Рассказывал аль-Харис ибн Хаммам:
— Когда во мне молодость бурлила, мешала мне молодая сила в доме своем сидеть, как в гнезде, и я решил побывать везде. Я знал, что странствия опытом полнят душу, домоседство же разум сушит. Поэтому стрелы расспросов повсюду я рассылал, огонь любознательности в себе разжигал и от Аллаха благословения ждал. Наконец тверже камня решимость моя укрепилась и цель утвердилась: задумал я в Сирию путь держать — на побережье торговлю начать. В дорогу далекую пустился я без оглядки и в Рамле[217] Ар-Ра́мля — небольшой городок на сирийском побережье Средиземного моря. Одноименный город расположен на территории Палестины (см. макаму 45). разбил наконец палатку.
Но тут же я встретил караван, готовый к ночному пути, — собирались паломники в Мекку идти. И сразу меня охватила страсть в священный город попасть; спешно стал я готовить верблюжью снасть.
Драгоценные камня готов я отдать,
Чтоб у черного камня [218] Черный камень — см. примеч. 15 к макаме 1. хоть миг постоять
В безрассудстве меня упрекать не спеши:
Благ телесных дороже блаженство души!
Вот наш караван, словно Млечный Путь, потоком потек, рассекая пустыни грудь. Вел нас вперед наших душ огонь — и каждый спешил, как породистый конь. В пути находились мы и ночью и днем, то скачем быстро, то мерно идем. Вот и аль-Джухфа[219] Аль-Джухфа — название местности между Мединой и Меккой. Здесь паломники должны приготовиться к дальнейшим церемониям хаджжа, т. е. облечься в специальные белые одежды (ихрам), отказаться от всякого рода удобств и т. п. (см. примеч. 96 к макаме 14). — пути конец, услада благочестивых сердец. За удачу мы стали Аллаха благодарить, готовясь на землю святую ступить. Но едва мы сняли поклажу с верблюжьих горбов, как вдруг человек появился из-за холмов, облаченный в ихрам[220] Ихрам — специальная одежда паломников в Мекку, состоящая из двух кусков простой белой ткани: одним (изар) человек опоясывает бедра; другой (рида) накидывает на плечи; при этом тело остается полуобнаженным. уже на пути, прежде чем до мекканских святынь дойти. Он кричал:
— О люди, идите сюда! Вы услышите то, что спасет в день Суда!..
И все паломники к нему поспешили, тесным кольцом его окружили, приготовившись слушать, лица к нему обратили. Увидев вокруг людское собрание, для которого стал он центром внимания, полуголый паломник на пригорок взошел, откашлялся важно и речь повел:
— О сообщество тех, кто к Мекке спешит, разумеете вы, что вам предстоит? Вполне ли вы сознаете, на что решились, к чему идете? Быть может, вы думаете, что в Мекку хождение — это выбор верблюда и пути прохождение? Или ваших седел подгонка? Иль на спины верблюдов вьюков пригонка? Или вы полагаете, что хаджжа свершение — лишь утомление и тел истощение, от дома родного удаление, с детьми разлучение? Нет, клянусь Аллахом, прежде чем верблюда седлать, грех из помыслов нужно изгнать. Прежде чем к Каабе[221] Кааба — см. примеч. 15 к макаме 1. стопы приблизить, надо свою гордыню унизить. Следует также без рассуждения выказать богу повиновение и, прежде чем в дальний путь пуститься, подумать о том, как с людьми обходиться.
Клянусь тем, кто правила для паломников установил и в темную ночь их на правильный путь устремил, не очистит тех омовение, для кого обычно в грехи погружение, а обнажение тел не искупит преступных дел. Грязный грешник не должен иметь надежды, что сотрет с него грязь белизна одежды, что если изаром он обернется, то от прегрешений своих навек отвернется. Нет, не избавит бритье головы от зла, которое содеяли вы, а стрижка волос[222]Бритье, стрижка волос и ногтей входит в ритуал паломничества. не очистит надолго того, кто не чист в исполнении долга. Стояние на горе Арафат[223]На горе Арафат близ Мекки паломники собираются перед жертвоприношением на девятый день месяца зу-ль-хиджжа и слушают проповедь имама. помогает лишь тому, кто взоры свои горе́ обращает! В Мине[224] Мина — долина близ Мекки, в которой совершается обряд жертвоприношения во время паломничества. благословение получает только тот, кто зло на добро меняет, а след Ибрахима[225] След Ибрахима — след на камне, на котором, по легенде, стоял пророк Ибрахим во время постройки Каабы (см. примеч. 15 к макаме 1 и примеч. 41 к макаме 5). узрит лишь тот, кто следуя истине живет. Радость от хаджжа[226] Хаджж — см. примеч. 95 к макаме 14. лишь тот обретет, кто людям радеть не устает. Знайте, Аллах к тому милосерден, кто чист и до хаджжа был в вере усерден, кто умел угождением богу усладиться, прежде чем из святого источника[227] Святой источник — священный колодец Земзем при храме Кааба. напиться, кто от покровов греха отказался до того, как с одеждой своей расстался, кто на доброе дело был тороват до того, как встать на горе Арафат.
