Онлайн чтение книги Червь Уроборос
II. Схватка за Демонланд

О предвестьях, обеспокоивших лорда Гро и касающихся встречи короля Витчланда и лорда Голдри Блусско; о том, как они сошлись в поединке и об исходе оного.

— Как мог я заснуть? — вскричал Лессингем. — Куда девался замок Демонов, и как мы покинули тот приемный зал, где наблюдали за появлением Посла?

Он стоял на холмистом взгорье, полого сбегавшем к морю, и вокруг, насколько хватало глаз, не было видно ни одного дерева. С трех сторон расстилалась сверкающая на солнце морская гладь; над холмами проносился свежий соленый ветер, гоня через безбрежные воздушные просторы стаи облаков. Маленький стриж ответил:

— Мой гиппогриф перемещается как в пространстве, так и во времени. Позади остались дни и недели, хоть тебе они и показались лишь мигом. Ты находишься на островах Фолиот, в стране, благоденствующей под владычеством доброго и миролюбивого монарха, в день, назначенный королем Горайсом для поединка с лордом Голдри Блусско. Ужасной должна быть схватка меж двумя столь великими бойцами, и неясен исход ее. И на сердце моем тревожно за Голдри Блусско, ибо, хоть и могуч он, и непобедим в битве, однако не рождалось еще на свете борца, который бы сравнился с Горайсом: столь силен тот, столь крепок и неутомим, столь искусен во всех видах нападения и обороны, и равно ловок, жесток и лют, будто змея.

В том месте, где они стояли, холмы рассекало спускавшееся к морю ущелье, над которым и возвышался замок Алого Фолиота, приземистый и хаотичный, с множеством башенок и зубчатых стен, выстроенный из камня, добытого здесь же, в ущелье, так что издали трудно было отличить его от близлежащих утесов. За замком расстилалась плоская луговина, поросшая жесткой травой. По каждую сторону луговины были установлены шатры: на севере располагался витчландский лагерь, а на юге — лагерь Демонов. Посреди луга, в шестидесяти шагах от каждого лагеря, ивовыми прутьями было помечено место схватки.

Ничто не шевелилось вокруг, кроме птиц, реющих на морском ветру, да воинов, числом шесть, прогуливавшихся возле палаток Витчей в полном вооружении, словно в ожидании битвы. На них были кольчуги из сверкающей бронзы, бронзовые же наголенники и щиты, и шлемы, сиявшие на солнце. Пятеро из них были красивыми и стройными юношами, самый старший из которых еще не носил бороды, и все они были чернобровы и широкоскулы. Шестой, огромный, словно бык, превосходил их ростом на полголовы. Годы посеребрили бороду, ниспадавшую по его могучей груди до скрепленного железными заклепками пояса, но энергия юности сквозила в его взгляде и голосе, в его походке и в том, с какой легкостью держал он свое тяжелое копье.

— Смотри же, — воскликнул стриж, — дивись и печалься тому, что невинное око полудня вынуждено взирать на детей предвечной ночи. Это Корунд из Витчланда с его проклятыми сыновьями.

«Сколь непримирим и пылок мой маленький стриж, — подумал Лессингем. — Для него существуют лишь злодеи да ангелы, третьего не дано. Я же ни под чью дудку плясать не стану, а посмотрю, что будет дальше».

Воины перед шатрами Витчей прохаживались взад и вперед, словно львы в клетке, пока Корунд не остановился и, опираясь на свое копье, не обратился к одному из своих сыновей:

— Ступай и отыщи Гро, ибо я хочу поговорить с ним.

Сын Корунда скрылся и тотчас вернулся вместе с лордом Гро, двигавшимся как бы крадучись; был тот, однако, ладно сложен и приятной наружности. Его нос загибался книзу, словно серп, а глаза были огромны и красивы, как у буйвола, и столь же непроницаемы. Был он поджар и худощав. Лицо его было бледным, как и изящные руки, а его длинная черная борода, блестящая, как шерсть ретривера, туго завита.

— Как король? — спросил Корунд.

— Ему не терпится начать поединок, — ответил Гро, — И, дабы убить время, он играет в кости с Коринием; игра у него не идет.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Корунд.

— Не везет в костях — повезет в битве, — сказал Гро.

Корунд пробормотал что-то себе в бороду и положил свою огромную руку лорду Гро на плечо.

