Онлайн чтение книги Еще один простак
Глава третья

I

Бегущее облако заслонило диск луны, и море сразу сделалось холодным и мрачным. Через минуту облако пронеслось, и море снова покрылось лунным серебром.

— Это единственная возможность раздобыть такую сумму, — сказала Рея Мальру, глядя на меня в упор. — Без похищения никак не обойтись. Чтобы заставить моего мужа расстаться с деньгами, есть лишь один способ, и он достаточно прост. Надо только подработать детали.

— За похищение полагается смертная казнь, — сказал я. — Вы об этом подумали?

— Но ведь никого не похищают, — возразила она, вытягивая свои длинные стройные ноги. — Допустим, что-то не получилось. Тогда я говорю мужу всю правду, и дело с концом.

С таким же успехом разъездной торговец мог убеждать меня приобрести фальшивый персидский ковер. Но в голове гвоздем засела мысль о пятидесяти тысячах долларов. Может, дело и выгорит, говорил я себе, если взять его в свои руки и самому отработать все детали.

— Вы хотите сказать, что ваш муж только посмеется, назовет вас проказницами и тут же забудет об этом? А как быть с тем фактом, что ему сообщили по телефону о похищении дочери и потребовали денег — он и это примет за шутку? Вы думаете, он скажет агентам ФБР, что жена просто для забавы пыталась выманить у него полмиллиона?

После долгого молчания она сказала:

— Мне не нравится ваш тон, мистер Барбер. Вы становитесь дерзким.

— Прошу извинить, если так, но я был газетчиком и уж, наверно, лучше вас знаю, что произойдет, если будет похищена дочь Феликса Мальру. Это станет газетной сенсацией во всем мире, возможно даже, вторым делом Линдберга[1]Чарльз Линдберг (1902–1974) — известный американский летчик, у которого был похищен двухгодовалый сын с целью выкупа..

Она передвинулась в кресле, и я увидел, как руки ее сжались в кулаки.

— Вы преувеличиваете. Я не допущу, чтобы муж обращался в полицию. — Она говорила резким и раздраженным голосом. — Я обрисую вам ситуацию. Одетта исчезает. Вы звоните моему мужу и говорите, что ее похитили. Она будет возвращена, если он уплатит пятьсот тысяч долларов. Муж платит деньги, вы их получаете, Одетта возвращается домой. Вот, собственно, и все.

— Надеетесь, что все — вы это хотите сказать?

Она сделала нетерпеливое движение.

— Я знаю, что этим все и кончится, мистер Барбер. Вы говорите, что готовы рискнуть за хорошие деньги. Я предлагаю вам пятьдесят тысяч долларов. Если вам этого мало, так и скажите, найду кого-нибудь другого.

— Найдете, как же! — сказал я. — Не будьте ребенком. Вам пришлось бы очень и очень потрудиться, чтобы найти кого-нибудь, кто взялся бы за такую работу. Мне она нисколько не улыбается, сплошные коряги. А вдруг ваш муж все-таки обратиться в полицию? Если уж она к вам присосется, то не отстанет, пока не арестует кого-нибудь, и этим кем-нибудь могу оказаться я.

— Не будет никакой полиции. Я же вам сказала, что могу повлиять на мужа.

Я представил себе состарившегося миллионера, медленно умирающего от рака. Возможно, он потерял почву под ногами. Возможно, она права. Возможно, она уговорит его уступить без боя пятьсот тысяч долларов. Возможно…

Но этим неожиданным угрызениям совести противостояла мысль, что при счастливом исходе дела я кладу в карман пятьдесят тысяч.

— А ваша падчерица одобряет эту идею?

— Конечно. Ей нужны деньги не меньше, чем мне.

Я щелчком выбросил окурок в темноту.

— Если вмешаются агенты ФБР, считайте, что мы влипли.

— Я прихожу к выводу, что вы не тот человек, который мне нужен, — сказала она. — По-моему, мы зря теряем время.

