Онлайн чтение книги Умоляй меня Pray To Me
Глава 71

Глава 71

Раздосадованный, Леон стряхнул с себя наваждение, увлекшее его мысли не в ту сторону.

Ему следовало думать лишь о ее теле.

Затем он снова вспомнил тайное послание, которое женщина, чье тело уже было с ним, а мысли, очевидно, очень далеко, отправила своему жениху несколько дней назад.

Джимми, мое сердце с тобой навсегда.

Даже вспомнить было противно, как сильно его выбила из колеи обнаруженная шифровка. Тем не менее, и сейчас, когда он уже взял себя в руки, одна мысль об этом сообщении делала его несчастным.

Леон не мог не догадываться о причине.

Дело в том, что он хотел, чтобы ее сердце было с ним.

Однако, он еще не окончательно сошел с ума, чтобы, так сильно мучая ее, надеяться, что она полюбит его. Головой он мыслил рационально, но его сердце, очевидно, было глупым.

Внезапно перед его глазами всплыло ее лицо, приготовившееся к смерти с дулом пистолета во рту.

Леон знал, что она блефует. И знал, что рискует ее жизнью, когда взвел курок, чтобы напугать ее, но, в тоже время, он не смог бы нажать на спусковой крючок из-за захлестнувшего его чувства.

Он испугался.

Она была дочерью женщины, убившей его отца. Она была той, кого он сам планировал однажды убить, чтобы отомстить. Однако...

Он испугался, что она умрет.

Безумец. Леон неустанно корил себя.

Всегда оставаясь безучастным ко всему, кроме вида крови, рядом с ней он чувствовал, что все эмоции, известные миру, одолевали его одновременно.

Это не Дейзи. И даже не Салли Бристоль.

Словно заклиная себя, он снова и снова повторял одно и то же слово.

Ненависть.

Единственно возможным чувством к Грейс Риддл с его стороны могла быть только ненависть...

Ресторан, где был назначен ужин, располагался на верхнем этаже небоскреба с панорамным видом на центр Уинсфорда. Леон, явившийся первым, курил сигару у окна, наблюдая, как внизу зажигаются яркие огни квартала развлечений.

Не в силах избавиться от тяжких дум, его разум стал белым, как сигарный дым.

Услышав позади себя вежливый стук в дверь, Леон коротко отозвался, дав разрешение войти, и подошел к столу. В тот момент, когда он положил сигару в пепельницу, дверь открылась, и человек, назначивший встречу, проследовал за официантом в приватный кабинет ресторана.

- Ваша Светлость...

И лишь только спустя почти час после того, как они сели разделить трапезу, Великий Герцог Олдрич поднял вопрос, ради которого, собственно, и просил капитана о личной встрече.

- А вы знаете, что скоро будут объявлены торги?

Ожидание, что речь снова зайдет об алмазном руднике Бриа, Леона не обмануло, но оказалось верным лишь наполовину. Его инвестиции в проект больше не были целью обсуждения.

- Благодаря вмешательству Синклера, еще до начала торгов стало понятно, что конкуренция будет довольно жесткой.

Синклеры были известной семьей предпринимателей.

Это семейство придерживалось философии неукоснительного следования своему долгу и ответственности перед обществом, в соответствии со своим статусом, богатством и могуществом, а потому пользовалось уважением среди народа.

Кроме того, то, что они происходили из простолюдинов и каких-то несколько десятков лет назад были крайне бедны, также повышало их популярность, поддерживая среди простого населения веру в то, что любой может стать богатым и успешным.

- Необходимо повнимательнее присмотреться, что за люди эти Синклеры... Никто не справится с этой задачей лучше, чем капитан.

Таким образом они привлекали Леона к поиску грязных пятен в истории семьи, выступившей в качестве их конкурентов.

"Невероятно, навязать военному спецу дело, которое следовало оставить частному детективу..."

Леона покоробило отношение к нему, как к рядовому порученцу.

- Правильнее было бы выразиться, что вмешательство Синклера лишь обострило и без того жесткую конкуренцию.

Великий Герцог, верно истолковавший завуалированный отказ, одним махом влил в себя янтарную жидкость из хрустального стакана и поставил его на стол. Последним средством давления была информация, упоминая которую, стоило тщательно подбирать слова даже в закрытом помещении, где находилось всего два человека.

- У Его Величества обострились боли в животе.

Более он не мог этого скрывать. Фактическим заказчиком данного расследования был король.

- На самом деле, уже далеко не впервые Синклер становится помехой нашему бизнесу...

Получалось, что король, притесняемый семьей простолюдинов, не гнушался покопаться в их грязном белье.

"Да Его Величество ничем не отличается от простого жулика!"

Увы, однажды уже свергнутая народом и едва восстановившаяся, основанная на коррупции и тирании династия не имела абсолютной власти. Поэтому монарх старался использовать свои грязные схемы исподволь.

"Отчего бы не поручить расследование деятельности частного бизнесмена Налоговому управлению или другому профильному ведомству, вместо того, чтобы привлекать контрразведку, основная задача которой - поимка и уничтожение повстанцев?"

Скрепя сердце, капитан продолжил общение с Его Светлостью, который, даже покончив с делами, судя по всему, не собирался выходить из-за стола и пил, как не в себя. Слушая сплетни о разных знатных семействах, Леон взглянул на часы на своем запястье и увидел, что уже давно миновало девять вечера.

- У меня назначена встреча на десять часов, так что, боюсь, я буду вынужден покинуть вас прямо сейчас.

Даже не пытаясь дальше оправдываться, он положил свою салфетку на стол, но Великий Герцог замахал рукой, держащей сигару:

- Нет, нет и еще раз нет. Здешние десерты просто великолепны! Непременно отведайте что-нибудь, прежде чем уйти.

У Леона вовсе не было намерения заниматься такими глупостями, как дегустация десертов, но если это становилось условием, позволяющим ему покинуть затянувшуюся встречу, то он собирался съесть все, как можно быстрее, чтобы, наконец, удалиться.

Капитан взялся за десертную вилку, как только официант принес заварное пирожное в виде лебедя, плавающего в озерце из шоколадного соуса. Когда он, отломив крыло лебедю, положил его себе в рот, в дверь приватного кабинета постучали.

- Ваша Светлость, капитан. Господа, вам понравилась наша еда?...

Это был управляющий рестораном. Леон, который всегда считал вопрос обслуги о том, не нужно ли ему что-нибудь еще, лишь риторическим проявлением вежливости, в этот раз не смог сдержать внезапного порыва и сделал нечто, совершенно ему несвойственное.

Великий Герцог, с любопытством наблюдавший за тем, как Леон распоряжается упаковать ему еще одно пирожное, расхохотался, как только управляющий вышел.

- Невероятно, вы просите повторить, прежде, чем доесть то, что уже подано! Вам так сильно понравилось?

Леон лишь ухмыльнулся, без особого энтузиазма поедая десерт, словно это был дешевый армейский сухпаек.

- Как неожиданно. Не припоминаю, чтобы капитан любил сладости.

Покончив с десертом, который раздражал уже не меньше, чем его визави, Леон вытер рот салфеткой и ответил:

- У каждого есть свои тайные пристрастия.

Великий Герцог даже не догадывался, что пристрастия, о которых толковал капитан, касались женщины, а не сладкого...

- С нетерпением буду ждать вашего ответа. - даже усаживаясь в авто, Его Светлость все еще не забывал о цели их сегодняшнего совместного ужина.

Как только его машина отъехала, Леон погрузился на заднее сиденье своего седана. Он поставил рядом с собой коробку с роскошно упакованным десертом, заказанным в качестве корма для собаки, посмотрел на часы и обратился к водителю:

- Поезжай самой быстрой дорогой.

Съехав с подъездной дорожки к парадному входу здания, где располагался ресторан, автомобиль оказался на главной улице, но вскоре был вынужден остановиться. Этим поздним вечером площадь перед театром оказалась переполнена машинами, каретами и прохожими.

- Извозчики, что ли, подрались? - пробормотал водитель, выглянув в окно.

Леон бесстрастными глазами взирал на толпу, мельтешившую перед театром, обдумывая неудобный приказ короля.

"Мне не нравится, что меня принуждают..."

Во время того, как он терзался выбором, стать ли человеком, которого король заклеймит бесполезным, или позволить себе быть вовлеченным в нечто, что оставит за собой неприятный осадок, его взгляд упал на мужчину, ведущего под ручку мимо его авто даму.

"Джером?"

И спутницей, которая лучезарно улыбалась его младшему брату, была...

"Леди Олдрич?"

Двое, что вошли в театр, нежно держась за руки, явно были возлюбленными.

"Любопытно."

Глядя на вход в здание театра, где исчезли его брат и будущая невеста, Леон открыл дверцу своего седана.

- Я на минуту.

Не обнаружив парочку в театральном вестибюле, он купил билет на фильм, показ которого вот-вот должен был начаться, и зашел в кинозал.

Он верно вычислил. Стоя на лестнице, ведущей вниз, эти двое, указывая на разные места, решали, где им сесть.

Леон, который прятался за колонной у входа, последовал за ними, смешавшись с другими зрителями, когда они начали спускаться по лестнице.

- Идите вперед, Рози.

"Рози?!"

Леон прыснул со смеху.

Они уже так близки, что называют друг друга короткими милыми прозвищами?

Он вспомнил событие двухнедельной давности. Джером, после того, как впервые за долгое время зачем-то посетил столицу королевства, за ужином отказался от вина, налитого дворецким, и сделал неожиданное заявление.

- Я решил впредь не употреблять алкоголь.

- В самом деле? Это просто замечательно!

Их матушка чему-то обрадовалась, а Леон тихо фыркнул.

Возможно ли, что Джером собрался уйти в монастырь, раз уже вел себя и говорил, сообразно монаху?

Но, как только он озвучил причину своего решения, о которой его, собственно, никто и не спрашивал, Леон понял, что его братец не пытался отвернулся от мира. Скорее, это было обнажением весьма мирских желаний.

- Алкоголь спутывает сознание и сбивает с толку. Говорят, это помогает забыться от боли и неприятностей, но, на самом деле, только доставляет еще больше проблем. В частности, легко потерять самообладание и оказаться превратно понятым окружающими.

Его тирада ничем не отличалась от проповеди леди Олдрич, прочитанной Леону во время их свидания.

"Глянь-ка на него..."

С тех пор он не раз замечал, что Джером интересуется женщиной, которая должна была стать женой его старшего брата.

"То, что творит этот чопорный книжный червь, довольно забавно. Впрочем, он тоже Уинстон, и, значит, у него вовсе нет совести."

Однако, сегодня Леон впервые получил подтверждение тому, что безответная любовь доктора Уинстона на самом деле была вполне взаимна.

Ну, а то, что Ее Светлость, вся из себя такая тихая и консервативная, оказалась способна на аморальный поступок, стало просто сюрпризом года, если не считать фокус с превращением Салли Бристоль в Дейзи, а затем и в Грейс Риддл.

Леона, сидевшего в углу, глядя на спины этих двоих, одолевало сомнение.