Онлайн чтение книги Папа-паладин Daddy Paladin
Глава 217. Лунный свет в родных местах

Сегодня вечером лунный свет был особенно ярким.

Серебристое сияние бесшумно заливало двор, ветер с реки обдувал камфорное дерево и доносил далёкое щебетание насекомых.

Убрав со стола остатки главных блюд и столовые приборы, Шан Юйлинь и Чжан Цзин’яо принесли подносы с фруктами и лёгкой едой, а также с лунным пряником юэбин.

Пряник был выпечены совсем недавно, по классическому образцу. Шан Юйлинь разрезала его столовым ножом на части и первый кусок отдала Баор.

«Спасибо, сестрица».

Баор нежным голоском поблагодарила, после чего взяла кусок пряника и обеспокоенно промолвила: «Но я уже наелась, как же быть?»

Она с таким милым видом пыталась решить свою проблему, что невольно рассмешила всех.

Гав-гав!

Расположившийся рядом Тайк подскочил: я съем, дай мне, я не наелся!

Сколько бы он ни ел, ему всегда было мало!

Цзо И принёс чайник и чашки, налил всем чай с листьями, пропитанными водой источника жизни, а себе по-прежнему налил чай Дахунпао.

«Вкусно пахнет!»

Учуяв аромат чая, Чжан Цзин’яо приняла восторженный вид.

Она нетерпеливо взяла чашку и сделала глоток. Взгляд тотчас загорелся: «Хороший чай!»

Она была настоящим чаелюбом и в своё время перепробовала немало сортов чая, включая такие первоклассные сорта, как Лунцзин и Пуэр.

Но все эти чаи по сравнению с тем чаем, что она сейчас пила, казались полным дерьмом!

После того как был сделан глоток горячего чая, по всему организму растеклось очень приятное тепло, расширились все поры, тело прямо-таки радовалось.

Если бы Чжан Цзин’яо сейчас не сидела и не любовалась луной, она бы тут же улеглась, закрыла глаза и наслаждалась этим прекрасным ощущением.

Сидевшая рядом Шан Юйлинь молча улыбнулась.

Она отлично знала, что в данный момент испытывает Чжан Цзин’яо, потому что у неё была почти такая же реакция, когда она впервые попробовала этот чай!

Выпив чашку чая, Чжан Цзин’яо воодушевилась и бодро промолвила: «Давайте я вам спою».

Пребывая в таком шикарном настроении, ей хотелось петь. В то же время это была благодарность за столь превосходный чай!

«Да, да!»

Баор сразу одобрительно захлопала в ладоши. Она ведь являлась фанаткой Чжан Цзин’яо!

Цзо И, Шан Юйлинь и Лян Сюэмэй следом зааплодировали.

Из всех присутствующих Лян Сюэмэй была единственной, кто не знал всей правды, но ей тоже понравилась Чжан Цзин’яо.

Чжан Цзин’яо встала, держа в руке пустую чашку, в глазах промелькнули огоньки, подобные мерцанию звёзд.

Лунный свет окутывал эту прирождённую певицу, точно тюль.

«В какое время будет вновь чиста-светла луна? –

Спросил я синий небосвод за чаркою вина.

А во дворце, что в небесах, сегодня,

В этот вечер

Который год отмечен?

Мне б с ветром в небо вознестись!

Там башни яшмою зажглись,

Нефритом купола зажглись…

Но для земного холодна-морозна высь!

И я танцую при луне, и пляшет тень во мгле.

Что ж говорят, что мир небес не тот, что на земле?

Луна обогнула терем,

Она заглянула в двери,

Светит — и не до сна.

Не обвиняю ее, печалясь,

Но почему, разлучаясь,

Помним, как в небе светила луна?»

Неуловимые звуки голоса вкупе с зависшей в ночном небе яркой луной позволяли слушателям неосознанно погрузиться в настроение, которое выражали слова песни. Казалось, будто ты уже покинул земной мир и воспарил в небеса, где упиваешься радостью и не знаешь печали.

Шан Юйлинь и Лян Сюэмэй выглядели зачарованными, их сердца оказались покорены песней Чжан Цзин’яо «Чиста-светла луна».

Баор обнимала Тайка, крепко прижавшись головой к его голове. На щеках образовались две маленькие ямочки.

Хотя девочка не очень понимала смысл слов, это нисколько не помешало ей насладиться песней.

Песней Чжан Цзин’яо!

