Онлайн чтение книги Женщины у колодца Konerne ved vannposten
XVI

Да, Абель вообще, всю свою жизнь, был не особенно чистоплотен и всегда имел неумытый вид. Разумеется, у кузнеца он не стал чище. Работа в кузнеце была для него совершенно необычным делом, но он должен был чем-нибудь заняться. Он был такой высокий, здоровый юноша. К кузнецу он попал случайно. Как-то раз, когда он проходил мимо, кузнец Карлсен позвал его и попросил помочь ему. «У меня спешная работа, — сказал он. — Не можешь ли ты взять этот большой молот и вместо меня ударять им?». Абель тотчас же взялся за это и нашёл эту работу весьма занимательной. Ему нравилось стучать по раскалённому железу, из которого вылетали блестящие искры. Он проработал в кузнице до самого обеда, и Карлсен был очень доволен его работой. Он покормил его и спросил, не может ли он и после обеда помогать ему?

— Конечно, могу, — отвечал он.

Вечером кузнец покормил его ужином и когда Абель собрался идти домой, то он дал ему крону и пригласил его придти на другой день.

— Хорошо, — ответил Абель. Он всегда решал сам за себя. С ранних лет он привык к самостоятельности, предоставленный самому себе во всех отношениях и до сих пор сам выпутывался из всех затруднений.

Через неделю отец его спросил, что он делает теперь, и Абель рассказал ему, что работает у кузнеца, получает за это обед и ужин, да ещё крону в день.

— Ах, Абель, ты! — сказал Оливер, чувствуя прилив отцовской гордости. — Что же, ты хочешь совсем остаться у кузнеца?

— Совсем? Нет. Только на то время, пока у него много работы.

Но у кузнеца всегда оказывалось много работы, целые недели и месяцы, и Абель должен был оставаться у него. Однако, он не поступил к нему в ученье настоящим образом и не забыл своего намерения сделаться моряком, но у кузнеца ему было хорошо и он достаточно зарабатывал на свои нужды.

Между, кузнецом и Абелем установились дружеские отношения. Частенько они вместе, среди работы, садились отдыхать и выкурить трубочку. Кузнец при этом жаловался ему, что он чувствует себя усталым и больше не может работать так, как прежде. Но Абелю казалось, что он вовсе не торопился кончать работу, а получаемые им заказы были уж не так велики, чтобы он один не мог их выполнить без своего помощника.

Карлсен рассказывал иногда Абелю о своей жизни. Он никогда не выезжал из города, не покидал своей кузницы и жил теперь со своей дочерью, вдовой, которая вела у него хозяйство. Он не старался расширить своё дело: у него не было на то ни нужных средств, ни помещения. Многочисленная семья всегда мешала ему добиться в жизни чего-нибудь.

— Подумай только, — говорил он Абелю, — пять девочек и к тому же ещё два мальчика! И всю жизнь я работал, стучал вот этим молотом! Мой сын Адольф плавает на корабле. Он женился в Англии и зарабатывает лишь столько, сколько ему нужно для содержания собственной семьи. У него не остаётся ничего лишнего и поэтому сюда он посылать не может. Я даже всякий раз писал ему, что в случае нужды, скорее я мог бы послать ему что-нибудь. Адольф был самым младшим и вот прошло уже восемнадцать лет с тех пор, как он уехал на корабле. Это ведь большой срок! Он ещё купил тогда корабельный сундук у твоего отца. И вот с тех пор он плавает в море. Как странно: когда я об этом думаю и вспоминаю, как он бегал тут в кузнице, когда был маленьким, то мне кажется, что прошло вовсе не так уж много времени с тех пор... А мой старший сын? Он всякую работу исполнял тут в стране, но ни на чём не мог остановиться и странствовал из одного места в другое. Может быть, это было хорошо, но... Я не знаю! Он никогда не бывал дома. Он очень упрям. Он вбил себе в голову, что не должен вернуться, пока не заработает достаточно денег, чтобы выстроить дом. Он хотел, чтобы мы возвысились. И вот он всё ещё продолжает странствовать и вероятно у него всё перемешалось в голове ещё больше. Подняться выше? Как будто мы можем летать? Я хотел бы, хоть раз, поговорить с ним хорошенько обо всём. Однако, его сестра, та, которая живёт со мной, иногда встречает его и он играет ей на губной гармонике. Он ещё маленьким мальчиком хорошо играл на ней, а теперь играет ещё лучше. Не так давно она встретила его и он играл для неё. Он так оброс бородой, что она его с трудом узнала. И у него появилась седина. Но он не хочет вернуться домой и, пока он не разбогатеет, мы его не увидим! Это своего рода помешательство! Но однажды он всё-таки пришёл в кузницу, колотил молотом, носил куски железа и разговаривал сам с собой. Это было не так давно, всего несколько лет. Когда мать его была жива, то она часто давала ему особенную порцию пищи, потому что он быстро рос, а когда он, ещё мальчиком, получал новое платье, то всегда протягивал нам свою ручонку и благодарил. Странно всё это!

