Онлайн чтение книги Дневники. Письма. Трактаты. Том 1
3 - 5

Достопочтенному мудрому господину Вилибальду Пиркгеймеру в Нюрнберге, моему милостивому господину.

Прежде всего, готов служить Вам, любезный господин. Желаю Вам от всего сердца, как самому себе, чтобы Вам было хорошо. Я Вам недавно писал, надеюсь, письмо уже у Вас. За это время написала мне моя мать и выговаривала мне за то, что я Вам не пишу, и дала мне понять, что Вы сердитесь на меня и что я должен тотчас же перед Вами оправдаться. И она очень этим обеспокоена, по своему обыкновению. Но у меня нет иного оправдания, кроме того, что я ленив на писание, а также того, что Вы были в отсутствии.[63]В конце 1505 года Пиркгеймер вместе с другими членами городского Совета и их семьями выехал в Нёрдлинген, ввиду начавшейся в Нюрнберге эпидемии чумы. Но как только я узнал, что Вы дома или собираетесь возвратиться домой, я тотчас же Вам написал, а затем особо велел Кастеллу[64] Кастелл Фуггер – представитель нюрнбергской ветви семьи известных аугсбургских банкиров. выразить Вам мою готовность к услугам. Поэтому прошу Вас нижайше, простите меня. Ибо у меня нет на земле друга, кроме Вас. И я не верю, что Вы на меня сердитесь. Ибо я почитаю Вас не иначе, как за отца.

