Онлайн чтение книги Ли Бо. Стихи
Городок у реки как на дивной картине

Откуда ты, монах, пришел в Шуйси [243]Местность в уезде Цзин (совр. пров. Аньхуэй, вблизи г. Сюаньчэн) с горой Шуйси, на которой стоял монастырь, и ручьем у подножия, там Ли Бо познакомился с героем своего стихотворения, гулял с ним по окрестностям, обсуждая красоты пейзажа.,

Где лик луны плывет меж берегов?

Чуть рассвело, ты, молвив мне «прости»,

Поднялся по ступеням облаков

В недосягаемую высоту

Над сотней сотен гор, меж звезд и лун,

Беспечный, как когда-то был Чжи Дунь,

Ветрам отдавшись, словно Юань-гун [244] Чжи Дунь, Юань-гун : ученые монахи периода династии Цзинь, их стилем жизни была беззаботность в духе «ветра и потока»..

Увидимся ль когда-нибудь, монах?

Гориллы вой ночной вселяет страх.

Челн непрокрашенный [247] Непрокрашенный челн: цитата из стихотворения Се Линъюня (его прозвищем было Канлэ ). несет нас по Цзинси —

Чем это не Жоси, не Облачны врата [248] Юньмэнь (Врата в облака), Жоси : известный монастырь и река рядом с ним на территории Юэ недалеко от известной горы Гуйцзи близ г. Шаосин (совр. пров. Чжэцзян).?

Мы следуем Канлэ, и этот вид красив,

А Гуйцзи далеко, пойдем ли мы туда?

Прелестна Цзинчуаньская река,

Красы ручья Жое [249]Ручей около горы Гуйцзи в пров. Чжэцзян, другое название Жоси. тут были б жалки,

Лазурные вершины по брегам,

Гуляют цапли по парчовой гальке,

Извивы за извивами манят,

Да задержаться силы не достанет,

Ручей Цинь Гао [250] Цинь Гао : музыкант из царства Чжао, владевший искусством даоской магии, прожил двести с лишним лет, собирая особые снадобья на берегу пруда, а затем ушел в этот пруд, порой выныривая верхом на карпе, его, по преданию, видели в «ручье Цинь Гао» (близ г. Сюаньчэн пров. Аньхуэй) при династии Сун (уже после Ли Бо; этот сюжет встречается в стихах Лу Ю, Су Ши). отошел назад,

А впереди — кумирня на Линъяне [251] Линъян: гора к юго-западу от г. Сюаньчэн, в этом месте, по преданию, некий Доу Цзымин, отказавшись от чиновной службы, любил удить рыбу в ручье и однажды выловил Белого Дракона, но отпустил его, а через 5 лет Дракон вознес его на гору Линъян, где он и стал бессмертным; незадолго до того, как Ли Бо написал это стихотворение, на горе Линъян поставили кумирню Доу Цзымина.,

Святой Цзымин меня не увидал,

Лишь ясная луна с небес спросила:

Скажи, что привело тебя сюда? —

Та тьма, которая Ли Ао [252] Ли Ао : врач Цинь Шихуана, по его повелению отправился за море в поисках эликсира бессмертия и не вернулся (в другх источниках его имя Сюй Фу). скрыла.

Пэнлайского холма достойна кисть [253] Пэнлайская гора: мифический остров бессмертных, но так же называлась и государева библиотека.,

Что создает чистейшие творенья.

На этот мир прекрасный оглянись,

На тайный дух, идущий от деревьев.

Ты — наш Хуэйлянь [254] Хуэйлянь : младший брат поэта Се Линъюня, здесь это метоним Ли Чуня, адресата стихотворения., прими бокал вина,

Ты — наш Ма Лян, семейный Белобровый [255]Среди 5 братьев семьи Ма в царстве Шу времен Троецарствия своими талантами выделялся Ма Лян, прозванный Белобровым за светлые брови..

Нет строк про мост у моря у меня,

Да и про мост над речкой нет ни слова [256]У Се Линъюня есть посвященное брату Хуэйляню стихотворение «Поднимаюсь на мост у моря…», а в древнем классическом сборнике «Вэнь сюань» есть стихотворение Ли Лина, посвященное Су У, со строкой о мосте через реку..

Когда еще тебя увижу я?

Разлуки обрывают наши встречи.

Ну, а пока цветистая ладья

Плывет меж табунов в златых уздечках.

Мы — Фениксы с горы Цанъу с тобой,

Сидим на разных ветках Древа яшмы [257] Цанъу : могильный курган мифического правителя Шуня, а древо Яшмы растет на мифической горе Куньлунь.,

И путь свой каждый выбирает свой,

За край небес ты улетишь однажды,

Увидишь даль, что поглощает свет.

