Онлайн чтение книги Связь сердец Kokoro Connect
9 - 5

Глава 5. История начинается.

То, что дверь открывал кто-либо, кроме пятерки КрИКовцев, было уже не редкостью.

Когда-то она была символом входа в иной, странный мир.

И вот эта дверь открывалась.

С легким скрипом, медленно, но верно.

Сперва появилась узкая щелочка, потом она стала расширяться.

Стала отчетливо видна человеческая фигура. Высокий мужчина, в костюме, учитель.

Рюдзен Гото.

Но не просто Гото.

Безжизненный.

Очень неприятное ощущение от него исходило.

Вялая поза, полуприкрытые глаза.

Неприятная аура.

Не такая, какая бывает у человеческого существа.

Да, ошибиться невозможно.

Как всегда.

С появлением Халикакаба начинается их экстраординарная «история».

На миг все словно застыло.

А потом, как бы компенсируя это отставание, взорвалось.

– Ах тыыыы! Явился не запылился как ни в чем не бывало!

– Почему опять?! Ыыыы!

Инаба выплеснула всю накопившуюся ярость, Нагасэ простонала, не в силах обуздать эмоции.

– Все-таки ты… ты с этим связан!

– Это ты… ты с нами вот это вот!

Кирияма и Аоки воскликнули синхронно, как подобает друзьям.

– Мы будем… с тобой сражаться. Надо это довести до конца, – заявил Тайти. Этот тип ведь по собственному капризу ушел, якобы потеряв интерес; получается, он солгал?

Он говорил, что никак не связан с «номером два», и у них сложилось впечатление, что его отодвинули в сторону. Но это было не так. Он – тот враг, с которым им необходимо сражаться. Угасшие было эмоции вспыхнули вновь.

– Нет-нет… Это и не по моей воле тоже…

Первые слова Халикакаба прозвучали вяло, и казалось, что он говорил с самим собой, хотя обращался, по идее, к КрИКовцам.

– То есть у тебя не было такого активного намерения? – уточнил Тайти у этого аномального существа.

– Да… именно так… Я вправду намеревался тот раз сделать последним…

– Думаешь, мы поверим? Что ты больше не появишься, ты тоже тогда говорил Тайти и Инабе, – резким, обвиняющим тоном заявила Кирияма.

– …Я приложил большие усилия?

– Что еще за «большие усилия», дурость какая, – выплюнула Инаба. Затем продолжила: – Так, говори, чего тебе от нас нужно. Сперва явился «номер три», потом объявился «номер два», теперь ты. Сила воздействия уже не очень. Или ты думаешь, что самый лучший, потому что тебе интересно вести разговоры о самых гадких вещах?

Конечно, Тайти испытывал отвращение, но в то же время появление Халикакаба его как-то успокоило. Почти что до паралича.

– Ээ… да. Есть важное объяснение… Вернее, до того… – Халикакаб сделал паузу. Вряд ли нужную. – …«Номер два»… «номер три»? Что… они вам рассказали?..

– А ты что, сам не в курсе? – словно уточняя, спросила Нагасэ.

– Я тоже сильно занят… ээ…

Вялый вопреки своему заявлению, Халикакаб окончательно вывел Инабу из себя.

– Меня это бесит, но, если не сказать, мы дальше не продвинемся. «Номер три» выразился в том ключе, что «хотел посмотреть поближе». «Номер два» сказал шутливым тоном только то, что «номер три» и кто-то еще устраивают феномены не с нами, а с другими людьми, так что мы ни при чем. Этого достаточно?

– Аа… В целом это правда… что так называемые «феномены» к вам отношения не имеют…

– Погоди. А ты вообще зачем сюда явился? Если ничего нет, то и дел никаких к нам быть не должно, верно? – задала Инаба разумный вопрос.

Если «аномальные феномены» ни при чем, то зачем сюда приплелся Халикакаб? Совершенно непонятно, почему они должны общаться с живым символом аномальных историй.

– Нет-нет… Ваша память… разве не стирается?

Память стирается – да, это ведь совсем другая история?

– …Хм, да. Похоже, стирание памяти не имеет отношения к феноменам, происходящим с другими? То, что мы забываем друзей… это тоже какой-то феномен? – согласилась Инаба.

– …Феномен… аа… неверно? – покачал головой Халикакаб.

– Неверно? В каком смысле? – спросил Аоки.

– Не феномен… зачистка феномена…

Зачистка.

В этом слове таился очень зловещий смысл.

Такое чувство, будто они подвергаются какой-то безжалостной, механической переработке.

– Не отдельные моменты… не случайные… Полностью стирается… вся жизнь.

В груди что-то сотряслось.

Не случайные моменты? Полностью? Вся жизнь?

– Ну… феномен и есть! Что при феномене исчезает, обратно не возвращается, но, когда феномен совсем заканчивается, все становится как было, – разнесся по кабинету неестественно радостный голос Нагасэ. Это в принципе не то, что говорят с радостью, но все-таки получилось лучше, чем худший вариант, который представил себе Тайти.

– Аа… если об этом… – очень вежливо заговорил Халикакаб, словно желая облегчить понимание для КрИКовцев, которые его не понимали и не хотели понимать. – Стирается все, что происходило при феноменах… Вы окажетесь в мире, где феноменов не было… как-то так.

Это было полное потрясение. Халикакаб же заметил: «Аа… хорошо, что я сразу обрисовал все в общих чертах…»

Халикакаб и прочие твари устраивают «феномены» по всему миру.

Обычно, когда феномен заканчивается, у всех, кто в нем участвовал, стирают память.

– …Говорить, что «феномены» – обычное дело… это, пожалуй, перебор, но… не то чтобы нет…

Обычное дело.