— Поговорим в стороне, — сказал он, и когда они остались одни, продолжил: — Ничего не утаивай от меня и моих сыновей. Разве все эти четыре последних года я не был тебе как брат? Разве могут у тебя быть от нас секреты?

Но Гро улыбнулся печальной улыбкой и ответил:

— Зачем разговорами о дурных приметах наносить еще один удар по дереву, что и так уже шатается?

— Приметы! — проворчал Корунд. — Они преследуют нас с тех самых пор, как король на свою беду принял вызов, наперекор твоему совету, и моему, и советам всех знатных людей в государстве. Наверняка сами Боги обрекли его на гибель, предопределив наш крах и поражение от этих Демонов. Дурных знамений все больше, о Гро, — продолжал он. — Сначала ворон, что кружился против часовой стрелки в ночи над замком Карсё, — той самой ночью, когда король принял этот вызов, а мы все были пьяны после пиршества в его залах. Потом король споткнулся, поднимаясь на корму той ладьи, что принесла нас к этим островам. Потом косоглазый виночерпий облил нас всех вином прошлой ночью. И еще эта дьявольская спесь и бахвальство короля. Довольно: он обречен. Да еще и кости против него.

— О Корунд, — заговорил Гро, — Не буду скрывать, под сенью сей грядущей беды на сердце моем столь же тяжко. Ибо ночью, когда я мирно спал под покровом тьмы, к ложу моему явился сон, воззревший на меня взглядом столь ужасным, что я содрогнулся от страха. И привиделось мне во сне, будто шатер над моим ложем распахнулся во тьму космоса, и там, во тьме, блуждала хвостатая звезда, и ночь преисполнилась огненных знаков. И на крыше была кровь, большие сгустки крови на стенах и на моей постели. И голос во сне прокричал, как кричит сова-сипуха: «Утратишь Витчланд, о король!» И показалось мне, что весь мир охватило пламя, и с воплем великим я проснулся.

— Ты мудр, — сказал Корунд, — И сон твой наверняка вещий и ниспослан тебе через врата из рога[18]Гомер, «Одиссея», XIX, 562–567:

. По-видимому, он предвещает события великие и зловещие и для короля, и для всего Витчланда.

— Не открывай же этого никому, — сказал Гро, — ибо никому не дано тягаться с Судьбой, и это повергнет остальных в уныние. Нам же следует быть готовыми к плохому повороту событий. Если (да хранят нас от этого Боги) схватка обернется худо, пусть никто из вас не предпринимает ничего, не посоветовавшись со мной. «У кого нет брата, тот не защищен с тыла». Лишь вместе мы сделаем то, что должно.

— За это тебе ручаюсь, — ответил Корунд.

В это время из замка вышло множество людей, занявших места по обе стороны от площадки для поединка. Алый Фолиот восседал в колеснице из полированного эбенового дерева, запряженной шестью черными лошадьми с развевающимися гривами и хвостами; перед ним шли музыканты, дудочники и менестрели, показывавшие свое мастерство, а позади — пятьдесят копьеносцев, закованных в броню и с массивными щитами, закрывавшими их от головы до пят. Их доспехи были окрашены мареной, так что казалось, будто они запятнаны кровью. Алый Фолиот выглядел спокойно, но величественно. Кожа его была алой, как голова зеленого дятла. На нем были серебряная корона и алые одежды, отороченные черным мехом.

Когда Фолиоты собрались, один из них по команде Алого Фолиота вышел вперед и трижды дунул в рог. Тут из шатров появились лорды Демонланда и их солдаты: Юсс, Голдри, Спитфайр и Брандох Даэй, все в полном боевом облачении, кроме Голдри, кутавшегося в плащ из золотой ткани с вышитыми на нем красной нитью огромными сердцами. Из витчландских палаток, в свою очередь, вооруженные, показались тамошние лорды и их воины, и не слишком приветливыми были взгляды, которыми они обменялись с Демонами. В центре выступал король, как и Голдри, закутанный в плащ из черного шелка, подбитый черным медвежьим мехом и расшитый крабами из алмазов. На его нахмуренном челе покоилась корона Витчланда, выполненная в форме ужасного краба и столь густо инкрустированная драгоценными камнями, что невозможно было различить, из какого металла она сделана. Его густая борода в форме лопаты была черной и колючей, а волосы коротко острижены. Его верхняя губа была обрита, обнажая презрительно кривящийся рот, а из тьмы под нависающими бровями сверкали зеленоватым светом подобные волчьим глаза. Корунд шел по левую руку от короля; будучи гигантского сложения, он, тем не менее, уступал в росте королю. Справа шел Кориний в роскошном плаще из небесно-голубой ткани поверх сверкающих доспехов. Высок и подтянут был Кориний, молод и хорош собой, но походка его была развязна, взгляд дерзок, губы выпячены, а черты лица несколько грубоваты. Солнце сияло на его выбритых щеках.

