Онлайн чтение книги Стальной алхимик Fullmetal Alchemist
Серебряные глаза

Проснувшись на следующее утро, Эдвард увидел прямо над собой карниз дома Бельсио. Солнце уже стояло высоко в небе, и яркий свет нещадно слепил ему глаза. Когда мальчик сел, с его лица струйками посыпался песок.

– В этом городе не стоит спать на улице, иначе непременно проснешься, весь в песке, – раздался голос Бельсио. Он сидел перед домом и возился с каким-то инструментом. Рядом Альфонс смазывал маслом колеса тележки.

– Доброе утро, Эд. У тебя на щеках песок.

Эдвард застонал и принялся смахивать песок с лица. Его голова раскалывалась от полученных накануне ударов.

Бельсио засмеялся:

– Я же сказал, что ты можешь поспать и внутри, но ты меня не слушал.

– А что сказали бы жители, узнав, что ты позволил нам остаться у тебя?

– Не знаю. Я только что был в городе, и, по-моему, всем все равно.

Эдвард озадаченно посмотрел на хозяина.

– Неважно, – отмахнулся Бельсио. – Твой брат принес тебе воды – сходи, умойся. И не забудь как следует промыть глаза – у многих местных уже испортилось зрение из-за песка.

Эдвард поблагодарил его, встал и отряхнулся.

– Да, помыться сейчас не помешает, – заметил он, увидев на заднем дворе бочку с водой, и положил руку на урчащий живот:

– От завтрака я бы тоже не отказался! – Он подумал было о таверне Лемака, но слишком уж велика была вероятность, что оттуда их вышвырнут. – Мы вчера не поужинали…

Не обращая внимания на урчание в животе, Эдвард принялся отряхиваться от песка, но внезапно остановился, почувствовав резкую боль. Он задрал майку и обнаружил, что весь покрыт синяками. Сначала он их и не заметил, но теперь, вспомнив о вчерашней драке, понял, что у него болит все тело.

– Этот придурок не особенно сдерживался, да?

Конечно, то же самое можно было сказать и об Эдварде – но осознание того, что вчерашний противник чувствует себя не лучше, не особенно его утешало. Подумать только, что тот вчера говорил! Самозванцу, в самом деле, удалось довести Эдварда до белого каления, и это бесило больше всего. К тому же он был на целую голову выше Эдварда – притом, что они ровесники!

– Он соврал насчет возраста, я знаю! – Сказал Эдвард скорее умоляюще, чем уверенно. – Так, посмотрим… За год я вырастаю где-то на два дюйма… А он выше примерно дюймов на восемь… Значит… Четыре года? Получается, ему девятнадцать! – Воскликнул Эдвард, полностью игнорируя тот факт, что за следующий год он может и не вырасти на два дюйма. С размышлений о возрасте Расселла он каким-то образом переключился на то, как сам будет выглядеть в девятнадцать лет: высокий, красивый…

– Девятнадцать! – Радостно воскликнул Эдвард, с улыбкой поворачиваясь к брату.

– Эммм, Эд? В чем дело? Ты как-то странно ухмыляешься…

– А? Нет-нет, ничего, – ответил Эдвард, пряча лицо за волосами. Больше всего ему хотелось поднять большой палец и прокричать что-то вроде «Таким я буду в девятнадцать лет! Умрите от зависти!» Но он знал, что Альфонс лишь нахмурится в ответ.

Эдвард повернулся и столкнулся нос к носу с Элисой, девочкой, которую они видели вчера.

– Эй! Вы те самые братья-мошенники!

– О, привет. Ты ведь дочка Лемака, верно?

– Ага, меня зовут Элиса.

Она мило улыбнулась, будто уже и не помнила о вчерашних событиях.

– Элиса только что пришла из города, – сообщил Бельсио. – Она сказала, что Лемак приглашает вас на обед.

– Спасибо, но мне не хочется снова слушать, как меня называют лгуном.

– Вы что, все еще выдаете себя за братьев Элриков? – Элиса надулась и сердито уперла руки в бока. – Между прочим, врать нехорошо!

– Мы не врем!

– Папа говорит, что вы просто очень хотите попасть в лабораторию. Он считает, что это забавно. И что вы, наверное, очень увлекаетесь алхимией, раз готовы зайти так далеко.

Эдвард печально усмехнулся: доказывать что-то Элисе было бесполезно.

– Ну, ладно, поесть все равно нужно. Почему бы и нет?

– Хорошо, но только больше не врите!

Элиса побежала вслед за Бельсио.

– А ты разве не пойдешь с нами? – Позвал девочку Альфонс. Та даже не притормозила.

– Я сегодня помогаю господину Бельсио! – Бросила она через плечо.

Братья посмотрели вслед Элисе и Бельсио, направившимся в сад, и пошли в сторону города.

Люди, которых они встречали по дороге, поглядывали на них и посмеивались. Кое-кто даже посоветовал им перестать ломать комедию и нести всякую чушь. Слухи об их вчерашнем унижении уже успели разлететься по всему городу, но все же к ним не относились, как к изгоям. Похоже, большинство жителей считали их просто невоспитанными детьми. Когда братья добрались до города, Альфонс решил пойти осмотреться, а Эдвард направился к таверне.

Вчера я был просто приезжим, а сегодня уже стал всеобщим посмешищем.

Эдвард с хмурым видом зашел в таверну.

– Вот и ты! Есть хочешь? – Лемак бросил на него полный снисхождения взгляд, но все же сразу принялся готовить завтрак.

– Итак, – продолжил он из кухни. – Я слышал, вы вчера пытались пробраться к Магвару.

А он времени зря не теряет.

– Верно. Откуда ты знаешь?

Мужчина рассмеялся:

– Вам, наверное, и впрямь невтерпеж увидеть эту лабораторию. Выдавать себя за алхимиков, устроить налет на особняк… Должен признаться, что я впечатлен!

Эдвард вздохнул. Это недоразумение зашло так далеко, что он уже не видел смысла возражать.

– Твоя целеустремлённость похвальна, но почему бы тебе не направить свою энергию в мирное русло? Если так этим интересуешься, то лучше попробуй сдать экзамен на звание государственного алхимика, как господин Эдвард.

– Как господин Эдвард… – пробормотал настоящий хозяин этого имени. Почему меня никто никогда не называет «господином»?

– Люди считают, что тебе не дают покоя все эти разговоры о Философском Камне.

– Совершенно верно.

– Так может стоит уже прекратить это представление и побыть с нами честным? Скажи, как тебя на самом деле зовут.

У Эдварда уже не было сил прокричать: «Я называл вам свое настоящее имя!». Но и сдаваться так легко он не хотел.

– Эдвард, – тихо ответил он. – А моего брата зовут Альфонс. Это правда.

Лемак задумчиво нахмурился.

– Это правда, – настаивал Эдвард.

Мужчина налил ему кофе и примирительно сказал:

– Что ж, иногда у людей совпадают имена. – Похоже, он решил, наконец, поверить братьям хоть в чем-то. – Но чтобы не путать вас с господином Эдвардом и его братом, мы будем называть вас Эд и Ал, идет?

– Ладно.

– И больше не разыгрывайте из себя грабителей!

От этого замечания Эдварду, понятное дело, веселее не стало, ну лучше уж так, чем в очередной раз прослыть вруном и быть вышвырнутым на улицу. Он решил не нарываться больше на неприятности и сосредоточиться на поисках любой информации о Камне.

– Значит, в том, что Философский Камень непременно будет создан, никто уже не сомневается?

Лемак пожал плечами и принялся вытирать чашки.

– В некоторые вещи просто приходится верить, чтобы жить дальше. Понимаешь?

Эдвард понимал даже слишком хорошо. Не было никакой гарантии, что ему удастся вернуть Альфонсу тело даже при помощи Камня, но отказаться от этой надежды он не мог.

– Но разве вам сейчас не тяжело? – Спросил он.

– Тяжело, конечно, и многие уже покинули город. Однако большинство все же надеются когда-нибудь вернуться к своему ремеслу и работать с золотом.

– Но ведь судя по тому, сколько вы дали Магвару на исследования, у вас было достаточно денег. Не лучше ли было использовать их для того, чтобы просто переехать поближе к другому месторождению?

– Ну, мы не могли так поступить. Господин Магвар очень нас выручил.

– Он же выкупил себе всю шахту! И из-за него у вас в городе в итоге совсем не осталось зелени…

Хозяин таверны не ответил.

– Разве все это – не вина Магвара?

Лемак вздохнул и сел за стол напротив Эдварда.

– Можешь думать, как хочешь, но лично я не стал бы винить во всём господина Магвара. Конечно, мы все хотели купить долю в шахте, но, говоря по правде, нам это было не по карману, так что пришлось продавать земли. И Магвар купил их, выручив нас деньгами. Да, некоторые поля, расположенные возле шахты, погибли из-за пыли, но в целом жизнь города улучшилась. Кто-то, конечно, огорчился, когда исчезли все посадки, однако большая часть сочла это небольшой платой за полученное взамен богатство. И как только одному из нас удалось сколотить состояние, остальные тут же последовали его примеру и бросились изучать ювелирное искусство. Прекрасные были времена, нам их не забыть. Потому мы и не уезжаем – из-за любви к золоту.

Лемак мечтательно смотрел куда-то вдаль, погрузившись в воспоминания. Эдвард спросил себя, что именно тот вспоминает: дни золотой лихорадки или некогда зеленый и цветущий город. Так или иначе, сейчас настрой у горожан был уже не тот, что прежде.

– Похоже, вы живете прошлым.

К его удивлению, Лемак кивнул:

– Всех нас в глубине души терзают сомнения, но тот, кто хоть раз прикоснулся к золоту, уже не сможет этого забыть – и в особенности господин Магвар. Мы хотим вернуть былую славу. Нас уже не изменить.

– Даже Вас, Лемак?

– Думаю, да. Мне довелось узнать, что такое роскошная жизнь, и я, конечно же, хочу того же для Элисы. К тому же мне нужно заботиться о жене. Она сейчас в госпитале за городом.

– О жене?

