Онлайн чтение книги Звезды Сан-Сесильо The Stars of San Cecilio
ГЛАВА 4

На обратном пути он задал ей несколько сугубо личных вопросов, и она автоматически отвечала на них, все еще пытаясь избавиться от влияния тех последних мгновений на вилле.

— Вы должны простить меня, если вам кажется, что я вторгаюсь в ванту жизнь, — промолвил доктор, — но в данных обстоятельствах мне бы хотелось, чтобы все было выяснено. Вас действительно больше ничего не связывает с вашей страной?

— Нет. — Она, казалось, на мгновение заколебалась. — Ничего, это правда.

— Что вы имеете в виду?

— У меня только дальние родственники. — Лайза печально улыбнулась. — Но они вряд ли идут в расчет, не так ли?

— В Англии — вероятно, — признал он, — но в Испании мы придаем семье довольно большое значение. Семья по-настоящему дорога сердцу каждого испанца. Мы не расстаемся и не теряем связи друг с другом, как это, похоже, происходит у вас. — Он нахмурился, глядя на дорогу перед собой, и, кажется, не одобрял англичан с их обычаями.

Лайза ловила себя на том, что ей интересно, в каких кругах он вращается в Мадриде и можно ли судить по этому худому умному лицу, что он находится в зените своей известности, а она подозревала, что это так и есть. Он не только производил впечатление умного человека, но был богат, что свидетельствовало об успехе.

— В Испании, например, молодая женщина вашего возраста вряд ли искала бы средства к существованию. Кто-нибудь из ее семьи почти наверняка взял бы ее под крылышко, и, вероятно, она бы вышла замуж, а брачный контракт был бы составлен в ее пользу.

— А мы в Англии предпочитаем заключать свои брачные контракты, когда решаем выйти замуж, — решительно ответила она.

Хулио продолжал пристально всматриваться в дорогу, поглощавшую все его внимание. Он только слегка пожал плечами.

— Я ведь просто заметил, что в нашей стране ваше положение было бы более прочным. Однако, — преодолев крутой поворот, продолжил он, — я пытался выяснить, насколько вы свободны в своих решениях и не связывает ли вас с родиной что-нибудь, кроме уз крови, что может заставить вас затосковать по Англии после нескольких недель, проведенных здесь.

— Вы имеете в виду, — она предательски покраснела, хотя он и не смотрел на нее, — не помолвлена ли я?

— У вас нет обручального кольца, но ваше сердце может быть занято! — чуть заметно улыбнулся он, когда она искоса взглянула на него.

— Я — нет, я не… Я хочу сказать, что у меня никого нет!

— Это самое предпочтительное, — произнес он таким тоном, словно с его дороги убрали последнее препятствие. — Вы легче адаптируетесь, если у вас в Англии не осталось никаких сердечных привязанностей и ностальгия не помешает вам выполнять вашу работу. От тех, кого я нанимаю, я требую хорошей работы и сосредоточенности, а также преданности в моих делах. — Он бросил на нее мимолетный взгляд. — Я задаю вам слишком много вопросов, мисс Уоринг? Не забывайте, что это мой единственный ребенок и его я доверяю вам, а вы будете предоставлены самой себе в мое отсутствие!

— Да, я вас отлично понимаю! — Но именно в этот момент Лайза усомнилась, следует ли ей поступать к нему на работу, не разумнее ли передумать и извиниться за свой отказ.

Он как-то необычайно хладнокровно говорил о ее сердечных привязанностях, словно надеялся привить ей иммунитет против них, по крайней мере пока она будет работать у него.

— Вероятно, — неожиданно предположила она, — вы хотели бы получить обо мне более исчерпывающие сведения, прежде чем серьезно решить, стоит ли доверять мне девочку?

— Нет, — он покачал головой так, как будто не видел в этом предположении ничего странного, но уже принял решение. — У меня складывается впечатление, что вы с Жиа отлично поладите, а это самое важное. Так что, если экономка и ее муж завтра вернутся, а они не очень далеко, я бы хотел, чтобы вы переехали на виллу послезавтра, и разумеется, вместе с Жиа.

— Вы совершенно уверены, что я соглашусь? — услышала она свой шепот, испуганная тем, что этот испанский эпизод — а это, конечно, не более чем эпизод — получил такое неразумное продолжение.

Когда они вернулись в отель, мисс Гримторп занялась Жианеттой, и Лайза подумала, что ни за что на свете не взяла бы такую женщину в няни девятилетнему ребенку — уж больно сурова была эта няня. На Лайзу она смотрела с упреком, как будто девушка отняла у нее работу, потерю которой не могло возместить и месячное жалованье.

Конечно, отказ от услуг мисс Гримторп характеризовал ее, но Лайза была так взволнована и обеспокоена всякими невольными мыслями, что не могла почувствовать удовлетворения от того, что предпочли ее.

Она приняла ванну и переоделась к обеду. В ресторане отеля она с удовольствием увидела пустой столик, за которым обычно сидел доктор Фернандес. Однако на столике стояли бархатистые алые розы, и вид у них был такой, будто они были уверены, что не останутся неоцененными в этот вечер.

Покидая ресторан, Лайза увидела, что через вращающуюся дверь входит доктор Фернандес в сопровождении рыжеволосой дамы с короной кос на голове. Донья Беатрис де Кампанелли! В этом не было никаких сомнений!

В черном платье, таком же потрясающем, как и прежнее золотистое, с плечами, покрытыми газовой накидкой с блестками, и кроваво-красным ожерельем на белоснежной шее она была великолепна. Лайзу осенила мысль, что цвет роз на столике специально подобран под цвет ожерелья.

Она как можно быстрее выскользнула из ресторана, чтобы никто из них не увидел ее. Каково же было ее изумление, когда мальчик-посыльный, догнав ее, протянул записку. В ней просто, но властно говорилось: «Я обедаю с приятельницей, но мне доставит удовольствие, если вы не откажетесь выпить с нами кофе на террасе. Я хочу познакомить с вами свою приятельницу. X.Ф.» .

X. Ф. — Хулио Фернандес! Ее новый хозяин!

Лайза спустилась в сад, чтобы дождаться окончания обеда, и наконец увидела, что они вышли на террасу.

Широкая терраса была украшена огромными вазами с ниспадающими каскадами цветов и освещена электрическими лампами кроме того света, что падал на нее из окон ресторана.

Доктор Фернандес и его гостья прошли к одному из уединенных столиков. От взгляда Лайзы не ускользнуло, что столик был накрыт на троих.

Она робко поднялась на террасу и, пока официант принимал от доктора заказ, стояла, не решаясь подойти. Ее фигурка вырисовывалась на фоне бархатной ночи. На ней было пестрое шифоновое платье, очень скромное, но удачно подчеркивающее ее необычную стройность и придававшее ей неземной вид — призрака в газовом одеянии, окруженного мраком звездного неба.

Только великолепная копна волос сияла живым блеском. Она иногда завязывала волосы лентой, но сегодня они свободно падали ей на плечи, и лучи света подчеркивали их пшепично-шелковистую красоту.

Доктор Фернандес встал и одарил ее чуть заметной улыбкой. Его спутница сидя разглядывала девушку с большим любопытством.

— Позвольте представить вам донью де Кампанелли, — промолвил Фернандес, представив Лайзу рыжеволосой красавице. — Что вы будете пить с кофе, — осведомился он, когда Лайза села, — ликер?

— Нет, спасибо. Только кофе, — ответила Лайза, чинно сложив руки на коленях. Это было так непохоже на тот вечер, когда они пили вино на берегу, что она чувствовала себя скованно, а донья де Кампанелли наблюдала за ней с легким изумлением.

— Вы должны простить меня за мои слова, — вымолвила она, — но вы так не похожи на тех гувернанток, которых я встречала раньше. Они обычно скроены по одному и тому же образцу, и у всех у них подавляюще властный вид. Вы же похожи на вчерашнюю школьницу!

Лайза невольно почувствовала себя униженной.

— Я не так молода, как выгляжу, — заметила она.

— Тогда это, вероятно, и хорошо, потому что вам придется справляться с таким постреленком, как Жиа. — Она томно взглянула на доктора черными, как ягоды терновника, глазами, в которых все еще сквозило изумление. — Ты вполне уверен, любимый, что не делаешь ошибки? Я не питаю нежных чувств к твоей суровой мисс Гримторп, но она по крайней мере старше, а значит, и опытнее! У мисс Уоринг, вероятно, так мало опыта, что для нее будет непосильным бременем забота о Жиа!

— Я так не считаю. — Доктор погасил в пепельнице сигарету и протянул портсигар Лайзе. Та уже успела заметить, что донья де Кампанелли не курит и лишь слегка или совсем не накрашена. И только на губах была помада вызывающего тона. Впрочем, ее безупречный цвет лица и совершенные черты и не требовали дополнительного макияжа. — Может быть, мисс Уоринг и выглядит совсем юной, но она уже призналась мне, что ей двадцать четыре года, а значит, она уже далеко не школьница.

Его улыбка на какое-то мгновение согрела сердце Лайзы, хотя последующие слова его гостьи обдали ее холодом:

— У нас двадцать четыре года что-то значат, но в Англии женщины развиваются медленнее. Вы уже где-то работали, мисс Уоринг?

Лайза мгновенно поняла, что несмотря на добродушное выражение лица донья Беатрис де Кампанелли настроена к ней враждебно — враждебно с самого начала.

— Я… ну да, — бессвязно пробормотала Лайза. — Доктор Фернандес уже навел обо мне справки.

— За такое короткое время? — насмешливо скривила рот донья Беатрис.

Хулио Фернандес, удивился.

— Времени было предостаточно, — заметил он. И отзывы я получил полностью удовлетворительные.

Донья Беатрис положила руку — изысканную, сверкающую кольцами руку — ему на плечо.

— Прости, мой любимый, — ласково проговорила она, если тебе кажется, что я усомнилась в твоих суждениях, но людям иногда свойственно торопиться с выводами. А судя по твоим словам, вы с мисс Уоринг даже не знакомы по-настоящему. Знакомство во время ее отпуска! Ситуация, мягко говоря, неординарная! — Она холодно и лукаво улыбнулась англичанке: — Для вас, мисс Уоринг, это может быть губительным — поступить на работу в незнакомый дом в совершенно незнакомой стране. Правда, могу вас заверить — нет большей удачи, чем получить работу у доктора Фернандеса, особенно когда дело касается его единственной дочери.

Лайза молчала. Доктор Фернандес, подумала она, тоже в затруднительном положении.

— Уверен, что везение окажется взаимным, — услышала она его голос. — А если бы ты увидела их вместе, у тебя не было бы никаких сомнений, что мисс Уоринг именно то что нужно Жиа. Ребенок сразу же принял ее, и я предвижу, что они прекрасно поладят. А вы что скажете, мисс Уоринг?

— Надеюсь, — натянуто ответила Лайза. — Во всяком случае, я сделаю все, что смогу, чтобы исправить результаты работы мисс Гримторп. Девятилетней девочке не нужна няня. Ей больше пойдет на пользу школа.

— Здесь слово за доктором Фернандесом! — отрезала донья Беатрис, посмотрев на усыпанные бриллиантами часы на браслете. — Я должна идти, Хулио! В десять часов я уезжаю в аэропорт, а сейчас уже половина десятого. — Она одарила его томным, полным сожаления взглядом, настолько печальным что Лайза почувствовала неловкость. — Но мы же увидимся в Мадриде через несколько дней. Ты ведь уезжаешь послезавтра?

— Да, когда мисс Уоринг и Жиа поселятся на вилле.

Высокомерная красавица протянула Лайзе руку, вернее, подала ей кончики пальцев в перчатке.

— Заботьтесь о Жиа хорошенько, мисс Уоринг, — произнесла она приказным тоном. — Нисколько не сомневаюсь в том, что мы скоро увидимся. Я принимаю очень близко к сердцу интересы доктора Фернандеса, и если он не сможет навестить вас на вилле, то, разумеется, это сделаю я!

— Мы вместе будем навещать их, — пообещал доктор Фернандес.

Когда они исчезли в темноте, по-видимому, чтобы сесть в ожидающую их машину, Лайза встала и прошла в дальний угол террасы, откуда спустилась в полумрак сада. Она была взволнована, встревожена и почти расстроена. Никогда в жизни она еще не сталкивалась с такой неприкрытой враждебностью, какую проявила к ней донья Беатрис. Ей захотелось дождаться возвращения доктора, чтобы броситься к нему и попросить освободить ее от обязательства работать у него.

Вдруг она подумала о Жиа, чья маленькая ручонка так Доверчиво пробиралась сегодня в ее руку. Девочка одинока и нуждается в ней, да и ей самой нужно нести за кого-то ответственность. Они смогут быть счастливы вместе в этом заросшем саду на берегу моря, и с ее стороны было бы безумием отказываться от первоклассной работы — работы, которую донья Беатрис предназначала для себя, судя по неприязненным взглядам, которые она бросала на Лайзу.

В конце концов, насколько ей было известно, донья Беатрис всего лишь друг Хулио Фернандеса и, может быть, никогда не будет ему больше чем другом. К решению относительно женитьбы должны прийти оба, а доктор уже девять лет как вдовец.

Почему ему понадобилось ждать все это время, если кузина его жены хотела выйти за него замуж немедленно (а судя по ее собственническому отношению к нему, так и было)?

Почему она уже давно не стала сеньорой Фернандес и не занимается сама выбором гувернантки для Жиа?