Алый Фолиот приказал протрубить в рог снова и, встав в своей эбеновой колеснице, зачитал условия поединка:

— О Горайс XI, прославленный король Витчланда, о лорд Голдри Блусско, военачальник армии Демонланда, вот договор между вами, скрепленный страшными клятвами, каковых я, Алый Фолиот, являюсь хранителем, и постановляющий, что вы будете бороться до трех падений наземь на следующих условиях: если король Горайс побеждает, то достается ему слава, а также полная свобода силой меча установить свое владычество над гористым Демонландом; если же победа достается лорду Голдри Блусско, то Демоны оставляют Витчей в покое, как и те их, и Витчи отказываются навеки от своих притязаний на Демонланд. И ты, о король, и ты, о Голдри Блусско, равно связаны клятвой бороться честно и подчиняться решению моему, Алого Фолиота, какового вы выбрали арбитром. Я же клянусь судить ваш поединок честно. Правила борьбы воспрещают душить соперника руками, кусать, скрести и царапать его тело, выдавливать ему глаза, бить кулаками и употреблять против него прочие недозволенные приемы; в остальном вы свободны бороться, как сочтете нужным. И тот, кто будет прижат к земле бедром или плечом, будет считаться упавшим.

— Хорошо ли я говорил, о король, и клянешься ли ты соблюдать эти условия? — спросил Алый Фолиот.

И король ответил:

— Клянусь.

Алый Фолиот задал тот же вопрос Голдри:

— Клянешься ли ты следовать этим условиям, о Голдри Блусско?

И Голдри ответил ему:

— Клянусь.

Без лишних слов король вышел на площадку со своей стороны, а Голдри Блусско со своей; они отбросили свои богатые плащи и остались обнаженными для схватки. Окружающие с восхищением взирали на их мускулистые тела, не в состоянии отдать кому-либо предпочтение или предугадать, кому достанется победа. Король был чуть выше ростом, чем Голдри, и руки его казались чуть длиннее. Однако могучая фигура Голдри казалась совершенной в своих божественных пропорциях; и если кто-то из них и был шире в груди и шее, то это был именно он.

Тут король принялся высмеивать Голдри:

— Мятежная собака, тебя давно следовало проучить, и показать тебе, да и этим собравшимся на наш поединок Фолиотам с Демонами, что я твой король и повелитель не только по праву своей короны Витчланда, каковую на время снимаю, но и по праву силы своих мышц. Утешайся тем, что я не отпущу тебя, не забрав твою жизнь и не отправив твою воющую бестелесную душу в неизвестность. Череп же твой и позвоночник я заберу в Карсё, в свой дворец, в знак того, что я одолел в борьбе сотого воина, а ты не самый слабый из умерщвленных мною в этом состязании. А потом, наевшись и напившись, и навеселившись вдоволь в моем королевском дворце в Карсё, я выйду в море со своими армиями, и направлюсь в гористый Демонланд. И я сделаю его подставкой для своих ног, а остальных Демонов — своими рабами, о да, рабами моих рабов.

Но лорд Голдри Блусско лишь беззаботно рассмеялся и сказал, обращаясь к Алому Фолиоту:

— О Алый Фолиот, я явился сюда не для того, чтобы состязаться с королем Витчланда в сотрясании воздуха, но чтобы померяться с ним силою, мощью своих мышц против его мощи.

Они изготовились к поединку, Алый Фолиот подал знак рукой и удары кимвалов возвестили о начале первого раунда.

