Онлайн чтение книги Начать сначала Starting Over
1 - 30

Мне не хотелось идти прямо домой, поэтому я не сворачивал на поворотах, на которых должен был, и сворачивал на тех, на которых не должен был.

Я вспотел после работы,и мое тело ощущало зябкость. Это был поистине ужасный холод.

Даже не осознавая этого, я напевал песню Radiohead " Creep."

К несчастью, я слишком хорошо знал чувства этой песни в моей второй жизни. Потому что я не был тем замечательным человеком, который мог бы сравниться с Цугуми.

Идя по торговому району к железнодорожному вокзалу, я увидел около десяти детей в форме начальной школы, которые устраивали представление с колокольчиками.

Я поймал себя на том, что останавливаюсь и прислушиваюсь. Приглядевшись, я увидел, что дети играют и на других инструментах, таких как аккордеоны и колокольчики на санях.

Это была прекрасная музыка. Очевидно, учитель, проводивший их, выглядел так, будто он был в ударе.

Миновав торговый район, я добрался до жилого квартала.

Там я обнаружила семьи, стоявшие у своих домов и размазывавшие по ним абсурдное количество украшений и огней.

Дети резвились, а родители старательно развешивали украшения на стенах, деревьях и заборах. Я наблюдал издали.

Увидев это с близкого расстояния, я вздрогнул. "Почему они так отличаются от меня?" - подумал я. Казалось, что мы даже не принадлежим к одному виду.

Через некоторое время дети сказали: "Раз, два, три!" Затем разноцветные огни зажглись все вместе, сразу превратив дом в нечто похожее на парк развлечений.

Это была великолепная вещь, и она, безусловно, повторяла образы Санта-Клауса и северного оленя.

Я покинул жилой квартал, словно убегая от него. Вокруг было много счастливых домов, и я не мог стоять и смотреть, как повторяется одно и то же.

Бесцельно прогуливаясь, я подошел к маленькому магазинчику, в который часто заходил. Я хотел было пройти мимо, но передумал и вошел.

Борясь с желанием согреть руки горячим кофе, я схватил бутылку виски и отнес ее к кассе.

За стойкой стоял Хашибами, обычный клерк. Она была высокой женщиной, но определенно не модельного типа, и, похоже, сама не знала, что делать с таким ростом.

По моим прикидкам, она была года на три-четыре старше меня. Ее волосы были светло-каштановыми, голос низким, как у пьяницы.

Я обычно заходил в магазин около 11 вечера, после чего всегда покупал банку пива с низким содержанием солода и коробку Pall Mall Reds.

Я не привередничал. На самом деле, поскольку я не был привередлив, я просто покупал самые дешевые вещи, чтобы удовлетворить себя.

Поскольку я покупал одно и тоже так много раз, она узнала мое лицо, и после этого сразу же начала готовить коробку Pall Mall.

Без сомнения, когда Хашибами увидела меня, она подумала: "А, это парень с дешевым пивом и сигаретами." Немного неловко.

Поскольку она всегда готовилась, я не мог заставить себя внезапно сказать: "пять коробок мира, пожалуйста." Так что я уже несколько месяцев курю одну и ту же марку.

Но в тот день, когда я принес виски и шоколадку, без сигарет, Хашибами казался немного смущенной. Она упаковала вещи  более неловко, чем обычно.

"Сегодня никаких Pall Mall, ха. Ты уволился? - скромно спросила Хашибами, протягивая мне сумку.

Мне понравилось, как она это сказала, а также ее искренне удивленное выражение лица. Это немного успокоило меня.

Конечно, я был просто счастлив, что кто-то проявляет хоть какой-то интерес ко всему, что я делаю. Даже если это были просто покупки.

-"Нет, я просто хотел сделать тебе сюрприз", - сказал я. Я уже давно не шутил.

"Что ж, тебе это удалось, - рассмеялась Хашибами. -Значит, дело не в том, что ты уволился?"

Она немного подумала, потом сказала: "Ну ладно", - и подняла маленький виниловый пакетик у своих ног, чтобы отдать его мне.

" Это сигареты с истекшим сроком годности. Лично я никогда не знала, что у сигарет есть срок годности. Я имею в виду, что обычно это не заботит,тех кто их курит. Мой менеджер на самом деле сказал мне выбросить их , но это казалось пустой тратой времени, поэтому я отдам их вам."