Ничего особенного.

Нет, неверно. Займемся тем, что сейчас. Дела других людей на время отложим. Сперва необходимо разобраться с их собственным положением. Невозможно уверенно стоять, если не укрепить опору под ногами.

– Стирание памяти на каком уровне? – поинтересовалась Инаба, словно надеясь на хоть сколько-то хороший ответ.

– Будут стерты все следы, имеющие отношение к феномену… Без остатка… целиком… Сам феномен тоже… Как и все события, которые не произошли бы, если бы не феномен… их тоже как будто не было.

Будут стерты… без остатка… полностью.

Как будто не было.

Но… события, которые не произошли бы, если бы не феномен, это как?

– К примеру… тот факт, что мы обменивались личностями, мы точно забудем? – для начала спросила Инаба.

– Ээ… да.

– А секреты других людей… которые мы узнали благодаря обменам?

– …Забудете.

– А что с моральными травмами, которые удалось победить благодаря обменам?

– …Если без обменов это было невозможно… травмы останутся.

– А когда высвобождаются желания… и в результате просто друзья… становятся лучшими друзьями?

– …Забудется… Точнее, этого как будто не было…

– А что с людьми… которые благодаря феномену… благодаря всему, что произошло… начали встречаться?

– …Все вернется к состоянию, когда они не встречались… Точнее говоря… если они встречались бы и без феномена… то и будут встречаться… но если нет…

Что за бред.

– Что за бред… что за бред… что за бред…

Тайти мог лишь бессмысленно выплевывать слова.

Нагасэ, дрожа, заговорила пустым голосом:

– Сами события забыть, это же невозможно? Потому что, если я сейчас забуду важные события феноменов, это буду уже не нынешняя я, верно? Потому что столько всего произошло во время феноменов. Если так будет, то пропадут и мои отношения со всеми… вроде как…

– Но… даже если полностью выкинуть эпизоды, связанные с феноменом… в ваших жизнях останетс многое другое?

Да, может, и так, но…

На этот раз заговорил Аоки:

– Но… но… если мы начисто потеряем память обо всем, что было во время феноменов… то что будет со мной?! Я стану никем, абсолютно.

– Аа… нет. Память обо всем, что было во время феноменов, не стирается, так?.. Стирается только «часть, имеющая отношение к феноменам»… То, о чем вы беседовали с другими людьми во время феноменов… что вы ели, во что играли, что изучали… и так далее. Поскольку это было бы и без феноменов… оно не сотрется, так?

Это выглядело как-то не очень удобно. Практическое воплощение казалось сомнительным. Тайти сказал:

– Я тут подумал… а написанный во время феноменов дневник сохранится? Даже если память полностью стерта, не будет ли он служить напоминанием? Или, скажем, фото или видео.

– Это тоже будет стерто. …Вы ведь знаете, что в физических изменениях для нас нет ничего невозможного?..

– Т-так значит, мир начисто изменится, так, что ли? Невозможно… нет, невозможно. Без шансов, – раздался хриплый голос Кириямы.

– Ну… и вы все тоже вернетесь к тому, какими вы были в прошлом…

И психологически, и физически вернуться к себе-из-прошлого – такой опыт у них имелся.

– …В первую очередь, ты преувеличиваешь степень изменений, Кирияма-сан… Будут всего лишь чуть-чуть подправлены записи о прошлом… Людей, на которых воздействовал феномен, обычно тоже немного… Если период действия короткий, то и влияние незначительно…

«Всего лишь чуть-чуть подправлены»?

О чем он? Когда воспоминания о прошлом и то, что было сделано, будет стерто, сам он, Тайти, останется ли существовать как Тайти? И потом…

– Допустим… допустим, наши воспоминания сотрутся, но окружающие-то будут помнить?

– …Нет, – ответил Халикакаб на вопрос Тайти. Затем пояснил: – Потому что в действительности… это будет мир, в котором этих событий не происходило… Конечно, было бы странно, если бы воспоминания других людей остались не стерты…

Сами события будут полностью вычеркнуты из истории этого мира.

А образовавшаяся в результате пустота и возникшие благодаря этой пустоте несоответствия будут заполнены теми формами, которые подойдут лучше всего.

Обычная пустота не настолько громадная, поэтому не страшно.

– Не очень значительные изменения? Да мы полтора года с небольшими перерывами сидели под феноменами! – воскликнула Инаба с отчаянием на лице.

– …Аа, я вижу… Вы удивлены… Вот как… Поскольку я не объяснил… Аа, ну конечно…

– Не конечнай нам тут, – жестко бросила Нагасэ.

– Ну, в общем… вы особенные. Надо же, вам удалось сохранить память, хоть вы и были связаны с феноменами… И надо же, это произошло уже много раз… Обычно это короче, поэтому… и влияние меньше… обычно.

– Обычно, обычно… Тогда что такое вообще «обычно»?

У Кириямы явно лопнуло терпение.

– Феномен длится… неделю… максимум две… Когда он подходит к концу, все связанное с ним удаляется из памяти, его как будто не было вовсе… Конец.

Неделя? Это совсем не то, что им было знакомо. У них-то неделя – это было только на разогрев?

– Иными словами, у вас… до сих пор остаются следы того, что должно было закончиться давным-давно.

То, что каждый феномен продолжался больше двух недель.

То, что феноменов было несколько.

То, что у них осталось полтора года воспоминаний, отсчитывая от начала первого феномена.

Все это вместе – совершенно экстраординарно.

– Стоп, погоди-ка! Дай все разложить по полочкам! «Феномены» происходят в разных местах по всему миру, обычно они заканчиваются через одну-две недели, и потом все стирается. Тем не менее с нами это странно затянулось, в общей сложности на полтора года, и воспоминания тоже пока сохранились… – проговорила Нагасэ, схватившись за голову и зажмурив глаза. Услышав ее, Тайти тоже рассортировал свои мысли.

– Почему же в нашем случае ничего не исчезло?

К этому вопросу Инабы все естественным образом и сводится. Непохоже, чтобы события прошлого исчезли. Их память обо всем, что происходило во время феноменов, в целом сохранилась.

– …Главная причина в том… что вы довольно интересные… – произнес Халикакаб, а потом поправился: – Нет… даже слишком интересные.

Интересные, интересные – он это все время твердит. И это главная причина?

– И в чем же выражается это «интересные»?! – с напором выкрикнула Инаба.

– К примеру… когда были обмены личностями между несколькими людьми… вы выдержали месяц… Обычно люди за более короткое время… ломаются?

Недавнее предположение, что именно потому, что они преодолевают все феномены, им и устраивают всё новые, не так уж далеко от истины?

– Ну, и в итоге… я хочу так все и оставить, не стирая… Если я сотру то, что происходило с вами… моя память тоже сотрется…

– Так, погоди-ка. Что это значит, «твоя память тоже сотрется»?

Халикакаб – похоже, такое существо, которое подвергает людей феноменам в поисках «интересного».

Стандарты могут быть разными, но, в общем, Халикакаб подвергает людей феноменам и наблюдает «интересное».

Когда феномен заканчивается, необходимые данные сохраняются, и воспоминания стираются у Халикакаба тоже. И цикл повторяется.

На вопрос «почему так?» ответ лишь один: «Потому что так сложилось».

– Вот тебе и… Халикакаб, – неверяще пробормотал Тайти.

Что такое Халикакаб? Похоже, он тоже существо, память которого стирается. Похоже, есть они, есть Халикакаб, а есть кто-то еще, выше.

Мир невообразимо расширился.

Даже когда на них все это разом вывалили, понимание не пришло.

– Я тоже, ну… много чего обнаружил, поэтому… мне хотелось бы воздержаться от того, чтобы… мою память стерли…

Нежелание лишиться памяти – это очень по-человечески.

В этом отношении он такой же, как они.

– Достаточно. Я поняла, – небрежным тоном произнесла Инаба. – Поскольку ты не хочешь терять собственные воспоминания, ты и наши не стирал. …Правда ли это и как работает, пока отложим.

Выпустив это на одном дыхании, она продолжила:

– Тогда почему же они сейчас исчезают?

Немыслимый разговор, проистекающий из немыслимой предпосылки.

В такой чрезвычайной ситуации они ничего не смогут поделать? Непонятно. Все стандарты летят в тартарары.

– Ну, изначально… поскольку этого не должно было оставаться… было лишь произведено… стирание следов.

– И кто это сделал? – спросил Тайти.

– …Вам легко будет понять, если я скажу, что это «номер три» и другие?..

– Так… «номер три», да?.. Значит, тот, кого мы встретили, это был «номер три». И «номер два» тоже с ним?

На вопрос Кириямы Халикакаб кивнул.

– …Да. …Ну, иррегулярные действия совершает только «номер два»…

– То есть что получается: изначально все воспоминания и факты, связанные с «феноменом», должны стираться одновременно с его окончанием. Но ты их не стирал. Поэтому «номер три» и прочие такие же пришли, чтобы стереть… так?

– Ээ… хорошее обобщение. Я… уже сказал недавно, что обычно феномен длится одну-две недели?.. Одна из причин этого в том, что, если срок и масштаб увеличиваются, это сопровождается проблемами…

– Эй, но мы-то сохраняем память о феномене супердолго, да? – спросил Аоки.

– …Именно поэтому подключилось их сразу несколько, не только «номер три», кроме того, нужна длительная подготовка, иначе стереть не получится… Аа… Поэтому то, что вы сейчас теряете память только на миг, – лишь предвестник…

У Тайти не проходило ощущение, будто им рассказывают сеттинг игры, но звучало осмысленно, не так ли?

– В свете этого… – продолжил Халикакаб, – не хотите ли… сотрудничать со мной?

Внезапная, немыслимая фраза.

– Давайте совместными усилиями… защитим свою память… вот.

Но тут же в Тайти вскипели эмоции, и он с напором выпалил:

– Ты хоть представляешь, сколько ты нас уже обманывал?

– Но сейчас… у нас общие интересы… Вы ведь не хотите лишиться памяти?.. Вот и я… тоже не хочу.

Они не хотят лишиться памяти. Общие интересы? Но объединиться с Халикакабом, с которым они до сих пор были врагами, – что за идея?

Делает что хочет, поступает как хочет, а когда становится неудобно, просит о сотрудничестве. Кончай валять дурака!

– Ребята… для начала, вы верите в эту историю с исчезновением воспоминаний? Это же, ну такое… – вмешалась Кирияма с деланной улыбкой на растерянном лице. – Но ведь… особенно вы трое так хорошо друг друга знаете… И вся память раз – и пропадет, это же невозможно, правда ведь?..

Лица Инабы, Нагасэ и Аоки, и без того бледные, еще больше побелели.

Воспоминание. Как трое стали свидетелями мира, в котором Тайти и Кирияме с помощью «проецирования иллюзий» стерли память.

– В тот момент… Тайти и Юи позабыли, какие узы их с нами связывали…

– Даже забыли, что принадлежат к КрИКу… Взамен получили какую-то левую интерпретацию, будто состоят в каких-то других кружках… Стало ли от этого лучше?

– Приходится признать, что… и с нами такое может произойти, да?

Так сказали по очереди Инаба, Нагасэ и Аоки.

Однако амнезия Тайти и Кириямы была иррегулярной, это, видимо, не то, что настоящее стирание памяти. Потому что, хоть они и потеряли воспоминания о КрИКе, окружающие память сохранили, да и Тайти с Кириямой ее в итоге вернули.

Будь все по-настоящему, таких пробелов бы не было – стерто было бы все.

Хватит, хочется уже сбежать. Хоть разок покинуть это место.

– Аа, дерьмо. Дерь-мо. Мы… мы… стирание памяти и всех событий… всё вместе назовем «удалением информации»… мы можем к этому как-то подготовиться? – доведенная до грани Инаба все-таки обратилась к Халикакабу.

– …«Удаление информации»… аа… ты все-таки умеешь придумывать понятные названия… действительно. Замечательное название… Аа… эээ… Ну, на базовом уровне… я попробую принять различные меры.

Тем не менее. Халикакаб принялся объяснять дружелюбно-вежливо. Кажется, они впервые так долго беседовали с Халикакабом, который всегда обрывал разговор, когда считал нужным? Свидетельствовало ли такое нетипичное отношение Халикакаба о том, что и для него ситуация неординарная? Неясно. Но если это какая-то прихоть, то только разовая.

– Поэтому… я буду признателен за сотрудничество… да. К примеру… если вы получите какую-то информацию, поделитесь со мной. Я держусь на безопасном расстоянии от «номера три» и остальных… Принимаю меры для сохранения памяти…

– Не знаю насчет обеспечения информацией и безопасного расстояния, но, если ты знаешь способ, как сохранить память, говори. Сейчас же, – командным тоном велела Инаба.

– Ну… оставить что-нибудь, что поможет вспомнить, если забуду… в таком духе.

– Стоп, а связанные с этим предметы разве не исчезают тоже? Или я ослышался? – пробурчал Аоки, словно обращаясь к самому себе.

– …Можно сказать и так.

– Что за хрень! – Инаба не скрывала своей злости.

– Нет… просто… то, что, на первый взгляд, не связано, «удалению информации» не подвергнется. …Но если вы посмотрите, то что-то вспомните… по идее.

– Фотки и прямые тексты не пойдут, да?

– …Да.

– А зашифрованные?

– …Получится ли с кодами, не знаю, но… ваши схемы… это как-то…

– Кстати, – заговорила Нагасэ. – Есть ли какие-то условия… при которых мы забудем только на время?

– Нет, ну… поскольку особых способов бороться за сохранение памяти нет… условие – чтобы я сделал это сам. Но сейчас у меня такое ощущение, что… возможно, вы о многом забудете еще до того, как они всерьез возьмутся за «удаление информации»…

– Сколько… у нас еще времени? Неужели прямо вот сейчас начнут стирать… – паническим тоном спросила Кирияма, возможно, неосознанно смирившаяся с тем, что все будет стерто.

– …Какое-то время еще должно оставаться… Еще можно дополнительно немного подготовиться… «Номер три» и прочие не будут заниматься этим и одновременно… другими делами. …Это мое ожидание.

Давайте хоть и дрожа от страха, «когда же это придет», но все-таки готовиться возвращать себе то, что будет стерто. Не пытаться атаковать, а составить план обороны, против которого трудно сражаться.

Полагаться на силу здесь нельзя.

– Итак… – прикрыв глаза, ленивым тоном сказала Инаба. – Связанные с нашими феноменами события и воспоминания должны были стираться, как если бы их не было изначально, и все подгонялось бы так, чтобы как можно лучше вписывалось в пустоты. Но ты все это время ничего не стирал. Ты не хотел, чтобы одновременно исчезла и твоя память. Поскольку это против правил, та компания с «номером три» явилась, чтобы стереть «информацию».

У Тайти аж голова заболела. Инаба тоже нахмурила брови и зажмурилась.

Потом издала неверящий смешок и продолжила:

– Поскольку обе стороны желают избежать «удаления информации», ты должен приложить усилия, а мы – придумать и реализовать какой-то способ, как восстановить память, если мы ее потеряем… Ну не маразм?

Исчерпывающее объяснение их «истории».

Хотелось бы иметь какое-то время – нет, не расплывчатые слова типа «какое-то время», а целый день – на то, чтобы разобраться в сказанном сейчас.

Однако нынешняя беседа еще не завершена.

– Если так… – подала голос Кирияма. – То почему… с другими происходят феномены?

Побудило Кирияму хоть и дрожа, но все же задать этот вопрос, скорее всего, беспокойство за подруг, попавших во власть феномена.

– Нет… это отдельная история.

– Как-то не похоже на отдельную историю, – с нажимом заявила Кирияма.

Глаза Халикакаба оставались по-прежнему безжизненными, холодными.

– …Почему?

– Феномен случился именно с Юкиной и Мисаки-тян, верно?! С моими близкими подругами.

– То есть… остальные люди, кроме близких подруг, для тебя значения не имеют…

– У меня нет времени на твои игры. Итак, сперва происходят «феномены», верно? Их целями стали пять девушек из секции легкой атлетики, включая Курихару, и несколько парней-первоклассников, я не ошиблась?

– …Происходят, да. Избранные люди тоже… думаю, именно те, кого ты указала… Поскольку списка их имен у меня нет… точного ответа я дать не могу.

– …А феномены устраивает кто… «номер три», да?

– Именно… И он же… занимается стиранием вашей «информации».

– Что? «Третий» и остальные хотят стирать наши воспоминания? – спросил Аоки, будто ничего уже не понимая.

– …Да, это так, – пробормотал Халикакаб и выглянул в окно. – Основную работу по стиранию вашей «информации» будет делать он, несомненно… Сейчас он готовится… Но… похоже, в свободное время он занимается и чем-то еще…

Халикакаб погрузился в задумчивость. Инаба спросила:

– Скажи, а бывает, так, чтобы два феномена шли совсем близко по времени?

– …Обычно – практически никогда. Устроить два феномена рядом друг с другом и одновременно… Велика вероятность их интерференции, поэтому от такого воздерживаются…

– А что тогда сейчас?! – гневно спросила Кирияма.

– Поскольку работа по «удалению информации» продлится довольно долго, то… в свободное время…

«Так это что, дурацкая шалость?» – на миг в Тайти вспыхнул гнев.

Но (возможно, прочтя эмоции Тайти и остальных) Халикакаб тут же поправился:

– …Естественно, вероятность того, что сейчас это не так… ненулевая. Несмотря на то, что он занят феноменом, время у него есть… Поэтому… возможны другие задачи… так мне кажется.

– И каково их содержание? – мгновенно спросила Инаба.

– …Кто знает…

– Ты вообще в какой степени понимаешь действия «номера три» и прочих? Хорошо, конечно, что ты встал против своих товарищей, но…

Халикакаб замер. И эта пауза породила совсем не такую атмосферу, как раньше.

– Ну… видимо, сейчас мы с ними враги… Из-за этого предсказывать их поступки тяжело… и уже поздно. Напрямую со мной ничего не делают, но… Если они сотрут вашу память… то и моя исчезнет, и… все вернется к первоначальному состоянию… думаю, так.

Даже у Халикакаба, знающего, как были убеждены КрИКовцы, всё, имелись свои пределы. Хоть он и устраивал аномальные феномены, сам был существом не более чем аномальным. Тайти почувствовал, что он стал им чуточку ближе. Хотя, может, это ему лишь показалось.

– Ну… в целом мы поговорили, так что я желаю вам удачи…

– Стой!

Скорее всего, крикнуть попытались все. Но первым успел Тайти.

– А тех, с кем происходят «феномены»…

Нельзя же бросить их на произвол судьбы.

– Мы не можем оставить их одних.

Тайти обвел друзей взглядом. У всех были одни и те же чувства.

– Я же говорил вам… что не стоит приближаться к «номеру три» и другим?..

– Разве дружба с Курихарой сама по себе не приближает нас к тем типам?

– …Приближает.

– И что значит «нельзя» тогда? – поинтересовался Аоки.

– Не стоит попадаться им на глаза… Если они узнают, что вы предпринимаете действия, чтобы избежать стирания памяти, будут проблемы… Та сторона… предпримет действия по стиранию моей памяти… Но одновременно будет продвигаться и в других направлениях… То есть если провести за этим больше времени, это затянет работу по «удалению информации»… в таком смысле.

– Использовать Юкину и других, попавших под феномен… это низко, – презрительно заявила Кирияма, но Халикакаб ее слова проигнорировал.

– В общем, если мы попадемся им на глаза, то все кончится, и это жутко опасно? Но разве они не наблюдают за нами постоянно?

Беспокойство Нагасэ было вполне резонным.

– Аа… если останется как сейчас, то, думаю, не страшно… Поскольку это все равно потом сотрется, они, наверное, особо не присматриваются.

– Но тогда и помогать другим в какой-то степени тоже возможно.

Тайти вовсе не хотел жертвовать собой – просто хотел сделать что-то для людей, влипших в такие же неприятности, какие были у них. Это решение он и высказал.

– …Ты опять это повторяешь?..

Халикакаб выглядел на удивление раздраженным.

– …Всерьез повторяешь?..

Тайти вздрогнул, услышав в этих словах угрозу.

– Что бы ты ни говорил, как бы ни угрожал, а вариант «не сражаться» нам не подходит, – сразу надежно поддержала его Инаба.

– Нельзя делать вид, что других не замечаем. – Нельзя так, – синхронно подхватили Кирияма и Аоки.

– Мы постоянно попадали в ситуации, когда чуть сердце не разрывалось… а у меня один раз серьезно разорвалось.

Тайти охватило сочувствие к произнесшей эти слова Нагасэ.

– Но полностью Халикакабу мы не сдались. Поэтому и смогли продвинуться так далеко.

Нагасэ выразила общие чувства.

– И потом, – подключилась Инаба, как будто уже сказанного было недостаточно. – Тебе уже неохота что-то с нами делать. Для этой зачистки пришли «третий» и компания. Если мы с этим справимся… наше сражение действительно закончится, верно?

Да, сражение действительно закончится.

– Значит, будем упираться до конца. Мы что-нибудь можем сделать для других, с кем сейчас происходят «феномены»? Говори! – надменно приказала Инаба.

– …У меня есть ощущение, что это какой-то обман, но…

С явной неохотой Халикакаб начал объяснять.

Феномены, происходящие с другими, контролируются «номером три» и его помощниками.

У Халикакаба нет возможности эти феномены остановить.

Согласно общему принципу, через одну-две недели феномены закончатся, произойдет «удаление информации», и феномены станут «не случившимися».

Чтобы феномен закончился, должны выполниться два условия. Первое: тем, кто его устроил, должно быть достаточно «интересно». Второе: при продолжении феномена потребуется слишком много усилий для дальнейшей зачистки.

И обычно «то, что связано с феноменом» и «то, чего бы не было, если бы не феномен» полностью исчезает из всех источников информации. Где необходимо, вводятся изменения, чтобы не было внутренних противоречий.

– Но… в экстренных случаях, когда происходит что-то важное… возможны и исключительные меры…

– Что такое «когда происходит что-то важное»? – поинтересовалась Инаба. Повисла небольшая пауза.

– Правду выкладывай. Хватит уже юлить, – еще сильнее нажала она. Чувствовалось что-то близкое к отчаянию, но не к страху.

– Если я скажу… мне кажется, это станет… неприятной тенденцией… Но… если в итоге вы будете стараться… может, это и к лучшему?..

Халикакаб колебался, но все-таки сдался.

– Ну… обычно, чтобы закончить наиболее подходящим образом… слишком много не стирают, насколько это возможно… да. Так проще… Естественно… когда заканчивают наиболее подходящим образом… удаляются и некоторые смежные вещи, но… это лишь небольшой побочный эффект. Но… иногда случается такая вещь, как «принудительное завершение»…

Это пахло неприятно, пахло опасностью.

– Ну, например… потеря памяти у Яэгаси-сана и Кириямы-сан – это, похоже, как раз случай «принудительного завершения»… Они полностью забыли свои особые отношения с товарищами… стали как будто простые знакомые…

– По-почему так?! Не понимаю, в чем смысл?! – растерянно вскрикнула Нагасэ.

– Желательно заканчивать обычным образом, но… бывает, что из-за проблем так не получается… В таких случаях… происходит… «принудительное завершение». Иными словами, в ситуациях, когда на тонкую настройку нет времени… стирается все целиком…

– Если на пути в тысячу шагов стирать всего лишь воспоминания одной-двух недель, связанные с феноменом, это еще можно простить… еще можно…

Эмоции Инабы тоже странные. Как можно одобрить небольшое стирание памяти?

– Но почему из-за ваших обстоятельств мы должны забыть друзей, с которыми были вместе? – продолжила она.

– …Бывают случаи, когда других вариантов нет…

Одним словом, те типы прибираются.

Если феномен просочится вовне, то в случае, когда случится «что-то крупное» и перерастет в проблему общественного уровня, когда у кого-то оказывается полностью разбито сердце, и это перерастает во «что-то крупное», когда делается вывод, что для успешного продвижения вперед «восстановить все так, будто ничего не было, проблематично», – в этом случае осуществляется «принудительное завершение». В общем, похоже, цель – принудительно избегать развития ситуаций, которые могли бы оказать влияние на общество.

– …Как ни крути, а чем дальше, тем хуже силовое стирание, – расстроенно вздохнув, высказалась Нагасэ.

– У вас был не тот случай… он особенно интересный. …Ну и, поскольку для нас тоже риск велик… «принудительное завершение» почти не применяется…

– В тот раз, с Тихиро-куном, потом все вернулось к норме, верно ведь? Я всех снова помню, – найдя, похоже, надежду, энергично заявила Кирияма.

– Там возникла… проблема, поэтому… несколько отличалось от настоящего «принудительного завершения»…

Инаба с недовольным видом пробормотала:

– То есть… что? Принудительного завершения надо не допустить любой ценой. Можно сказать наоборот: лучше заканчивать обычным путем. Поэтому целью должно быть обычное окончание? В этом случае исчезает только то, что относится к феномену, а это в рамках допустимого.

– …Что же делать… – почти что простонала Нагасэ. – Халикакаб, после того как мы стабилизировались, потерял интерес. Все-таки лучше всего действовать по прежней стратегии? Жить обычной жизнью, не обращая внимания на феномены?

Именно этот способ борьбы, применявшийся ими до сих пор, возможно, самый эффективный. Он обеспечивал им выживание.

– …Но то, что Халикакаб с нами говорит, правда помогло.

В голосе Тайти прозвучал легкий намек на дружелюбие, и Инаба одарила его взглядом «что-этот-парень-вообще-несет».

– Мы обязательно должны сражаться, неужели непонятно? Нельзя просто молча сидеть и смотреть, как уходят воспоминания и все то, что оставлено другими.

Да, сражаться необходимо.

Всегда есть причина сражаться.

Значит, будем сражаться.

– …Напоследок хочу еще одну вещь уточнить. Мы можем компании Курихары и тем первоклашкам напрямую говорить про феномены? «Номер два», правда, посоветовал этого не делать.

Хладнокровная Инаба не забыла, в чем надо удостовериться.

– Поскольку это в основном предупреждение… напрямую должно быть в какой-то степени нормально. Мы очень не любим выбираться вовне… То, что вы знаете о «феноменах»… скрывать смысла не имеет. Просто… можно ли рассказать даже о тех правилах, о которых они не говорят?.. Если вы перегнете палку… будет другая история.

Они на ощупь исследовали границы своих возможностей, и нельзя сказать, что не могли совсем уж ничего.

– Аа… по-моему, было ошибкой говорить вам это…

Халикакаб, похоже, искренне сожалел.

Видимо, поэтому он напоследок сказал:

– Но первое, о чем вы должны думать, – это о себе… Даже если сосредоточитесь на делах других… своими делами не пренебрегайте… прошу вас… хорошо?..

И Халикакаб ушел.

■□■□■

После окончания долгой беседы с Халикакабом атмосфера отнюдь не просветлела, впрочем, и не помрачнела.

В кабинете, где не вспыхивали яркие эмоции, было как-то не так, как всегда.

Никто не произносил ни слова. Время от времени кто-то слегка менял позу, но все были погружены в задумчивость, изредка беззвучно бормоча что-то себе под нос. Слишком много информации.

События развивались совершенно не так, как прежде. Мысли насчет Халикакаба и новых объявившихся противниках – запутанные. Куда повернуть вектор эмоций – в сторону отчаяния, в сторону надежды? Понять было невозможно.

Но, как только появился Халикакаб, у них, почти как у собачек Павлова, вспыхнула эмоция: сражаться! Эта эмоция и определила их дальнейшее общение.

