Онлайн чтение книги Бездна Profundis
Глава 2.2 - Эрехон (2)

Вскоре Ю Гона и Хи Сона разделили и поместили в отдельные больничные палаты. Основанием для этого стало нестабильное состояние Хи Сона, но на деле причина была в другом. Дело в том, что статус Ю Гона как свидетеля по делу был изменен с предварительного подозреваемого на возможного соучастника. Должно быть, они опасались, что если запереть братьев в одной комнате, то Ю Гон и Хи Сон могут натворить дел.

С течением времени ситуация усугубилась. На место происшествия для поиска следов, согласно свидетельству Ю Гона, «неизвестного вида мутантов» были направлены новые Эсперы, но они вернулись с пустыми руками.

Поэтому, чтобы не цепляться за необоснованные гипотезы, им было удобнее признать случившееся групповым преступлением Хи Сона и Ю Гона. Два брата, в детстве потерявшие родителей в страшной катастрофе, выросшие в нищете, подвергавшиеся жестокому обращению со стороны сверстников, и с проросшей из их сердец ненавистью совершили самоубийственный теракт, замаскированный под буйство Пробужденного. До чего же изящная получалась история. На ум сразу приходили десятки фраз, которые можно было бы использовать на пресс-конференции.

Несмотря на то, что Хи Сон находился без сознания и был подключен к аппарату искусственного дыхания, на его руки и ноги были наложены ограничители. Причина заключалась в том, что они не могли знать, когда он снова впадет в буйство. Даже если Хи Сон был только F-рангом и находился в коме, он все равно оставался Пробужденным, поэтому они не могли ослабить бдительность.

По той же причине Ю Гон очнулся с одним наручником, прикрепленным к углу его кровати. Длина цепи, прикрепленной к наручникам, была достаточной, чтобы он мог передвигаться по комнате и ходить в туалет, но не выходить за дверь. Однако даже если бы он смог это сделать, то сразу же столкнулся бы с Эсперами, охраняющими палату.

В неосвещенной больничной комнате стояла темнота. Ю Гон не мог определить, день сейчас или ночь. Он свернулся калачиком на кровати, свесив вниз скованную наручниками руку. Подтянув ноги, уткнулся головой в колени. Звякнули кандалы.

Он думал, думал и думал. Что же теперь будет с ним и Хи Соном? Сможет ли Хи Сон прийти в себя? И даже если это произойдет, сможет ли он жить как нормальный человек?

Ю Гон и представить себе не мог, что с его братом случится нечто подобное. Они едва зарабатывали на жизнь на городских окраинах. Он понятия не имел, как очистить их имена от нелепых обвинений, которые на них навесили.

По всей видимости, он незаметно погрузился в дрему. В тревожном сне Ю Гон блуждал в кошмарах, похожих на реальность, и в реальности, похожей на кошмар. И первое, что он увидел, проснувшись, — это человека, сидящего на стуле в углу больничной палаты и пристально смотрящего на него из темноты.

По позвоночнику пробежали мурашки. Все тело напряглось, и не было слышно ни звука. С каких пор он здесь? Он совершенно не заметил его появления. Но был и более насущный вопрос. Дверь больничной палаты должна была круглосуточно охраняться Эсперами из Центра, так как же, черт возьми, этот человек смог проникнуть внутрь?

— Хорошо спалось? — улыбнулся мужчина, наблюдая за Ю Гоном, скрестив ноги и наклонив голову набок. Затем он пробормотал про себя, — забавно. Когда ты, прижатый ко мне, истекал кровью, я хотел утешить тебя, но теперь, когда вижу, как ты так сладко спишь, мне хочется все испортить.

В неясной темноте Ю Гон мог различить лишь его силуэт. Он сильно отличался от того, каким предстал во время их первой встречи на улице, застроенной заброшенными заводами. Его волосы были аккуратно зачесаны назад, и на нем сидел безукоризненно отглаженный костюм. Одна из рук удерживала пальто. Черные подвязки на рукавах[1] плотно обхватывали предплечья, обтянутые добротно пошитой светло-серой рубашкой.

Красные и синие кровоподтеки, пятнавшие его белую кожу, исчезли. В голове мелькнуло воспоминание о том, как этот человек насильно использовал проведение, будто желая обглодать его до костей. Внутри Ю Гона на секунду поднялась горячая волна и тут же схлынула. Он столько всего хотел спросить. Но с губ сорвался лишь один вопрос:

— Кто вы?

— Уже забыл? Мне казалось, что мы хорошо провели время вместе.

Ю Гон окаменело молчал. Выражение его лица было таким, словно он задавался вопросом, что, черт возьми, не так с человеком перед ним.

— Мы так страстно целовались под тем прекрасным темным небом. Я не смог забыть тебя, и вот я здесь.

— Просто ответь на вопрос.