Надо было тут же с ней согласиться, и ей ничего не оставалось бы, как уйти. Но в голове у меня гвоздем сидела мысль о пятидесяти тысячах долларов. Эта сумму действовала на меня как гипноз. Теперь я знал, чего стоит моя хваленая неподкупность. Я понял с чувством стыда, что если бы комиссар полиции положил на стол не десять, а пятьдесят тысяч долларов в новых хрустящих купюрах, я бы не устоял перед взяткой.

— Мое дело предупредить, — сказал я. — Если попадемся, посадят не только меня.

— Сколько вам говорить одно и то же? — сказала она раздраженным голосом. — Это исключено. Так могу я на вас рассчитывать или нет?

— Вы дали мне лишь самое общее представление о вашей идее. Скажите точно, что от меня требуется, и тогда я смогу решить.

— После того, как Одетта исчезает, вы звоните моему мужу и говорите, что ее похитили и что она будет возвращена за пятьсот тысяч долларов. Вы должны внушить моему мужу, что если он не внесет выкуп, Одетта не вернется. Ваша угроза должна прозвучать убедительно, и в этом я на вас полагаюсь.

— Он что, легко пугается? — спросил я.

— Мой муж очень любит свою дочь, — сказала она бесстрастным тоном. — В этой ситуации он сразу испугается.

— И что дальше?

— Вы договариваетесь, каким образом он вручит деньги. Вы получаете деньги, берете свою долю и остальное отдаете мне.

— Вам и вашей падчерице?

После некоторого молчания она сказала:

— Разумеется, и ей.

— На словах все очень просто, — сказал я. — Но ведь может оказаться, что вы знаете своего мужа не так хорошо, как вам это кажется. А если он не испугается и обратится в полицию? Человека, который нажил такое состояние, не так легко запугать. Об этом вы подумали?

— Я говорила вам, что держу его в руках. — Она сделала глубокую затяжку, и вспыхнувший конец сигареты выхватил из темноты ее глянцевито-красный рот. — Он болен. Два-три года назад это было бы невозможно. Тяжело больной человек, мистер Барбер, не станет сопротивляться, если тому, кого он любит, грозит опасность.

Я вспомнил, как распустил слюни, когда увидел ее первый раз, и мне стало немного не по себе.

— Вам лучше знать, — сказал я.

Опять наступила пауза. Я чувствовал на себе ее враждебный взгляд из темноты.

— Так вы беретесь за это дело или нет?

Опять я подумал о пятидесяти тысячах. Главное, не пороть горячку. Если подработать все детали и действовать по плану, можно рассчитывать на удачу.

— Мне надо подумать, — сказал я. — Завтра я сообщу вам свое решение. Позвоните сюда, скажем, в одиннадцать.

— Так все же да или нет?

— Мне надо подумать. Завтра я сообщу вам окончательное решение.

Она поднялась на ноги, достала из сумочки несколько купюр и бросила их на столик, стоявший между нами.

— Этого вам должно хватить на уплату за бунгало и на другие возможные расходы. Я позвоню завтра.

Она ушла так же быстро, как пришла, растворившись в темноте словно призрак.

Я взял деньги, которые она оставила на столе. Там было сто долларов в десятках. Я пропустил их сквозь пальцы, в мыслях умножив на пятьсот.

Было девять минут одиннадцатого. У меня еще оставалась пара часов до возвращения домой. Я сидел на веранде при свете луны, смотрел на море и скрупулезно обдумывал ее предложение, особенно с точки зрения риска.

В начале первого я принял решение. Это было нелегкое решение, но я находился во власти обещанной суммы. С такими деньгами мы с Ниной могли бы начать новую жизнь.

Я решил принять ее предложение, но на моих, и только на моих условиях.

Назавтра я спозаранку поехал на пляж. Я сказал Биллу Холдену, что хочу сохранить за собой бунгало по крайней мере на день, а может быть, и дольше, и заплатил ему за двое суток.

Все утро я загорал. Когда оставалось несколько минут до одиннадцати, я вошел в бунгало и сел у телефона. Ровно в одиннадцать раздался звонок. Я снял трубку.

— Барбер слушает.

— Да или нет?

— Да, — сказал я, — но при известных условиях. Мне нужно поговорить с вами и с другим заинтересованным лицом. Приходите сюда вместе с ней сегодня в девять вечера. — Не дав ей возможности возразить, я повесил трубку. Пусть поймет, что теперь инициатива перешла ко мне и я не собираюсь ее упускать.

Зазвонил телефон. Я вышел из бунгало, закрыл дверь и запер ее на ключ. Телефон все еще звонил, когда я шел к своему «паккарду».

II

Я возвратился в бунгало сразу после шести, прихватив кое-что из дома. К счастью, Нины не было, иначе она захотела бы знать, зачем я беру с собой моток провода, мой домашний набор инструментов и магнитофон, который я купил, когда работал в «Геральде», и который она сберегла для меня.

Вчера вечером я недаром потратил два часа, обдумывая предложение Реи Мальру. Я быстро сообразил, что в целях собственной безопасности совершенно необходимо позаботиться о том, чтобы ни Рея, ни ее падчерица не смогли взвалить всю вину на меня, если дело примет нежелательный оборот. Я решил незаметно записать на пленку разговор, который должен состояться с ними сегодня вечером. И тогда, если Мальру все-таки обратится в полицию, а с этим риском нельзя не считаться, они не смогут сказать, что ничего не знали, и сделать из меня козла отпущения.

Войдя в бунгало, я отнес магнитофон в спальню и поставил его в стенной шкаф. Аппарат работал достаточно бесшумно, но все-таки я боялся установить его в гостиной. В задней стенке шкафа я просверлил отверстие, через которое просунул шнур, вывел его в гостиную и подсоединил через переходник к настенному выключателю около двери. Таким образом, входя в бунгало и включая свет в гостиной, я одновременно включал магнитофон. Убедившись, что система действует безотказно, я стал думать, куда лучше всего спрятать микрофон. Наконец, я решил прикрепить его под маленьким подсобным столиком, который незаметно приткнулся в углу, но был открыт для звука.

На все это потребовалось время. К семи часам я сделал пробную запись. Магнитофон работал как часы, микрофон улавливал звук моего голоса из любой части комнаты.

Единственное затруднение могло возникнуть в том случае, если женщины не пойдут в гостиную или не захотят разговаривать при свете. Но я решил, что сумею убедить их войти в бунгало. Скажу им, что на веранде нас может заметить какой-нибудь любитель вечерних прогулок. А если они захотят разговаривать в темноте, я могу погасить свет с помощью включателя на лампе, не касаясь включателя у двери.

Людей на пляже становилось все меньше. Через час он совсем опустеет.

Я не успел еще собрать свои инструменты, когда в дверь постучали. Я был так занят своим делом, что этот резкий стук заставил меня вздрогнуть. Какое-то время я стоял, тупо уставившись на дверь, затем сунул укладку с инструментами под подушку на кушетке, подошел к двери и открыл ее. Передо мной стоял Билл Холден.

— Извините за беспокойство, мистер Барбер, — сказал он. — Я только хотел узнать, остаетесь ли вы на завтрашний день. Есть желающие снять это бунгало.

— Я хочу остаться здесь на неделю, Билл. Я должен написать несколько статей, а здесь хорошо работается. Я расплачусь в конце недели, если не возражаете.

— О чем разговор, мистер Барбер! Бунгало ваше до конца недели.

Когда он ушел, я взял свою укладку с инструментом, запер бунгало на ключ и направился к «паккарду». Домой не хотелось, поэтому я проехал полмили по шоссе и остановился у ресторана, где подавали дары моря. Когда я управился с едой, уже смеркалось. Стрелки моих часов показывали без двадцати девять.

Я вернулся в бунгало. На пляже никого не было. Я вспомнил, что нельзя зажигать свет, впотьмах отыскал кондиционер и включил его. Я хотел, чтобы к их приходу в бунгало стояла приятная прохлада. На веранде было жарко, даже слишком жарко, но я распустил галстук и сел в плетеное кресло.

На душе у меня было неспокойно. Я думал о том, что Рея опять может опоздать. Я не знал, что из себя представляет ее падчерица Одетта. Хватит ли у них духу продолжать это дело, когда они услышат все, что я собирался им сказать?

В девять с небольшим я уловил какой-то звук. Быстро выглянув налево, я увидел Рею Мальру, поднимавшуюся по ступенькам на веранду. Она была одна.

Я поднялся на ноги.

— Добрый вечер, мистер Барбер, — сказала она, проходя к одному из плетеных кресел, стоявших на веранде.

— Давайте войдем внутрь, — сказал я. — Только что здесь кто-то проходил. Нас не должны видеть вместе. — Я открыл дверь бунгало и включил свет. — Где ваша падчерица?

Она прошла за мной в бунгало, и я закрыл дверь.

— Наверное, подойдет попозже, — сказала она равнодушным тоном, опустившись в кресло и вытянув стройные ноги. Она была в бледно-голубом платье без рукавов и в босоножках на низком каблуке. Сняв шарф, она резко тряхнула головой, и ее серебристые волосы рассыпались по плечам. Глаза ее по-прежнему были спрятаны за темными стеклами очков.

— Я не возьмусь за это дело, пока не поговорю с ней, — сказал я. — Мне надо убедиться, госпожа Мальру, что она знает о плане похищения и согласна с ним.

Рея взглянула на меня в упор.

— Конечно, согласна, — сказала она резким тоном. — Что вам еще надо?

— Я хочу услышать это от нее самой, — сказал я, усаживаясь в кресло и продолжая говорить специально для магнитофона: — Это законное требование. Вы сказали мне, что вместе с вашей падчерицей придумали план, согласно которому она будет якобы похищена. Вам обеим срочно требуется четыреста пятьдесят тысяч долларов. Единственная возможность получить эту сумму у вашего мужа состоит в том, чтобы инсценировать похищение. Если я помогу вам, вы уплатите мне пятьдесят тысяч долларов. — Сделав небольшую паузу, я продолжал: — Похищение с целью выкупа является тяжким уголовным преступлением, за которое предусмотрена смертная казнь. Я хочу быть абсолютно уверен, что ваша падчерица знает, на что она идет.

Рея раздраженно сказала:

— Конечно, она знает, на что идет… она не ребенок.

— И вы убеждены, что ваш муж не обратится в полицию?

Она забарабанила пальцами по ручке кресла.

— Похоже, у вас прямо талант тратить время впустую. Сколько можно говорить об одном и том же?

Я был удовлетворен. Теперь, когда этот короткий разговор записан на пленку, она не сможет отрицать своего участия, если мы влипнем.

Я взглянул на часы: было полдесятого.

— Я не возьмусь за это дело и даже не буду обсуждать его, пока не поговорю с вашей падчерицей, — сказал я.

Рея зажгла сигарету.

— Я просила ее прийти, но она редко делает то, о чем ее просят. Ведь не думаете же вы, что я притащу ее за руку!

Я услышал, как кто-то подошел к бунгало.

— Может, это она, — сказал я. — Сейчас посмотрим.

Я открыл дверь и выглянул наружу.

У ступенек, ведущих на веранду, стояла девушка и с любопытством смотрела на меня.

Мы долго разглядывали друг друга.

— Привет, — сказала она и улыбнулась.

Одетта Мальру была небольшого роста и прекрасно сложена. Легкая белая водолазка и джинсы леопардовой расцветки были явно рассчитаны на то, чтобы подчеркнуть достоинства ее фигуры. Черные как смоль волосы, разделенные прямым пробором и беспорядочно, но эффектно спадавшие на плечи, напоминали мне Нину. У нее было бледное лицо с узким подбородком, голубовато-серыми глазами, точеным носиком и небрежно накрашенным ртом. На вид ей можно было дать и шестнадцать, и все двадцать пять. Она воплощала собой порочную юность. Вы можете встретить девушек, похожих на нее как две капли воды, в любом суде по делам несовершеннолетних: дерзких, неуправляемых, циничных, развращенных, ни во что не верящих и ни к чему не стремящихся, типичных представителей потерянного поколения.

— Мисс Мальру?

Она хихикнула, затем медленно поднялась по ступенькам.

— Вы, должно быть, Али-Баба — а как поживают сорок разбойников?

— Да входи же, Одетта, и перестань паясничать, — раздраженно сказала Рея. — Прибереги остроумие для своих дегенеративных друзей.

Девушка скорчила принебрежительную гримасу, подмигнула мне и прошла в бунгало. Походка у нее была намеренно развинченная, маленький аккуратный зад двигался как на шарнирах. Закрыв дверь, я подумал о том, что пленки должно хватить минут на сорок. Если я хотел записать весь разговор, надо было поторапливаться.

— Привет, мамочка Рея, — сказала Одетта, опускаясь в кресло, стоявшее рядом со мной. — Он очарователен, правда?

— Заткнись, — оборвала ее Рея. — Сиди спокойно и слушай. Мистер Барбер хочет поговорить с тобой.

Девушка взглянула на меня и картинно захлопала ресницами. Она поджала под себя ноги, положила руку на бедро, другой рукой подперла голову и всем своим видом изобразила глубочайшее внимание.

— Ну пожалуйста, поговорите со мной, мистер Баба!

Я взглянул в ее голубовато-серые глаза. Я ни на миг не поверил в ее девчоночью позу, а вот глаза она скрыть не могла, и они полностью ее выдавали. Это были несчастные недопонимающие глаза девушки, которая не уверена в себе, знает, что сбилась с пути, и не в силах что-либо изменить.

— Я хочу услышать от вас самой, согласны ли вы с этой идеей похищения?

Девушка быстро взглянула на Рею, потом на меня.

— Согласна? — Она захихикала. — Ну не очаровашка ли он, мамочка Рея? Конечно, я согласна. Мы придумали это вдвоем, мамочка Рея и я. Гениальная идея, верно?

— Вы так считаете? — Я взглянул на нее в упор. — Ваш отец этого не сказал бы.

— Это вас не касается, — вмешалась Рея. — Теперь, если вы удовлетворены, может быть, поговорим о деле?

— Давайте поговорим, — сказал я. — Когда это должно произойти?

— Как можно раньше — допустим, послезавтра, — сказала Рея.

— Мисс Мальру исчезает — куда?

— Зовите меня Одетта, — сказала девушка, выпятив грудь. — Как все мои друзья…

Не обращая на нее внимания, Рея сказала:

— Она может уехать в Кармель, там есть тихая маленькая гостиница. Ведь это только на три-четыре дня.

— Как она туда доберется?

Рея раздраженно передвинулась в кресле.

— У нее есть машина.

— Белый ТР-3, — добавила Одетта. — Машина — блеск! Летит как ветер…

— Если вы не хотите, чтобы вас заметили, нельзя ехать на такой машине, — сказал я. — Здешняя публика, надо полагать, хорошо вас знает.

— Вероятно, знает, — сказала она с несколько смущенным видом.

Я перевел глаза на Рею.

— Вы предполагаете, конечно, что о похищении должны знать только вы, ваша падчерица и ваш муж?

Она нахмурилась.

— Разумеется.

— А для вас исчезнуть совсем просто? — спросил я Одетту. — У вас что, нет друзей? Как насчет слуг?

Она пожала своими тонкими плечиками.

— Я всегда куда-нибудь уезжаю.

— Если бы я был на месте вашего мужа, — сказал я Рее, — и мне кто-нибудь сообщил по телефону, что моя дочь похищена, и потребовал за ее возвращение пятьсот тысяч долларов, я бы не очень торопился выкладывать деньги. Вашему плану не хватает нужной атмосферы. Будь я вашим мужем, я мог бы даже подумать, что это какая-то мистификация. — Я раздавил сигарету в пепельнице, затем продолжал: — И я обратился бы в полицию.

— Многое зависит от того, насколько убедительным будет ваш звонок, — сказала Рея. — За это я вам и плачу.

— Звонок будет убедительным, — сказал я, — но если Мальру все-таки обратится в полицию? Как вы тогда поступите? Скажете ему, что это шутка? Что вы с Одеттой решили просто позабавиться? Или вы ничего ему не скажете и будете надеяться, что я получу деньги, а полиция так и не узнает правду?

— Сколько раз я вам говорила… — начала она со злостью.

— Я все это слышал, но вовсе не обязан вам верить. Если вмешается полиция, вы бросаете это дело или все-таки будете продолжать?

— Будем продолжать, — сказала Одетта. — Мы должны иметь эти деньги.

Неожиданно в ее голосе проскользнули твердые нотки, которые заставили меня взглянуть на нее другими глазами. На ее лице было холодное выражение, и она смотрела не на меня, а на Рею.

— Да, — сказала Рея, — мы должны иметь деньги, но я говорю вам уже в сотый раз — до полиции дело не дойдет.

— Гораздо безопаснее предположить, что дойдет, — сказал я. — Ну ладно, допустим, ваш муж уплатит выкуп, но когда дочь вернется, он наверняка свяжется с полицией, и она начнет расследование. Если человек сумел нажить такое состояние, значит, он не дурак. Откуда вы знаете, что он не распорядится пометить деньги? Какой вам будет в них, прок, если вы не сможете их тратить?

— Я позабочусь, чтобы он ничего такого не сделал, — сказала Рея. — И не надо об этом беспокоиться.

— Вот как? Хотел бы я иметь вашу уверенность.

— Мой муж очень болен, — сказала Рея холодным и твердым голосом, — он делает то, что я ему говорю.

Когда я взглянул на них, у меня мороз пробежал по спине. Обе смотрели на меня в упор. В девушке уже ничего не оставалось от ее девчоночьей позы, она внезапно превратилась в такую же холодную и жестокую женщину, как ее мачеха.

— Я буду исходить из того, что ваш муж обратится в полицию, — сказал я Рее. — У меня есть свой план, и если он вас не устраивает, я выхожу из игры.

Руки ее, лежавшие на коленях, сжались в кулаки.

— Сегодня вторник, — сказал я Одетте, которая сверлила меня глазами, покусывая большой палец. — Мы можем закончить подготовку к субботе. Нужно, чтобы вы договорились с кем-нибудь из ваших подружек сходить в кино в субботу вечером. Вы сможете это сделать?

Она кивнула с удивлением в глазах.

— Вы должны пообедать дома и сказать отцу, куда вы идете. Вы должны надеть что-нибудь броское, чтобы вас могли заметить и узнать. Вы условитесь с вашей подругой о встрече в восемь часов, но вы с ней не встретитесь. Вы поедете в «Пиратское гнездо». Это небольшой бар и ресторан в двух милях отсюда. Возможно, вы знаете это место?

Она опять кивнула.

— Вы оставите машину на стоянке, войдете в бар и возьмете что-нибудь выпить. В это время там будет полно народу. Не думаю, чтобы вы встретили кого-нибудь из своих друзей. Как вы считаете?

— Совершенно исключается, — сказала она. — Это не такое место, куда пошли бы мои друзья.

— Я так и предполагал. Нужно, чтобы вас заметили. Можете как бы нечаянно опрокинуть стакан или сделать что-нибудь другое, чтобы привлечь к себе внимание. Через пять минут вы уйдете. Смотрите, не связывайтесь ни с кем. Моя машина будет на стоянке. Вы сядете в нее, когда убедитесь, что за вами не следят. Там вы найдете смену одежды и рыжий парик. Пока вы будете переодеваться, я выведу вашу машину со стоянки и поеду в Лоун-Бэй. Вы поедете следом за мной. Я оставлю машину на стоянке Лоун-Бэй, где ее вряд ли найдут до того, как она снова нам понадобится. Вы подождете меня в машине, затем я отвезу вас в аэропорт. Билеты до Лос-Анджелеса я закажу заранее. Вы поедете в гостиницу, где для вас будет забронирован номер. Скажете портье, что вам нездоровится. Договоритесь, чтобы вам приносили еду в номер. Никуда не выходите, пока я не скажу, что можно возвращаться. Я буду поддерживать с вами связь по телефону. Вам все понятно?

Она перестала грызть ноготь и утвердительно кивнула, глядя на меня с неподдельным интересом.

— Все это совершенно лишнее, — сказала Рея. — Если она поедет в гостиницу в Кармеле…

— Вам нужны эти деньги или нет? — перебил я ее.

— Сколько можно повторять одно и то же? — сказала она раздраженно. — Я уже говорила, что нужны.

— В таком случае вы будете поступать так, как я говорю, иначе вы их не получите.

— По-моему, он очарователен, — сказала Одетта. — Я сделаю все, что вы скажете, Гарри… Можно называть вас Гарри?

— Называйте меня как угодно, только делайте то, что я говорю. — Затем я продолжал, обращаясь к Рее: — После того, как Одетта вылетит в Лос-Анджелес, я позвоню вашему мужу. Но станет ли миллионер разговаривать со мной?

— Ответит его секретарь. Скажите ему, что хотите говорить с Мальру насчет его дочери. Секретарь спросит его, будет ли он разговаривать с вами. Я буду находиться рядом с мужем и позабочусь, чтобы он взял трубку.

Я взглянул на Одетту.

— Надеюсь, к этому времени ваша подруга позвонит, чтобы узнать, почему вы не пришли. Это создаст подходящую атмосферу. Надо, чтобы за вас начали волноваться еще до моего звонка. Как вы думаете, она позвонит?

— Конечно, позвонит.

— Хорошо. Я скажу вашему отцу, чтобы он через два дня приготовил деньги и ждал дальнейших инструкций. — Я перевел взгляд на Рею. — Вы должны отговорить его, если он вздумает пуститься на уловки. Не допускайте, чтобы он заставил банк записать номера купюр или попросил ФБР пометить деньги, иначе вы не сможете их тратить — и я тоже не смогу. Не мне вас учить, как это сделать.

— Я об этом позабочусь, — коротко ответила Рея.

— Надеюсь. Через два дня я позвоню второй раз. Ваш муж в состоянии сам вручить выкуп?

Она кивнула.

— Он никому не доверил бы это дело.

Я вопросительно взглянул на нее.

— Даже вам?

Одетта фыркнула, прикрыв рот рукой, у Реи сузились глаза, окаменело лицо.

— Конечно, он доверяет мне, — сказала она раздраженным тоном, — но он не возьмет меня с собой, потому что сочтет это опасным.

— Ну, ладно. — Я зажег еще одну сигарету. — Я скажу ему, чтобы он выехал из дома в два часа дня. Он поедет на «роллс-ройсе» по Ист-Бич-Роуд. На этом шоссе ночью не будет никакого движения. Деньги должны быть уложены в портфель. Сбоку от шоссе он увидит мигающий свет. В этом месте он на ходу выбросит портфель и поедет дальше. Тем временем Одетта вернется. Она будет ждать меня здесь, в этом бунгало. Я возьму свою долю, остальные деньги отдам ей. Что вы потом с ними сделаете, меня не касается, но вы должны быть осторожны.

— Ну, нет! — резко возразила Рея. — Я с этим не согласна. Вы не должны давать ей деньги! Вы отдадите их мне!

Одетта выпрямилась в кресле, сбросив ноги на пол. Ее бледное лицо исказилось от злости.

— Это почему он не должен давать мне деньги? — спросила она звенящим голосом.

— Я не доверила бы тебе и цента, — сказала Рея, сверкнув глазами.

— Он должен отдать их мне.

— Думаешь, я бы тебе доверила? — огрызнулась Одетта. — Уж если ты запустишь лапу в эти деньги…

— Ладно вам, уймитесь, — вмешался я. — Мы зря теряем время. Лучше сделаем вот что. Я составлю для Одетты текст письма, которое она напишет отцу. Это будет выглядеть более убедительно и избавит меня от необходимости звонить в третий раз. Она напишет ему, как передать выкуп и что делать дальше. Выбросив из машины портфель с деньгами, он поедет на стоянку Лоун-Бэй, где она будет ждать его. Ехать туда добрых полчаса. За это время вы обе успеете получить здесь свои деньги. Как, подойдет?

— Но если папа обнаружит, что меня нет на стоянке, он может заявить в полицию, — сказала Одетта.

Это были первые разумные слова, которые я услышал за все то время, пока разговаривал с ними.

— Верно, — сказал я. — Значит, так. В письме мы укажем, что в Лоун-Бэй его ждет записка, из которой он узнает, где вас найти. Я оставлю записку в вашем автомобиле. В ней будет сказано, что вы возвратились домой. Еще вопросы есть?

— Разумеется, мы должны будем доверить вам все эти деньги, мистер Барбер, — сказала Рея, глядя мне в глаза.

Я усмехнулся.

— Если это вас беспокоит, не надо было ко мне обращаться. Возможно, у вас появилась более подходящая идея, тогда самое время отказаться от моих услуг.

Они в замешательстве переглянулись, затем Рея сказала:

— Я должна находиться здесь, когда вы будете передавать нам деньги. При этом условии у меня нет никаких других предложений.

— Иными словами, вам она доверяет, а мне — нет, — сказала Одетта. — Миленькая мачеха, правда?

— Она вынуждена доверять мне, — сказал я. — Теперь попробуйте ответить: что с вами произошло? Почему вы не встретились со своей подружкой у кинотеатра? Зачем вы поехали в «Пиратское гнездо»? Кто вас похитил?

Она сделала круглые глаза.

— Почем я знаю? Это не меня, а вас надо спрашивать.

— А вам не кажется, что вы должны это знать? Отец будет задавать вам вопросы. После того, как вы вернетесь, он наверняка заявит в полицию, и они будут вас допрашивать. Эти ребята знают свое дело. Если они хоть раз заподозрят липу, они душу из вас вытрясут, но добьются правды.

Она заметно растерялась и с тревогой посмотрела на Рею.

— Но меня не будет допрашивать полиция! Рея говорит, что не будет!

— Конечно, не будет, — вмешалась Рея.

— Похоже, обе вы совершенно уверены в этом, — сказал я. — А вот у меня нет такой уверенности.

— Мой муж не допустит, чтобы трепали его имя, он этого не выносит, — сказала Рея. — Ему легче потерять деньги, чем отвечать на вопросы газетных репортеров.

— Извините, но вы меня не убедили. Я не стоил бы тех денег, которые вы собираетесь мне заплатить, если бы не принимал в расчет полицию. Поэтому для Одетты надо придумать правдоподобную историю на тот случай, если вмешается полиция. Я беру это на себя. — Я взглянул на Одетту. — Вы сможете прийти сюда завтра вечером, чтобы я вас поднатаскал? Если вы хотите сохранить для себя эти деньги, вам придется выучить назубок свою роль.

— Это не обязательно, — сказала Рея. — Сколько вам твердить: мой муж не станет заявлять в полицию.

— Я сказал вам, что берусь за эту работу только на своих собственных условиях. Или вы делаете то, что я говорю, или я выхожу из игры.

— Я подойду сюда завтра в девять вечера, — сказала Одетта, одарив меня улыбкой.

— Ну, вот и хорошо. — Я встал на ноги.

— И еще одно, — сказал я Рее. — Вы должны достать ей платье. Купите его в дешевом магазине, где продается одежда для школьников. Вы должны достать ей рыжий парик. Будьте при этом осторожны. Покупайте его не в местном магазине, а где-нибудь подальше — скажем, в Дэйтоне, иначе он может навести на ваш след. Когда Одетту начнут разыскивать, станет известно, что последний раз ее видели в «Пиратском гнезде», а потом она как в воду канула. Больше о ней ничего не должны знать, пока она не объявится дома.

Рея пожала плечами.

— Если вы уверены, что так нужно, я это сделаю.

— Принесите с собой завтра вечером платье и парик, — сказал я Одетте. — К тому времени я подготовлю вашу версию похищения и текст письма отцу. — Я подошел к двери, открыл ее и выглянул наружу. На пляже не было ни души. — Значит, до завтра.

Рея вышла первой, не взглянув на меня. Вслед за ней вышла Одетта. Проходя мимо меня, она томно улыбнулась и захлопала ресницами.

Я проводил их взглядом, пока они не растаяли в темноте, затем прошел в спальню и выключил магнитофон.