И пусть в осенней тьме дрожат гориллы,

С волною я пошлю тебе привет,

Чтоб знал ты — брата сердце не забыло.

На берегах Няньтань щебечут птицы,

Мартышек на горах неперечет,

Так снежной пеною волна вихрится,

Что средь камней речных застрял мой челн.

А лодочники с длинными шестами

Ведут здесь лодки днями и ночами.

Над заводью навис Трехвратный пик,

За валом вал стремятся по Люцэ,

Скала — что тигр, среди камней притих,

Поток — что хвост дракона, сжат в кольце.

Не Цилилай [262] Цилилай : заводь у горы Яньлин в пров. Чжэцзян, где удил знаменитый отшельник Янь Цзылин., конечно, но не хуже!

Быть может, здесь уду закинуть нужно?

Восходит день за днем светило,

И птицы прячутся к закату…

Тоска скитальца прихватила

У этих склонов кисловатых.

Обитель Отрешенности я знаю,

Сколь много дивных мест на склонах сих,

В горах Лангунов цитрус [265] Лан-гун : буддийский монах периода Цзинь, посадивший в монастыре цитрусовое дерево. прорастает,

Сосна Бэйду [266] Бэйду: монах периода Южной Сун, который переправлялся через реку в большой деревянной чаше, за что и получил свое прозвище (букв. «переправляющийся в чаше»). стоит у врат глухих.

Здесь тигров укрощают и доныне [267]В летописях отмечается, что в годы Цзинь жил монах Гаоян, который, медитируя, клал руку на голову вошедшего тигра, и тот смиренно ложился.,

Но посох Вас на сирый склон ведет.

Когда-нибудь мы встретимся в Наньлине —

Там, где в ущелье скрыт тенистый вход.

Городок у реки как на дивной картине:

Очарована синею бездной скала,

Два моста разноцветие радужных линий,

Два потока сверкающие зеркала.

Закурились дымки, холод цитрусам страшен,

Затихают платаны в осенней красе.

Так кого же мне вспомнить на Северной башне? —

Пусть в ветрах прозвучит стих почтенного Се!

На севере зеленых гор стена,

К востоку вод излучины видны.

Здесь нам с тобой разлука суждена,

Травинки ураганом сметены.

Летучей тучкой растворится друг,

Заката грусть разлив в душе моей,

И на прощанье лишь отмашка рук

Да жалобное ржание коней.

Прозрачней Тунга [268] Тунг (Тунговый шалаш): название красивой реки в Юэ (совр. пров. Чжэцзян) этот ручеек,

Укрыла берега дерев краса,

Пик к солнцу устремляется, высок,

Склонились скалы, словно небеса,

Не знаю, как зовут цветастых птиц,

Таких гиббонов белых нет нигде…

Но я не встретил мне созвучных лиц

И горестно вздыхаю в пустоте.

Слышу — воет гиббон над осенней Ваньси [270] Ваньси (Извилистый ручей): река, берущая исток на юге уезда Сюаньчэн.,

Я — отвязанный челн, потерявший причал,

Гусь, на юг полетевший, и жалок, и сир,

К рекам, текшим на север, он зависть питал.

Вы вставали с лежанки Чэнь Бо [271] Встать с лежанки Чэнь Бо : традиционное выражение, означающее радушный прием гостя, берет начало из истории высокого чиновника периода династии Хань, который жил уединенно, редко принимал гостей и лишь иногда вставал с лежанки, чтобы принять особо дорогого гостя. много раз,

Мне ж до башни Се Тяо дойти нелегко,

Раскидало, как листья осенние, нас,

И от склонов Цзинтин [272]Гора близ Сюаньчэна (ей посвящен следующий раздел этой книги). мы уже далеко.

Кукушки, помню, в Шу кричали,

А здесь весной — кукушкин цвет,

Он отзывается печалью

Воспоминаний юных лет.

Сей древний скит сегодня возрожден,

Отверсты в Небеса его врата,

Средь облаков вдруг возникает он,

Виденье наполняет Пустота [275]В даоско-буддийском мировоззрении — высшее состояние вещного мира, заключенного внутри пустой оболочки..