Он пошутил, чтобы разрядить обстановку в комнате, но Ю Гон не последовал его примеру, а наоборот, стал еще более агрессивным. Пытавшийся притвориться милым Шин Дже подавил смешок.

— Как попал сюда?

— Как попал? Вошел своими ногами.

— А как же Эсперы снаружи?

— Там никого не было?

— Не может быть. Им приказано круглосуточно караулить дверь.

— Правда? Значит, Эсперы здесь работают из рук вон плохо. Какая оплошность...

Шин Дже, не моргнув глазом, покачал головой. Увидь это кто-то, кто хорошо знал его, он бы содрогнулся от отвращения.

— Нравится мой подарок? — указал куда-то подбородком Шин Дже.

Повернув голову, Ю Гон увидел рядом с подушкой большой букет цветов. Пестрые цветы были наполовину погружены во тьму. Не корзина и не ваза, а именно букет. Довольно странный выбор для визита в больницу.

В голове пронеслась сцена, как мужчина, прорвавшись через строгую охрану, легко входит в палату, затем наклоняется над спящим Ю Гоном и кладет букет. Жутко.

— Не знал, какие цветы тебе нравятся, поэтому купил всего понемногу.

— ...

— Неужели цветы тебе не по душе?

— Я сказал тебе представиться.

— Какой неприветливый.

Шин Дже вздохнул и достал что-то из кармана. Ю Гон вздрогнул. Он подумал было, что это оружие. Однако быстро откинул эту мысль. S-рангу незачем носить с собой пистолет или нож.

Мужчина достал из прямоугольного футляра визитку и протянул ему. Это было настолько обычным, что казалось странным. Как если бы убийца, прежде чем убить человека, показал свое удостоверение и представился. Ю Гон нерешительно взял карточку. Лунный свет, проникающий в окно, слабо вырисовал буквы.

— Едгин[2]? — пробормотал Ю Гон, его лицо не выражало никаких эмоций.

Шин Дже молча наблюдал за ним, не ожидая, что он знает значение этого слова.

— Капитан... У Шин Дже.

— Проводник Пэк Ю Гон.

Ю Гон лишь прочитал имя, написанное на визитной карточке, но Шин Дже в такт ему пропел имя Ю Гона.  Его имя произносили уже бесчисленное множество раз, но произнесенное спокойным голосом этого мужчины, оно казалось непривычным.

Откуда ему известно его имя, Ю Гон даже не задумывался. Этот человек в одиночку пробрался в больничную палату, расположенную в центре предназначенного для преступников учреждения, где повсюду караулили Эсперы.

— Я же говорил, что мы скоро увидимся.

— ...

— Тот парень, что был там в прошлый раз, еще жив? Он оказался крепче, чем я думал.

Ю Гон бросил на него взгляд и прикусил нижнюю губу, напоминая себе, что не стоит обманываться поведением собеседника. Он мог изящно сидеть и улыбаться, но под этой красивой скорлупой скрывалась жестокая и злобная суть. Если его настроение испортится, он без зазрения совести раскроит Ю Гону череп. Точно так же, как и в ночь их первой встречи, когда при каждом его шаге сминались трупы мутантов.

— ...Чего ты хочешь?

Как Ю Гон ни старался, он не мог понять, почему этот человек заинтересовался им. Пробужденный S-ранга, у ног которого лежал весь мир. Одним движением руки он мог получить все, что пожелает, и о чем же ему было горевать? Он решил перейти к делу.

— У меня никогда не было более двух процентов совместимости ни с одним проводником. Ты ведь понимаешь, что это значит? — Вместо того, чтобы ответить на вопрос, Шин Дже затронул совершенно неожиданную тему, — чтобы получить стопроцентную отдачу от проводника, я должен поработать с одним человеком не менее пятидесяти раз подряд. Или выстроить пятьдесят человек в ряд и поочередно обойти каждого.

— ...

— Низкоранговые Пробужденные сходят с ума, потому что не могут найти себе проводника, а высокоранговые теряют рассудок именно по этой причине.

Ю Гон впервые услышал об этом. Охотники F-ранга, не имевшие возможности встретиться с высокоранговыми Пробужденными, могли лишь завидовать им в силу скудности своих познаний. Ведь если у этих людей было много денег, они могли позволить себе всевозможные роскошества и покупать любого проводника, когда только пожелают.

— Некоторым это даже нравилось, поначалу. Можно кувыркаться с кучей людей под предлогом «проведения». Но со временем они приходят к пониманию. Что нет конца этой агонии. Что нам всем суждено до конца жизни страдать от этой неутолимой жажды, неистовствуя и борясь за то, чтобы утолить то, что утолить невозможно, до самой смерти.

Реакция после осознания была разной. Были и такие, кто вообще отказывался от помощи проводника и смиренно ждал смерти, кто-то держался за жизнь, пытаясь понять, смогут ли они прожить без проводника, а кто-то выходил из себя, издеваясь над своими проводниками.