Побеседовав с Абелем подобным образом, он вдруг вскакивал и весело говорил:

— Что это мы так заболтались? Готов ли ты, Абель? Хорошие мы с тобой работники, нечего сказать!

Он шутил и смеялся, но наверное у него было вовсе не так весело на душе. Дети доставили ему немного радости. О6 одной из его дочерей, которая была замужем за Каспаром, очень много болтали в городе в своё время по поводу её легкомысленного поведения. Каспар должен был даже отказаться от матросской службы, чтобы не оставлять её одну, и теперь работал на верфи.

Но всё-таки кузнец Карлсен как будто был доволен собой. По вечерам он благодарил Бога за прожитый день и точно удивлялся, что день прошёл благополучно и что ничего дурного не случилось. Ведь как легко можёт произойти несчастье! Когда Карлсен бывал в хорошем настроении и вечером, по окончании работы, шутил с дочерью и с Абелем, то Абель решался его спросить, надо ли ему приходить завтра. Но тогда кузнец сейчас же становился серьёзным и спрашивал его, почему он так торопится и хочет уйти в самый разгар работы? Абель снова объяснил ему, что он хочет записаться матросом на корабль.

Карлсен стал его отговаривать. Теперь уже слишком поздно отправляться в море. Ведь скоро наступит зима! Лучшее время для этого весна. Не останется ли Абель, по крайней мере, ещё хоть на месяц? Работы в городе накопилось очень много.

И Абель оставался. Но влечение к морю у него не исчезало. Его товарищ Эдуард уже два года плавал и, по последним известиям, находился теперь в Южной Америке. А он, Абель, всё ещё сидит на суше, и работает в кузнице! Впрочем, это не было уж так худо. Люди могут видеть, как он работает! Притом же он хорошо питался теперь, ложился спать вовремя и вообще условия его жизни стали лучше. Разве не было уютно в доме этого старого ремесленника, где было так чисто и всё было на своём месте, а на окне цвели фуксии? По воскресеньям кузнец надевал своё праздничное платье, медленно прогуливался по городу и отправлялся в поле и в лес. В церковь он не ходил, хотя был благочестивым человеком, но всегда сокрушался о своих грехах и благодарил Бога за все его благодеяния.

В одно из воскресений Карлсен встретил Абеля на улице, и позвал его прогуляться. Он спросил его, куда он хочет идти? Но Абелю было безразлично. Он был одинок. Маленькую Лидию он больше не видел и не стремился увидеть. Её брат, Эдуард, который был его близким другом, тоже, очевидно, заважничал теперь, и даже ни разу не написал ему. Абелю некуда было идти в воскресенье, но и дома ему не хотелось оставаться. Его брат Франк посещал высшую школу и дома никогда не бывал, а отец его Оливер уехал на лодке в шхеры, что он делал каждое воскресенье; он всё ещё искал приключений. Абель пояснил кузнецу, что он знает в пустоши такое местечко, где водятся гадюки, и хочет пойти туда, чтобы убить несколько штук. Он всё ещё оставался таким же мальчиком, как был.

Абель пошёл вместе с кузнецом. Пусть его видят в обществе почтенного, уважаемого человека! Когда они миновали дом рыбака Иёргена, то кузнец заметил, что Абель ничего ему не отвечает и, по-видимому, даже не слушает его. Впрочем, он не видел, что Абель взглянул украдкой на одно окошко в доме Иёргена, и не подозревал, что в этот момент сердце юноши забилось очень бурно. Но, тем не менее, Карлсен почувствовал, что он слишком стар для Абеля и поэтому сказал ему, смеясь:

— Благодарю тебя, Абель, за то, что ты пошёл со мной. Но теперь я должен повернуть в другую сторону.

Абель пошёл на пустошь искать гадюк. Когда он был школьником, то часто отправлялся туда с товарищами, на охоту за гадюками. Эта охота, конечно, была сопряжена с опасностями, но доставляла почёт и потому она была очень популярна среди школьников.

