штопор.
– Что ты хочешь мне сказать? – спросил его Квиллер. – Это что, был любимый насест кота Винсента? – Мелькнула мысль о том, что перс был свидетелем убийства, и появилась довольно дурацкая мысль ещё разок сходить в галерею «Бессингер-Тодд».
Он позвонил, ему мгновенно ответили.
– Галерея всё ещё открыта? – спросил он. – Это Джим Квиллер из «Касабланки».
– Только что закрыл двери. Говорит Джерри Тодд. Чем могу быть полезен?
– У меня так и не выдалось возможности поговорить с вами о вещах, которые я мог бы выставить в моем амбаре… Я скоро уезжаю.
– Если хотите подойти, я подожду, – сказал дилер.
– Сейчас буду.
Квиллер сбежал вниз, посчитав, что так спускаться и быстрее, и безопаснее. Взяв такси, он через несколько минут очутился в галерее.
Дверь открыл Тодд:
– Вы быстро.
– Однако вы много что продали, – сказал Квиллер, обозревая пустые стены.
– Да, вернисаж удался, – весело подтвердил дилер. – «Едоки» ушли оптом в одни руки: их купила сеть ресторанов быстрого обслуживания. Они хотят повесить картины в центральном офисе, который займет целый этаж «Ворот Альказара». Вам что-нибудь понравилось на выставке?
– Честно говоря, для амбара я не увидел ничего подходящего.
– Может быть, если у вас много деревянных панелей, вам понравятся современные гобелены? У нас есть художница, разрабатывающая тему природы в абстракционистском стиле. Могу показать её работы – И он достал альбом цветных репродукций.
Квиллер, который на самом-то деле не испытывал ни малейшего желания переделывать старый амбар, был поражён и очарован.
– Какого они размера?
– Есть очень большие гобелены, они украшают гостиничные вестибюли. Глядя на такие масштабные работы, невозможно догадаться, что художница очень мала ростом. Вот её фотография.
Квиллеру понравилась лукавая грибообразная физиономия художницы.
– Ваше предложение стоит обдумать, – сказал он. – Я проконсультируюсь со своим архитектором.
– Уверен, он одобрит её гобелены. Ведь они скорее подчеркивают, а не соревнуются с архитектурой, а её восприятие измерений просто удивительно. Чувство цвета – потрясающее, и, естественно, она сама красит нити.
В этот момент в комнату вошёл, помахивая пушистым хвостом, сероватого цвета перс.
– Это Винсент? – спросил Квиллер.
– Да. Он принадлежал Дианне, и я его приютил. В моей "обители" кошек держать не разрешают, но он счастлив жить здесь, в галерее, да и покупатели его полюбили, – проговорил Тодд, пощипывая себя за нос.
Винсент, покачивая хвостом, с достоинством прошёлся вокруг мужчин.
– Как вы думаете, он не получил психологическую травму после инцидента в День труда?
– По-моему, нет. Когда Ди бывала не одна, она всегда закрывала кота в спальне. Ему нравилось валяться на водяном матраце, поэтому он не протестовал. Я даже купил ему маленький водяной матрац, когда он переехал в галерею.
– Серьезно? Где вы купили? У меня есть кошка, обожающая водяные матрацы.
– Я заказал его по каталогу. Если интересуетесь, могу достать необходимую информацию.
– Буду благодарен. Кстати, пока Винсент жил в «Касабланке», у него не было привычки сидеть на каком-нибудь одном альбоме?
– Только не он! Этот кот всегда искал самое мягкое место в доме.
Квиллер прокашлялся:
– Я вам кое-что должен сказать, мистер Тодд, и надеюсь, вы не будете на меня в обиде. Живя в пентхаусе, я обнаружил улики, говорящие о том, что Росс не убивал вашу бывшую жену и не кончал жизнь самоубийством.
Тодд сглотнул и нервно защипал себя за нос.
– И что же это за улики?
– Этого я сказать не могу, пока не поговорю с приятелем, работающим в отделе по расследованию убийств.
– Господи! Стало быть, всё начнется сначала: вопросы, расспросы… Но хватит с нас дурной славы! Смешно, меня знают не как директора галереи, а как бывшего мужа убитой женщины! Клянусь, есть люди, считающие убийцей меня!
Квиллер продолжил очень мягко:
– Как я понимаю, в тот самый праздничный вечер в пентхаусе состоялась вечеринка. Если вы на ней присутствовали и запомнили кого-либо из гостей, то это могло бы подтвердить некоторые мои подозрения.
– Да, я был там! – мрачно сказал Тодд. – Ди пригласила массу людей, включая девушку из газеты, поэтому я чувствовал себя просто обязанным прийти. Илана Тарг. Отвечает за культуру.
– В котором часу вы ушли?
– Примерно в десять. Хотел было уйти раньше, потому что один из приглашённых принёс пластинки с джазом, а я от джаза начинаю просто на стену лезть, но тут начался дождь, настоящий ливень. Начал протекать потолок, пришлось всем расставлять горшки и вёдра,
– Кто оставался, когда вы уходили?