— Что скажешь, проводник Пэк Ю Гон? Наступит ли когда-нибудь время, когда я освобожусь из этого ада?

Закончив фразу, Шин Дже уставился на Ю Гона с ничего не выражающим лицом. Это придало странный вид этому человеку, на лице которого, казалось, всегда играет улыбка.

В памяти всплыл образ Шин Дже из разрушенного переулка. Его глаза, полные исступления и слепой тоски, блестели в темноте. Он задался вопросом, не были ли и они следами маниакальной потребности насытить необъятное.

Наступило тягостное молчание, во время которого они смотрели друг на друга сквозь полумрак. Шин Дже как ни в чем не бывало снова улыбнулся.

— Итак, итог таков: думаю, ты первый, кто преодолел этот двухпроцентный барьер. Мне даже не пришлось засовывать член в твою задницу, я лишь немного поласкал твои губы и язык, — он произнес эти непристойные слова таким голосом, словно читал любовную поэму, — даже не знаю, поздравить ли тебя или поблагодарить, но, хм... пожалуй, сделаем и то, и другое.

— Что это значит...

— Не знаешь? Разумеется, ты не мог знать. До сих пор твоя жизнь, вероятно, проходила в окружении отбросов F-ранга, которые знать не знали о пределах твоих способностей и довольствовались тем, что держали тебя за руку.

— ...

— Проводник Пэк Ю Гон, ты нужен мне.

— Хочешь сказать... Ты просишь меня стать твоим проводником?

Шин Дже слегка наклонил голову, как бы задаваясь вопросом, почему Ю Гон спрашивает об очевидном, но вскоре мягко улыбнулся и кивнул. У них с Ю Гоном была удивительно хорошая совместимость для «проведения». Ему не нужно было даже проводить никаких тестов, чтобы понять это. Ощущение того, что из нервов и кровеносных сосудов всего тела высасывают энергию — это не то, что можно так просто испытать. Ю Гон прекрасно это понимал.

Неясным оставалось другое. Допустим, вопреки одному на миллион или даже на сотни миллионов шансу, он встретил кого-то, кто был идеально совместим с ним. Но почему тогда Ю Гон обязан был стать проводником этого человека?

У Ю Гона был Хи Сон. Ему и в голову не приходило заводить другого партнера, помимо Хи Сона. С той самой минуты, как он стал проводником, именно его брат был тем, за кого он должен был нести ответственность до самой смерти. Бросить его одного и уйти к другому Охотнику, когда Хи Сон балансирует на грани жизни и смерти, заключенный в клетку, расположенную буквально за соседней стеной? Он не пойдет на это даже за сто миллиардов вон.

— Вынужден отказаться. Проваливай, будь добр.

Ответ прозвучал мгновенно, без малейших колебаний. Шин Дже молча уставился на него.

— Неужели и правда думал, что я приму такое нелепое предложение? Разве я похож на идиота? Настолько тупого, чтобы лечь под тебя только потому, что тебе так нравится?

Чем больше он говорил, тем сильнее злился. Неужели этот человек рассчитывал, что Ю Гон смиренно будет сидеть и соглашаться на все его предложения? Неужто полагал, что тот будет на седьмом небе от счастья, как простолюдин, которому сказали, что его избрали в королевские слуги?

— Ты действительно... заслужил пару шлепков за свой болтливый язык, — нарушил молчание Шин Дже и со вздохом рассмеялся.

Чувствуя, что над ним издеваются, Ю Гон повысил голос:

— Я сказал нет!..

— Нет, Ю Гон-а, — оборвал Ю Гона на полуслове Шин Дже.

Тон его голоса мгновенно изменился. Он по-прежнему оставался хрипловато-мягким, но в нем появилась властная нотка, словно он надавливал на оппонента.

— Когда это я давал тебе право выбора?

Он разогнул скрещенные ноги и выпрямился, лениво откинувшись на спинку кресла. Ухмыляющийся взгляд устремился на Ю Гона.

— Как я уже говорил. Если хочешь спасти человека, лежащего в соседней комнате…

— Ты... — Ю Гон судорожно вдохнул. На его крепко стиснутых кулаках выступил холодный пот. —  Хочешь сказать, что можешь спасти моего брата? Как?

С Хи Соном уже обращались как с преступником. Медицинская помощь, которую он получал в настоящее время, сводилась исключительно к поддержанию жизни. Они не могли умышленно убить пациента, поэтому не давали ему погибнуть, но умри он прямо сейчас, они вряд ли стали бы что-то предпринимать.

С точки зрения Центра по Управлению Пробужденными, Хи Сон считался преступником, поэтому его смерть не была бы бесполезной. Скорее, они втайне даже надеялись, что он умрет, так и не выйдя из комы. Ведь если он очнется и снова впадет в буйство или заявит, что на самом деле невиновен, это станет только помехой.