Я заглянул в сумку. Это был ассортимент непопулярных марок, всего около двадцати пачек.

"Это нормально?"

"Ну, нет, это не так. Но я думаю, что это хорошо."

Пока я раздумывал, правильно ли их принимать, Хашибами облокотилась на стойку и похлопал меня по плечу.

"Я анти-Санта-Клаус. Вместо того чтобы давать хорошим детям игрушки, я даю плохим взрослым пиво и сигареты. Потому что именно им действительно нужны подарки, а не хорошим детям. ..Так что давай, забирай их и уходи."

Я горько улыбнулся и спросил: "Ты ненавидишь Рождество?"

-"Нет, Я люблю Рождество. Так было всегда, с самого детства. ...Проблема в том, что я не в том положении, чтобы принимать участие в том, что я считаю Рождеством. Когда дело доходит до Рождества в этой стране, для меня есть некоторые высокие препятствия."

В очереди стояли и другие посетители, поэтому я поблагодарил Хашибами и ушел.

Я быстро выкурил одну из тех сигарет, что мне дали, и стал бродить по ночному зимнему городу.

Я сунул свободную левую руку в карман. Потому что было холодно, да, но это тоже вошло у меня в привычку. Я невольно сунул свободную руку в карман, а если бы и не сунул, то просто не смог бы ее успокоить.

Я думал о том, почему, и я задавался вопросом, было ли это потому, что я привык  чтобы держать кого то за руку , в своей первой жизни, но никогда не делал этого во второй.

Как будто моя рука была одинока. Существует теория о том, что люди курят, потому что их рты пропускают сосание материнской груди, так что никогда не знаешь наверняка.

Я обошел вокруг в поисках хорошего места, и вскоре нашел его.

Это был небольшой парк под мостом, окруженный высохшими деревьями, пустыми банками и бумажными пакетами, разбросанными повсюду, дырами по всему забору. Именно такие места мне и нравились.

Я сел на скамейку и затушил сигарету о перила. Красные угольки рассыпались, несколько упало на землю и быстро погасло.

Я открыл бутылку виски и выпил ее залпом. Бутылка уже порядком остыла, но от одного глотка у меня потеплело в животе.

 Я просто хотел гулять пьяным всю ночь и немного успокоиться.

Но ... если я засну в таком состоянии, то действительно замерзну насмерть, подумал я.

Мое тело быстро впитало алкоголь, и я почувствовала, что мои чувства онемели. К тому же мне очень хотелось спать.

Благодаря Хашибами я чувствовала себя немного лучше.

И если бы я чувствовал себя  хуже, я думаю, что стал бы думать о самоубийстве.

Самое опасное время - это когда ты чувствуешь себя разбитым и приходишь в себя только наполовину.

Я был взволнован тем, что мне дали такой неожиданный шанс.

Странно, но когда вы достигаете этой стадии, сожаления успокаивают. Если это достаточно сильная эмоция, все успокаивает.

Все это начинает казаться чьим-то чужим делом. Когда становится совсем плохо, вы можете даже радоваться отчаянию.

Вот почему я делал все, что мог, чтобы думать о грустных вещах. Я старался быть одним из тех парней, которые вспоминают все свои сожаления на грани смерти.

Я попыталась серьезно взглянуть в лицо тем мыслям, которых избегала раньше.

В голове у меня помутилось от усталости и алкоголя, так что я почти ничего не помнил. Но несколько расплывчатых образов пришли мне на ум, когда я подумал: "сожалею."

Одним из них, естественно, было видение: "а что, если бы дела у меня с  Цугуми пошли лучше?"

Я мысленно видел, как мы бесцельно болтаем о пустяках, как в тот день в библиотеке.

Но это было еще не все видение. Я видел одну чудесную вещь за другой, которые "могли бы произойти."

Я не стану утомлять вас всеми подробностями.

Но я был немного удивлен, увидев такое видение.

Размышляя об этих счастливых возможностях, я пришел к пониманию, что эти осколки счастья были разбросаны повсюду.

И все же я был невежественен по отношению к ним всем, а иногда даже сам рвал  их на куски.

И почему? Потому что я всегда думал только о своей первой жизни.

Я думаю, что мог бы просидеть на этой скамейке до четырех утра.

Я не мог перестать дрожать и начал кашлять, как будто меня тошнило, но я не подавал признаков смерти; мне было просто очень холодно.

В конце концов я вернулся домой, дрожащими руками натянул на себя одеяло и заснул.

Я вспомнил, как в начальной школе, когда мне действительно не хотелось что-то делать, я купался в ледяной воде, чтобы попытаться простыть но из этого ничего не вышло.

Я проснулся в полутьме, включил обогреватель и, несмотря на отсутствие аппетита, запихнул в пустой желудок немного хлопьев и молока.

Я вышел на улицу и закурил сигареты, которые дала мне Хашибами. Я чувствовал себя довольно вялым, но это была не простуда и не воспаление легких. Я был здоров, только без энергии.

К тому времени, как я вернулся в дом, мой план был уже готов.

Я думал, что буду продолжать работать неполный рабочий день, как сейчас, и как только накоплю достаточно денег, отправлюсь в путешествие.

Я поеду так далеко на юг, как только смогу. А потом, когда у меня закончатся сбережения, я стану бродягой.

По сути, я решил подражать своему бывшему лучшему другу Усумидзу.

Я знаю, что это безумие, но это действительно то, что я хотел сделать. Да, у меня будет время от времени еда, которую я буду с нетерпением ждать, и для развлечения я смогу смотреть на звезды и цветы, и слушать птиц и жуков, и погода будет моей самой большой заботой в жизни. Вот на что это было бы похоже.

И я подумал, что, живя бродячей жизнью, я мог бы просто встретить Усумидзу, который делал то же самое. И тогда мы могли бы снова стать лучшими друзьями, как в первый раз.

Мы делили куски хлеба, воевали за землю с другими бродягами, вместе собирали консервные банки и соревновались из-за глупостей вроде того, кому достанется больше. Именно так.

Каждый день мы спали под звездами и просыпались вместе с Солнцем. Тогда бы я просто больше не заботился о своей первой жизни, просто голые потребности.

Боже, разве это не настоящая жизнь?

Но какая-то часть меня трезво смотрела на эту фантазию.

В конце концов, я, вероятно, никогда не встречу Усумидзу, не буду приспособлен к бродяжьей жизни и просто умру в одиночестве, брыкаясь и крича.

Говоря" так не должно было быть " до самого конца.

Но если я умру, это никого не будет волновать. Ну, может быть, моя сестра прольет немного слез за меня.

Несмотря на внешность, она была милой девушкой, которая заботилась о своем брате. В последнее время я начал понимать, что часть ее не изменилась.

Она приходила ко мне, потому что терпеть не могла дом, да, но я чувствую, что другая ее половина была направлена на то, чтобы утешить меня.

Может быть, я ошибаюсь, но мне нравится думать об этом.

Интересно, что будет с моей семьей, если я уеду?

Может быть, она просто развалится, все больше не в силах держать себя в руках.

Или, может быть, без меня все трое сойдутся вместе, чтобы заполнить этот пробел.

В любом случае, ситуация выглядела намного лучше, чем сейчас.

Это не был дух самопожертвования, который заставил меня чувствовать себя готовым к смерти; я просто подумал, что если моя смерть принесет что-то хорошее, это будет хорошо. Это была личная забота.

Мои мысли о самоотречении углубились. По иронии судьбы, в тот момент, когда я отбросил всякую привязанность к миру, я смог увидеть его очарование.

В то время как я думал о "мире, в котором я прожил свою жизнь", как о ни на что не годном месте, когда я убрал свою причастность к нему , это было потрясающе красивое место.

Некоторое время спустя я отправился на свою дневную работу с частичной занятостью. Даже дешевых рождественских украшений, которые я видела по дороге, было достаточно, чтобы тронуть мое сердце.

Слабый снег, окрашенный в оранжевый цвет уличными фонарями, был зрелищем, от которого я не мог устать, и мне даже нравилось внимательно рассматривать форму каждой маленькой сосульки, свисающей с крыши.

Я был как гость в городе, который никогда раньше не видел снега.

Мне это стало совершенно ясно. Даже те вещи, которые вы не очень цените - как только вы их теряете,начинаете видеть их как незаменимые.

В тот момент, когда вы думаете, что хотите умереть, жизнь начинает искриться, и в тот момент, когда вы думаете, что хотите жить, смерть начинает пахнуть сладко.

Но как бы сильно я ни понимал это, пока я действительно не потерял все, я не мог по-настоящему чувствовать себя так.

Это не то, к чему люди способны приспособиться. Поговорим о неудобном.