Онлайн чтение книги Умоляй меня Pray To Me
Глава 69

Глава 69

Не заметив прыти в исполнении своего приказа, Уинстон положил сигару в пепельницу и отодвинул стул. Столб плоти медного цвета, истомившийся во влажном отверстии, вырвался наружу.

Он заглянул под стол, откуда на него немигающим взглядом смотрела женщина, чьи глаза были такими же мокрыми, как и ее рот.

- Я уж думал, ты умерла, как сама давеча просила, а ты еще бодренькая.

Женщина, которая все время доклада почти не могла дышать, поскольку сосала его член, раскрыв свои алые губы, сделала глубокий вдох. Он же, одной рукой притянув ее голову к своему паху, другой взялся за основание пениса, отчаянно пытаясь снова засунуть его ей в рот.

Постучав твердой плотью, смоченной ее слюной и его собственными выделениями, по плотно сжатым губам, он поинтересвался:

- Ты, что ли, думала откусить его своими маленькими зубками, а?

В то время, как Кэмпбелл озвучивал результаты своей работы, она вонзила зубы прямо в мясистый ствол и не отпускала его, пока Леон не отреагировал. Вероятно, ее намерением было опозорить его перед подчиненным.

- Если бы ты себя обнаружила, посрамлена была бы ты, а не я.

Рука, которая держала ее затылок, скользнув по шее, мимо уха двинулась к подбородку и с обеих сторон крепко сжала ее щеки. В тот момент, когда рот женщины беспомощно открылся, толстый кусок плоти снова втолкнулся внутрь.

- Если не хочешь делать это на обозрении у всех снующих здесь солдат, постарайся как следует.

Неохотно водя языком по окаменевшему фаллосу, за звуком переворачивающейся на столе бумаги она расслышала, как Уинстон пробормотал:

- Но что за номер с пистолетом!

Она даже помыслить не могла, что удачная ставка на жизнь в той смертельной игре обернется для нее подобным положением.

- Уж мне эти шлюхи Бланшара... Как вульгарно!

После происшествия во дворе он затащил Грейс в кабинет и опустил на колени под своим столом.

- Проделывать на публике то же, чем ты занимаешься, стоя на коленях передо мной... У тебя совсем нет стыда.

Она уж точно не собиралась никого развлекать, засунув себе в рот пистолет. Кроме того, что в этом могло быть вульгарного?

Уинстон провел пальцем по ее губам, пока она растерянно смотрела на него. Его руки и без перчаток были холодны, как лед.

- В этом вся ты. Сначала бесстыдно соблазняешь меня своим телом, чтобы уйти от допроса, а затем, пытаясь избежать смерти, хватаешь ртом и сосешь пистолет, словно мой член.

Она замерла в оцепенении. И вовсе не из-за беспочвенных обвинений, но по другой причине.

В любой ситуации он находил оправдание своей похоти. В каком бы виде она не предстала перед ним, в нем просыпался голодный зверь с эрегированной плотью наперевес. И в этот раз он оставил ее в живых, поскольку у него снова возникло сексуальное желание.

Собирался ли Уинстон вообще убивать ее?

- Настало время расплаты.

Как бы то ни было, ей пришлось уткнуться лицом ему между ног, пока он не кончил. Разумеется, о том, чтобы сплюнуть, и речи не было.

Ее посетила мысль, что это лучше смерти, и Грейс заплакала и засмеялась одновременно. В свете последних событий она болезненно зациклилась на своем желании выжить.

В итоге, все утро она просидела под уинстоновским столом, свернувшись клубочком, как собака. А если долго не шевелилась, жесткий мысок его ботинка наугад тыкался в ее тело:

- Померла что ли?

За завтраком и обедом Уинстон, просовывая ей под стол кусок хлеба или полоску бекона, размахивал им:

- Можно!*

(*П/П: Разрешительная команда для собаки, позволяющая ей приступить к еде.)

Когда она сказала, что хочет в туалет, он отвел ее в отдельную ванную комнату при кабинете и заставил помочиться у него на глазах.

Обращение с ней было, как с настоящей собакой.

Даже после возвращения в камеру пыток кинологические* кульбиты продолжились.

(*П/П: Кинология - теоретические основы собаководства.)

Заставив Грейс встать посреди пыточной, которая теперь выглядела гораздо аскетичнее, Уинстон в клочья порвал ее одежду, от юбки до панталон, побросав все на пол.

- Отныне ты - собака. Собаки носят ошейники с поводком, а не одежду.

После этих слов он взял со стола черный кожаный ошейник и надел его на Грейс.

- Как тут и было.

- Ай!...

Звяк!

Резко дернув за цепочку поводка, он подтянул ее к своему подбородку.

- Теперь твоя кличка - Белла.

Он с улыбкой посмотрел на нее, и его глаза вспыхнули ехидным весельем.

- Когда я был маленьким, у меня была собака. Это была очень непослушная сука.

- Ух...

- Как и ты.

Его рука, гладившая Грейс по затылку, словно собаку, внезапно схватила ее за волосы.

- Я хотел назвать собаку Беллой, но проиграл в орлянку* брату, поэтому кличку ей дал Джером. Знаешь, что он выбрал?