Двое борцов тут же шагнули навстречу друг другу. Каждый просунул правую руку под подмышку соперника, а левую положил сверху на плечо, и так они стояли, сжимая друг друга, словно в бронзовых тисках, и слегка покачиваясь, будто деревья в бурю, надежно упершись в землю ногами, подобными стволам древних дубов. Ни один из них не уступал, и ни один не мог сделать хороший захват. Долгое время они раскачивались взад и вперед, тяжело дыша. И вот Голдри, собравшись с силами, немного приподнял короля над землей и попытался бросить его наземь. Но, чуть только потеряв опору, король со всей силы подался вперед и ударил Голдри пяткой, попав тому чуть выше лодыжки, так что Голдри был вынужден ослабить хватку, и собравшиеся лишь дивились, как ему удалось после этого избежать падения на спину. И вот они схватились снова, так что на спинах их и на плечах образовались красные волдыри. Внезапно король крутнулся в сторону, обратив правый бок к Голдри, и зацепил того ногой чуть пониже могучей икроножной мышцы. Затем, сжимая Голдри еще крепче, он навалился на него, пытаясь опрокинуть на землю и обрушиться на него всем своим весом. Но Голдри так неистово рванулся вперед, не ослабляя своего захвата, что королю пришлось отказаться от своего замысла, и, все еще сжимая друг друга, они оба рухнули на землю и лежали, ошеломленные, столько времени, что можно было досчитать до десяти.

Алый Фолиот провозгласил в этом раунде ничью, и оба соперника вернулись к своим товарищам, чтобы отдышаться и немного отдохнуть.

Пока они отдыхали, из-за витчландских шатров вдруг вырвалась летучая мышь, облетела площадку против часовой стрелки и беззвучно вернулась туда, откуда появилась. Лорд Гро это видел, и сердце его болезненно сжалось. Он сказал, обращаясь к Корунду:

— Хоть уже и поздно, но мне непременно следует попробовать уговорить короля не рисковать собою далее, дабы не потерять все.

— Поступай, как знаешь, — сказал Корунд, — Только все это будет напрасно.

Тогда Гро подошел к королю и сказал:

— Повелитель, откажитесь от этого поединка. Демон этот выше ростом и мощнее сложением, чем кто-либо из тех, кого вы одолевали прежде, и все же вы его победили. Ибо, как все мы прекрасно видели, вы бросили его наземь, и незаконно Алый Фолиот присудил ничью потому лишь, что ваше величество сами упали на землю. Не дразните судьбу второй раз. Победа в этом поединке ваша, и мы, ваши слуги, ждем лишь сигнала, чтобы напасть на этих Демонов и умертвить их всех, и это будет легко, ибо мы застанем их врасплох. Что до Фолиотов, то это мирный народ, и покорный, как овцы; они вострепещут, лишь завидев, как мы сокрушим Демонов силой наших мечей. Так отступите же, о король, с честью и достоинством, а затем отправляйтесь в Демонланд и покорите его.

Король кисло взглянул на лорда Гро и промолвил:

— Совет твой неприемлем и неуместен. Что за ним стоит?

— Были дурные знамения, о король, — ответил Гро.

— Какие знамения? — спросил король.

— Не скрою от вас, о мой король и повелитель, — проговорил Гро, — что глухой ночью к моему ложу явился сон, воззревший на меня взглядом столь страшным, что волосы мои стали дыбом, и бледный ужас охватил меня. И привиделось мне во сне, что шатер над моим ложем распахнулся в полуночную тьму, исполненную огненных знаков, и хвостатая звезда блуждала в бесприютной ночи. И узрел я, что крыша и стены покрыты запекшейся кровью. И голос во сне прокричал, как кричит сова-сипуха: «Утратишь Витчланд, о король!» И при этих словах весь мир охватило пламя, и с воплем великим в поту я очнулся ото сна.

Но король обратил гневный взор на Гро и воскликнул:

— Хорошие же у меня слуги, коли все они — плетущие интриги проныры вроде тебя. Видно, не в твоих интересах, чтобы я положил конец этому делу собственными руками, и, ослепленный собственной наглостью и безрассудством, ты приходишь пугать меня россказнями для маленьких детей, умоляя меня отказаться от славы, чтобы ты со своими приспешниками могли завоевать себе признание силой оружия.

— Повелитель, это не так, — возразил Гро.

Но король и слушать его не желал:

— Думается мне, верные слуги ищут величия лишь в величии своего короля, не пытаясь добиться собственной славы. Что же до этого Демона, то, говоря, будто я одолел его, ты грубо и нагло лжешь. В этом раунде я лишь сравнялся с ним. Но теперь я знаю наверняка, что он не сможет противостоять мне, когда я начну сражаться в полную силу; и все вы скоро увидите: как ломают стебелек дягиля, так я сломаю и сокрушу члены этого Голдри Блусско. Что до тебя, ложный друг, коварная лиса, неверный слуга, то я, в конце-то концов, устал от того, как ты шныряешь по моему дворцу, занимаясь своими темными делишками, о которых мне ничего не известно. Ты родом не из Витчланда, ты лишь чужеземец, гоблинский изгой, змея, которую я пригрел на своей груди себе на погибель. Но всему этому придет конец. Когда я разделаюсь с этим Голдри Блусско, у меня будет возможность на досуге заняться и тобой.