К тому же, в отличие от обычных операций, хирургическое вмешательство, которому подвергались Пробужденные, стоило непомерно дорого. Не говоря уже о том, что у них возникал целый ряд странных симптомов, с которыми обычная медицина не могла справиться, и в некоторых случаях приходилось даже привлекать больничных проводников или Эсперов-медиков.

При таком раскладе Хи Сон рано или поздно умрет, подобно задутой свече. И Ю Гон ничего не сможет сделать. Ему оставалось только сидеть и ждать смерти брата. Он чувствовал себя совершенно беспомощным. Но этот человек заявил, что может спасти Хи Сона.

— Могу ли только спасти? Я даже могу заставить Эсперов, которые сочиняют свои глупые сценарии, заткнуться. Можешь потратить любую сумму на оплату больничных счетов. Все это не нанесет ни малейшего ущерба моему балансу, — Шин Дже слегка наклонил голову, — что скажешь, дорогой? Достаточно ли этого для приданного[3]?

Несмотря на сказанное, он сухо усмехнулся, как будто услышал смешную шутку. Однако суровое лицо Ю Гона ничуть не смягчилось.

Он знал, что тот не примет его отказ так просто. Шин Дже поднялся со своего места и медленно подошел к кровати. Ни на секунду не отрывая взгляда от Ю Гона, словно хищная птица, настигающая долгожданную добычу. Его рука, облаченная в черную кожаную перчатку, сжала закованную в наручник оголенную кисть Ю Гона. Покрытая мозолями и царапинами ладонь Ю Гона легла поверх большой ладони Шин Дже.

— Что ты делаешь?

Ю Гон рефлекторно вздрогнул, но не стал ничего предпринимать. Возможно, он понял, что сопротивляться в данной ситуации бесполезно. Однако он не терял бдительности и лишь угрожающе сверлил мужчину взглядом. Посмотрев на руки Ю Гона, Шин Дже грустно вздохнул. Все бы хорошо, но отвратительные наручники не давали ему покоя. У этих ублюдков из Центра действительно не было чувства прекрасного.

— Я пришел сюда, подумывая о выборе колечка... но на тебе уже другие оковы.

Он потянул руку Ю Гона на себя и подложил под нее свою. Так, что их пальцы оказались переплетены. Когда он поднял их тесно соединенные ладони, послышался лязг цепей. Шин Дже слегка прижался губами к тыльной стороне руки Ю Гона, сухой и костлявой.

— Больше никаких кандалов ни от кого, кроме меня. Я дам тебе нечто настолько прочное, что никто другой не сможет их разбить.

— Каковы условия?

Все время, пока Шин Дже прикасался к нему, Ю Гон оставался напряженным. Даже когда тот поцеловал его руку, он лишь слегка нахмурился. Не обращая внимания на руку Шин Дже, он сосредоточился только на том, чтобы смотреть ему прямо в глаза и задавать вопросы об истинных намерениях собеседника.

Шин Дже рассмеялся. Он ожидал, что тот вздрогнет или испугается. Это потому, что у него нет опыта или он вообще не интересуется сексуальными вопросами, или он настолько прост, что не реагирует на простой поцелуй тыльной стороны ладони? По недавнему поцелую Шин Дже понял, что причина в первом.

До сих пор Ю Гон, должно быть, жил как дитя со своим любимым старшим братом. Поскольку он был занят опекой и заботой о своем брате, у него, вероятно, не было возможности развлекаться с другими.

— Если бы ты просто искал подходящего проводника, то не предложил бы такую щедрую цену. Какие именно условия?

— Мне было интересно, о чем же ты думал ранее. Так вот какой вопрос так долго крутился в твоей хорошенькой головке.

Шин Дже снова использовал ласковые обращения. Это было еще более оскорбительно. Что толку в подобных словах? И без того было ясно, что он не считает собеседника равным себе.

— И умной к тому же. Молодец.

Это прозвучало так, словно хвалили ребенка. Ю Гон стиснул зубы и повторил:

— Условия!

— Будь проводником Едгина и слушайся моих приказов. Терпи все, что выпадет на твою долю, и... последуй за мной во врата.

Первое и второе условия были ожидаемы. Среди высокоранговых Пробужденных те, кто относился к своим проводникам как к равным и уважал их, не были чем-то неслыханным, но все же встречались редко. Были и те, кто вообще не считал их за людей. Многие проводники мечтали о богатой и достойной жизни в качестве спутников высокопоставленных Пробужденных, но, с другой стороны, они боялись, что могут ошибиться в выборе партнера. Случись такое, и можно попрощаться с жизнью.

Однако третье условие представляло собой проблему. Взять проводника внутрь врат. На языке так и вертелось: «Ты что, спятил?»