Заслышав громкие голоса у подножия холма, Абель перешёл на другую сторону. Ему не хотелось встречаться с людьми. Он спустился с холма, растянулся на траве и некоторое время забавлялся эхом, а потом ему это надоело. Нельзя же без конца разговаривать с этим попугаем в горах! Абель задумался. Многое в жизни интересовало его, но не было никого, кто мог бы руководить его умственным развитием, направлять его мысли. Абель и в этом отношении был предоставлен сам себе. Он привык к одиночеству и самые приятные часы для него были те, которые он проводил наедине с собой, размышляя о вопросах, занимавших его. Старый кузнец, со своим простодушием и добротой, со своей бодрой весёлостью, оказывал, со своей стороны, хорошее влияние на юношу.

Абель встал, зевнул и потянулся. Уж не задремал ли он, размышляя о далёких странах, о море, о бесконечности? И вдруг он увидал около себя огромную гадюку с раскрытой пастью. Один момент с нею было покончено. Кто же видел его подвиг? Только небо и земля, больше не было никого! Абель поднял гадюку за хвост и стал её рассматривать. Это был великолепный экземпляр, очень красивый, но до чего отвратительный! Абель взял змею с собой, рассчитывая по дороге положить её в муравейник, пусть муравьи полакомятся ею! Но он не нашёл ни одной муравьиной кучи и, повесив змею через плечо, понёс её в город. Кругом было пусто. Ни один человек, ни одно животное не встречалось ему по дороге.

Вдруг Абель почувствовал какое-то странное колотьё в правой руке. Должно быть, змея укусила его раньше, и, осмотрев руку, он увидел, что рука распухла. Странно, что он не почувствовал укуса, и теперь яд уже находился несколько минут в его теле. Боль в руке усиливалась и он был рад, когда увидал вдали какого-то человека.

Это был кузнец Карлсен, сидевший на лугу. Значит он тоже пришёл сюда? Карлсен сидел одиноко, на камне, сложив руки на своей потухшей трубке.

— Ах, это ты, Абель! — сказал он. — Вот я сижу здесь, ничего не делая, и смотрю на горы и долины. Взгляни-ка на верхушку горы, вон там, на эту скалу. Какими камнями она увесила себя кругом? Я не могу не восхищаться всем, что вижу. О, как прекрасен мир! Ты хочешь идти домой?

— Да, — отвечал Абель и рассказал, что . его укусила змея.

Кузнец вскочил, весь дрожа от испуга.

— О, это не опасно! — старался успокоить его Абель.

Но участие, высказанное Карлсеном, ему было очень приятно. Абель смеялся, чтобы показать себя взрослым мужчиной, и только попросил Карлсена перевязать ему руку повыше.

Они пошли домой.

— Я ещё в жизни не встречал такого хладнокровного, мужественного человека, как ты! — сказал кузнец.

Абель сделал обход, чтобы отыскать муравьиную кучу, и старик Карлсен пошёл с ним, хотя и покачал головой. Оттуда он проводил его до самого дома. Он немного гордился юношей и дорогой указывал на него всем прохожим, вызывая таким образом всеобщее внимание.

Они дошли до города и увидали рыбака Иёргена, стоящего у дверей своего дома.

— Посмотри-ка на руку юноши, — крикнул Карлсен, но Абель был горд теперь и не хотел останавливаться именно у этого дома. Он только засмеялся и прошёл мимо. Кузнец тоже торопил его:

— Скорее иди к доктору! Прямо к доктору! — говорил он. Абель был весь покрыт холодным потом и чувствовал себя очень плохо, но он был счастлив безмерно. Вон стоят два человека, и говорят о нём. Пусть знают некоторые люди, как держит себя укушенный змеёй мужественный и сильный мужчина!

— Ты передавал своему отцу, что я зову его? — спросил доктор Абеля.

— Я не помню.

— Ну так скажи ему, чтобы он пришёл немедленно, а не то его приведут! Скажи ему это! Дай мне поглядеть на твою руку. Пфуй, как нехорошо!

Но доктор знает своё дело. Каждое лето ему приходится лечить укушенных гадюкой и ещё никто не умирал от этого. Однако, всякий раз, доктор говорит пациенту: «Это особенно скверный случай!». Но больной выздоравливает и очень гордится, так как может рассказывать всем и каждому, что он был на краю гроба. Однако относительно Абеля доктор повторил несколько раз, что это очень опасный случай.