Опечаленный королевским гневом, Гро поклонился и не вымолвил ни слова.

Вот рог возвестил о начале второго раунда, и они вышли на площадку снова. При звуках кимвалов король бросился на Голдри, как бросается пантера, и с разбега чуть не вытолкнул того с площадки. Но когда они почти врезались в наблюдавших за ходом поединка Демонов, Голдри качнулся влево и попытался, как и раньше, приподнять короля над землей. Однако король увернулся и всем своим огромным телом навалился на него, так что хребет Голдри, казалось, хрустнет в смертельном зажиме его рук. Тогда лорд Голдри Блусско явил свое великое борцовское искусство, ибо, даже будучи обездвижен убийственным захватом короля, он одной только силой мышц своей крепкой груди качнул короля сначала вправо, затем влево; и хватка короля ослабла, и лишь ловкость и мастерство чудом спасли его от болезненного падения. Голдри же не мешкал и, не раздумывая долго над следующим приемом, с быстротой молнии ослабил захват, повернулся и, подставив спину под живот короля, изо всех сил оттолкнулся от земли. Все видевшие это, замерли, ожидая, что Голдри швырнет короля через голову. Однако, как тот ни старался, ему не удавалось оторвать короля от земли. Он пытался сделать это снова и снова, но, казалось, каждый раз был все дальше от цели; король же все усиливал свою хватку. Когда Голдри в четвертый раз попробовал поднять короля и бросить его перед собой, тот подался вперед и подставил ему подножку, и Голдри упал на четвереньки. Король обхватил его под подмышками и попытался опять сомкнуть руки сзади на шее Голдри.

Тогда Корунд промолвил:

— Демон побежден. Этим захватом король одолел более шести десятков великих борцов. Он медлит только чтобы сцепить пальцы на шее проклятого Демона; далее он будет давить его голову вперед, пока шейные позвонки или грудина не треснут.

— На мой взгляд, он медлит слишком долго, — ответил Гро.

Король все еще пытался сомкнуть пальцы на шее Голдри, и дыхание с шумом вырывалось из его рта. От полного поражения лорда Голдри Блусско спасли лишь тугие мышцы на его шее и мощной груди. Стоя на четвереньках, он не мог вырваться из захвата короля, или же сам схватить его; однако благодаря толщине его шеи и груди королю, как он ни старался, не удавалось захватить его покрепче.

Поняв, что лишь зря расходует силы, король сказал:

— Я отпущу тебя и позволю встать на ноги, и мы снова сойдемся лицом к лицу. Ибо не подобает нам возиться в пыли, будто собакам.

Они поднялись и боролись какое-то время молча. Вскоре король снова попробовал свой прием, который он применил в первом раунде, резко повернувшись правым боком к Голдри, зацепив ногой его ногу и одновременно навалившись на него всем своим весом. Когда же Голдри, как и ранее, отчаянно рванулся вперед, усиливая свою хватку, король, все еще раздосадованный тем, что никогда прежде не подводивший его захват на этот раз не удался, безжалостно вонзил пальцы в ноздри Голдри, рвя и скребя их нежную внутренность, так что Голдри был вынужден отпрянуть назад. А король толкнул его что было мочи и обрушился сверху, когда тот упал на землю, оглушенный.

И Алый Фолиот провозгласил победу короля Горайса в этом раунде.

Тогда король обернулся к Витчам, что шумно превозносили его победу над Голдри, и сказал, злобно глядя на лорда Гро:

— Как я и говорил, сначала проверка, затем избиение, а в последнем раунде — умерщвление.

Гро не ответил ни слова, но при виде крови на ногтях и пальцах левой руки короля у него стало тяжело на душе, и подумал он, что королю пришлось в этом раунде несладко, если он пустил в ход такой чудовищный и бесчестный прием.

Лорд Голдри Блусско, придя в себя и оправившись от болезненного падения, в гневе набросился на Алого Фолиота:

— Этот подлец одолел меня обманом, применив позорный прием, воткнув пальцы мне в нос!