– Ну да. Ты же не думаешь, что я мог бы сам открыть таверну, с моей-то жуткой стряпней? Сейчас я просто заменяю здесь жену. Ей стало плохо из-за шахтенной пыли, и она уехала. А я лишь присматриваю за таверной, пока не найдется другой способ заработать. Даже стыдно.

Похоже, он уже смирился со своей печальной судьбой.

Весь город скован цепями прошлого. Золотыми цепями…

Эдвард вздохнул и расплатился за еду.

Пока Эдвард разговаривал с Лемаком в таверне, Альфонс отправился в аптеку в надежде купить брату бинты и мазь от синяков. Завидев его, многие горожане принимались хихикать, но, по крайней мере, никакой враждебности не показывали.

– Добрый день! – Альфонс, пригнувшись, вошел в аптеку. Из-за расставленных на полке склянок выглянула пожилая женщина.

– А, ты один из тех мальчиков, про которых все говорят. Ну и устроили вы тут!

«Ничего себе приветствие», – подумал Альфонс, но не смог придумать никаких оправданий их вчерашнему налету на особняк и решил замять эту тему. В конце концов, он всего лишь покупатель.

– У вас есть что-нибудь для лечения, хм, синяков?

– Само собой, – оживилась женщина. – Сейчас смешаю для вас лекарство.

Она указала на стул в углу:

– Присядьте пока… Если в этих доспехах можно сидеть, конечно.

– Спасибо, я постою. Не беспокойтесь.

Альфонс терпеливо ждал, пока женщина в соседней комнате возилась с кучей пузырьков. Вдруг дверь в аптеку открылась.

– Добрый день!

Это был Флетчер. Увидев Альфонса, он тут же замер.

«Нервничает, похоже, – заметил Альфонс. – Неудивительно! Он украл мое имя, а наши братья при последней встрече пытались убить друг друга».

Аптекарь нового посетителя еще не заметила.

Он, наверное, боится, что сейчас я уличу его в обмане… Или думает, что я уже это сделал.

Постояв у входа несколько секунд, Флетчер развернулся и попытался незаметно выскользнуть из аптеки, но тут его всё-таки увидела продавщица.

– О, господин Альфонс! Вам что-нибудь нужно?

– Эм…

Голос Флетчера дрожал, хотя по вежливому приветствию он уже мог бы понять, что его обман не раскрыли.

Пойман или нет, совесть тебя все равно мучает, верно? Впрочем, Альфонс не злился на мальчика. Напротив, тот выглядел настолько виновато и удручённо, что вызывал лишь сочувствие.

Аптекарь с улыбкой смотрела на мальчиков, не подозревая, какие мысли проносились в это время в голове у них обоих.

– Господин Альфонс, не злитесь на этих мальчиков. Они притворялись вами только потому, что тоже восхищены талантом господина Эдварда.

Она думает, ему неловко из-за того, что я «притворяюсь» им!

– Я уже попросила их больше не досаждать вам. Итак, чем я могу Вам помочь, господин Альфонс?

Флетчер чуть не плакал. Он в смятении стоял между женщиной и Альфонсом, не зная, что делать и говорить.

– Ааа… Ммм, я пришел за лекарством, – выдавил он наконец. – Что-нибудь от синяков. Мой брат сильно ударился…

С каждым словом его голос становился все тише, пока окончательно не перешел в шепот.

– Вот оно что! – воскликнула женщина, гневно смотря на Альфонса. – Значит, ты покупаешь лекарство для своего брата, потому что вчера он подрался с господином Эдвардом?

Альфонс «сглотнул». Ее глаза прожигали его насквозь… но, по крайней мере, она продолжала смешивать лекарство. Скорее всего, она в любом случае продаст ему его лекарство, но только сначала непременно отчитает Альфонса – прямо как его брат.

Только он собрался ответить, как неожиданно вмешался Флетчер:

– Эмм, вообще-то мой брат ни с кем не дрался, он просто упал… Эти двое, ммм, обманщиков тут не при чем.

– Что ж, это логично, – заметила аптекарь. – Не думаю, что такой маленький мальчик смог бы побить твоего брата.

Она протянула Альфонсу лекарство:

– Вот. Спасибо, что подождали. Нужно обмакнуть бинт в лекарство и приложить к синяку. И передай своему брату, чтобы впредь он вел себя прилично! Господин Эдвард – человек незлопамятный, а горожане пока только смеются над вашими выходками, но если будете и дальше нарываться на неприятности…

Альфонс взял пузырек и благодарно кивнул.

Второй такой же пузырек женщина протянула Флетчеру:

– А это лекарство для господина Эдварда, и вот еще порошковый сироп. Его нужно просто развести в теплой воде. Нет-нет, не надо денег!

– Ничего, я заплачу. Спасибо большое, – невзирая на протесты, Флетчер заплатил за лекарства и вскоре оказался на улице рядом с Альфонсом.

Сделав пару шагов, он вдруг остановился.

– Мне очень жаль, – произнес он. В голосе мальчика было столько боли, что Альфонс невольно замер. Плечи Флетчера подрагивали.

– Если тебе жаль, то почему бы просто не сказать правду?

И не облегчить душу?

– Простите. Нам и в голову не могло прийти, что вы вдруг приедете в этот город. Мне, правда, жаль, что из-за нас к вам здесь так плохо относятся.

– То есть вы даже и не задумывались, что будете делать, если вдруг встретите настоящих Элриков?

Флетчер печально кивнул:

– Я знаю, что мы поступаем неправильно.

– Но, тем не менее, продолжаете так поступать! Это же еще хуже!

– Знаю. Мне жаль.

За эти два дня Альфонс уже понял, что постоянная ложь давалась Флетчеру нелегко. Расселл был менее эмоциональным, к тому же вчера он был слишком занят тем, что доводил Эдварда. По его лицу сложно было понять, как он относится к ситуации. Флетчер же был совсем другим – в каждом его поступке и жесте читалось смятение.

– Ты ведь не согласен с братом?

Флетчер лишь вздохнул. Он уже устал врать.

– Если ты решился подойти ко мне с извинениями, то почему не можешь просто сказать брату, что на самом деле думаешь? Это малодушно!

– Я знаю, но… – Флетчер окончательно поник. – Если даже я отвернусь от него, он останется совсем один. Больше у него никого нет.

Альфонс не знал, что сказать.

– Нас никто не поддерживает. Наверное, мы сами в этом виноваты, и так получилось из-за нашей лжи, но ничего не поделаешь. Если я оставлю его здесь, что он будет делать?

– Уйдет с тобой!

Флетчер покачал головой.

– Если бы все было так просто, я бы уже давно его остановил, – на земле перед мальчиком появилось маленькое темное пятнышко – слеза, быстро впитавшаяся в сухую землю. – Я не могу уйти. Я должен быть рядом с братом.

Флетчер вытер слезы тыльной стороной руки.

– Не могу поверить, что говорю тебе все это. Пострадал ты, а плачу я. Я, наверное, схожу с ума.

– Я бы тоже не выдержал, если бы чувствовал себя так одиноко и при этом вынужден был постоянно врать.

Альфонс просто не мог не сочувствовать Флетчеру, хоть и считал, что он этого не заслуживает.

– Я понимаю твои чувства, – мягко сказал он. – Я ведь тоже младший брат. Я знаю, каково это – всегда делать, что он скажет, быть преданным и не задавать вопросов. Но в жизни есть и более важные вещи.

Альфонс положил руку на плечо Флетчера:

– Раз у вас больше никого нет, значит, ты единственный, кто может остановить Расселла, когда он поступает неправильно. Даже если для этого придется поссориться с ним. Если ты этого не сделаешь, то кто же? Можно обратиться за помощью, если ты не справишься с ним сам, но, в любом случае, ты должен остановить брата, пока он не зашел слишком далеко! Нельзя же просто сидеть и надеяться, что все как-нибудь само образуется или что обо всем позаботится кто-нибудь другой!

Флетчер промолчал.

– По крайней мере, мне так кажется, – пробормотал Альфонс, внезапно смутившись. Он знал, что говорил правильные вещи, но боялся, что был слишком резок с мальчиком.

Флетчер еще какое-то время молча разглядывал землю, а затем поднял взгляд на Альфонса:

– Вы с братом, наверное, очень хорошо ладите?

Несмотря на оставленные слезами мокрые дорожки, сейчас он выглядел лучше. Флетчер не согласился с Альфонсом, но хотя бы немного повеселел. Еще пару минут назад мальчик выглядел так, словно мог в любую секунду упасть в обморок.

– Да, но это не значит, что мы не ссоримся, – заметил Альфонс, стараясь подбодрить Флетчера.

– В самом деле? А вот мы уже очень давно не ругались… Знаешь, мы не сказали господину Магвару, что Расселл вчера проиграл твоему брату. Он, конечно, делает вид, что ему всё равно, но я же знаю, что он ужасно переживает. Он никогда не признается, что пострадал в драке или что у него проблемы с исследованиями. Но я замечаю, какое у него лицо, когда он думает, что его никто не видит. Поэтому я и решил купить ему лекарство.

Мальчики посмотрели друг на друга и рассмеялись. Флетчер достал из пакета одну упаковку с сиропом и протянул ее Альфонсу:

– Это надо пить, когда пользуешься лекарством от синяков. Очень хорошо работает.

Мальчик вложил пакетик ему в руку.

– Но я не могу… – начал было Альфонс.

– Это честный обмен…

И оставив Альфонса недоумевать над его словами, Флетчер отвернулся и направился вниз по улице.

– И что это значит? Он что, считает, что сироп – достойная плата за то, что они выдают себя за нас? – Спросил Эдвард, размахивая пакетиком перед лицом брата. Они стояли у входа в таверну Лемака.

– Перестань размахивать им, рассыплешь! – Отрезал Альфонс и принялся наносить лекарство от синяков на повязки, любезно одолженные ему хозяином таверны. – Не думаю, что он имел в виду именно это. Иначе я не взял бы лекарство.

– Тогда что он имел в виду?

– Ммм… Даже не знаю.

Эдварда ведь там не было, как можно было ему объяснить?

Они сели на скамейку недалеко от входа.

– Иногда ты бываешь чересчур добрым, Ал. Надо было сказать правду прямо перед продавщицей. Этому Флетчеру надо просто один раз как следует двинуть, чтобы он пришел в чувство. Поверить не могу, что он тут разгуливает, прикидываясь тобой, и при этом считает, что вполне достаточно просто один раз сказать «мне очень жаль»!

Эдвард был в плохом настроении – вероятно, из-за болевших синяков.

Альфонс пожал плечами:

– Мне бы все равно не поверили. В смысле, они похожи на нас больше, чем мы сами!

– А? О чем ты? Только потому, что Расселл сдержаннее, умнее, круче и выш… Ай! – Вскрикнул Эдвард, когда Альфонс шлепнул на покрытую синяками ногу мокрую повязку. Затем он продолжил: – Слушай, я уверен, у них есть причины так поступать, но то же самое можно сказать и о нас! Давай сосредоточимся на получении того, что нам нужно.

– Хорошо.

Они пришли сюда ради одной только вещи: Философского Камня. Или, в худшем случае, ради знаний, которые помогли бы им создать свой экземпляр.

– Что ж, по крайней мере, теперь мы уже официально «преступники», – пробормотал Эдвард. То есть, он собирался предпринять еще один налет на дом Магвара. – В любом случае, нужно собрать побольше информации, так что послоняемся пока поблизости.

– К тому же тебе надо отдохнуть. И заодно выпить это лекарство, – заметил Альфонс, делая следующую перевязку.

Эдвард посмотрел на него с подозрением:

– Ты уверен, что эта штука работает?

Он поднял упаковку на свет, пытаясь рассмотреть ее содержимое.

– Я пока помогу Бельсио. Это самое меньшее, чем мы можем отплатить ему за гостеприимство. Выпей это, ладно? – Он встал, взял пустой пузырек из-под лекарства и направился к окраине города.

Эдвард продолжал сидеть, сжимая в руке упаковку с порошком.

– А вдруг я от него весь онемею или ещё что похуже? – пробормотал он, нахмурившись.

На самом деле он просто не любил принимать лекарства.

Еще утром воздух в городе был чистым и прозрачным, но к вечеру из-за мутных облаков пыли было видно не дальше нескольких ярдов. Какое-то время Бельсио смотрел, как пыль, летевшая от сваленных возле шахты гор булыжников, закручивается вихрями, словно дым. Потом он обернулся к Альфонсу и Элисе:

– Элиса, Ал, хватит на сегодня. Ветер усиливается.

Элиса, старательно разбиравшая камни, остановилась и подняла на него взгляд. У нее на руках были специальные перчатки, чтобы не пораниться. Альфонс подпирал досками недостроенный каменный забор.

Понадобится какое-то время, чтобы окончательно достроить его, и тогда он действительно сможет защитить от пыли небольшой ручей, текущий к полю Бельсио. Даже самые новые части забора уже износились из-за постоянных ветров, приносящих с собой песок и пыль, так что их приходилось огораживать досками. Тем временем надо было достроить стену вокруг поля и источника. Работать среди песка оказалось куда труднее, чем Альфонс мог предположить, но ведь Бельсио уже столько сделал – причем в одиночку.

– Когда закончим с этим, можно будет сделать поле чуть больше. Я думаю, зелень оживила бы город, – сказал Альфонс. Возможно, он был неисправимым оптимистом, но в глубине души он и в самом деле в это верил.

– Мне тоже так кажется, – подтвердила Элиса. Ее глаза блестели. – Представляешь, как все удивятся, когда увидят это поле? Оно напомнит всем, каким красивым был наш город.

Это был всего лишь маленький кусочек зелени в бескрайней пустоши. Но как горожане воспрянут духом, если он начнет разрастаться! Сама Элиса родилась и выросла посреди бесплодной, сухой земли, но, впервые увидев посаженное Бельсио дерево, расплакалась. И с тех пор каждый день приходила помогать.

– Я так удивилась, – рассказывала она Альфонсу. – Оно было такое огромное и зеленое! Я сказала про него папе, а он объяснил, что раньше весь город был таким.

Альфонс подумал о своем родном городе. Там тоже были и скалы и песок, но все-таки он оставался зеленым. Попав в Ксенотайм, мальчик был шокирован. По сравнению с другими городами это была пустыня.

– Я надеюсь, когда-нибудь в городе снова будет зелень, господин Бельсио.

– Я тоже.

– Мы сможем это сделать, господин Бельсио! Я буду помогать, пока все не получится! – Заявила Элиса. – Обещаете?

Он кивнул:

– Обещаю.

Один мужчина и одна маленькая девочка – сколько времени пройдет, прежде чем они добьются своего?

– Я отведу тебя домой, – сказал наконец Бельсио.

Элиса вскочила на ноги и окинула огород взглядом:

– Мы сегодня собрали очень хорошие овощи, правда, господин Бельсио?

– Лучшие, что я когда-либо видел, – заверил ее Бельсио. В его корзинке лежали три спелых красных помидора. – Благодаря тебе, Элиса!

Девочка радостно засмеялась, и даже суровое лицо мужчины смягчилось и расплылось в улыбке.

– Ладно, пойдем.

Бельсио взял корзину, и все трое направились к городу, уже почти скрывшемуся за коричневой пеленой песка.

Придя в таверну Лемака, они застали там наплыв посетителей. Эдвард и хозяин таверны стояли в дальнем углу, облокотившись на стойку.

– Я дома!

Лемак, который сидел за стойкой, скрестив руки и понурив голову, поднял взгляд. Его лицо смягчилось, стоило ему услышать голос дочери.

– С возвращением, Элиса.

Элиса побежала было обниматься с отцом, но замерла на полпути. Обычно, когда она приходила в таверну, все посетители ее приветствовали, но сегодня никто не сказал ни слова.

– Папа, что-то случилось?

– Ну… нет.

Лемак умолк.

– В чем дело? – Спросил Альфонс старшего брата.

– Обсуждали улучшения в положении города… точнее, полное отсутствие оных. – Ответил тот, мрачно осматриваясь вокруг. Эдвард взял кофейник и снова наполнил свою чашку. Похоже, он был рад оказаться в этой ситуации всего лишь сторонним наблюдателем.

– Папа, что такое? – Снова спросила Элиса, переводя взгляд с одного хмурого лица на другое.

Бельсио протянул ей корзину с помидорами:

– Элиса, можешь помыть их для меня? Будь добра.

Девочка кивнула, взяла у него из рук корзину и отправилась к колодцу за таверной.

– Спасибо, друг, – мягко сказал Лемак.

– Не за что. Так что здесь происходит?

Бельсио сел рядом с Лемаком и обвел молчавших посетителей взглядом. Все они выглядели глубоко взволнованными – и измотанными.

– Норрис уехал, – в голосе Лемака звучала горечь.

Бельсио был явно удивлен:

– В самом деле?

– Да. Сообщил нам об этом в полдень. Сказал, что его сыну совсем плохо, и уехал из города.

Норрис был одним из лучших ювелиров Ксенотайма. Он с самого начала горячо поддерживал идею Магвара с Философским Камнем и вносил больше всего денег. Но его двухлетний сын уже несколько месяцев был болен – пыль проникла ему в легкие.

– Ясно, – ответил Бельсио. – Похоже, у него не было выбора.

Бельсио и Норрис часто оказывались оппонентами в спорах: первый уговаривал горожан бросить ювелирное дело, а второй призывал поддержать Магвара, в его попытках создать Камень. Но они были знакомы уже много лет, и Бельсио был искренне расстроен тем, что Норрис покинул город.

– Он был замечательным ювелиром.

– Да, одним из лучших. Магвар тоже расстроился, услышав новости. Разумеется, после того, как мы сообщили ему, что без Норриса финансирование его экспериментов сильно сократится, – язвительно добавил Лемак.

– Ясно, – ответил Бельсио. Теперь было понятно, отчего у собравшихся в таверне были такие кислые лица.

Узнав, что Норрис уехал, Магвар явился в город и пояснил, что, лишившись такой поддержки, продолжать эксперименты, будет затруднительно. Жители оказались в нелегком положении. С одной стороны, многие и так едва сводили концы с концами. С другой же, отказавшись и дальше давать Магвару деньги на исследования, они точно останутся без Философского Камня, а значит, все их предыдущие взносы окажутся выброшенными на ветер.

– Нет никаких гарантий, что Магвар сумеет создать камень, даже если мы и дальше будем давать ему деньги. Так почему бы не прекратить это сейчас? – Спросил кто-то из посетителей.

– А как же то, что мы уже потратили? – Возразил ему другой. – Я верю, что у него получится!

– Вот ты ему и плати!

– Но ведь это значит, что каждый из нас должен давать Магвару еще больше денег, чем прежде!

– Неужели ты не хочешь возродить город? Мы же были лучшими ювелирами! Ты можешь допустить, чтобы наше ремесло умерло вместе с нами?

– Я только хочу сказать, что мы не можем и дальше оставаться в этой пустыне и жить одними мечтами!

Посетители продолжали жарко спорить и обмениваться мнениями – уже не в первый раз за последнее время. Но, похоже, сегодня разочарование, которое горожане так долго копили в себе, готово было вырваться наружу. Крики становились все громче, ни один кричавший не слушал другого.

– Мы только и делаем, что следуем указаниям Магвара! А какая нам от этого польза?

– Надо было купить право владения шахтой, пока это было еще возможно…

– Да ладно, золото вскружило тебе голову так же, как и мне!

– Да неужели?!

– Замолчите, все! – Лемак выбежал на середину зала, чтобы успокоить людей. Многие уже повскакивали со своих мест. – Не хватало еще переругаться между собой!

– Ну и что ты предлагаешь? – С вызовом спросил кто-то.

Лемак не нашелся с ответом. Он понимал обе стороны – и тех, кто хотел продолжать давать Магвару деньги, и тех, кто предлагал найти другой способ. Тут в разговор встрял другой горожанин:

– Эд, Ал! Вы же были у них в лаборатории. Вы видели там Камень? У них что-нибудь получается?

Все взгляды устремились на братьев.

– Эм… – Альфонс не знал, как лучше ответить на этот вопрос. – Ну, на самом деле мы не смогли попасть внутрь. Они нас прогнали.

Эдвард продолжал спокойно потягивать кофе. Альфонс понял, что происходящее в таверне его брата совершенно не интересует: тот смотрел исключительно в окно, явно заметив что-то на улице… Развевающиеся на ветру золотые волосы.

