Онлайн чтение книги Лейли и Меджнун Layli va Majnun
ГЛАВА VI

Кто рассказал о ночи роковой,

Украсил так рассказ печальный свой:

Увидели родные на заре,

Что Кайс опять не спал в своем шатре,

И вороты порвали на себе,

Взмолились небу о его судьбе.

Отец, рыдая, утешает мать,

Велит людей на поиски послать.

И люди, наконец, следы нашли:

Вели следы к становищу Лейли.

И люди в стан пришли по тем следам

И новые следы открыли там:

Одни — глубоко вдавлены в песок,

Как будто путник тяжкий вьюк волок,

Другие — как создания пера,

Как будто пери здесь прошла вчера,

А третьи — в глушь пустынную ведут,

Возникнут вдруг и снова пропадут…

И люди в глушь пустынную пошли,

Песчаный холм увидели вдали.

Приблизились, разрыли… о творец!

Там Кайс лежал, недвижный, как мертвец.

Пустынный вихрь песком его занес!

Тут хлынули из глаз потоки слез:

«Убит, — один другому говорит, —

Убийцею тайком в песок зарыт».

И светлый мир им показался пуст…

Вдруг слышат: вылетает вздох из уст.

«О небеса! Он жив, он жив еще!»

Один из них взял Кайса на плечо,

И люди тронулись в обратный путь…

Разорвалась родительская грудь,

Когда больной вернулся в отчий дом!

Но Кайс, придя в сознание с трудом,

Не знал, как объяснить поступок свой,

Стоял с опущенною головой.

Обрушились упреки на него,

Во всем нашли пороки у него.

Один сказал: «Тебя сломила страсть?»

Другой: «Ты страстью насладился всласть?»

А третий: «Будь сильней, сломи ее!»

И что ни слово — острое копье,

Вонзились в сердце резкие слова,

Осыпана камнями голова —

Невидимою грудою камней:

Невидимые, бьют они больней!

Один сказал: «Наставить должно ум».

Другой: «Избавить от опасных дум».

А третий: «На ноги наденьте цепь!»

Но Кайс молчал, вперяя взоры в степь.

Мечтал он, чтобы день короче стал,

Он с нетерпеньем темной ночи ждал,

И только звезды стали высыпать,

Он к племени Лейли пошел опять.

Опять родители к его шатру

Направились поспешно поутру,

Опять его нашли в степной глуши,

И был сильней недуг его души.

Опять слова — острей змеиных жал…

А ночь пришла — опять он убежал.

И поняли родители тогда:

У них — непоправимая беда.

Слова напрасны: кто безумен, тот

Безумным слово разума сочтет.

Собрали знахарей и лекарей —

И колдунов, чтоб вылечить скорей.

Росло в дому советчиков число, —

Безумие любви быстрей росло,

Недуг страдальца был неисцелим…

И дети бегать начали за ним,

И вот Меджнуном прозван с юных лет.

«Меджнун! Меджнун!» — ему неслось вослед.

Но что ему, сошедшему с тропы,

Презрительные прозвища толпы,

Когда в глухое впал он забытье,

Когда он имя позабыл свое,

Народа своего, своей земли, —

Одно лишь имя помнил он: Лейли!

Когда: «Лейли» — он голос поднимал,

Меджнун пред ними — каждый понимал.

Он шел по вечерам и по утрам

К становищу Лейли, к ее шатрам,

Чтоб воздух племени ее вдохнуть,

И камнем ударял себя он в грудь.

Влачил вокруг шатров страданья цепь,

А прогоняли — возвращался в степь.

О ты, кто сделал степь моей страной!

Я заблудился. Сжалься надо мной!

Я одинок. Устал я в царстве лжи.

Дай руку мне, дорогу покажи!