Проводники изначально были некомбатантами[4]. Они никогда не приближались к вратам, не говоря уже о том, чтобы войти в них. Обычно проводники находились в здании штаба, ожидая возвращения Пробужденных с поля боя, и даже если им приходилось отправляться в экспедицию для оказания экстренной помощи в полевых условиях, они ждали в своих машинах или в основном лагере.

Попав за Врата, то есть в Яму, даже самые опытные Охотники зачастую выходили из нее вперед ногами. Впрочем, счастьем можно было назвать даже то, что оттуда возвращались хотя бы их безжизненные тела, так как нередко случалось, что не удавалось обнаружить даже трупов. Зачем кому-то брать проводника в такое место? Это все равно что притащить безоружного медика в эпицентр ковровой бомбардировки. Отношение к проводнику, как к одноразовой аптечке, должно иметь хоть какой-то предел.

Но разве он мог отказаться? Даже если это означало выбросить свою жизнь, как кусок папиросной бумаги, раз иного выхода не было...

— Итак, каков же ответ?

— ...

Миллион разрушительных мыслей вихрем пронесся в его голове. Ему казалось, что его душат. Ю Гон ничего не ответил. Вместо этого он плотно закрыл глаза, его нижняя губа дрожала. Одного этого было достаточно для ответа. Улыбка на губах Шин Дже стала еще шире.

Под закрытыми веками Ю Гон различал видения. Куски бетона, дрейфуя в мутной воде, цеплялись за его лодыжки.

Осколки бетона слиплись в единую массу, прочно сковавшую ноги. Последний, отчаянный вздох превратился в пузырьки воздуха и поднялся на поверхность. А его, наоборот, утягивало все дальше и дальше вниз. В глубину, откуда он уже никогда не сможет подняться.

В конце концов он утонул на дне морских глубин, не в силах издать ни единого крика. Вместо свежего воздуха его легкие наполнила сырая, затхлая морская вода. И только тогда он понял, что его сковал не бетон, а мужские руки. Чьи они были? Шин Дже? Или Хи Сона? Не успел он опомниться, как превратился в труп, посиневший и тонущий.

Но ведь ему даже не дали права выбора, как умереть? Совсем как лаконично выразился У Шин Дже.

* * *

[Срочные новости! У Шин Дже (S), лидер Едгина, проводит экстренную пресс-конференцию по поводу инцидента на промышленном комплексе Соннам-дон].

Срочные новости появлялись в нижней части каждого телевизионного канала. То же самое происходило и на интернет-порталах. Новые заголовки заполняли верхнюю часть каждой новостной страницы. На экране в режиме реального времени отображался зал для пресс-конференций. На пустую трибуну падал ровный поток яркого света. Вскоре в зал вошел человек в безупречно сшитом костюме. *Щелк, щелк, щелк!* Звук затворов фотоаппаратов стал громче.

Несмотря на слепящий свет прожекторов, направленный на него со всех сторон, мужчина держался непринужденно. Он стоял прямо в наиболее выигрышной для экрана позе, и даже слегка менял ракурс для камер, расположенных под разным углом. Он больше походил на опытную модель, чем на Охотника. Не последнюю роль в этом сыграл и его элегантный наряд.

Шин Дже небрежно поприветствовал присутствующих, неторопливо подошел и встал перед трибуной. Как только закончились торжественные приветствия и вступительное слово, посыпались вопросы от журналистов.

— Есть много предположений, что непосредственной причиной случившегося стало буйство одного из охотников F-ранга, участвовавшего в рейде. В частности, высказываются подозрения, что этот Охотник мог намеренно устроить буйство. Что вы думаете об этом?

— Начну с самого главного: все это совершенно не соответствует действительности.

— Почему вы так считаете?

— Я был там и видел все собственными глазами.

— Хотите сказать, что Охотник У Шин Дже самолично ездил в промышленный комплекс Соннам-дон?

— Именно так.

— Об этом не сообщалось в официальном расписании рейдов, опубликованном Едгином.

— Потому что это была моя личная инициатива, не зависящая от Ордена.

Это заявление стало поворотным моментом в расследовании. В настоящее время в стране насчитывалось менее десяти Охотников S-ранга, и такой высокопоставленный человек, как глава целого Ордена, в открытую признался, что лично отправился в ничем не примечательное захолустье. Многие стали задаваться вопросом, почему внезапная пресс-конференция была проведена в Едгине, месте, где редко приветствовалось присутствие прессы, и что послужило причиной для такой сенсации.

Сказав все, что хотел, Шин Дже замолчал. Вспышки сотен камер залили бледное лицо человека, стоявшего перед ними, не отводя глаз.

— Значит, вы были свидетелем того, что именно произошло на месте происшествия и что послужило его причиной?

— Несмотря на небольшой размер врат, большинство участников рейда были убиты. Что вы думаете?