Затем говорящий голос возвысил, так что дрогнули горные выси. Его услышали и глухие, когда он сказал стихи такие:
Ты думаешь, верблюда оседлать
И ночи напролет в пути не спать —
В том хаджжа смысл? Поверь, мой друг, о нет:
Хаджж — это благочестия обет!
Хаджи [228] Хаджи — паломник в Мекку. все страсти должен обуздать —
И к истине святой пути искать.
Ты щедрость к людям прояви, хаджи, —
Просящему ни в чем не откажи!
Условие исполнишь — жди плода,
А нет — и не оставит хаджж следа:
Пожнешь, притворщик, тяготы пути —
Не благо, что в пути хотел найти.
Не снищешь ты награды и хвалы,
А честь твоя не избежит хулы.
Ты с ношей добрых дел, о брат, приди
К тому, с кем ждет нас встреча впереди:
Всевидящ он — и знает наперед,
Кто чист пред ним, кто хитростью живет.
Спеши творить ты добрые дела,
Пока к тебе кончина не пришла:
Коль смерть свою предупредишь добром,
Не станет стук ее нежданным злом.
Будь скромным, даже если, возлюбя,
Судьба венец возложит на тебя.
От каждой тучи ты дождя не жди,
Хоть кажется: вот-вот польют дожди.
Тот мудр, в ком независтлива душа,
Кто дни свои проводит не спеша:
Ведь станет жалким гордый человек,
А резвый — успокоится навек.
Продолжал рассказчик:
— Оплодотворил он бесплодье наших умов волшебными зернами слов, от которых ароматом Абу Зейда тянуло. И тотчас к нему меня потянуло, однако я остановился, подождал, пока он кончил стихи и с холма спустился. В страницы лица его мне хотелось вчитаться и до самой сути его добраться. Подошел я к нему поближе, пригляделся и вижу: это он, Абу Зейд, что слова, как жемчужины, нижет, тот, кого я, как лекарство, ищу и всегда без него грущу. Поспешно шаги к нему направив, я его крепко обнял, как лям обнимает алиф[229]Когда буква «лям» стоит перед буквой «алиф», они образуют лигатуру, переплетаясь друг с другом., и вместо в Мекку идти предложил, но он отказом меня огорчил, сказав:
— В этом хаджже я дал обет ни с кем не делить обед и в пути ни за кем не идти, спутниками не отягощаться и с лицемерами не общаться.
Затем он, торопясь, от меня убежал, а я его взглядом провожал, взор свой видом его насыщал, горькие вздохи ему вслед посылал. Вот он на песчаном холме остановился — словно в засаде расположился. И когда увидел, что тронулся в путь караван, он в ладоши ударил, как в барабан. И продекламировал:
Сравнится ли едущий в Мекку верхом
С усердным, что хаджж совершает пешком?
Поправший заветы мятежник лихой
Не может сравниться с послушным слугой.
О люди, ужели возможно равнять
Строителя с тем, кто готов разрушать?
Паломник, который в пути не радеет,
Назавтра, беспечный, о том пожалеет.
Блаженство Аллах неземное сулит
Тому, кто добро постоянно творит.
Презри суету и заботы мирские:
Они преходящи, как волны морские.
Лишь вечную пользу преследуй, душа,
А польза земная не стоит гроша.
Внезапен последнего часа приход,
Но помни: тебя неизбежно он ждет.
Свой мерзкий поступок слезами облей
И кровью сердечной — себя не жалей:
Земные проступки раскаяньем смой,
Пока не пришел Азраил [230] Азраил — ангел, приходящий за душами только что умерших. за тобой.
Свернешь навсегда ты с дурного пути —
И бог от огня тебя может спасти
В тот день, когда поздно прощенья просить
И грех никаким покаяньем не смыть.
Затем он меч своего красноречия в ножны вложил и по своим делам поспешил. И где бы ни делали мы остановки для водопоя или ночевки, всюду я Абу Зейда искал, но он бесследно пропал. И других я искать Абу Зейда просил, но его будто джинн от нас уносил или прах земли его поглотил… И такую тоску я испытал, какой раньше в пути не знавал! Никогда на чужбине я слез не лил так обильно и не вздыхал так сильно.
Перевод В. Борисова
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления