Онлайн чтение книги Поход «Челюскина»
Гидрограф П. Хмызников. Карское море

Среди тяжелых льдов медленно пробирается «Челюскин». Почти все время над морем густой туман.

По радио снеслись с «Красиным». Он успешно проводит через лед свои пароходы. Договорились: после вывода каравана на чистую воду в средней части Карского моря «Красин» двинется к нам, а до тех пор мы сами будем пробиваться ему навстречу.

С утра 14 августа вошли в густой лед. Старые льдины спаяны между собой тонким, молодым льдом. На малом ходу судно еле-еле двигается вперед.

«Челюскин», как показал опыт этих дней, недостаточно прочен для самостоятельного форсирования тяжелых льдов. У нас уже имеются вмятины по правому и левому бортам. Приходится беречь судно — предстоит еще длинный путь. И вот мы стоим неподвижно — временные пленники льдин…

Начался угольный аврал. Перегружаем уголь из второго трюма в бункер, чтобы несколько облегчить носовую часть судна, [86] поднять ее выше, улучшить ледокольные качества корабля. Работают все: команда, научные работники, писатели, рабочие-строители. Разбились на бригады. Соревнование бригад на полном ходу. Первая же смена выполняет свой «угольный промфинплан», последующие смены оставляют первую позади. Ну, что ж? Нажмем еще!

После четырехчасовой работы, перемазанные в угле, усталые, но бодрые, с шутками и песнями мы устремляемся в баню, а затем, поев, заваливаемся спать до следующей смены.

Так работаем два дня.

17 августа с утра следы угольного аврала убраны, палуба окачена водой. Челюскинцы вылезают на лед, гуляют вокруг судна.

Около четырех часов дня вдали вырисовывается характерный силуэт «Красина». Он все ближе и ближе.

Борт «Челюскина» усеян зрителями. На приближающийся ледокол направлено 17 фотоаппаратов (по точному подсчету). Кинооператоры уже установили на льду свои «орудия производства».

Как легко идет «Красин»! Льдины как будто отскакивают от его массивного корпуса…

Когда «Красин» подходил к «Челюскину», наши кинооператоры так увлеклись съемкой, что чуть было не попали в очень неприятное положение: льды зашевелились, стали перемешаться; глыба, на которой находились операторы, закачалась, отделилась от остальных и поплыла. Операторы заметались, но все обошлось благополучно. Льдина вскоре приблизилась к остальным, и операторы вернулись на судно.

«Красин» пришвартовался к борту «Челюскина» и будет принимать у него уголь. У нас значительные угольные запасы сверх необходимого для своего рейса.

Сведения о положении льдов в восточной части Карского моря не радуют: «Сибиряков», выйдя с острова Диксона на север, застрял во льдах; севернее дрейфует затертый «Седов».

19 августа проводим на «Красине» вечер смычки: концерт и кино, «объединенный джаз-банд красинцев и челюскинцев», танцы. Посмеялись, повеселились…

На следующий день к вечеру стали готовиться к отплытию. «Красин» закончил погрузку угля. Кратчайшим путем он выведет нас на чистую воду в средней части Карского моря. Дальше мы уже самостоятельно пойдем на север искать подходов к североземельским проливам.

В 9 часов 30 минут «Красин» двинулся вперед, расчищая нам [88] дорогу. Но итти за ним оказалось не так-то просто. Канал, который он оставляет во льду, извилист, а длинный «Челюскин» на малых и даже средних ходах не отличается большой поворотливостью. Полный же ход нам давать опасно — можно при ударе о лед повредить корпус. Несколько раз мы отставали от ледокола, но потом приноровились друг к другу. Он следил за нашим ходом, то прибавляя, то убавляя скорость.

К восьми часам утра другого дня «Красин» вывел нас из льдов. Наши пути разошлись: он взял курс на гавань Диксон, где стоят пароходы, а мы — на восток. Мы распрощались, обмениваясь сигналами, и скоро «Красин» скрылся в тумане.

Идем полным ходом, через каждые три-четыре часа делая остановку для гидрологических работ. Глубины здесь небольшие — всего 35–40 метров, и на каждую остановку затрачиваем 20–35 минут.

Лед встречается редко; он здесь не препятствует нам, и «Челюскин» идет полным ходом.

22 августа в час ночи прямо по курсу мы встретили тяжелый лед. Пришлось взять направление правее и пойти вдоль кромки.

Идем редким льдом. Впереди, с севера на восток, видны пространства чистой воды. Осторожно пробираемся туда, однако уже в 10 часов 30 минут снова пришлось повернуть на восток от встретившихся ледяных полей. Они становятся все значительнее. Не застрять бы!

Решено сделать воздушную разведку льда. Подыскали льдину-аэродром. Остановились. Стрела подняла с палубы нашу голубую «птичку» — маленький самолет-амфибию «Ш-2» — и тихо опустила на лед. Расправились ее крылья. (Когда «птичка» на судне, крылья-плоскости у нее сложены, и места она занимает немного больше, чем судовая шлюпка.) У мотора завозился механик Жора Валавин.

Затем самолет спустили на воду, и в шесть часов вечера он понесся в первую ледовую разведку для «Челюскина». Вместе с пилотом Бабушкиным полетел капитан Воронин.

Через 45 минут самолет вернулся, и его подняли на палубу. «Челюскин» двинулся вперед и спустя час вышел в прогалину чистой воды.

Идем на восток. Временами приходится изменять курс, огибая скопления льда. Большей частью идем малым ходом.

После полуночи 23-го увеличили ход до полного, оставляя в стороне крупные льдины. Около шести часов утра накрыло туманом. «Челюскин» вошел в более сплоченный лед. Застопорили машину и стали дрейфовать на запад вместе со льдом. В 8 часов 30 минут [89] утра немного прояснилось, и мы смогли снова продолжать свой путь.

До четырех часов дня пробираемся в крупном льду. Пасмурно. Временами идет мелкий снег. Ползем медленно — за четырехчасовую вахту продвинулись всего на 10–11 миль.

В девять часов вечера внезапно обнаруживаем лотом малую глубину: всего 14,5 метра! Начинаем через каждые 10 минут измерять глубины. Они не изменяются — дно следовательно ровное, грунт песчаный.

Видимость плохая, туман. Становимся на якорь. Заметно сильное течение на северо-запад. Мимо судна быстро проносятся льдины.

Готовлю прибор для измерения скорости и направления течений — вертушку Экмана. Работаю всю ночь, определяя течения на поверхности и глубине. Направление и скорость течений плавно меняются. Ясно — они приливо-отливного характера.

Под утро слышу на левом борту судна громкий разговор, возгласы.

Иду взглянуть, в чем дело. Туман поднялся, светит солнце и… на траверсе «Челюскина», милях в четырех, показывается остров. Так близко! Хотя из-за тумана мы его конечно видеть не могли.

Обрывистые берега, рассеченные ложбинами ручьев. В долинах кое-где виден снег.

Так вот почему здесь такая малая глубина!

Несмотря на ранний час, «Челюскин» стал быстро оживать. Из кают выскакивали полуодетые люди.

— Какой же это остров?

Мы находимся на «белом пятне» карты, где суда еще не бывали. Ближайший, нанесенный на карту, — остров Уединения. Но он от нас примерно в 50 милях к востоку…

В шесть часов утра выбрали якорь и, измеряя глубины, медленно подошли ближе к острову. Теперь мы от него в 2–2,5 милях. Он окружен плавающим старым, многолетним льдом. Видно, как этот лед все время движется.

Спустили две ледянки — легкие шлюпки на полозьях для перетаскивания по льду. Научные работники во главе с О. Ю. Шмидтом (всего 16 человек) разделились на две партии и поплыли к острову. Пришлось маневрировать между льдинами в узких проходах. Многолетние льдины из смерзшихся торосов давали изумительные по красоте и разнообразию картины. Из льда создавались причудливых форм колонны, арки, пещеры…

Больше часа длился наш поход к острову. Подошли к береговому припаю, вытащили на лед шлюпки. [90]

Вот и берег. Мы разбрелись по острову. Два часа мы осматривали Эти места, а затем, подкрепившись, стали строить из камней знак гурий для обозначения места астрономического пункта, который на острове определил наш товарищ Я. Гаккель, пока мы отсутствовали.

Гурий сооружался по всем правилам строительного искусства. Постройкой руководил инженер Ремов, в этом случае одновременно выполнявший также и обязанности укладчика камней, которые мы все собирали и подносили. Знак вышел очень хороший. В середину гурия, как водится в полярных экспедициях, вложили бутылку с запиской о времени и цели посещения.

Вечерело. Двинулись домой — на судно. Обратный путь оказался труднее. Приливное течение быстро передвигает льдины. Делаем большие обходы, подтягиваемся на шестах. Чем ближе к судну, тем больше скопление льда. Вдруг попадаем в ловушку: и впереди и сзади нас закрыло проходы. Быстро выдергиваем ледянку на поле. Тащим ее к воде. Хотим спустить, но поздно: приблизилась новая льдина. Тащим дальше, спускаем на воду, плывем десяток метров, и вновь приходится выбираться на льдину. Ледянка Отто Юльевича видна вдали. Товарищам повезло — только раз им пришлось ее перетаскивать. Наконец усталые, но веселые выходим к чистой воде. Затянули песню и подплыли к «Челюскину».

К нам идет «Седов». Он выбрался из льдов и теперь сильно нуждается в угле. Просит нас снабдить его углем для дальнейшего пути. «Седову» предстоит сменить зимовщиков на островах Сергея Каменева и высадить изыскательскую партию на мысе Оловянном в проливе Шокальского.

«Седов» стал на якорь невдалеке от «Челюскина». К нашему руководству приехали седовцы для переговоров о дальнейшей работе. Решено, что после перегрузки угля мы вместе пойдем искать подхода к Северной Земле. Положение льдов на востоке попрежнему безотрадное.

Выбираем якорь и идем на запад. Через час, выйдя на чистую воду, останавливаемся. К борту подходит «Седов» и начинает принимать уголь.

Ночью нажим льдов развел суда. Пришлось отойти на чистую воду. «Челюскин» и «Седов» стали дрейфовать по течению.

Утром Бабушкин и капитан Воронин полетели на разведку льдов. Через час с четвертью самолет вернулся, чтобы принять на борт О. Ю. Шмидта и И. А. Копусова. Они 25 минут летали над островом. Удалось сделать ряд фотоснимков. [92]

«Седов» закончил погрузку угля. Суда двинулись в путь. Держим курс на северо-восток. «Седов» идет вслед за нами. Машина капризничает, дает мало оборотов. К полуночи останавливаемся для ремонта машины.

Лежим в дрейфе. Нас несет течением на западо-северо-запад со скоростью до полумили в час. Идет снег.

На «Челюскине» в каютах, в кают-компании, в твиндеке обсуждается злободневный вопрос:

— На каком острове мы были? Есть ли это остров Уединения, неправильно нанесенный на карту, или остров, до настоящего времени не открытый?

Самолет, летавший на восток на разведку льдов, больше островов не видел. С другой стороны, в 1930 году невдалеке от местоположения на карте острова Уединения «Седов» обнаружил островок, названный островом Исаченко. Составители «Дополнения к лоции Карского моря» справедливо замечают, что повидимому остров Исаченко и есть остров Уединения.

О. Ю. Шмидт запрашивает по радио мнение профессора В. Ю. Визе, находящегося на «Сибирякове». Тот считает, что мы были на острове Уединения, положение которого дано на карте неверно.

Споры постепенно затихают.

Всю ночь и утро следующего дня находились в дрейфе. К полудню 26 августа исправили машину и тронулись в путь.

Идем переменными ходами. Все время приходится огибать тяжелые льды. Временами осторожно пробиваем ледовые перемычки. Форпик теперь несколько укреплен деревянными брусьями. В течение нескольких дней над этим работали плотники-строители под руководством инженера Ремова. В трюмах и форпике за ударами о льдины почти все время следят инженеры Факидов и Расс. Они изучают поведение корпуса судна во льду.

На следующий день встречаем еще более трудный лед. Бабушкин и Воронин опять вылетают на разведку льдов. Через час они возвращаются. В северо-восточном направлении все забито сплоченным непроходимым льдом; с этой стороны моря подхода к североземельским проливам нет.

Мы находимся в северной части Карского моря, севернее острова Визе — на «белом пятне» карты. Повидимому это самое северное наше положение в Карском море.

С «Красина» получено сообщение, что он выходит с ленскими пароходами вдоль берега Таймыра, надеясь провести их по прибрежной [94] полынье, иногда образующейся между ледяным массивом восточной части Карского моря и берегом полуострова. Если «Красину» удастся пройти, мы тоже воспользуемся этим путем.

Поднимаем самолет на палубу «Челюскина» и берем курс на юг. Так идем до полудня 29 августа, когда замечаем какой-то остров. Есть ли это посещенный нами остров Уединения или другой, сказать трудно: пасмурное небо вот уже два дня не дает нам возможности определить свое место.

* * *

На «Челюскине» все больше развертывается общественно-просветительная работа. Занимаются кружки по изучению иностранных языков. Группу немецкого языка ведет О. Ю. Шмидт, английского — старший механик Н. К. Матусевич. У рабочих-строителей идут занятия по русскому языку, арифметике, географии, политграмоте. Организуется цикл научно-литературных лекции.

29 августа мы получаем по радио известие, что «Красин» успешно продвигается вдоль Таймыра со своими пароходами. К ним присоединился и «Сибиряков», освободившийся от льдов.

К полудню 30 августа изменяем генеральное направление нашего курса на северо-восточное.

На севере на горизонте виднеются какие-то острова.

К полуночи туман рассеивается. Острова ясно видны слева по носу судна. Вероятно это группа островов Рингнес, о которой имеются указания в лоции. Их открыл Фритиоф Нансен.

Район прибрежья западного Таймыра является одним из наименее обследованных в нашем Союзе. Это — запутанный лабиринт небольших островов, заливов, вдающихся в материк, лагун. Карта, как мне пришлось убедиться во время полета на самолете в 1931 году вдоль побережья, местами не имеет ничего общего с действительностью. Да и не удивительно: некоторые части ее составлены по работам, произведенным 200 лет назад…

Весь день идем среди каких-то групп островов. Лед очень редок. На «Челюскине» событие — прибавился новый член экспедиции. У жены геодезиста Васильева, отправляющегося на остров Врангеля, ночью родилась дочь. Хотят назвать ее Кариной, так как девочка родилась в Карском море.

После полудня идем вдоль длинного низкого острова Русского, северной оконечности архипелага Норденшельда. На берегах острова на солнце блестит выжатый морем лед. [95]

К шести часам вечера подходим к ледяным полям, за которыми видна вода. Пробиваемся. Невдалеке от нас «Седов».

31 августа и 1 сентября пробиваем на своем пути поля льда. У островов Фирнлея идем узкой полыньей, непрерывно измеряя глубины. Мы удачно проходим это трудное место.

Наконец к полудню 1 сентября входим в разреженный лед пролива Вилькицкого.

В тумане вырисовываются очертания мыса Вега и мыса Челюскина. Мы у северной оконечности Азии.

В три часа дня появляется группа судов — «Красин», «Сталин», «Сибиряков» и «Русанов». [96]