В это время даже сидевшая на верхушке камфорного дерева горгулья А Гу открыла глаза и, задрав голову, посмотрела на полную луну. В холодных глазах замерцали странные лучи.

Единственным, кто мог противостоять чарующей силе песни, был, пожалуй, Цзо И, но он не стал возводить свой несокрушимую ментальную стену и позволил пению Чжан Цзин’яо воздействовать на его душу.

Сохраняя в бою абсолютную невозмутимость, можно сражаться в полную силу, но если и в повседневной жизни вести себя так, тогда никогда не удастся насладиться прекрасными моментами жизни, превратишься в холодное, бесчувственное, как машина, существо.

Цзо И, как и А Гу, посмотрел на луну в ночном небе.

В мире Сардии не отмечался праздник середины осени, но имелось две луны: кровавая луна и белая луна. Они по очереди руководили ночью.

Каждые семь лет две луны одновременно появлялись на ночном небе, представляя удивительное зрелище!

Ходила легенда, что, пока две луны освещают друг друга, души умерших могут покинуть бесконечную Реку Усопших и вернуться в мир живых, чтобы провести время вместе с родственниками и близкими друзьями.

Но Цзо И знал, что это всего лишь красивая легенда.

Он три раза наблюдал, как две луны освещают друг друга, и все три раза пребывал в одиночестве.

В те моменты Цзо И особенно сильно скучал по лунному свету в родных местах.

И вот теперь он видел родной лунный свет, к тому же больше не был одинок, поэтому его сердце начало медленно наполняться чувством под названием “счастье”.

«У смертных — радости и скорбь,

Разлуки, встречи вдруг,

И у луны — то свет, то тень,

То круг, то полукруг.

Издревле так. И не дано

Кому-то лишь одно.

А я хочу, чтоб сотни ли луна пересекла

И перед тем, кто там, вдали,

Во всей красе плыла!»

Постепенно во двор слетелись светлячки и стали кружить вокруг Чжан Цзин’яо, вырисовывая красивые блики в воздухе, словно соревновались с лунным светом.

Так продолжалось до тех пор, пока голос Чжан Цзин’яо не затих.

Однако отзвуки песни ещё долго не пропадали и продолжали витать в ушах всех присутствующих.

Во дворе стало очень тихо, никто не разговаривал, не желая нарушать такую чудесную атмосферу.

«Спасибо».

Спустя продолжительное время Чжан Цзин’яо наконец выразила благодарность.

Она вытерла слёзы с уголков глаз и показала лёгкую улыбку.

Хлоп, хлоп, хлоп!

Раздались аплодисменты, которые, несмотря на присутствие всего нескольких слушателей, получились особенно пылкими.

Цзо И тоже хлопал.

Недавно исполненная песня показала, что Чжан Цзин’яо действительно уже превзошла саму себя, её вокальное мастерство достигло нового уровня.

Девушка заслуживала похвалы!

У одарённых людей самой большой преградой на пути к вершине зачастую являлись они сами. Только тот, кто бросил вызов самому себе и победил, мог добиться великого успеха.

«Отличное выступление».

Лян Сюэмэй, вытерев слёзы, обратилась к Шан Юйлинь: «Как жаль, что она не поп-звезда».

Шан Юйлинь хотела рассмеяться, но сдержалась.

Время уже было позднее, и праздник середины осени подошёл к концу. Цзо И попросил Чжан Цзин’яо остаться с Баор в поместье, а сам отвёз Лян Сюэмэй и Шан Юйлинь домой.

Когда Цзо И проводил обоих людей и вернулся назад, Чжан Цзин’яо с помощью телепорта отправилась отдыхать в новую квартиру.

Дождавшись, когда Баор уснёт, Цзо И тихо спустился в гостиную.

Он взял три блюдца, положил на каждое из них лунный пряник и фрукты и поставил их перед портретом матери, после чего зажёг три ароматические палочки.

Мама, с праздником тебя.

Закончив молиться, Цзо И вдруг почувствовал что-то странное.

Он вставил благовония в курильницу, широким шагом покинул гостиную и вышел обратно во двор.

В этот момент сидевшая на камфорном дереве горгулья А Гу расправила крылья и, задрав голову, издала тихий визг.

В голосе отчётливо слышалось беспокойство.

Цзо И взглянул вверх и увидел, как луна в ночном небе окрасилась в кровавый цвет!

__________________________________________________

Слова песни взяты из стихотворения китайского поэта Су Ши «Середина осени».