– Может, стоит спросить господина Эдварда, как у них идут дела?

– Думаешь, он нам расскажет? Это же сверхсекретное исследование…

Некоторые из присутствовавших обхватили головы руками. Они жили надеждой слишком долго, пришло время правды.

В комнату вошла Элиса. На фоне всеобщего уныния ее голос казался особенно чистым и ярким, как солнечный луч:

– Смотрите! Разве они не красивые? – В руках она держала ярко-красные, покрытые капельками воды помидоры. – По-моему, они почти такие же красивые, как золотые украшения. Да, папа?

Девочка подняла помидоры повыше, чтобы все могли их видеть.

– Я сама посадила семена, из которых они выросли! Я подумала, что, наверное, никто из вас раньше ничего подобного не видел, поэтому решила их показать, – она явно хотела поделиться с окружающими тем восторгом, который испытала сама, впервые увидев на грядках Бельсио ярко-красные плоды. Девочка беззаботно улыбнулась.– Бельсио все время говорит: хорошо бы у нас было побольше таких штук! Поэтому мы их выращиваем! Интересно, сколько времени нужно, чтобы все остальные вырастили такие же?

Никто не сказал ни слова.

Наконец тишину нарушил Эдвард.

– Ха! Устами младенца… – Он поставил чашку с кофе на стойку и взял из корзинки Элисы один помидор. – Отличный цвет!

– В самом деле?

– Ага, – он с улыбкой вернул овощ девочке. – Но, думаю, для того, чтобы каждый горожанин вырастил у себя во дворе такие же, потребуется еще немало времени.

– Эд, – предостерегающе обратился к нему Альфонс. Незачем было разрушать наивные надежды девочки. Но, к его удивлению, Элиса улыбнулась.

– Ничего! Надо перетаскать еще много камней, но зато потом все смогут выращивать эти зеленые штуки. Сначала они могут выглядеть не очень красиво и быть совсем желтыми, но зато потом везде будут настоящие растения! Они, между прочим, меняют цвет каждый день! Надо только убрать камни!

Только убрать камни – это звучало так легко и понятно. Неважно, что на это уйдут годы, что растения могут не прижиться на скудной почве… Слова Элисы тронули всех присутствовавших.

– Она права! Если мы расчистим землю…

– Бельсио, а ты что думаешь? Нам удастся восстановить хотя бы часть погибшей зелени?

Бельсио нахмурился:

– Это будет нелегко.

В таверне повисла тишина.

– На это потребуются годы, – продолжил он. – И, возможно, в итоге у нас ничего не получится. В любом случае, мы уже не будем такими же богатыми, как раньше, когда процветало ювелирное дело.

– Это правда. Лучше уж положиться на исследования Магвара!

– И продолжить искать золотую жилу…

– Мы не можем опять становиться фермерами!

Эдвард нахмурился:

– Ну да. Конечно, лучше продолжайте и дальше цепляться за свои мечты о золоте! – Его голос звучал холодно. Все посетители тут же обернулись к мальчику, но его это не смутило. – Вы же знаете, что создавать золото при помощи алхимии незаконно?

– …Да, знаем.

– Ну и что вы будете делать, если вас поймают? Может, вы считаете, что, поскольку ваш город находится рядом с месторождением, никто ничего не заподозрит? Или что вы сумеете найти новую золотую жилу раньше, чем что-либо станет известно? – Слова Эдварда ранили глубоко. Он нарочно провоцировал толпу, но никто не нашел, что возразить ему. – Вы ищете золотую жилу, которую, может, так никогда и не найдете. Расстаётесь с деньгами ради Философского Камня, который, может, так никогда и не будет создан. Губите свое здоровье… И все равно не желаете изменить свою жизнь?

Лемак заговорил от имени всей толпы:

– Ты молод, Эд, и можешь позволить себе делать все, что захочешь. Но мы уже не в том возрасте, чтобы начинать все с начала, мы не уверены, сможем ли прижиться на новом месте. И к тому же у нас есть ремесло, которое мы хотим передать своим детям…

– Отлично, – фыркнул Эдвард. – Тогда оставайтесь здесь и ждите хоть до скончания века. Мне все равно.

– Ну, мы понимаем, что это не выход, но не знаем, что делать дальше. Мы не можем прийти к единому решению…

Эдвард прервал рассуждения Лемака:

– Вы не можете ничего решить насчет своего будущего, потому что даже с настоящим ничего не понятно. Исследования, на которые вы потратили столько денег, – когда они принесут плоды? Когда вам сторицей воздадут потраченные деньги? Это ловушка Магвара, и вы все никак не можете из нее выбраться!

– Ты просто не понимаешь. У тебя впереди вся жизнь, а у нас есть только наше прошлое. Если однажды ты станешь таким же богатым, какими были мы, то потом уже никогда не сможешь согласиться на меньшее.

– Возможно, – саркастически заметил Эдвард. Он встал из-за стойки, подошел к двери, распахнул ее настежь и напоследок обернулся:

– Считайте меня сумасшедшим, но я бы никогда не позволил, чтобы моя жизнь настолько зависела от кого-то другого. Я бы просто так не смог.

Эдвард захлопнул дверь, и, выйдя на улицу, повернулся.

– Ну, а ты чего молчишь? – Прорычал он стоявшему возле входа Расселу. – Знаешь, ты мне тоже не нравишься.

– Меня не волнует, что ты обо мне думаешь.

Эдвард зловеще рассмеялся:

– Ну а что насчет горожан? Или их мнение тебя тоже не волнует? У меня есть отличное предложение. Зайди в таверну и попроси еще денег на свои исследования. И расскажи, сколько ты уже потратил. Тогда и посмотрим, что они о тебе думают.

Расселл скривился:

– Это… на благо города.

– На благо города?

– От тебя тут одни неприятности. Может, уедете, наконец?

– Я? А, по-моему, главные неприятности тут от вас! – Возразил Эдвард. – Говори, что хочешь, мы отсюда никуда не уедем. Как раз наоборот, думаю, мы задержимся тут подольше. Прости, приятель!

Эдвард хлопнул Расселла по плечу и направился вниз по улице.

Альфонс вскоре нагнал брата. Он оглянулся назад и увидел Расселла, все так же стоявшего на улице – дверь таверны тот так и не открыл.

В два часа ночи, на пару часов позже, чем в прошлый раз, Эдвард и Альфонс были уже у стены, окружавшей особняк Магвара.

– Наверняка он не ждет, что мы вернемся так скоро. Я сказал ему, что какое-то время проведу в городе, – прошептал Эдвард.

– Надеюсь, Расселл и Флетчер спят.

Братья перебрались через стену тем же способом, что и в прошлый раз.

– Учитывая драку прошлой ночью и сегодняшнее путешествие в город, я почти уверен, что он спит.

– Кстати, мы ведь делали все то же самое. Нам тоже не помешало бы сейчас поспать.

– Слушай, мы оба устали, но потерпи еще совсем немного.

Они спрыгнули со стены и сразу же направились к лаборатории. Вокруг царила тишина. Самозванцы не показывались.

Эдвард прижался ухом к двери, ведущей в лабораторию:

– Кажется, там никого нет.

– И как мы ее откроем? Если попробуем сделать вход при помощи алхимии, то свет и шум всех перебудят! – Заметил Альфонс, нервно оглядываясь по сторонам.

Эдвард рассмеялся.

– У нас есть вот это! – Ответил он, показывая брату небольшой ключик.

– Откуда ты…

– Стащил у Расселла из кармана, когда столкнулся с ним на улице.

Альфонс нахмурился:

– Эд, ты становишься все хуже…

– Наоборот, я становлюсь все лучше. За дело!

Эдвард вставил ключ в скважину и осторожно открыл дверь.

В лаборатории никого не было. Вдоль стен расположились полки с огромным количеством измерительных стаканов и пробирок, а у огромной печи стоял контейнер с несколькими колбами, наполненными какой-то жидкостью. От него шел пар. Очевидно, жидкость в колбах необходимо было хранить при определенной температуре.

– Хммм, – Эдвард внимательно осмотрел комнату. – Да, с таким оборудованием можно позволить себе не проверять образцы каждую минуту. Я понимаю, зачем им были нужны все эти деньги.

Эдвард перевел взгляд на стопку книг и исписанных торопливым почерком бумажек. Альфонс принялся просматривать записи, не забывая, впрочем, поглядывать на дверь на тот случай, если кто-то все же решит наведаться в лабораторию. Познания братьев в алхимии намного превосходили познания среднестатистического любителя, так что им достаточно было лишь бегло просмотреть бумаги, чтобы проследить весь ход исследований.

– Похоже, они на верном пути, – заметил Эдвард, откладывая в сторону одну стопку бумаг и протягивая руку за следующей. Все рабочее пространство лаборатории было усыпано кусками каких-то веществ, полученных в ходе алхимических преобразований и забракованных, камнями, источающими блеклый свет, и сосудами всех форм и размеров, наполненными разноцветными жидкостями. Все это лишний раз доказывало, насколько серьезно Расселл подходит к своим исследованиям.

"Он говорит как любитель, но на самом деле очень неплохо разбирается в алхимии," – подумал Эдвард. Затем при виде очередной записи у него вырвался стон. Он протянул Альфонсу блокнот, который как раз пролистывал.

– Посмотри, Ал. К слову об экстремальных методах.

В блокноте был подробно описан крайне тяжелый и опасный метод получения Камня. О результатах эксперимента ничего не говорилось, но о них вполне можно было догадаться по кровавым пятнам в нижней части блокнота.

– Нелегко Флетчеру присматривать за таким братом, – сочувственно произнес Альфонс. В аптеке Флетчер упомянул, что его часто посылают за лекарствами. По всей видимости, Расселл довольно часто получал травмы – и далеко не всегда в драках.

– Он явно торопится, – отметил Эдвард, глядя на разломанную подставку для пробирок с химическими веществами. Ее просто оставили лежать там, где она сломалась. – Даже не отвлекается на уборку.

