Среди цикла сказаний о Троянской войне лишь Илиада и Одиссея Гомера сохранились целиком. Эти две героические поэмы, шедевры мировой поэзии, были созданы почти три тысячи лет назад. Но они до сих пор вызывают острый и живой интерес у современной аудитории. Поэзия Гомера поразительно красива, в ней есть нечто тревожащее и вызывающее на размышления и даже на спор о вечных вопросах – о мире и человеке в нем, ради чего стоит жить и умирать. К этим поражающим воображение эпическим полотнам обращались великие мыслители двадцатого века – Кафка, Мандельштам, Джойс, Борхес, актуальна гомеровская поэзия и сейчас. Погружаясь в эпос, из которого выросла вся мировая литература, чувствуешь, что поднимаешься над мелкими проблемами и встаешь рядом с героями без страха и упрека, ведь эпос величественен и масштабен, он посвящен эпохальным событиям. (с) Leylek для Librebook.ru
Трагедия Софокла «Антигона» служила и служит истоником вдохновния для многих художников.
В ней Софокл продолжил тему, поднятую в «Эдипе-царе», тему вечности власти богов и суетности власти земной.
Как говорили афиняне, «выше всего в жизни людской — закон, и неписаный закон — выше писаного». В этой трагедии человека и власти и человека у власти вскрыт современный драматургу конфликт между родовыми неписаными законами и законами государственными. Трагедия «Антигона» о том, что неписанный закон, вечный, данный природой, служащий основой всего человеческого, выше писанного государственного закона. Софокл в одном произведенииизобразил безропотное рабство и свободу выбора, подчинение власти тирана и дерзкое противостояние ей, взаимную вражду и непобежденную любовь, безумный гнев и горечь позднего прозрения, глубинную суть законов земных и божественных. Здесь мы видим как жестокость, упрямство, жажда полной власти губительна, а дар прощения – редкость во все времена. Фанатичный гнев опасен не только для того, на кого он направлен, но и для того, кто им одержим; и запоздалое прозрение и постижение истины не спасают героев от расплаты. (с)Leylek для Librebook.ru
Однажды на свадьбе Сигню, дочери смелого конунга Вёльсунга, присутствовал таинственный одноглазый старик. Воткнув меч в ствол яблони, он объявил, что владеть им будет только тот, кто сможет вытащить.
Это удалось Сигмунду, брату Сигню. Тогда жених -- конунг гаутов Сиггейр -- затаил в сердце своём жажду мести, и решил погубить весь род Вёльсунгов, чтобы самому без препятствий завладеть чудесным оружием....
© glupec
Единственная сохранившаяся рукопись саги, Ny kgl. Saml. 1824 b 4to, относится к 1400 году. В этой рукописи сага о Вёльсунгах непосредственно переходит в сагу о Рагнаре Лодброке.
Сага о Вёльсунгах повторяет сюжетные события, встречающиеся в «Старшей Эдде», но, в отличие от Старшей Эдды, события здесь выстроены в единое сюжетное повествование[1].
Самое известное изложение части сюжета саги о Вёльсунгах — Песнь о Нибелунгах, написанная на средневерхненемецком языке до саги о Вёльсунгах (найденные рукописи относятся к XIII веку). В Песни о Нибелунгах использованы другие имена героев: так, вместо Сигмунда — Зигмунд, вместо Сигурда — Зигфрид.
Значительное влияние «Саги о Вёльсунгах» видно в тетралогии Р.Вагнера «Кольцо нибелунга». Сюжет древней саги оказал существенное влияние на сюжет тетралогии о проклятом кольце.
Сага о Вёльсунгах характерна тем, что в сюжете особенно часто явным образом присутствуют Один и другие персонажи скандинавской мифологии. В связи с этим сложно отделить фактическую основу сюжета от мифологической[2]. Вместе с тем, присутствие в тексте мифологических персонажей делает сагу ценным источником для изучения скандинавских дохристианских верований и обрядов. Так в 6-й главе нашёл, вероятно, отражение ритуал инициации, в рамках которого молодые воины жили «волчьей жизнью» в лесу.
Перевод на русский язык выполнен в 1920-е годы Борисом Исааковичем Ярхо.