Отвезя свою гостью, Фернандес вернулся в отель и направился прямо к себе. Он ходил взад и вперед по своей комнате, куря тонкие испанские сигареты одну за другой. Не то чтобы он выглядел встревоженным, но на его лице появлялось легкое беспокойство. Золотистый свет лампы, стоявшей на прикроватном столике, ложился тенями на его гладкие черные волосы и делал ярче его бледно-оливковое лицо.

Сегодня у него в петлице красовался белый цветок, сорванный по дороге рукой Беатрис и приколотый ею к лацкану его смокинга. Он отколол цветок, посмотрел на него и начал рассеянно теребить его лепестки длинными пальцами, пока весь цветок не развалился, усеяв, как снегом, ограду балкона. В его ушах еще стоял мягкий голос Беатрис, когда она прилаживала цветок ему в петлицу: «Ты можешь сохранить это, чтобы вспоминать меня, пока мы не встретимся снова, Хулио!» Ее голос был сладким как мед и немного хрипловатым, а глаза томно смотрели на него. Но за этой томностью угадывался огонь, стремившийся пленить его, а поэтому он намеренно отвел взгляд и напомнил ей о времени.

Через пару ночей он вернется в Мадрид, и Беатрис будет обедать с ним в его квартире, роскошной квартире с превосходным слугой. Они часто обедали дома, а не в ресторане. Беатрис, будучи вдовой, без всяких угрызений совести часто нарушала уединение мужского жилища, ее нисколько не заботило, что от этого может пострадать ее репутация. Все их друзья ожидали, что в один прекрасный день они поженятся, и она знала, как себя вести с ним. Держаться с Хулио как-то иначе было бы опасно!

Он не страдал подозрительностью, и на него не действовали такие штучки, как изменившийся взгляд, новые нотки в пониженном голосе, — во всяком случае это было незаметно. Донья Беатрис научилась вести себя с ним осторожно, и несмотря на то что иногда она сгорала от нетерпения, их дружба носила чисто платонический характер. Она не знала, что совсем недавно и он начал понимать — так дальше продолжаться не может.

Он считал нечестным водить за нос женщину столь красивую, с такой безупречной репутацией и с таким количеством друзей, как донья Беатрис, только потому, что никак не может решиться на ответственный шаг.

Виной тому было его прошлое, несчастье и горечь, которые не покидали его, особенно в последнее время. Беатрис лучше, чем кто-либо, знала все об этом несчастье и, казалось, не позволяла и ему забыть о нем. Оно как бы связывало их. Но Жиа — Жиа не любила ее, что же касается его самого…

Он оперся на ограду балкона и устремил взгляд на звезды, поймав себя на том, что мысли уносят его куда-то далеко.

Где-то в этом отеле есть молодая женщина, нуждающаяся в заботе, а вместо этого вынужденная сама принимать на себя чужие заботы. Он вспомнил ее шелковистые волосы, падавшие на плечи и в лунном свете казавшиеся легкой паутинкой. Сегодня вечером она выглядела очень юной и беззащитной в этом своем шифоновом пестром платье из магазина готовой одежды. Он сразу же понял, что Беатрис невзлюбила ее. Когда они шли по дорожке сада к машине, она не допускающим возражений тоном произнесла:

— По-моему, Хулио, ты совершаешь ошибку. Эта девушка совершенно не подходит Жиа. Подумай сам, будь она практична и надежна, разве она потратила бы все свои деньги на отпуск в Сан-Сесильо, не имея работы? Она мне кажется авантюристкой! Ты действительно связался с ее бывшими хозяевами и навел о ней справки?

— Нет, — ответил Хулио. Донья Беатрис была шокирована.

— Но, Хулио! Дорогой, ты с ума сошел? — спросила она.

— Вероятно, — он пожал плечами, давая понять, что не намерен продолжать разговор. — Но у меня такое чувство, что она сможет хорошо повлиять на Жиа!

— У тебя такое чувство!.. — Донья Беатрис сверкнула глазами.

Теперь, склонясь к ограде балкона, он понял, что поступил правильно. Он проявил донкихотство, сам не понимая почему. Вполне возможно, девушка действительно авантюристка и приехала в Сан-Сесильо в поисках мужа или чего-нибудь в это роде. Она производит впечатление юного, не пробудившегося существа. Самым правильным с его стороны было бы дать ей месячный испытательный срок и, если она не справится со своими обязанностями, отправить ее обратно домой.

Да, так и будет. Если она не удовлетворит его требованиям, он безжалостно избавится от нее.

Приняв это решение, Хулио вернулся к проблеме возвращения в Мадрид. Как можно продолжать бороться с неизбежным, если оно неизбежно?