Он снова обвел комнату взглядом и продолжил:

– Похоже, они на грани серьезного прорыва. Но никак не могут понять, каким должен быть последний шаг, поэтому и пробуют все описанные в книгах эксперименты, без разбора. Но, знаешь… тут что-то не так…

Альфонс молчал – он видел, что брат погрузился в раздумья, и знал, что в такие моменты его лучше не отвлекать.

– Да, тут явно что-то странное. Как будто…

Продолжая бормотать себе под нос, Эдвард пролистал один из блокнотов, затем отшвырнул его и взял следующий. Он умел сосредотачиваться на деле, как никто другой. Именно эта способность и помогла ему стать государственным алхимиком в возрасте 12 лет. К тому же Эдвард мог похвастаться отличным исследовательским чутьем.

Альфонс молча стоял в стороне и наблюдал за Эдвардом, когда вдруг заметил что-то странное. Поначалу он принял это за тень, отбрасываемую его братом, но потом присмотрелся и понял, что это не так.

– Эд!

– Да? Что такое?

В такие моменты Альфонс был особенно благодарен старшему брату. Как бы тот ни был погружен в работу, какими бы ни были обстоятельства, он всегда был готов выслушать Альфонса. Точнее, именно в трудные минуты Эдвард никогда не раздражался, что его отвлекают, и не требовал замолчать. Конечно, пару раз он срывался на брата, но это было много лет назад, еще в детстве, и больше никогда не повторялось. Что бы ни происходило, Эдвард всегда советовался с Альфонсом и был готов выслушать его мнение, даже если для этого нужно было отвлечься в самый ответственный момент.

Как-то раз Альфонс спросил Эдварда о причинах такой обходительности и услышал простой ответ: "Мы же напарники". Этот разговор произошел почти сразу после того, как Эдвард стал государственным алхимиком, и Альфонс никогда не был так удивлен и счастлив, как в тот день. Он всегда знал, что алхимия была для Эдварда очень серьезным делом, и понимал, что сам он может лишь следовать за ним и стараться не путаться под ногами. Из-за этого Альфонс чувствовал себя виноватым. Он хотел помочь брату, но не знал, как. Однако, услышав эти слова, Альфонс понял, что он может сделать, – поддерживать Эдварда так же, как тот поддерживал его. На равных.

В тот день братья решили: какие бы испытания ни ждали их впереди, они пройдут их вместе. Они будут сражаться плечом к плечу. В тот день они действительно стали напарниками.

Альфонс указал на стену за спиной брата:

– Тебе это не кажется странным?

Эдвард обернулся:

– Что именно? Стена?

Стена выглядела абсолютно обычной. Покрытая известкой, ничем не примечательная. Эдвард внимательно изучил ее поверхность.

– Цвет. Тебе не кажется, что этот участок отличается по цвету? Или мне померещилось? – Альфонс старательно осматривал стену, пытаясь найти место, которое привлекло его внимание.

– Ага! – Одновременно воскликнули братья.

Они, наконец, разглядели тонкую, как волос, линию, проступавшую на стене. Затем на расстоянии вытянутой руки они заметили еще одну, идущую параллельно первой. Обе линии тянулись до самого потолка. Они были настолько тонкими, что братья вряд ли заметили бы их, если бы не сочившийся из-за стены красноватый свет, делавший белую стену в этом месте более темной.

– Там еще одна комната! – Воскликнул Эдвард. Братья переглянулись и одновременно навалились на потайную дверь.

Стена бесшумно ушла вглубь, открывая проход в спрятанную за ней комнату.

Это было небольшое прямоугольное помещение без единого окна – с алхимическими опытами здесь было бы не развернуться. В центре комнаты одиноко стоял письменный стол, на нем горела свеча. Казалось, еще секунду назад здесь кто-то был.

И на том же столе была колба, сразу же привлекшая их внимание. На дне закупоренного сосуда плескалось немного жидкости.

Красной жидкости.

– Эд, ты думаешь…

– Да. Алая Вода.

Эдвард стоял, как вкопанный. Да, это был не Философский Камень, но и поводов для разочарования у них не было. Потому что это было самое близкое подобие Камня, которое им довелось увидеть. Братья замерли, не дыша.

Алая жидкость переливалась в свете свечи, будто живое существо. Хотя на дне колбы было всего несколько капель, этого было достаточно, чтобы залить всю комнату красным светом, будто закатное солнце.

– Ух ты, – пробормотал Эдвард.

Они видели немало записей и провалившихся экспериментов по созданию Философского Камня. И даже неудачи иногда бывали довольно впечатляющими. Порой, хотя братья и старались держать себя в руках, результаты провалившихся экспериментов вроде этого приносили им радость и вселяли надежду.

Алая Вода, как и многие другие вещества, не была полноценным Философским Камнем. Если уж на то пошло, она не была даже камнем как таковым. Тем не менее, она была средством для создания Камня – или, по крайней мере, пока что самым близким к нему веществом, что тоже весьма впечатляет.

Камень, о котором они так мечтали, был легендой, почти что мифом, поэтому достоверной информации о нем было не так уж много. Он излучал красный свет, завораживал с первого взгляда и… имел неограниченные алхимические возможности.

Залитая алым светом комната переливалась, как поверхность бассейна.

Они никогда прежде не видели чего-то столь завораживающего, столь ощутимого, столь… желанного.

– Ал… Кажется, мы нашли то, что искали, – выдохнул Эдвард, не сводя глаз с жидкости на дне колбы. – Это сократит наши исследования на целые годы и поможет раскрыть секрет Камня.

Разумеется, это был лишь один шаг вперед – но после нескольких лет напрасных поисков это было похоже на чудо.

– Где-то здесь должны быть записи об исследовании! – Эдвард провел руками по краю стола, но ничего не обнаружил. Идеально гладкая поверхность, ни единого ящичка. В самой комнате тоже не было ни полок, ни шкафов, где могли бы храниться записи.

– Может, они в соседней комнате? – предположил Ал.

– Нет, вряд ли… Все документы в той комнате были какими-то… странными, – Эдвард присел и заглянул под стол. – Не могу поверить, что тут ничего нет!

Он прошелся вдоль стен, чтобы проверить, нет ли за ними каких-нибудь тайников.

– Черт! – Эдвард не сводил глаз с красной жидкости. – Если бы мы только нашли рецепт! Только представь себе, как сильно это приблизит нас к цели!

– Да, но… Это ведь все равно не Камень, не так ли?

– Нет, но это уже хоть что-то. И что-то очень близкое к нему.

Эдвард аккуратно дотронулся до колбы, словно надеясь почувствовать жидкость сквозь стекло. Колба была холодной, но при этом обжигала его руку. Наверное, потому, что я так хочу ее заполучить.

– Конечно, прежде я никогда с ней не сталкивался, поэтому не могу ничего утверждать наверняка, но вообще Алая Вода часто упоминается в алхимических преданиях о Философском Камне. Хотя как именно она с ним связана, никто не знает. Может, это побочный продукт, выделяющийся при создании Камня? Или же для ее создания нужно совершенно определенное, отдельное алхимическое преобразование? Может, спустя какое-то время она затвердевает и сама становится Камнем? Я всегда считал, что она все же не является самим Камнем, но так или иначе связана с процессом его создания.

– Ясно, – кивнул Альфонс.

– Так что если у Расселла есть прототип Философского Камня, то Вода вполне может быть побочным продуктом, созданным при его получении.

– А ты не думаешь, что она является чем-то более важным? – Спросил Альфонс. – Иначе, зачем прятать ее в потайной комнате?

– Резонно. Может, прототип все же сделан из нее.

– Мне это кажется более логичным объяснением.

– Но где, в таком случае, записи об эксперименте? Даже если он и провалился, они должны были его описать!

– Может, Расселл носит свои записи с собой. В конце концов, в городе появились грабители.

Эдвард бросил взгляд на брата:

– Я удивлен, что ты так открыто это признаешь.

– А разве у нас есть выбор?

– Ну да, но…

Эдвард вдруг замялся. Ему стало стыдно при мысли о том, что он своим примером сбивает младшего брата с пути истинного.

– Давай просто разберемся со всем этим поскорее и уйдем отсюда, чтоб ни у кого не было, потом повода показывать на нас пальцем.

– Договорились. Что касается записей, – Эдвард сразу же вернулся к делу, – не думаю, что Расселл носит их с собой.

– Почему?

– Ну… Посмотри сам на документы, которые здесь хранятся. Они очень странные. В них отсутствует что-то очень важное, – глаза Эдварда засветились, он, наконец, понял, что не давало ему покоя. – Их методы… Это же не имеет никакого смысла!

Он бросился обратно в лабораторию и принялся рыться в записях:

– Смотри, здесь, здесь… и тут!

– А?

– В их исследованиях просто огромный пробел! Сначала у них нет ничего, а потом вдруг появляется результат – никаких промежуточных шагов! Ни записей, ни документов… Словом, никаких доказательств того, что это они создали Алую Воду!

– Что? Так, значит…

– Да! Они ее не создали. Они сами только пытаются выяснить, как это сделать! Берут образцы Алой Воды и стараются воспроизвести. – Эдвард снова пролистал беспорядочные записи и отбросил их в сторону. – Но если состав и рецепт им не известны, то эта затея обречена.

– Неужели так трудно определить, как было создано вещество?

– Практически так же трудно, как разрезать волосок на 200 частей. Причем вдоль. Намного сложнее, чем создать что-нибудь c нуля.

– Значит… это невозможно?

– Ну да. Это как взять свитер и попытаться определить, с какой овцы каждая нитка шерсти, из которой он связан.

– Да уж, задача невыполнимая.

Братья хором вздохнули.

Они знали, что найти Камень будет нелегко и что лучше не питать напрасных надежд, но в этот раз… в этот раз они были так близки к цели! Каждый из братьев в этот момент почувствовал, как у него упало сердце. И тут они оба подпрыгнули, услышав вдруг третий вздох!

Рассел стоял в дверном проеме, скрестив руки на груди и опустив голову. Флетчер держался чуть позади него.

– Ты меня до смерти напугал! – Воскликнул Альфонс.

– Мог бы хоть издавать побольше шума, раз уж явился без приглашения! – Огрызнулся Эдвард. Он был разозлен, что его уже во второй раз застали врасплох.

Лицо Расселла оставалось непроницаемым:

– Кто бы говорил. Это ты пролез в чужой дом посреди ночи.

Эдвард вздрогнул, понимая, что возразить ему нечего. Его собеседник мрачно спросил:

– Так ты считаешь, что у нас ничего не выйдет?

Эдвард пару раз удивленно моргнул, не понимая, о чем говорит Расселл. Затем до него дошло, что речь об эксперименте по воссозданию Алой Воды. Он кивнул:

– Ваше исследование? Да, это безнадежно. По конечному веществу практически невозможно определить, из чего оно состоит.

Рассел скривился, будто съев что-то ужасно горькое.

– Ясно. Ну что ж, в конце концов, ты государственный алхимик, – он подумал секунду и добавил: – Если ты так думаешь, то, наверное, так оно и есть.

Эдвард и Альфонс переглянулись. Им в голову пришла одна и та же мысль, и она была отнюдь не приятной.

– Подожди-ка, – произнес Эдвард. – Так вы знали, что мы сегодня проникнем в лабораторию? Ты знал, что у меня есть ключ?

Расселл кисло улыбнулся:

– Ты считаешься одним из лучших алхимиков, так что я предположил, что, возможно, ты знаешь что-то, что неизвестно мне. Мне нужно было услышать непредвзятое мнение постороннего человека.

Эдвард бросил взгляд во внутреннюю комнату. Из нее через открывшийся в стене проем лился искрящийся красный свет.

– Слушай, – начал он. – Алхимия – это наука. Без нужных компонентов и правильной методологии ты ничего не добьешься. Вы заставили нас плясать под свою дудку и услышали наше мнение, так что теперь и я имею право на вопрос. Что это за вещество?

– Это? Я называю его Водой Жизни.

– "Вода Жизни"? Это та самая Алая Вода, которая связана с созданием Философского Камня?

– Да, я видел документы, где ее называли и так. Существует множество теорий о том, что это за вещество, и столько же предположений о том, как его создать, – Рассел взял со стола одну из книг и пролистнул ее. – Но это не компонент для Философского камня. Мы создаем Алую Воду саму по себе… Хоть она и несовершенна.

– Минутку, – резко оборвал его Эдвард. – Разве вам платят не за то, чтобы вы создали Философский Камень? Разве не ради этого вы выдаете себя за нас?

Ответ Расселла изрядно удивил его:

– Мне плевать на Философский Камень… и на золото, раз уж на то пошло.

– Значит, вы просто эксплуатируете жителей города?! – Воскликнул Эдвард, окончательно закипая от гнева.

Расселла этот выпад не смутил:

– Все, что я делаю, я делаю ради этого города. Только… я добиваюсь результата не совсем так, как они думают.

– Значит, ты все равно их обманываешь, ты, кусок дерьма!

Расселл повел плечами:

– Я сюда пришел не за твоей похвалой.

Эдвард окончательно вышел из себя. Что бы он ни говорил и ни делал, его противник оставался совершенно спокоен. Расселл все время будто смотрел на него свысока, и это ужасно раздражало.

– Ты… Не выношу людей вроде тебя!

– В самом деле? В таком случае, почему бы тебе, не уйти? Ты и так доставляешь нам кучу хлопот.

– Твои проблемы!

– Если Магвар что-то заподозрит, у нас будут неприятности.

– Так, может, мне просто пойти и все ему рассказать? – Усмехнулся Эдвард.

Расселл вздохнул и покачал головой:

– Никогда не слушаешь, что тебе говорят, верно? Может, хотя бы боль тебя чему-нибудь научит.

Сзади послушался встревоженный голос Флетчера:

– Расселл!

Он попытался взять брата за руку, но тот легко его стряхнул.

– Флетчер, проследи, чтобы Магвар не выходил из подвала.

– Но…

– Иди!

– Какой ты замечательный брат, – пробормотал Альфонс, пристально глядя на Расселла. Флетчер, казалось, хотел, было что-то сказать, но в итоге он просто молча вышел из комнаты.

– Мы сказали Магвару оставаться внизу, поскольку в дом ворвались грабители. Но положения дел это не меняет: пока вы здесь, мы в опасности. Так что идите прочь и не возвращайтесь!

– Если так хочешь от нас избавиться, то, боюсь, придется тебе самому нас вышвыривать. Но если выиграю я, ты расскажешь мне все о своих исследованиях. О той жидкости в потайной комнате и о том, что ты пытаешься создать.

Расселл промолчал.

– Я не люблю тайн, – предупредил Эдвард. – И непременно докопаюсь до сути.

Ответом ему было лишь насмешливое фырканье.

Как и прошлой ночью, противники сошлись на выложенном каменными плитами дворе.

– Ал, отойди.

– Отхожу, – немедленно откликнулся Альфонс. Он оглянулся на стену, через которую они перелезли, чтобы попасть внутрь. – Я пока проверю путь к отступлению.

– Давай.

С этих слов и началась новая битва.

На этот раз противникам не было нужды проверять силы друг друга, и к тому же у каждого была четкая цель: Расселл хотел, чтобы Эдвард покинул город, а Эдварду нужна была информация от Расселла. Учитывая их целеустремленность и примерно равные силы, сложно было предугадать, кто в итоге победит. Но одно было ясно – каждому придется сражаться на пределе своих возможностей.

В руке Расселла был железный сосуд, который он прихватил из лаборатории. Юноша свел руки вместе, и сосуд превратился в сверкающее черное вещество, которое тут же скрутилось в меч, во много раз, превышающий железный сосуд по размерам.

– Игнорируешь закон сохранения массы? Если так и будешь все время полагаться на свой Камень – никогда меня не победишь, – усмехнулся Эдвард.

Он соединил ладони и затем отвел левую руку назад, будто вынимая невидимый меч, и автоброня, заменяющая ему правую руку, вытянулась, превратившись в длинное острое лезвие.

– Чем они больше, тем легче ломаются, – закричал Эдвард, направив свое тонкое лезвие на огромный железный меч Расселла.

Он бросился вперед, рассекая воздух превращенной в клинок рукой. Расселл блокировал удар своим мечом, остановив противника прямо в прыжке.

Он вздохнул и сделал шаг назад. Расселл рассчитывал, что более внушительное оружие даст ему преимущество в схватке, но неожиданно заметил трещину, рассекшую меч в том месте, на которое пришелся удар Эдварда.

– Что такое? – Поддразнил его юноша. – Давай, используй Камень еще раз. Посмотрим, как тебе это поможет.

Расселл положил ладонь на лезвие меча и развернулся, будто планируя нанести такой же удар в ответ – но это была всего лишь уловка. В момент разворота он неожиданно ударил противника ногой, попав тому прямо в плечо.

– Ай! – Воскликнул Эдвард, которого от толчка отбросило назад. Прежде, чем он успел восстановить равновесие, Расселл подбежал к стене лаборатории и положил на нее обе руки.

Эдвард ожидал чего-то наподобие града каменных шипов, которые они уже посылали друг в друга прошлой ночью, однако, когда Расселл убрал руки от стены, его глазам предстала всего лишь небольшая…

"Дверь?"

Он с недоверием взглянул на Расселла, который уже взялся за ручку двери. И ровно за секунду до того, как она открылась, Эдвард вспомнил, что находилось по другую ее сторону. Перекрутившись в воздухе, он успел отпрыгнуть назад и в сторону, не задетый вырвавшимся из двери пламенем. Расселл открыл проход прямиком в гигантскую лабораторную печь.

– Ого, чуть не попал! – Заметил Эдвард, упав назад. Он попытался, было встать, но тут увидел ногу противника, нацеленную ему прямо в лицо. Эдвард успел не только увернуться в самый последний момент, но и выбросить вперед руку с лезвием. Заметив, что внимание Расселла приковано к клинку, Эдвард нанес удар левой рукой:

– Попался!

– Нет, это ты попался! – Закричал Расселл, перехватывая кулак Эдварда и наваливаясь на противника всем весом, чтобы прижать его к земле.

– Эй!

Эдвард сумел одной рукой оттолкнуться от камней, которыми был вымощен двор, и, перенеся вес в сторону, выкатиться из-под Расселла. Он тут же поднялся на ноги и отскочил в сторону – необходимо было сохранять дистанцию. Расселл предпочел пока отдышаться.

– Ты изворотливый, как маленькая обезьянка, – усмехнулся он.

– Что ты сказал?!

– С другой стороны, для обезьянки у тебя очень неплохой удар, – признал Расселл, потирая ушибленный бок. Эдвард усмехнулся, затем вздрогнул и принялся растирать плечо, на которое пару минут назад пришелся удар противника.

Они придерживались одинаковой стратегии. Юноши уже поняли, что по части алхимии их силы были равны, поэтому любое алхимическое оружие и приемы они использовали с единственной целью – застать противника врасплох и нанести несколько ударов в рукопашной схватке. Но и здесь, как оказалось, они были примерно на одном уровне.

– Видимо, так и будет продолжаться до рассвета, – беззаботно заметил Расселл, словно его происходящее совершенно не касалось.

– Размечтался! – крикнул Эдвард, взбешенный тем, что Расселл возомнил себя равным ему. – Не забывай, что ты вообще можешь со мной тягаться только благодаря Камню!

– Я тебя только что стукнул вовсе не алхимией, знаешь ли, – с улыбкой заметил его противник.

– Знаю, – отрезал Эдвард. Ладно, в бою их силы были примерно одинаковыми, но это еще не повод напоминать ему об этом каждую минуту. – Может, уже перестанешь быть таким… надоедливым?

– Дело не во мне. Это ты легко раздражаешься.

Эдвард сделал ложный выпад. Расселл ловко уклонился и нацелился локтем в спину противника.

– Я ждал этого! – Воскликнул Эдвард, развернувшись и ударив Расселла ногой прямо в солнечное сплетение.

Тот на секунду замер – от удара у него перехватило дыхание. Эдвард толкнул его, надеясь без особых травм прижать противника к земле, но Расселл легко отбил его руку в сторону. Эдвард потряс рукой, стараясь заглушить вспышку боли.

– Неплохо.

– То же могу сказать и о тебе, – ответил Расселл, приложив руку к животу. Он пытался отдышаться. – Для человека, который так легко выходит из себя, ты довольно настойчив.

– Больно, да? В этом сила постоянных тренировок. Мы с братом практикуемся каждый день, так что если уж я нанесу удар, ты это почувствуешь.

– Ну да… Я сражался только со взрослыми. Раз уж ты поднял эту тему, то, наверное, и мне стоит немного потренироваться с Флетчером.

– А? Флетчер умеет драться?

Худенький, невысокий Флетчер не производил на Эдварда впечатление серьезного противника. Расселл рассмеялся:

– Так я мог бы научиться драться с кем-то, кто заметно ниже меня ростом.

Эдвард почувствовал, как у него в висках запульсировала кровь.

– А вот этого тебе совсем не стоило говорить,

– Ага, так вот, что тебя задевает! – Фыркнул Расселл. Он явно был очень доволен своим наблюдением. – Не стоит так переживать, в самом деле.

По его тону было ясно, что он вкладывает в последнюю фразу ровно противоположный смысл.

Эдвард взвыл от ярости и набросился на противника с кулаками, однако Расселл был не из тех, кого можно застать врасплох внезапной атакой. Он уклонился и собрался было нанести удар ногой. Эдвард, однако, был куда более сосредоточен, чем могло показаться со стороны, и успел уйти в сторону.

– Я тебя отметелю! – крикнул он. – А потом сделаю вот так, и так, и потом – хрясь!

Эдвард размахивал руками, старательно изображая, что именно он проделает с Расселлом. "Хрясь" должно было раздаться в тот момент, когда он сломает противника напополам о свою коленку.

– Ты мне сразу не понравился. Делаешь вид, что ты весь такой спокойный и правильный, хотя на самом деле – озлобленный и высокомерный. Да, наверняка такой подход тебе временами и помогает, но знаешь, что? Из-за этого ты выглядишь, как взрослый. Конечно, ты, скорее всего, врешь насчет своего возраста…

Заметив, как скривились губы Расселла, Эдвард решил идти напролом. Наконец-то преимущество оказалось на его стороне, и ему было за что поквитаться.

– О, не нравится говорить о возрасте? Может, мне лучше выразиться по-другому? Ты выглядишь не просто как взрослый, а как… безнадежно старый! – Эдвард расхохотался. – Извини, я тебя обидел? Так сколько тебе на самом деле лет?

Эдвард наслаждался происходящим. Теперь он был на коне, в то время как Расселл смотрелся откровенно жалко. До тех пор, пока…

– Ах, вот в чем дело! – Воскликнул Расселл с широкой улыбкой. – Ты просто не можешь вынести, что я выше тебя, хотя мы и ровесники!

Он сделал шаг вперед:

– Ты ведь хочешь, чтобы я был старше, верно?

Эдвард отступил, но сдаваться не собирался.

– Устаревший, отживший свое, просроченный… Для того чтобы быть моим ровесником, у тебя явно маловато энергии! – Он сделал шаг вперед, указывая на Расселла пальцем.

Юноши вперили друг в друга исполненные ненависти взгляды.

– Я сотру эту ухмылку с твоей рожи!

– Болтай, обезьянка!

Казалось, воздух между ними мог в любую секунду воспламениться. Они продолжали стоять лицом к лицу – один устремив взгляд наверх, другой вниз – и обмениваться колкостями.

– Ты заплатишь за то, что украл мое имя. И не думай, что я тебя пожалею только потому, что ты старый хрен!

Расселл в ответ протер глаза кулаками и зевнул:

– Ох, как же тяжело так долго смотреть на кого-то, кто ниже тебя ростом! Впрочем, тебе, откуда знать…

Оба уже успели забыть об изначальной цели схватки. Победа стала для каждого делом принципа.

Драка продолжала набирать обороты: в ход, как и прежде, шли алхимия, кулаки и удары ногами, но теперь противники вдобавок осыпали друг друга руганью и оскорблениями.

Они знали, что ведут себя глупо. Но, оглянувшись, юноши заметили, что ни одного из младших братьев, которые могли бы их остановить, не было поблизости… И они продолжали драться.

Пока старшие братья выясняли отношения при помощи кулаков, Альфонс отправился вниз вдоль стены, чтобы проверить путь к отступлению.

– Ой-ой! – Пробормотал он и резко приник к землю, так чтобы проходившая мимо охрана его не заметила. Когда братья пришли сюда, они заметили только трех стражников у главных ворот, но сейчас к ним явно прибыло подкрепление. Альфонсу слышал, как они обходили двор по периметру. Попробуй братья забраться на стену, их тут же заметят и поймают.

Альфонс поднял взгляд на стену в противоположном конце двора. Если он все правильно запомнил, по ее верху проходила колючая проволока. Это вполне могло сыграть им на руку: во-первых, за стеной с колючей проволокой наверняка следили не так тщательно. Во-вторых, вряд ли кто-то из охранников захочет забраться на нее, чтобы продолжить преследование – а между тем для заключенного в доспехи Альфонса и Эдварда с его металлической рукой колючая проволока была пустяковой преградой. В любом случае, судя по ситуации, других вариантов у них уже могло и не быть.

Альфонс присел на корточки. Листья на одном из деревьев у дальней стены как-то странно зашелестели.

Охранники? Во дворе?

Альфонс сосредоточенно пытался понять, что же происходит, как внезапно ночную тишину нарушил громкий свист. В особняке одно за другим загорелись окна. Альфонс замер от неожиданности, и тут кто-то прошептал его имя:

– Альфонс!

Это был Флетчер, стоявший у стены с колючей проволокой. Теперь было понятно, почему дерево шелестело – это Флетчер спускался вниз по веткам.

– Флетчер?

– Скорее, зови брата! Если вы сейчас же не уйдете, вас поймают!

– Понял!

Одного взгляда на лицо Флетчера было достаточно, чтобы понять, что он говорит совершенно серьезно. Это не было ловушкой – мальчик действительно хотел помочь им сбежать.

Эдвард и Расселл тем временем растрачивали свои алхимические таланты на швыряние друг в друга булыжниками, которыми был вымощен двор. Неожиданно раздался еще один громкий свист.

– Что за?.. Ал! – Эдвард отбросил в сторону камень, который держал в руках, и, обернувшись, увидел, что в особняке горят все окна. Расселл заметил приближающихся стражников.

– Я же сказал им не вмешиваться!

– Ну, похоже, они тебя не послушались!

Эдвард бросился бежать на голос Альфонса, доносившийся с задней части двора.

– Эд! Сюда!

– Ал!

– С-стой! – Закричал Расселл, бросаясь вдогонку.

– А ты зачем за мной бежишь? – Прокричал Эдвард через плечо.

– Потому что именно я должен тебя отсюда выставить! У меня, знаешь ли, репутация!

– Да ты просто боишься, что нас поймают, и мы выведем вас на чистую воду!

Оба мальчика подбежали к дальней стене, у которой их ждали Альфонс с Флетчером.

– Флетчер! – Воскликнул Расселл. – Что ты здесь делаешь? Я же велел тебе заняться Магваром!

Не обращая внимания на брата, Флетчер положил обе руки на стену, на которой уже был нарисован круг преобразования. Стоило мальчику дотронулся до круга, как он засиял, и исходящий из него свет быстро распространился по стене. Когда свечение погасло, вместо камней перед братьями оказалась дверь.

– Скорее уходите! На той стороне стражников нет, я проверил.

Эдвард и Альфонс изумленно посмотрели на мальчика.

– Флетчер, так ты тоже умеешь пользоваться алхимией?

– И к тому же без Камня! Да ты лучше, чем Расселл!

Мальчик подтолкнул их к двери.

– Пожалуйста, уходите как можно скорее. Если вас поймают, у нас будут большие проблемы. Прошу вас!

Его беспокойство можно было понять: если Альфонса и Эдварда схватят, им придется назвать себя, и тогда обман раскроется. Конечно, братья Элрики не были обязаны помогать Расселлу и Флетчеру – в конце концов, это у них украли имена. Но их так тронуло неподдельное отчаяние в голосе Флетчера, что они, не раздумывая, толкнули дверь и бросились бежать.

Во дворе слышался какой-то шум и разговоры, но по другую сторону стены было пугающе тихо. Стражников тоже не было видно.

– Итак, нас опять вышвырнули со скандалом.

– Ага.

– Не нравится мне, как все складывается. – Пробормотал Эдвард, потирая синяк на щеке, куда пришелся один из ударов Расселла. – Ни Камня, ни информации… Расселл проворачивает свои делишки, прикрываясь нашим именем, а горожане меж тем уверены, что все обстоит ровно наоборот. Если подумать, то почему мы вообще еще здесь? Плевать на этот город!

Альфонс, выслушав брата, кивнул:

– Ты прав, у Расселла нет Камня… но он сумел создать работающий прототип. У него нет информации об исследованиях – но есть Вода Жизни. Кроме того, Флетчер, похоже, действительно раскаивается в обмане, а горожане начинают постепенно понимать, что они не могут вечно выполнять любые требования Магвара… Конечно, даже если Ксенотайм опустеет и превратится в руины, в нашей жизни ничего не изменится, но разве тебе не будет жаль? Понимаешь, у меня такое чувство, будто мы сейчас находимся на перепутье…

Эдвард покосился на брата, Альфонс ответил ему таким же взглядом:

– Ну, правда, неужели тебя совсем не волнует, что станет с городом?

– Ну, когда ты так говоришь…

– Я говорю только то, что и так вижу в твоих глазах, Эд.

Они снова посмотрели на стену. Теперь из-за нее не доносилось ни звука. Они понятия не имели, что сейчас происходит по другую сторону – как, впрочем, не знали, что происходило там раньше, и чего на самом деле добивались самозваные братья Элрики.

– Ни сам Камень, ни деньги его не волнуют, – повторил Эдвард слова Расселла. – Так чего же он хочет?

– Он не дает тебе покоя, да?

"Ну, – подумал Эдвард, – по крайней мере, сегодня у нас будет куча времени, чтобы строить всевозможные догадки".

Движением руки Флетчер заставил дверь в стене исчезнуть и, не поднимая взгляда от своих ботинок, повернулся к брату:

– Прости.

Лицо Расселла оставалось таким же непроницаемым, как всегда, хоть он и был в ярости. Тем не менее, когда он заговорил, его голос звучал ровно и спокойно:

– Ты извиняешься за то, что отпустил их? Не надо. Хорошо, что они не попались и ничего не рассказали Магвару. Иначе у нас были бы неприятности, верно?

– Я не это имею в виду.

Ты сам прекрасно знаешь, о чем я, но слишком зол, чтобы произнести это вслух.

Флетчер сглотнул:

– Прости, что я пользовался алхимией.

Флетчер отвел глаза, не в силах выдержать испепеляющий взгляд брата. Он обещал…

Расселл глубоко вздохнул и отвернулся:

– Что сказал бы отец? Он просил нас никогда не использовать алхимию. И мы пообещали! Я… я надеялся, что хотя бы ты сдержишь слово.

Флетчер смотрел на спину брата. Если подумать, он не смотрел Расселлу прямо в глаза уже давно, с тех пор, как они оказались в этой лаборатории. Просто не мог.

Я не хочу видеть, как ты лжешь.

Я не хочу видеть, как ты используешь Камень… используешь алхимию.

Не хочу видеть, как тебя поглощают твои опыты…

Флетчеру вдруг показалось, что он отчетливо видит цепи, опутывающие его брата, цепи, сковавшие его поступки и мысли. Они были затянуты так крепко, что Расселл едва мог дышать – но все же он не замечал их. Все это время Флетчер считал, что это он оказался в ловушке, вынужденный мириться с бесконечными обманами брата, но теперь понял, что на самом деле все было наоборот. Расселл был скован, а Флетчер – свободен, и только Флетчер сознавал правду. Но как ему освободить брата?

Он пытался претворить в жизнь мечты другого человека.

Он посвятил себя исследованиям, которое не смог завершить другой человек.

Он использовал алхимию, и все время просил за это прощения у того, другого человека.

– Разве ты не понимаешь? – Прошептал Флетчер.

– Чего не понимаю?

– Почему мы солгали и выдали себя за братьев Элриков?

– Нам пришлось это сделать, чтобы заняться здесь исследованиями.

– А зачем нам эти исследования?

– Потому что он этого хотел. Он хотел спасти город.

– Если ты считаешь, что он этого хотел, то почему не займешься своими собственными исследованиями вместо поисков этого Камня?

– Потому что он велел этого не делать.

Расселл не видит цепей…

– И ты счастлив, что делаешь все это для него?

– Я поступаю правильно.

Они такие тяжелые.

– Если ты поступаешь правильно, – закричал Флетчер дрожащим голосом, – то почему же ты выглядишь таким несчастным?!

Ему было жаль брата. Пора было дать имя опутывавшим его цепям:

– Ты не отец!

Выражение лица Расселла стало жестким.

– Он был великим человеком, – продолжал Флетчер. – И талантливым алхимиком. Мы же начали увлекаться алхимией, потому что хотели быть похожими на него, помнишь? Но когда он велел нам прекратить это, мы послушались.

Его голос сорвался. Флетчер весь дрожал и едва сдерживал слезы.

– Ты сказал, что нет ничего страшного в том, чтобы обманом попасть в эту лабораторию, потому что мы должны завершить его работу. Но ты совсем загнал себя с этими Камнями – и ради чего? Ради кого? Ты просто повторяешь тот же путь, который прошел наш отец. А как насчет твоих собственных желаний?

Расселл не ответил.

– Наш отец был талантлив – он даже был учеником одного государственного алхимика, но потом уволился и приехал сюда, чтобы заниматься своими опытами. Я уверен, у него были на то причины, но ведь он не хотел, чтобы ты шел по его стопам. Расс, если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, то просто погубишь себя…

Оба брата мечтали стать алхимиками, как и их отец, которым они восхищались, но он заставил их отказаться от этой мечты. В такой ситуации любому пришлось бы нелегко.

– Думаешь, отец рассердился бы, увидев, как я только что использовал алхимию? А что бы он сказал, если бы узнал, что мы выдаем себя за братьев Элриков? Я использовал свои способности, чтобы помочь им. И если благодаря алхимии я смогу еще кому-нибудь помочь, то буду и дальше ею пользоваться. По правде, говоря, я хочу стать алхимиком – великим алхимиком.

Расселл посмотрел на Флетчера, и тот съежился. Он накричит на него? Или ударит? Сам Флетчер на его месте сделал бы и то, и другое, но он не отвернулся. Расселла опутывали невидимые цепи, и он, Флетчер, должен был его освободить. Он посмотрел брату прямо в глаза, и почувствовал, как его сердце наполняется храбростью. Храбростью, которой Альфонс поделился с ним тогда, в аптеке. Это была честная сделка.

Расселл ничего не сделал и не проронил ни слова, он просто отвернулся. Затем появившийся откуда-то стражник велел им идти в зал и отчитаться перед хозяином. Все так же молча Расселл направился к особняку.

– Расс?

Флетчер поспешил за братом, поглядывая на него исподлобья. В лунном свете бледное лицо Расселла казалось застывшей маской. Они поменялись ролями: теперь Расселл не мог говорить, теперь его заставили умолкнуть слова брата.

Войдя в дом, они увидели на середине лестницы оперевшегося на перила Магвара. Он просматривал какие-то документы. Он поднял взгляд на Расселла и Флетчера:

– Вы прогнали грабителей?

– Да, – кивнул юноша.

– Две ночи кряду… Это начинает меня беспокоить. Вы уверяете, что их достаточно просто прогнать, господин Эдвард, но не лучше ли все-таки схватить преступников?

– Нет. Они немного знакомы с алхимией. Кто знает, что они смогут натворить, если попадут в лабораторию? Думаю, если мы так и не дадим им проникнуть внутрь, то рано или поздно они сдадутся, – без запинки ответил Расселл.

Магвар покачал головой:

– Не думаю. Мне кажется, что вы просто боитесь, как бы я не увидел их и не раскрыл ваш обман.

Расселл напрягся, Флетчер чуть слышно ахнул.

– Вы сказали мне укрыться в подвале. Я так и сделал. И я воспользовался свободным временем, чтобы как следует все обдумать.

Магвар начал спускаться по лестнице, держась рукой за перила:

– Видите ли, подвал этого дома был построен для того, чтобы держать в нем людей, которые ведут себя неразумно. И я как раз вспомнил о последнем человеке, который оказался там.

Расселл молча сглотнул.

– Он был из Ксенотайма, но много лет назад уехал в столицу, чтобы изучать алхимию. Он был очень талантлив и делал успехи, но почему-то внезапно вернулся сюда, бросив учебу у государственно алхимика. Подробностей я не знаю, но приехал он очень напуганным. Я предложил ему безопасное убежище, а он, в свою очередь, обещал мне за это создать Философский Камень. Поначалу он говорил, что покончил с алхимией, но, увидев, в какой упадок пришел его родной город, согласился вести нужные мне исследования, при условии, что я позволю ему параллельно изучать Воду Жизни. Он считал, что при помощи Воды город можно будет снова сделать зеленым и цветущим.

Мои намерения были самыми благородными. Если бы он создал Камень, то я бы проследил, чтобы военные до него не добрались. И к тому же я позволял ему сколько угодно заниматься собственными исследованиями! Я был щедр и предоставил ему все необходимое для опытов. И вместо того, чтобы отплатить мне, он просто повторял одни и те же опыты, раз за разом, без малейшего успеха. К моим доводам он не прислушивался, так что я посадил его в этот подвал, чтобы он как следует, подумал.

В течение всего рассказа Магвар не сводил взгляда с Расселла и Флетчера.

– Помнится, он рассказывал, что у него есть два сына. Оба с золотыми волосами и глазами цвета серебра. Он всегда с улыбкой говорил о том, как они похожи на мать. Он мечтал, как после создания Камня распрощается со всеми трудами и будет вместе с сыновьями наслаждаться жизнью в возрожденном Ксенотайме. Его звали… да, кажется, Нэш Трингам.

Магвар швырнул документы, которые держал в руках, к ногам Расселла. Это было досье на государственного алхимика Эдварда Элрика.

– Похоже, у настоящего Эдварда Элрика золотые глаза и золотые волосы, – Магвар подошел к Расселлу, взял его за подбородок и поднял лицо мальчика к свету. – Твои глаза мне не кажутся золотыми.

Он замахнулся и ударил Расселла кулаком в челюсть. Тот упал на пол.

– Вы сыновья Нэша, не так ли?! – Рявкнул Магвар.

Расселл ничего не ответил. Он сел на полу, не пытаясь даже защититься или оправдаться.

– Я знаю, кто на самом деле эти ваши так называемые грабители, – настоящие братья Элрики! Я приведу их сюда и получу доказательства.

Он схватил Расселла за грудки. Лицо мальчика оставалось, как всегда, безучастным. Магвар снова занес кулак и прошипел:

– Наглый мальчишка!!!

Удар пришелся на Флетчера, который одним прыжком очутился между Магваром и братом.

– Пожалуйста, прекратите! – Взмолился он. – Все так, как вы сказали. Я Флетчер, а это мой брат Расселл. Наш отец Нэш Трингам.

– Флетчер! – Расселл подтянул брата к себе. Увидев расплывающийся у него на лице синяк, он бросил на Магвара яростный взгляд, но сделать уже ничего не смог – они были окружены охраной.

– Бросьте их в подвал! – Приказал Магвар.

Стражники скрутили Расселлу руки за спиной и потащили его к лестнице.

– О, – заметил Магвар с улыбкой, – чуть не забыл!

Он подошел к Расселлу и достал у него из кармана сияющий красный камень.

– Как я понял, твои прототипы можно пустить в дело. Возможно, даже создать с их помощью немного золота, верно?

Магвар поднес к Камню свечу, и какое-то время с восторгом наблюдал за игрой света на его гранях. На несколько секунд он совершенно забыл об окружающем мире, заворожено любуясь этим сиянием.

– Чтобы довести исследования до конца, мне придется нанять новых алхимиков. И собрать еще золота, чтобы оплатить их работу. Какое-то время тут будет неспокойно.

Ему не было никакого дела до несчастий и забот горожан, из которых он вытягивал деньги на свои проекты. Единственным, что волновало Магвара, были несметные богатства, которые он мечтал заполучить при помощи Философского Камня.