У всех – одно и то же отношение, одна эмоция. У всех пятерых.

Вот так они, поддерживая друг друга, решили сражаться. Так они всегда справлялись с проблемами. И сейчас справятся.

Феномены происходят с другими, но это не меняет того, что надо сделать.

– Говоря откровенно, та еще история.

В безмолвной комнате, где много цветов смешались вместе и стали в итоге бесцветными, Инаба подала голос и воспламенила атмосферу.

– Все события и воспоминания за одну-две недели, что длится феномен… тут, похоже, ничего не поделаешь.

– Никак не могу с этим смириться, но… это лучше, чем «принудительное завершение», – с непонятным выражением лица произнесла и Нагасэ.

Если это случится, уже не только воспоминания за одну-две недели – вообще все узы с товарищами пропадут.

– …А в нашем случае все необычайно затянулось, поэтому… возникли осложнения, – сказала Инаба.

Если отсчитывать от «обмена личностями», то прошло уже почти полтора года, и за это время они столкнулись с шестью феноменами.

Какую из накопившейся за это время «информации» следует удалить, потому что она появилась благодаря феноменам, а какую не следует удалять, потому что она появилась безотносительно феноменов?

– По-моему, остается только пожалеть, что мы пятеро, слегка отличающиеся от нормы… повстречались с Халикакабом, который отличается от их нормы, вам не кажется? – спросила Инаба.

Что же пошло не так, из-за чего они оказались в такой нетипичной ситуации?

– Но, так или иначе, сейчас нам остается лишь сделать все, что мы можем сделать, – обратился Тайти к Инабе, твердо веря в свои слова. – Пока «информация» еще не удалена. Ничего еще не стерто.

– Да, именно! Надо помочь Юкине и остальным ребятам!

– С нашим-то опытом… хоть что-то мы наверняка сможем сделать!

Кирияма и Аоки явно тоже были полны энтузиазма.

– То, что сможем сделать… давайте сделаем, – словно убеждая всех и себя саму, с энтузиазмом заявила и Нагасэ.

Инаба в своих размышлениях уже продвинулась на шаг дальше.

– По отношению к другим только «принудительного завершения» надо избегать любой ценой, просто продержаться одну-две недели, не поднимая бучу. Будьте осторожны, не ввязывайтесь слишком сильно, чтобы не попасться на глаза «номеру три».

Исходя из всего, что случилось прежде, принцип был ясен.

Нагасэ согласно кивнула и сказала:

– А потом… нам останется только сделать все возможное, чтобы подготовиться к «удалению информации».

– Есть ли способы сохранить информацию?.. Об этом я предлагаю подумать каждому. Если будет хорошая идея, поделитесь.

На предложение Инабы Кирияма и Аоки одновременно закивали:

– Окей. – Идет.

– Как-нибудь прорвемся. Нет, непременно прорвемся, – веря в их совместную силу, сказал Тайти.

Они будут бороться в рамках правил этих типов. Это останется неизменным и сейчас.

Но, в отличие от феноменов Халикакаба, где тот всего лишь «делал интересно», эти типы реально пытаются причинить КрИКовцам вред… Нет, они делают одно и то же.

КрИКовцы останутся верны себе.

■□■□■

Сигнал к началу сражения подан.

Наконец-то КрИКовцы стали действовать всерьез.

Сейчас, насколько они понимали, феномены происходили с компанией Курихары и с компанией первоклассников.

В первую очередь надо попытаться связаться с компанией Курихары. Для начала поговорить с ними.

Первоклассники, с которыми, похоже, происходило «высвобождение желаний», их тоже беспокоили, и они связались с Тихиро и Эндзёдзи, но те первоклассники уже ушли по домам. Но, по крайней мере, у них было представление, что нечто странное происходит с четырьмя парнями из одной параллели.

Компания Курихары, хоть у легкоатлетической секции и не было сегодня тренировок, засела в кабинете, принадлежащем секции.

Если обмены личностями происходят только с ними пятью, пока что проблем нет – возможно, они тоже пришли к этой мысли, как и КрИКовцы в свое время?

Зона, где в ряд выстроились кабинеты секций, располагалась рядом со спортплощадкой. В зимнее время поздно вечером никого из секций поблизости не было.

– Эй, ребята! – воскликнула Кирияма перед закрытой дверью женской легкоатлетической секции.

Засевшая там пятерка – это Курихара и ее подруги, все это время державшиеся от КрИКа на расстоянии. Сперва Тайти и компания ошибочно считали, что это с ними происходит феномен, а те девушки пытаются избежать его воздействия; но теперь они понимали, что это не так.

Девушки пытались избегать всех окружающих.

Вероятно, им пригрозили, чтобы они не делились своей историей ни с кем.

Девушки страдали тайно, только между собой, закрывшись в своем собственном мирке.

С ними происходит – «обмен личностями».

Сейчас они не отвечают, когда с ними заговариваешь. Но это ничего.

Потому что скоро их мирок будет вскрыт.

– Мы понимаем, что с вами происходит кое-что ужасное!

Эту задачу взяла на себя Кирияма, самый близкий человек к тем, с кем сейчас происходил «обмен личностями».

– Что касается конкретики… возможно, вам запретили говорить на эту тему, так что и я не буду! Возможно, если расскажете, мы сможем принять какие-то меры, но не буду заставлять вас рисковать.

После первого стука дверь приоткрылась, и в щель стало видно, что там внутри пять человек, но реакции никакой не последовало. Но жаркий голос Кириямы наверняка до них дошел.

– Просто в те моменты, когда вам будет психологически тяжело… в те моменты, когда захочется с кем-то это обсудить… не забудьте, что есть мы, КрИК.

– И я, и Инабан. Ну а если вдруг вам и парни подходят, то Тайти Яэгаси и Ёсифуми Аоки тоже есть! – веселым тоном подвела черту Нагасэ, словно говоря, что это и есть их способ сражаться.

＋＋＋

По правде говоря, он не знал, что делать.

Ёсифуми Аоки включил телевизор в гостиной, но на экран не смотрел, а просто сидел в рассеянности.

Подхваченный общим воодушевлением, он тоже демонстрировал энтузиазм, «Мы это сделаем!» и все такое. Он и сам старался создавать эту волну.

Но ясно было, что и он, и все остальные бьются лбом о стену.

Его «информация» удаляется.

У всех в КрИКе «информация» удаляется.

И у других людей «информация» тоже удаляется.

Это само по себе невероятно кошмарно.

Потому что, если «информации» не станет, он уже не будет нынешним собой.

Он, мягко говоря, переродится, а грубо говоря, умрет?

…Сейчас стоит вопрос о его жизни или смерти?

Тут же сознание прошило холодом. Холодно, холодно. Жутко холодно. Почему он должен испытывать такие чувства? Не пора ли кому-нибудь сказать, что это всего лишь сон? Несмотря на такое критическое положение, они заявили, что будут сражаться не ради себя, но ради других, однако он сомневался, что такая возможность у них вообще есть.

Ведь они просто обычные ученики старшей школы? Никаких особых способностей, ничего такого у них нет.

Но, когда они узнали, что могут потерять узы с дорогими сердцу товарищами, отмахнуться от этого было невозможно.

Возможно, блеф был их средством защиты.

Скорее всего, робеть и пытаться убежать – плохо. Если кого-то бросаешь, то терзаешься чувством вины, не находишь себе места, становишься не в ладу с самим собой. От эмоциональной агрессивности сердце закаляется, что и к лучшему. Но опасность тоже существует.

Хочется защитить и КрИКовцев, и других людей.

Хорошо бы в полную силу делать все возможное и для тех, и для других, но против врага такого уровня даже полной силы может быть недостаточно.

Мчаться во весь опор, пробегать сквозь все препятствия, жить на грани, по максимуму накапливая «сейчас».

Если думать так только сейчас, то окей, если постоянно – вообще лучше некуда. Но можно ли на нынешнюю ситуацию кидаться с этим настроем? Она вообще преодолима?

– Редко у тебя можно видеть такое задумчивое лицо.

– О, сеструха вернулась.

Вошла старшая сестра в костюме. Она, закончив колледж, работала в фирме по выпуску одежды.

– Охх, какой дубак. Ёсифуми, дай горячего сакэ, будь добр.

Сестра, даже не переодевшись, запустила ноги под котацу.

– …Когда придет время ужинать, приготовлю.

– Эх, родная сестра вернулась домой с мороза и говорит, что хочет погреть косточки, а ты…

Даже на взгляд младшего брата, она очень красивая женщина. Тем не менее, даже когда ей удается обзавестись парнем, это длится недолго – возможно, именно по этой причине.

– Да, ну так что тебя тревожит? Еда будет невкусной, так что разберись по-быстрому.

– …Сеструха, ты нализалась?

– Мне пришлось участвовать в жутко кошмарной вечеринке, она оказалась еще более жутко кошмарной, так что я высосала разом кувшин и свалила оттуда домой.

– К-круто… хотя нет, на фига так перенапрягаться.

– Да все нормально, мне всего лишь двадцать с хвостиком. Ну так что у тебя?

«Трудно беседовать с пьяным человеком», – подумал он, но…

– В общем, там довольно тяжелая ситуация, такое чувство, будто решается судьба не только моя и моих друзей, но и некоторых других… но все равно я в порядке, как обычно… наверно.

В детали он вдаваться не мог, передал только общие ощущения.

– Нельзя.

– Чего сразу нельзя?!

– Вернее, что значит «как обычно»?

– Ответила, даже не поняв смысла? Ну, сейчас напрягись уже! Типа того.

– Ммм, все равно нельзя.

– Что именно «нельзя»?

– Не забивай голову судьбами других. Выгрузи их.

– …Почему ты даешь такие эгоистичные советы?

– Ты в последнее время рано уходишь и поздно возвращаешься. А точнее, периодически так делаешь.

…Плохо. Обычно сестра такое не замечает, но сейчас, похоже, заметила.

– Если дело в твоих проблемах, то это твое дело; думаю, если только ты не помрешь, остальное неважно; но тут речь о проблемах других. Эта ноша тебе не по плечу.

– Не, серьезно, ну что такое. Это реально моя ноша. И я правда много чего могу.

В нем начало вскипать раздражение.

– Ха-ха, это тоже неправильно. Если нестись вперед очертя голову, сработать может разве что случайно.

– …Хватит уже. Не мели что вздумается.

– Эй, я обиделась! – дурачась, сказала сестра, заползла под котацу почти по грудь и легла. Его это злило.

Ощутив, видимо, его раздражение, она вновь заговорила:

– Нравится мне твой оптимизм и твой малость философский характер.

Она хочет говорить об этом, потому что пьяна? Он не видел ее лица, поэтому не мог судить, она серьезна или нет.

– Но наступит момент, когда одного этого окажется недостаточно. Если собираешься что-то взять на себя, то лучше сейчас.

Одного этого недостаточно. Эти слова его потрясли.

– Если с таким отношением ты говоришь, что будешь прыгать выше головы, то других ты не побеспокоишь.

Она уже лежала, но сейчас специально села.

– Потому что я тебя остановлю.

Она смотрела серьезно.