(*П/П: Орлянка - подкидывание монетки для разрешения спора.)

- ...

- Графиня Трикси.

Уинстон тихонько фыркнул.

- Совершенно крамольное имя для собаки. С тех пор Джером Уинстон поумнел.

- ...

- Сама подумай. Получалось, что собака имела более высокий статус, чем ее хозяева. Факт того, что псина была графиней, невероятно раздражал миссис Элизабет Уинстон, ведь у нее самой не было никакого титула вовсе. И, в конце концов, матушка сменила ее кличку на Долли.

- В чем суть?

Грейс, менее, чем за сутки пережившая предательство, неудачу и унижение, была не в настроении хихикать с ним на пару, предаваясь детским воспоминаниям.

Уинстон, посетовав, что у нее такой же дурной характер, как у той суки, закончил свой длинный рассказ:

- А суть в том, что теперь, когда у меня есть собственная собака, я, наконец, могу назвать ее Беллой.

Рука, державшая ее за волосы, снова начала гладить Грейс по голове, словно питомца. Не оставаясь в долгу, она с усмешкой выпалила:

- Капитан Уинстон сношается с собаками? Просто отвратительно.

Злопамятная и мстительная... Разве она не прелесть?

Уголки его рта дернулись вверх, будто Леон смотрел на лающего щенка.

Она дерзко сбежала, сломав его клетку, а потом нагло шантажировала его своей жизнью. Тот факт, что эта женщина все еще бесстрашно пыталась сесть ему на голову, бесил до дрожи, но, в то же время, был совершенно умилительным.

"Да, приручать тебя будет весело."

Не отпуская поводка, он сел на край стола. Цепь натянулась, поскольку женщина сопротивлялась тому, чтобы ее тащили, как собаку. Затем он приказал той, кого уже не смущала даже ее покрытая грязью и ссадинами нагота:

- Белла, сидеть!

Она никак не отреагировала.

Чтобы собака поняла и запомнила команду, сначала следовало показать ей, что она означает.

Леон резко дернул за поводок. Ее тело пошатнулось, не в силах удержать равновесие, она упала на колени между его ног.

- Хорошая девочка. Вот, ты уже знаешь команду "Сидеть!".

Когда он гладил ее по голове, женщина старалась избегать его прикосновений.

- Я совсем упустил из виду, что моя неугомонная сучка хорошо знает местную планировку.

Он схватил ее за кончик подбородка и повернул с тем, чтобы она смотрела ему прямо в глаза.

- Согласно показаниям часовых, никто не входил и не выходил из подвала с тех пор, как я покинул эту камеру вчера вечером. Неужели они солгали? Очень надеюсь, что нет.

- ...

- В любом случае, они получили строгий выговор. Конечно, последует и сокращение зарплат, отчего пострадают их семьи...

- ...

- И все из-за тебя. Что ты теперь чувствуешь?

Наблюдая, как он пытается вызвать у нее чувство вины, Грейс осознала.

"... Значит, ты так и не понял, что я вышла через бельевой желоб."

Невозможно было представить, чтобы он все тщательно не проверил, но, скорее всего, просто не нашел никаких улик, вроде отпечатков пальцев или следов ног. Кроме того, на взгляд военного столь крупного телосложения отверстие бельепровода могло показаться неправдоподобно маленьким.

Глупец.

Уинстон, который даже не догадывался, что внутри она насмехалась над ним, осторожно провел большим пальцем своей руки по напряженной линии подбородка Грейс и перешел к основному вопросу:

- Если ты сейчас расскажешь мне, как смогла выбраться отсюда, то и ты, и они, все вы сможете избежать наказания.

- Ты разве не знаешь? Собаки не умеют разговаривать.

Грейс замолчала, никак не отреагировав на известие, что тоже будет наказана.

- Я так понимаю, Белла у нас очень умная.

Когда она вновь попыталась уклониться от поглаживания им своей головы, Уинстон, стиснув зубы, скривил рот и грубо одернул поводок.

- Тогда лай по-собачьи.

- Я могу покусать тебя по-собачьи!

Грейс, которую он начал подтаскивать за поводок к себе, сопротивляясь, оскалилась и зарычала, как бешеная собака. Но еще более бешеным псом казался мужчина, который улыбался, обнажая свои белые зубы, словно получал от всего этого удовольствие.

- Ах...

Он сильнее натянул и без того короткий поводок и схватил Грейс за затылок, подавляя ее сопротивление. Как только ее губы были жадно проглочены, между ними просунулся комок влажной плоти.

- Ах-ха-а-а...

Даже когда она, укусив его за губу, принялась за язык, он не отступил. Напротив, упрямо прижимаясь к ней ртом, Уинстон просунул язык между ее зубами, словно провоцируя на большее.

Как ни странно, пострадала при этом зверском поцелуе именно Грейс. Резкий вкус, похожий на тот, что она ощущала с дулом пистолета во рту, мгновенно разлился по ее языку.

В конце концов, вампиром был Уинстон, а не она.

Чем яростнее Грейс вырывалась, тем крепче становились его предплечья, удерживающие ее. Когда же она, устав от вкуса его крови, перестала кусаться, поцелуй смягчился, и огненный жар его губ медленно отстранился от нее, словно, наконец, утих.