– Ди с Иланой, Россом и ещё одним мужчиной из "Касабланки", играли в скрэбл. Несколько человек сидели в гостиной, выпивали, курили. Не помню, кто именно.
– Четвёртый игрок в скрэбл – как его звали или как он выглядел?
– Симпатичный такой… вылизанный… похожий на манекенщика.
– Что же, не буду вас больше задерживать, – сказал Квиллер. – Спасибо за помощь. Когда вернусь в Пикакс обязательно позвоню вам насчёт гобеленов. Думаю, мы договоримся.
Вернувшись домой, он переоделся, зажёг свет в галерее, наколол лёд в ведерко, поставил его на стойку бара, а чашку с кешью – на коктейльный стол.
– Пока ждём, может быть, поиграем в скрэбл? – спросил он Коко.
Кот только этого и ждал. (Неудивительно, подумал Квиллер, ведь он всегда выигрывает!) В этот раз Коко выбирал преимущественно малоочковые буквы типа «р», «с», «т», «л», «н», и Квиллер уже хотел было в очередной раз изменить правила, но тут бархатная лапка вытянула «ю», «п», «и», «е» – и Квиллер мгновенно составил «Юпитер», слово, принесшее ему четырнадцать очков, тогда как на долю Коко осталось лишь семь.
– Клянусь Юпитером! – обратился он к коту. – По-моему, мы прорвались!
В ту же секунду раздался неуклюжий удар в дверь. Квиллер смел фишки в коробку и отправился встречать гостя.
Бармен из пеннимановского отеля был до отказа нагружен кассетами и пластинками.
– Успокойтесь! – воскликнул он. – Я не собираюсь сидеть у вас несколько дней. Принёс всё, чтобы вы могли выбрать по вкусу.
– Заходите. Я вас давно жду.
– Знаете, неплохо! – сказал Юпитер, восхищённо обозревая прихожую. – И выходит прямо на террасу!
– Вы здесь никогда раньше не были?
– Не приглашали.
– Сейчас ещё увидите гостиную, – сказал Квиллер, открывая двери. – Стереоустановка прямо внизу. Давайте возьму у вас часть ноши.
Они перетащили записи в галерею и выложили их на огромный коктейльный стол. Гость, посматривая по сторонам, стоял в середине «бассейна», засунув руки в карманы.
– Думаю, вы досыта наелись грибами.
– Не трогайте грибочки, – сказал Квиллер. – После убийства эти картины покрылись золотой пленкой. Конечно, они не мои, я ведь только снимаю квартиру. Давайте выпьем. Что вам налить? – Услышав звяканье кубиков льда, в дверях появился Коко. – А вот и властитель замка.
– Симпатичный кот, – сказал Юпитер. – Куда лучше, чем все эти крысоловы, что носятся по дому.
Коко словно взбеленился, услышав сравнение с крысоловами. С этой самой минуты он принялся терроризировать посетителя. Но сначала выпил блюдце виноградного сока.
Юпитер взял водку со льдом, Квиллер налил себе содовой, и они расположились на огромном диване.
– Сегодня у меня угнали машину. Прямо со стоянки, – пожаловался хозяин гостю.
– Случается, – отозвался гость, пожав плечами.
– Жильцы этого дома как-то странно спокойно относятся к угону машин! – пожаловался Квиллер. – Даже старушки в вестибюле обсуждают ограбления так как у нас в Мускаунти обсуждают погоду.
Коко вспрыгнул на спинку дивана и прошёлся по ней, словно манекенщица по подиуму. Проходя обратно, он остановился, чтобы понюхать волосы гостя.
– Эй, что там такое?! – воскликнул Юпитер, шлёпая себя по затылку.
– Простите, – извинился Квиллер, спихивая кота с дивана. – Ему понравился ваш шампунь… А теперь расскажите, что случилось в гостинице…
– Сегодня об этом напечатали в «Прибое», и это больше не тайна. На последнем этаже в одном из номеров нашего отеля двух мужчин и женщину расстреляли из пистолетов. Говорят, это была казнь. Полагают, это как-то связано с наркотиками. Гостиницы подобные происшествия стараются скрыть, чтобы не отпугнуть туристов и людей, приезжающих на деловые встречи… Эй, что он делает?!
Коко сидел на коктейльном столе, пожевывая уголки конвертов, в которых лежали пластинки. Квиллер поддал ему по мягкому месту, отослав в другой конец гостиной, следующие десять минут кот провёл в молчании, демонстративно зализывая место, по которому его шлепнули.
– Как вы собрали такую коллекцию, Рэнди?
– Мне повезло. У меня был дядюшка – ударник джазового бибоп-квартета. Он не пробился в звезды, но заинтересовал меня джазом, а когда умер, после него остались все эти пластинки. Пожелания будут?
– Я говорил, что люблю саксофон – Сидни Беше, Джимми Дорси. Стен Гец, Чарли Паркер, Колтрейн. Если бы я на чем-нибудь играл, то, конечно же, на саксофоне. Он похож на человеческий голос.
– Хорошо, начнём с Чарли… А что это за буханье?