Я хотел бы, чтобы Вы были здесь в Венеции; среди итальянцев так много славных людей, которые, чем дальше, тем больше со мною дружат, так что становится легко на сердце. Разумные и сведущие,[65]Как полагает Э. Рейке, слово «gelehrte» означает здесь не «ученые», но «сведущие в своем деле, хорошо обученные своему ремеслу люди» (см. Pirckheimers Briefwechsel, т. I, стр. 322). хорошие лютнисты и флейтисты, понимающие в живописи, люди благородной души и истинной добродетели, они выказывают мне много уважения и дружбы. И напротив, есть здесь и бесчестнейшие, изолгавшиеся воры и негодяи; я не думал, что такие бывают на свете. Но если кто этого не знает, он может подумать, что это милейшие на свете люди. Я сам не могу удержаться от смеха, когда они со мной разговаривают. Они знают, что все их злодейства известны, но не обращают на это внимания. У меня много добрых друзей среди итальянцев, которые предостерегают меня, чтобы я не ел и не пил с их живописцами. Многие из них мне враги; они копируют мои работы в церквах и везде, где только могут их найти, а потом ругают их и говорят, что они не в античном вкусе и поэтому плохи.[66]В тексте: «Awch sind mir ir vill feind vnd machen mein ding in kirchen ab vnd wo sy es mugen bekumen; noch schelten sy es vnd sagen, es sey nit antigisch art, dorum sey es nit gut». Мы переводим это место в соответствии с обычным его толкованием, согласно которому слово «abmachen» означает «копировать». Э. Рейке предлагает другое толкование этого места (см. Pirckheimers Briefwechsel, т. I, стр. 322). Он отвергает предположение Ланге и Фузе, считающих, что речь здесь идет о каких-то картинах Дюрера, находившихся в венецианских церквах (см. Lange – Fuhse, стр. 22). Поскольку никаких сведений о таких картинах не сохранилось, Рейке считает более вероятным, что Дюрер имеет здесь в виду гравюры, тем более, что итальянцы, хорошо знавшие гравюры Дюрера, мало ценили его живопись. Далее, по мнению Рейке, слово «abmachen» следует понимать не в значении «копировать», как было принято до сих пор, но в значении «срывать», «удалять». Согласно его толкованию, находившиеся в венецианских церквах гравюры Дюрера не копировались, – для этого не было надобности разыскивать их по церквам, ибо они везде были Выставлены для продажи, – но срывались враждовавшими с Дюрером венецианскими живописцами. В интерпретации Э. Рейке фраза Дюрера должна читаться так: «Многие из них мне враги; они срывают мои работы в церквах и везде, где только могут их найти, и к тому же еще и ругают их и говорят, что они не в античном вкусе и поэтому плохи». Но Джамбеллини [67]Знаменитый венецианский живописец Джованни Беллини (ок. 1428—1516), учитель Джорджоне и Тициана. Рассказ о посещении Беллини мастерской Дюрера см. в «Приложении» (И. Камерарий, Предисловие к латинскому изданию первых двух книг трактата Дюрера о пропорциях). очень хвалил меня в присутствии многих господ. [68]В тексте: «czentillomen» (итал. «gentiluomini») – люди благородного происхождения. Мы везде переводим это слово как господин. Ему хотелось иметь что-нибудь из моих работ, и он сам приходил ко мне и просил меня, чтобы я ему что-нибудь сделал, он же хорошо мне заплатит. [69]Что сделал Дюрер для Джованни Беллини – неизвестно. Возможно, что для него предназначалась одна из сохранившихся картин венецианского периода – «Мадонна с чижиком» или «Иисус среди книжников» (см. Pirckheimers Briefwechsel, т. I, стр. 323). Все говорят мне, какой это достойный человек, и я тоже к нему расположен. Он очень стар и все еще лучший в живописи. А те вещи, что так понравились мне одиннадцать лет назад, теперь мне больше не нравятся, и если бы я не видел этого сам, я бы никому не поверил. [70]Приводим подлинный текст этого чрезвычайно важного места: «Vnd dz ding, dz mir vor elff joren so woll hatt gefallen, dz gefelt mir iez nut mer, vnd wen ichs nit selbz sech, so hett ichs keim anderen gelawbt». Эти слова Дюрера, наряду с замечанием К. Шейрля о вторичной поездке Дюрера в Италию (см.: «Приложение», К. Шейрль, Отрывок из «Книжечки в похвалу Германии»), заставили предположить, что еще раньше, в 1494—1495 годах, Дюрер посетил Италию, что подтверждается также рядом его ранних рисунков. О первом итальянском путешествии Дюрера см.: Н. Grimm, Albrecht Durer, Berlin, 1866; G. von Terey, A. Durers venetianischer Aufenthalt 1494—1495, Strassburg, 1892; H. Tietze und F. Tietze-Cоnrat, Der junge Durer, Augsburg, 1928; H. Rupprich, Willibald Pirckheimer und die erste Reise Durers nach Italien, Wien, 1930. Относительно того, что именно не нравится больше Дюреру, существуют различные мнения. Некоторые полагают, что речь идет о работах Мантеньи, по мнению других, Дюрер имеет в виду работы Я. Барбари, о котором он говорит в следующей фразе. Также да будет Вам известно, что здесь есть много лучших живописцев, нежели уехавший мастер Якоб. [71] Якопо де Барбари (ок. 1450—1515) – итальянский художник круга Мантеньи. Возможно, что Дюрер встретился с ним еще в 1494—1495 годах, во время первой поездки в Италию. В конце 90-х годов Барбари приехал в Германию и в 1500 году был в Нюрнберге. Вероятно, тогда он познакомил Дюрера со своими опытами измерения человеческой фигуры (см. рукописные наброски к трактату «Четыре книги о пропорциях»). Позднее Барбари уехал в Нидерланды, где стал придворным художником эрцгерцогини Маргариты, у которой Дюрер видел в 1520 году его альбом (см. «Дневник путешествия в Нидерланды»). О Дюрере и Якопо Барбари см.: L. Justi, Jacopo de Barbari und Albrecht Durer, «Repertorium fur Kunstwissen-shaft», 1898; A. de Hevesy, A. Durer und Jacopo de Barbari, Leipzig – Berlin, 1928. Но Антон Кольб [72] Антон Кольб – нюрнбергский купец, в течение долгого времени живший в Венеции.клянется, что не было на свете живописца лучше Якоба. Другие же смеются над ним и говорят: был бы он хорош, так оставался бы здесь.

Только сегодня я начал набрасывать свою картину. Ибо мои руки до того покрылись коростой, что я не мог работать. Но я это вылечил.

Итак, будьте снисходительны ко мне и не гневайтесь так быстро. Будьте кротки, подобно мне. Я не знаю, отчего Вы ничему не учитесь у меня.