— С точки зрения Охотника У Шин Дже, можно ли было избежать таких больших потерь??

S-ранги были одновременно и объектом благоговения, и пищей для общественного любопытства. Стоило Пробужденному S-ранга произнести хоть слово на публике, как тут же появлялись десятки статей, а все интернет-сообщества и стриминговые сайты наводнялись контентом, обсасывающим, обгладывающим и пережевывающим каждый его шаг.

Смысл вопроса был ясен. Охотники F-ранга были убиты сворой чудовищ, а вы — S-ранг — не смогли этому помешать? Это был допрос, замаскированный под обычное интервью.

— Охотник У Шин Дже, ответьте, пожалуйста.

— Сначала на мой вопрос!

Непрерывные вспышки, оглушительные хлопки затворов, крики поднимающих руки репортеров. Это зрелище повергло бы в панику любого другого человека. Однако Шин Дже молча наблюдал за происходящим, положив руки на стол. Казалось, что он уже проходил через это бесчисленное количество раз.

— В силу своего физического состояния я прибыл на место позже, чем ожидалось. Как вы все знаете, в последние месяцы у первой команды Едгина не было штатного проводника. И к тому времени, когда я добрался до места, печальные события уже произошли.

Журналисты, бешено стучавшие по клавиатурам, обменялись взглядами, на их лицах появилось понимание. Всем было известно, что высокоранговым Пробужденным найти подходящего проводника — все равно что достать звезду с неба, но даже среди них Едгин был местом, особенно известным тем, что не имел закрепленных за собой проводников. Кроме того, методы работы Ордена были крайне агрессивными, что противоречило публичному имиджу его лидера и доверенного лица У Шин Дже.

Охотники Едгина были вынуждены принимать сильнодействующие наркотики, чтобы выдерживать плотный и жестокий график рейдов. Без преувеличения можно было сказать, что в их жилах вместо крови текла наркота. Другие Охотники смотрели на это сквозь пальцы, но за спиной называли их «сумасшедшими нариками», «отморозками-торчками» и так далее.

Несмотря на такие фатальные недостатки, Едгин всегда занимал неоспоримое первое место в сообществе Охотников. Отчасти это объяснялось тем, что это был единственный орден в стране, где работали два S-ранга, но основная причина заключалась в другом.

Некоторые из охотничьих орденов уже давно отклонились от первоначальной цели своего создания и с головой ушли в мир денежных благ, спонсорами которых выступали чеболи и политики. Где-то даже разгорались внутренние распри, когда руководство вступало в борьбу за акции и прибыль. Едгин же оставался в стороне от всего этого и стремился исключительно к силе, постоянно бросая вызов более сильным мутантам и более крупным вратам, что и было их фундаментальным «предназначением» как «Пробужденных».

Однако в последнее время среди Охотников и других представителей этой сферы стали распространяться тревожные слухи. Явное отсутствие постоянного проводника в первой группе Едгина объяснялось не тем, что они не могли найти подходящего человека, а чем-то совершенно иным. Поговаривали, что каждого попавшего в команду проводника либо выкидывали в состоянии на грани смерти, либо изводили до гробовой доски.

Как бы ни болела печень[5], никто не мог заставить себя прямо задать этот вопрос Шин Дже. Пристально глядя на него, журналисты ждали, что он скажет дальше.

— Очевидно, что это были всего лишь небольшие врата, но из них появился мощный мутант, увидеть которого не ожидал даже я, а Охотник, который сейчас находится под следствием, борясь за свою жизнь, впал в буйство от чрезмерного использования способностей.

Наконец-то открылась полная картина загадочного происшествия. И хотя некоторые сомневались в достоверности его слов, никто не осмелился напрямую спросить Шин Дже: «Почему мы должны верить твоим словам?» Ведь это была эпоха, когда одно лишь свидетельство высокорангового Пробужденного имело больший вес, чем любое другое доказательство.

Записи с камер видеонаблюдения? Фотографии? Данные, хранящиеся в памяти? Все это находилось во власти тех, кто умел манипулировать радиоволнами. И когда появлялись мутанты, управляющие магнитными полями, повреждение таких устройств стало обычным делом.

— Его буйство ни в коем случае не было преднамеренным. Если бы вы были свидетелем этого происшествия, то никогда бы не стали так утверждать.

Шин Дже задумчиво потупил взгляд. Его бледные ресницы дрогнули. Не только репортеры, но и те, кто наблюдал за происходящим по трансляции, на мгновение затаили дыхание.

— Я поспешил уничтожить оставшихся мутантов, но в тот момент мы уже потеряли слишком многих. Если бы я подоспел чуть раньше, то смог бы спасти еще хотя бы одного, если не всех.

Длинная изящная рука в черной кожаной перчатке осторожно взялась за основание настольного микрофона на трибуне. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же умолк.