Почтенный Шэн в округе знаменит,

Он ярко излагает свою мысль,

Забыв себя, для всех людей открыт,

Не думая стряхнуть мирскую пыль,

Чист, как луна на глади темных вод,

Как белоснежный лотоса цветок,

Он в павильоне без забот живет,

Туда влетает свежий ветерок [276]Павильон Цинфэн (Чистых нравов, или Свежего ветра) построен в начале 740-х годов на берегах Западного озера около монастыря.,

Жару смягчает тень высоких стен,

Пока светило не покинет нас,

Вином и чаем потчует гостей

И блюдами изысканнейших яств.

Наш разговор изящен и красив,

Затрагивает тьму мирских вещей,

Ведь дядя мой, уже обнявший цинь ,

Известный добродетелью своей,

По Лесу Дао [278]Выражение, обозначающее посещение буддийского монастыря. бродит меж дерев,

Порой, как Тао Цянь [279]Знаменитый поэт, любитель вина., берет бокал.

Чист Небеса растрогавший напев,

Ему средь сосен ветер подпевал.

Но установлен наслажденьям срок,

И камни рассыпаются в песок.

Древо яшмы на Цзинтин погребли [281] Яшмовое древо : мифологическое дерево с жемчужными плодами, которым и питаются фениксы, растет на священной горе Куньлунь; о похоронах мудрецов говорили «погребли яшмовое древо».,

Это «Призванный» Цзян, ясно всем.

В доме Сянжу его од не нашли,

Только свиток ритуальный висел [282]Древний поэт Сыма Сянжу долго болел, а когда умер, император распорядился забрать все списки его стихотворений, чтобы они не пропали, но в доме не оказалось ни одного, и жена объяснила: он напишет стихотворение и отдает тем, кто приходит к нему, так ничего и не осталось в доме, кроме ритуального свитка (сочиненный для императорского ритуала на горе Тайшань текст благодарения Небу за установление новой династии)..

Над водой блестит луна в небесах,

Ваши оды уже там, меж светил,

Меч яньлинский я оставлю в ветвях,

Чтобы вечно погребенье хранил [283]Во времена Чуньцю властитель области Яньлин преподнес властителю царства Цзинь драгоценный меч, но вскоре царь умер, и меч повесили на дереве над его могилой; в дальнейшем словосочетание Яньлинский меч стало выражать идею нетленности памяти о прошлом..

Здесь господина Се покинул друг,

И все несет печаль душе моей.

Гость скрылся, но луны остался круг,

Гора пуста, но все журчит ручей.

Цветы цвели у брега по весне,

Бамбук шумел осеннею порой…

Живое и ушедшее во мне

Соединились в песнь о встрече той.

Ты в округ Сюаньчжоу послан, брат,

Чтоб учинить порядок благочинный.

Я ж петь луне всегда средь тучек рад,

Бродя по склонам милых гор Цзинтинских.

Пять осеней летят листы в Дунтин [287] У поминание озера Дунтин связано не с географическим объектом, а с древней литературой — в памятнике «Чуские строфы» есть такая строка «О, волны озера Дунтин, деревья облетели»; цифра же 5 конкретна — поэт в пятый раз приехал в Сюаньчэн осенью.,

В трех реках [288]Во многих областях Китая есть по 3 реки, и это словосочетание стало обозначать обобщение «реки и озера», «воды». заплутал я без возврата.

Мы редко видимся, а я один,

Томленьем вздохов ночь моя объята.

Что ушло — то ушло,

День вчерашний покинул нас.

А душе тяжело

От тревог, что волнуют сейчас.

Ветер гонит и гонит бездомных гусей…

Может, чашей утишится эта тоска?

На Пэнлайской горе [290]По легенде, на мифическом острове Пэнлай хранились тайные тексты даосов, а в годы династии Восточная Хань (25-220) дворцовую библиотеку называли Хранилищем Лао-цзы или Пэнлайской горой даосов. строфы младшего Се [291]Поэт Се Тяо (а «старший Се» — поэт Се Линъюнь).

Меж поделок возможно еще отыскать.

И становится снова душе веселей,

Воспарим и обнимем луну в небесах,

Перережем ручей… А поток все сильней!

Снова чашу осушим… Все та же тоска…

Нет, не так, как мечталось, я прожил свой век!

Пук волос распусти [292] Распустить волосы: уйти со службы, стать отшельником, чиновники собирали волосы в пучок. — и плыви, человек…

Старик и там, уйдя из мира,

Колдует над «Весной» [293]В названии многих сортов танских вин стоит слово «Весна». для пира,

Но у Истоков [294]«Желтыми истоками» (или «источниками») именовали загробный мир. так темно,

Кому продашь свое вино?

Наш Цзи и у Истоков хочет

«Весной» наполнить много чаш,

Да нет Ли Бо еще в той ночи —

Кому вино свое продашь?