При этих словах Голдри сыновья Корунда зашумели, и принялись кричать, что он наглый лжец и трус; то же самое кричали и все остальные витчландцы. Но Голдри воскликнул голосом, подобным звуку медной трубы, так, чтобы его было хорошо слышно даже несмотря на протесты Витчей:

— О Алый Фолиот, рассуди же нас с королем Горайсом по чести, как ты клялся поступать. Пускай покажет свои ногти, и мы посмотрим, нет ли на них крови. Это падение не засчитывается, и я требую начать этот раунд заново.

Лорды Демонланда также требовали, чтобы они боролись вновь.

Теперь Алый Фолиот начал понимать, что произошло, и уже готов был признать последний раунд недействительным. Но он еще медлил из страха перед королем Горайсом, который сверлил его угрожающим взглядом василиска. И, пока Алый Фолиот пребывал в нерешительности, прислушиваясь к гневным выкрикам Витчей и Демонов и размышляя, будет ли безопаснее сохранить свою честь или подчиниться Горайсу, король сказал что-то Коринию, и тот сразу же направился к Алому Фолиоту и зашептал ему на ухо.

— Остерегайся раболепствовать перед Демонами, — угрожал тот Алому Фолиоту. — Законно присудил ты победу в этом раунде повелителю нашему, королю, а все эти речи о тыкании пальцами в нос — лишь отговорки и гнусные выдумки этого Голдри Блусско. Его по всем правилам швырнули наземь на глазах у всех нас, и теперь, чувствуя, что ему с королем не совладать, он думает одержать верх благодаря своему нахальству и при помощи уверток и увиливания избежать поражения. Ежели ты собираешься закрыть на это глаза, пойдя против наших свидетельств и своего обещания, данного королю, и в своем безрассудстве прислушаешься к коварным наветам этих Демонов, подумай о тех девяноста девяти великих бойцах, что король одолел в этом состязании, о том, что этот должен стать сотым. Также подумай и о том, что Витчланд лежит на несколько дней морского плавания ближе к твоим островам, нежели Демонланд. Нелегко тебе будет устоять против мстящего меча Витчланда, если ты пойдешь ему наперекор и, вопреки собственной клятве арбитра, незаконно примешь сторону их врагов в этом споре.

Так говорил Кориний, и Алый Фолиот струсил. В глубине души он верил, что король действительно совершил то, в чем Голдри его обвинял, но из страха перед королем и Коринием, стоявшим рядом и шептавшим угрозы ему на ухо, он не осмелился высказать свои мысли, и в глубокой растерянности отдал приказ трубить в рог о начале третьего раунда.

И вышло так, что при звуке рога летучая мышь вновь вылетела из-за шатров Витчей и, облетев площадку для борьбы против часовой стрелки, беззвучно скрылась там же.

Когда лорд Голдри Блусско понял, что Алый Фолиот не собирается обращать внимания на его обвинения, он весь побагровел. В гневе он являл собой ужасное зрелище; глаза его недобро сверкали, словно полуночные звезды. Весь одеревенев, он яростно скрежетал зубами; на губах его появилась пена, стекавшая струйкой по подбородку. Когда кимвалы возвестили начало раунда, Голдри ринулся на короля, словно сумасшедший, и, ревя на бегу, обеими руками ухватил его за запястье и плечо. И, прежде чем король успел пошевелиться, Голдри оказался спиной к нему и со всей силой, приданной ему гневом, швырнул короля на землю, как швыряют массивное копье. И король грянулся головой оземь, и кости его черепа и позвоночника захрустели, и кровь хлынула ушами и носом. После этого броска гнев Голдри быстро улетучился, оставив его без сил, и он, шатаясь, ушел прочь с площадки. Его братья, Юсс и Спитфайр, поддержали его с обеих сторон и накинули на его могучие плечи его золотой плащ, расшитый красными сердцами.

Между тем Витчи пребывали в полном смятении, видя своего короля застигнутым врасплох и поверженным наземь, лежащим, словно груда обломков, сокрушенным, как сломанный стебель болиголова. Алый Фолиот в тревоге выбрался из своей эбеновой колесницы и поспешил к месту, где лежал король; туда же подошли ошеломленные лорды Витчланда, и Корунд поднял короля на своих могучих руках. Но тот был мертв как камень. Тогда сыновья Корунда сделали из своих копий носилки, возложили на них короля, укрыли его королевской мантией из черного шелка, подбитой медвежьим мехом, водрузили на его голову корону Витчланда и, не говоря ни слова, понесли его к своим шатрам. И остальные лорды Витчланда молча последовали за ними.