— ...

Шин Дже слегка склонил голову, словно не мог заставить себя говорить. Его глаза, невинные, как лилии, цветущие у кромки воды, были слегка покрасневшими. Не многие смогли бы сейчас найти в себе силы посмотреть ему в лицо и спокойно задать интересующие их вопросы.

Шин Дже изящно сохранял правильное выражение лица. Уголки его глаз были влажными, как от подступивших слез, но он не проронил ни слезинки и не издал ни единого громкого всхлипа. Формальное выражение сожаления, но без подрыва авторитета. Он слегка прочистил горло и снова посмотрел прямо перед собой. На его решительном, волевом лице застыла слабая тень печали.

— Я хотел бы выразить свое искреннее уважение Охотникам, которые погибли, до последнего своего вздоха сражаясь за человечество. Как один из тех, кто остался в живых благодаря их жертве, я, несомненно, буду чтить их память и облегчу их боль.

— Как?

— На данный момент Едгин будет финансировать расходы на восстановление повреждений в том районе, а также выплатит денежные компенсации семьям погибших. Надеюсь, вы сможете принять мои извинения, пусть они и не будут достаточными. Что же касается Центра по Управлению Пробужденными...

Шин Дже улыбнулся, глядя прямо на искусственный свет, заполнивший его зрение. Каждое его движение, вероятно, транслировалось в режиме реального времени через сотни объективов камер.

Наконец, все карты были на месте. Охотничий орден, сильнейшая боевая сила в стране, информация, которую они собирали десятилетиями. И вот, наконец, вскрылась последняя карта — Джокер[6], Пэк Ю Гон. Они были готовы спуститься в бездну за вратами в поисках «того парня». Теперь он был во всеоружии, готовый перерезать горло этому проклятому Безумному Богу, который в любой момент мог пожрать все человечество одним укусом, но десятилетиями терроризировал их, как кошка, играющая с добычей, прежде чем набить брюхо.

Теперь он мог, наконец, положить конец этой утомительной игре. Со смертью всех, кого он ненавидел — Центра по Управлению Пробужденными, Охотников, мутантов и даже самого себя, — он мог свершить свою месть и наконец-то отдохнуть с миром. А пока же он намеревался начать войну, предав огласке все замятые дела.

— Я хотел бы привлечь их к ответственности не только за этот несчастный случай, но и за то, что они десятилетиями намеренно скрывали, не предавая огласке то, что возле врат часто возникали аномалии, хотя об этом факте было известно уже давно.

Шин Дже произнес эту новость самым непринужденным тоном. В зале для пресс-конференций воцарилась гробовая тишина. Но молчание длилось недолго. Уже через несколько секунд огромный зал гудел, как пчелиный улей. Репортеры ухватились за внезапно появившуюся из ниоткуда сенсацию.

— Охотник У Шин Дже! Что вы имеете в виду, говоря о намеренном сокрытии?

— Нам нужно больше подробностей!

— Вы хотите сказать, что подобное уже случалось?

— Какое отношение это дело имеет к Центру по Управлению Пробужденными?

— Под аномалиями вы подразумеваете необычайно сильных мутантов, появляющихся из врат?

— Что именно вы имеете в виду?!

Шин Дже с легкой улыбкой обвел взглядом бурлящую толпу. Все сходили с ума, и только он один был спокоен.

Одна из репортерш резко вскинула руку, словно ее ударили по затылку, — иными словами, к ней пришло внезапное осознание. Шин Дже великодушно улыбнулся и указал ладонью в ту сторону. Лицо журналистки тут же просияло: она никак не ожидала, что в разгар этого хаоса ей дадут слово.

— Ох, я Хео Юн А из 〈Насущных вопросов〉!

— Да, репортер Хео. Говорите.

— Я хотела бы узнать, был ли инцидент на мосту Кванан тринадцать лет назад той самой аномалией врат, о которой говорил охотник У Шин Дже...

Шин Дже встретился глазами с журналисткой и улыбнулся ей, словно хваля хорошо воспитанного ребенка. И тогда репортершу осенило нечто сродни догадке: он намеренно выбрал кого-то, чтобы ему задали конкретный вопрос, и этим кем-то оказалась она.

— Думаю, на этот вопрос лучше всего ответят в Центре по Управлению Пробужденными, но вам придется задать его непосредственно им. Я уже давно перестал быть частью их организации.

Ответ получился расплывчатым, но на деле являлся фактическим подтверждением.

_______________________

[1] Подвязки на рукавах — подвязки на рукавах позволяют настроить длину рукавов и предохранить манжеты от загрязнения во время работы, также с их помощью можно регулировать длину рукава под пиджак. Такие штуки были широко распространены во второй половине 19 века. Жаль, что в манхве эту деталь опустили и Шин Дже там просто в пальто. Но можете загуглить «sleeve garter» и посмотреть, как это выглядит. (Прим. пер.)

[2] Эрехон — а вот сейчас будет тяжело. Судя по всему, это отсылка на произведение Сэмюэля Батлера «Едгин, или По ту сторону гор» (Erewhon: or, Over the Range). На русский слово «Erewhon» (коим названа не только организация Шин Дже, но и вся глава в целом) переведено именно как «Едгин», так как идет адаптация анаграммы (перестановки букв) с английского на русский. «Erewhon» — это частичная анаграмма «nowhere» (или «нигде», если перевести на русский). Поэтому это слово более правильным будет перевести как «Едгин» (анаграмма от «нигде»), а не «Эрехон». Нас же уже предупреждали, что автор любит отсылки, да?

Когда я только начала переводить «Бездну», то во многом опиралась на перевод любимых «Sirenen Lied», которые занимаются манхвой по этому произведению: брала варианты имен и названий, чтобы не путать вас тысячей и одним вариантом имени «Ю Гона» и т.п. Но тогда никто из нас, видимо, и подозревать не мог, что здесь запрятана пасхалка (я вот сама только-только додумалась посмотреть, что вообще может значить слово «Эрехон»), да и подобные ситуации возникают в корейских произведениях не так часто (я имею в виду среднестатистические седзе, сенены и яои, где все описание — это одни глаголы «я пошел»/»я сделал»). В общем, вывод такой: «Эрехон» исправить на «Едгин» и в ближайшие дни внести правки в перевод старых глав, а нас с «Sirenen Lied» понять, пожалеть и обнять.

А теперь немного поговорим, что вообще означает «Erewhon» (или «Едгин»). Так называется утопичное общество в романе С. Батлера. Именно анаграмма, стоящая в заглавии и является «заглавным» приемом — переворачиванием привычных законов причинности. Рассмотрю на коротком примере: если вы станете жертвой финансовой махинации, то суд обвинит вас, а не преступника, так как именно вы своим горем преувеличили горе в обществе. Т.е. у едгинцев преобладает философия вменения вины жертве. Это если совсем кратко, но заинтересовавшимся советую ознакомиться со статьей, посвященной этому произведению: https://gorky.media/reviews/ne-zhivite-nigde/. Здесь хорошо расписан смысл романа, который я, боюсь, не смогу вместить в формат простой сноски под главой.

О том, почему автор решил выбрать именно «Едгин» в качестве названия организации, где работают главные герои, мы можем лишь догадываться. Увеличу эту главу еще на тыщу знаков и дам вам небольшую цитату из вышеприложенной статьи, а как ее сопоставить уже с «Бездой», можете подумать сами: «Батлер <…> выступает за жизнь в согласии со здравым смыслом, а не с доводимыми до предела абстрактными конструкциями. <…> “Едгин” все-таки не является ни утопией, ни антиутопией в полном смысле: дело не в том, чтобы забраться на небо и сбросить Бога, как это предлагал сделать иронически цитируемый Батлером Прудон; дело не в том, что машины могут или не могут обрести сознание, и потому они однозначно хороши или плохи; дело, соответственно, не в том, чтобы нарисовать картину земного рая или ада, которые неизбежно настигнут нас в ближайшем будущем. Дело в том, чтобы не идти на поводу инерции мышления и поведения, не подчинять жизнь и представления о ней тому, что мы придумали вчера и что, возможно, забудем послезавтра, но вникать в суть вещей и в суть самих нас. Искать действительной правды, а не правдивой действительности. Не делать вид, будто мы уже живем в утопии или в антиутопии — то есть нигде».

Кстати, вот вам небольшой рандомный факт из книги: обладатели светлых волос в Едгине почитались чуть ли не как боги. (Прим. пер.)

[3] Достаточно ли этого для приданного — не уверена по поводу перевода этой фразы. На английском в новелле писалось про кому (Is this enough for a coma?), в английских переводах манхвы встречались разные варианты — тоже либо про кому, либо про то, достаточна ли цена у предложения Шин Дже. В итоге решила довериться нашим переводчикам манхвы и написала, тот вариант, который использовали они. К сожалению, заглянуть в оригинал новеллы возможности нет. (Прим. пер.)

[4] Некомбатанты — входящие в состав вооруженных сил лица, функции которых сводятся лишь к обслуживанию и обеспечению боевой деятельности вооруженных сил, и которые имеют право применять оружие только в целях самообороны. (Прим. пер.)

[5] Как бы ни болела печень — т.е. как бы ни хотелось всем спросить. Подозреваю, что это одно из корейских выражений. (Прим. пер.)

[6] Джокер — появился в конце XIX века в немецкой игре Juker (юкер), и означал самую высшую козырную карту. В некоторых играх, преимущественно в покере, это особая карта, могущая заменять любую другую. (Прим. пер.)