Милый, я хотел бы знать, не умерла ли какая из Ваших любовниц, например та, что совсем у воды, или девица подобная[73]Слова «та, что совсем у воды» и рисунки представляют намеки на фамилии возлюбленных Пиркгеймера. Из этих намеков удается расшифровать только два: роза, по-видимому, должна обозначать упоминаемую дальше Розентальшу, кисть или щетка – Анну Пёршт (от слова «Burste»).

или

или

чтобы Вы могли взять на ее место другую.

Писано в Венеции в девять часов, вечера в субботу после сретенья [7 февраля] в 1506 году. Передайте мой привет Стефану Паумгартнеру, господину Гансу Хорсдёрферу[74] Ганс Хорсдёрфер – нюрнбергский патриций, один из старейшин Совета. и Фолькамеру.[75] Фолькамер – нюрнбержец; может быть, речь идет о Стефане Фолькамере, члене Совета в 1493—1517 годах.

Альбрехт Дюрер

III

[Венеция, 28 февраля 1506 года]

Достопочтенному и мудрому господину Вилибальду Пиркгеймеру в Нюрнберге, моему милостивому господину.

Прежде всего, любезный господин Пиркгеймер, готов служить Вам. Если вы живете хорошо, то для меня это большая радость. Знайте также, что я, милостью божьей, живу хорошо и очень спешу с работой. Но к троице я не надеюсь кончить. И продал все мои картины, кроме одной. Отдал две за 24 дуката,[76] Венецианский дукат – золотая монета, стоимостью несколько больше рейнского гульдена. а три другие я отдал за три кольца, которые мне оценили при обмене в 24 дуката.[77]Отсюда явствует, что Дюрер привез с собой в Венецию шесть картин. Что это за картины – неизвестно. Но я показал их добрым друзьям, и те сказали, что они стоят 22 дуката. И так как Вы мне писали, чтобы я купил несколько камней, я решил послать Вам эти кольца через Франца Имгофа. [78] Франц Имгоф – брат Ганса Имгофа старшего. Покажите их понимающим людям. Если они Вам понравятся, пусть оценят, сколько они стоят, и за эту цену оставьте их у себя. Если же они Вам больше не нужны, пришлите их мне со следующим посыльным. Ибо человек, который помог мне их выменять, хочет дать мне здесь, в Венеции, 12 дукатов за изумруд и 10 дукатов за рубин и бриллиант, так что я потеряю на этом не больше двух дукатов.

Я хотел бы, чтобы Вам понадобилось приехать сюда; я уверен, Вы бы здесь не скучали. Ибо здесь много достойных людей, истинных художников. И у меня толпится столько итальянцев, что я порою должен скрываться. Господа[79]В тексте: «czentillamen» (итал.) – см. прим. 67. относятся ко мне хорошо, но из живописцев немногие.

Любезный господин, Эндрес Кунгофер[80] Эндрес Кунгофер – нюрнбергский математик и астроном, в то время учился в Италии (см. о нем: Р. Каlкоff, Zur Lebensgeschichte Albrecht Dflrers, «Repertorium fur Kunstwissenschaft», 1894, XX, стр. 445). изъявляет свою готовность служить Вам. Он напишет Вам со следующим посыльным.

Остаюсь готовым к услугам. И я поручаю Вам мою мать. Меня очень удивляет, что она так давно мне не пишет; что же до моей жены, то я думаю, что я ее потерял.[81]По-видимому, жена Дюрера была в то время еще во Франкфурте-на-Майне. Я также был удивлен, что Вы ничего мне не пишете, но затем я прочитал письмо, которое Вы написали обо мне Бастиану Имгофу.

Прошу Вас также отдать два вложенных письма моей матери, и еще прошу Вас, имейте терпение, пока бог поможет мне возвратиться, тогда я Вам честно заплачу. Кланяйтесь от меня Стефану Паумгартнеру и другим добрым приятелям и сообщите мне, не умерла ли какая из Ваших любовниц. Читайте письмо по смыслу, я торопился. Писано в Венеции в субботу перед белым воскресеньем[82]В тексте: «der weisse sundag» – речь идет о первом воскресенье поста. В связи с наступлением поста Дюрер дальше дает Пиркгеймеру шутливый совет исповедаться в своих грехах, намекая на его легкомысленное поведение. [28 февраля] в 1506 году.

Завтра хорошо исповедоваться.

Альбрехт Дюрер

IV