– Это у нас Киистра Хедрог и её «кишкотанцоры». Каждый понедельник у них в 14-В репетиции. Я закрою дверь, и они нам не помешают.
Коко, стоя на пороге – половина тела в гостиной, половина в коридоре, – даже не пошевелился, когда Квиллер подошёл к нему и спросил:
– Ты заходишь или нет?
Коко размышлял, не зная, как ему поступить, и тут легкий пинок ботинка сорок третьего размера запулил его в галерею, прямо в «бассейн», из которого кот выскочил на поребрик и забегал по нему как заводной, набирая скорость, а под конец кот пронёсся по коктейльному столу, расшвыряв в разные стороны кассеты и пластинки.
– Ничего себе! Как торнадо! – ухнул Юпитер, подбирая коллекцию.
– Извините… Что-то с ним сегодня не то… Коко! Веди себя прилично или вылетишь отсюда!
Кот прыгнул на крышку бара, очутившись среди бутылок и графинов, и стал следить оттуда за посетителем. Некоторое время вечер шел вполне нормально.
Прозвучало несколько композиций, исполненных в стилях от бибопа к свингу, далее к чикагскому джазу и биг-бэндам, затем прозвучали диксиленд, блюз и регги. После третьего стакана Юпитер принялся колотить воображаемыми палочками в воображаемые барабаны, и это безумное выступление заставило Коко забраться под дхарри,
– Чего это он? – спросил бармен.
– Коврик закрывает пятно крови Дианны Бессингер в том месте, где её зарезали.
– Серьёзно?
– Да, это случилось на уикенд Дня труда. Вы в «Касабланке» давно живете?
– Переехал… дайте-ка вспомнить… на уикенд Дня поминовения.
– Вы знали Дианну или Росса?
– Нет, в бар они никогда не заходили, а я никогда не интересовался всем этим. – Юпитер махнул в сторону картин.
– После переезда в эту квартиру, – сказал Квиллер, – я обнаружил кое-что, касающееся убийства. Вы знаете, что в городе есть солидные люди, которым была выгодна смерть Дианны?
– Серьёзно?
– Вполне.
Юпитер сказал, что выпьет ещё, и, налив ему, Квиллер продолжил:
– Я даже обнаружил свидетельство того, что Росс не убивал Дианну.
– Не может быть!
Коко вернулся на спинку дивана и снова стал нюхать голову бармена, шея которого налилась кровью. Бармен смахнул кота, словно тот был надоедливой мухой.
– Да, я совершенно уверен в том, что всё это было подстроено, – сказал Квиллер. – Я назначил на завтра встречу с детективами из отдела по расследованию убийств, чтобы передать им улики.
– Как же вы все раскрыли? – Лицо Юпитера стало точь-в-точь, как цвет его усов.
– Я любопытен от природы и имею некоторый опыт в раскрытии преступлений – это во-первых. Во-вторых, есть жильцы, утверждающие, что слышали вопли Росса, перед тем как тот рухнул на машину Язбро. Убийца Дианны перекинул художника через ограждение после того, как оттащил его в тёмный конец террасы. – Квиллер внимательно наблюдал за гостем, рука которого нырнула в карман куртки. – Ещё льда? – спросил Квиллер, подойдя со своим стаканом к бару. Чувствуя себя в безопасности за массивной мебелью, он продолжил: – Но самое главное вот что: видите этот застеклённый потолок? Во время убийства там сидел человек. И всё видел!
Юпитер, шатаясь, поднялся на ноги. Квиллер подумал: он в шоке. Бармен нетвердыми шагами прошествовал к бару и встал на дхарри. Руку из кармана он так и не вытащил. Мужчины стояли молча друг против друга, пока тяжелая тишина не разбилась, как стекло. С воем между ними пролетел Коко и, выгнув спину, распушив хвост, прижав уши и обнажив клыки, приземлился на стойку бара.
Выиграв несколько секунд, Юпитер скользнул за стойку и вытащил из кармана маленькую трубочку, которую поднял вверх. Раздалось "клац!", и из трубочки выскочило лезвие. Квиллер, не отрывая глаз от ножа, взял бутылку за горлышко. Какое-то мгновение противники, не шевелясь, наблюдали друг за другом. И вдруг размытый ком шерсти, вновь скользнув между ними, приземлился на плечо бармена. Хлыстообразный хвост дважды махнул туда-сюда. Раздался вопль, и бармен поднял руку к глазам. Другой он попытался метнуть нож, но Квиллер изо всей силы ударил по руке бутылкой, следующий удар пришёлся Юпитеру по голове. Бармен рухнул на пол, Квиллер ногой откинул нож подальше и встал над поверженным противником.
Двери распахнулись! Появились двое мужчин, один из которых держал пистолет!
– Замри! Ты у меня на мушке!
Квиллер начал было поднимать руки и только тогда сообразил, что у человека с пистолетом на голове красная шапка гольфиста. А у второго, стоявшего за его спиной, – грузная фигура Арчи Райкера.
– Вызовите полицию! – крикнул Квиллер.
Румяное лицо Райкера побледнело.
– Квилл! Ты же должен быть покойником!
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления