Онлайн чтение книги Жанна де Ламот
Глава XLII. Все дороги ведут в Рим

Орест, вдоволь наигравшись на бильярде у себя в трактире, вспомнил про Борянского и решил проведать его.

У Борянского шла картежная игра, продолжавшаяся уже вторые сутки. Большинство игравших было в таком состоянии, что с трудом сознавало, что происходит вокруг. Только сам Борянский продолжал метать банк и выигрывать (это он делал наверняка) и, казалось, на него совершенно не действовало огромное количество вина, выпитого им.

— О Орест! — сказал он, увидев Беспалова. — Пей и служи гостям предметом подражания…

Орест терпеть не мог играть в карты. Он принялся пить и спаивать понтеров банка, что было на руку Борянскому.

Оресту случалось даже у Борянского засыпать под столом. Он там услышал один разговор, который до сих пор не мог привести в ясность, как следует.

Но Орест очень любил комфорт и не всегда довольствовался сном под столом… Если представлялась возможность устроиться иначе, он не брезговал ею…

Ублаготворившись достаточно, он пошел бродить по комнатам, оставив зал, где продолжалась игра.

В гостиной двое спали в креслах, а один, молоденький, почти мальчик, очевидно, только что проигравшийся в пух, стоял у окна, схватившись обеими руками за волосы.

Орест, как будто это вовсе не касалось его, проследовал дальше якобы в кабинет хозяина; но и тут большой диван был занят «мертвым телом».

Орест прошел в следующую комнату — спальню Борецкого.

Здесь никого не было и благодаря открытым дверям воздух оказался чище и дышалось легче.

Орест остановился, подумал и без всякой церемонии, никого не спрашиваясь, лег на стоящую за ширмой постель. Последняя была очень мягка, удобна, и Орест почувствовал себя на ней хорошо. Он растянулся и стал глядеть в потолок.

Потолок, на котором был нарисован плющ, вертелся. Орест понял, что, разумеется, ему это только кажется, потому что у него кружится голова… И чтобы она больше не кружилась, ему нужно было заснуть. И он уже собрался сделать это, как вдруг услышал, что в комнату вошли.

Вошедшие видеть его не могли, потому что он был укрыт ширмой, но он их мог видеть в щель между двумя створками ширмы.

Вошедшие были сам Борянский и седой старик с большой бородой и длинными волосами, в черной шапочке.

— Пожалуйста, поскорее только! — сказал Борянский. — Игра в полном разгаре и мне нельзя отлучаться надолго… Что вам угодно?

— Я надеюсь, что ты спрашиваешь, что мне угодно приказать тебе? — произнес старик.

— Ну, да! Да! Только говорите скорей.

— Ты много выигрываешь в карты?

— Порядочно.

— А Орест Беспалов?

— Он приходит только навестить меня и выпить.

— Ты продолжаешь поддерживать с ним отношения?

— Да говорите же, что вам нужно?.. Меня ждут пон-ты… мне каждая минута дорога… — с досадой сказал Борянский.

— Ты не забудь, что говоришь с человеком, которого хотел отравить, что тебе, впрочем, не удалось…

— Ах, вы измучаете меня! — воскликнул Борянский. — В вас ниспослано наказание свыше, должно быть!

— Должно быть! — повторил старик. — Так вот видишь ли! Надобно внушить этому Оресту, что где-нибудь — место сам выбери, где хочешь, — зарыт клад, и на этом месте потихоньку от него закопай какой-нибудь ржавый железный ящик с куском пергамента, который я пришлю тебе завтра… Тогда я тебя освобожу от этого вечно пьяного Ореста, и ты будешь иметь возможность отбояриться от него!

— Это все? — спросил Борянский.

— Нет, не все… Ты сколько выиграл за последние двое суток?

— Примета игрока никогда не говорить выигрыша…

— Ну, только не такого, как ты! При всяких приметах ты наверняка выиграешь!. Три тысячи ты, верно, выиграл? Так, видишь ли, мне нужны как раз три тысячи и ты дашь мне их!

— Но… — стал было возражать Борянский, — ведь мы, как члены общества, делим только те барыши, которые получены от совместной работы… личный же заработок каждого остается при нем!

— Совершенно верно, и эти три тысячи я у тебя требую не как паевые, а лично мне взаймы!.. Я думаю, ты можешь мне доверить такую сумму?

— Ох, никому я не доверяю!

— Ты дашь мне эти деньги, или будешь исключен из нашего общества!

— Ах, как бы мне хотелось этого! — невольно вырвалось у Борянского.

— И тогда, — продолжал старик, — из-под земли всплывет то, что зарыто у тебя в подвале.

— Вот вам… берите! — поспешил сказать Борянский и хлопнул бумажником по столу.

— Я отдам тебе через три месяца! — сказал старик.

Затем они вышли, прикрыв за собой дверь.

Орест лежал за ширмой, не дыша и не шелохнувшись, чтобы не выдать своего присутствия, и от слова до слова слышал весь их разговор… Он был удивлен тем, что Борянский возится с ним не по личному желанию, оказывается, а потому, что его принуждает к этому какой-то старик.

Этот старик был совершенно неизвестен Оресту, а между тем ему зачем-то понадобилось, чтобы Борянский его обманул насчет клада.

«И зачем, — рассуждал Орест, — он говорит обо мне довольно непочтительно, чтоб ему пусто было!..»

И Беспалов не на шутку рассердился, как смел этот незнакомый ему старик так говорить о нем! И кто он такой? Откуда он взялся?

«Ну погоди ж, — злобно подумал он, мысленно обращаясь к старику, — я тебе сделаю смешную шутку!»

Как он ни был выпивши, у него все же хватило настолько силы и смекалки, что он потихоньку встал с постели и поспешил выйти из спальни Борянского, так, что никто не заметил, что он был там.

Впрочем, опасаться ему нужно было самого Борянского, а тот уже успел засесть за карточный стол и все свое внимание отдал картам.

Орест прошмыгнул на лестницу и вышел на улицу как раз в ту минуту, когда старик сел в свою карету и последняя уже готова была тронуться.

Орест, не рассуждая, по явившемуся у него вдруг соображению, сел на заднюю ось кареты и крепко ухватился руками за рессоры. На улицах вследствие тусклого слюдяного освещения было достаточно темно, чтобы Орест мог сделать этого.

Карета помчалась быстро и привезла старика к дому дука Иосифа дель Асидо.

«Куда, значит, ни правь, а все сюда попадешь!» — сообразил Орест, очутившись перед этим домом.