Онлайн чтение книги Поход «Челюскина»
Капитан В. Воронин. Последние шесть

Как известно, первой ласточкой прилетел Ляпидевский. Это было 5 марта. Его машина, похожая на огромную ладью, забрала женщин и ребят.

Признаться, все мы облегченно вздохнули. Затем началось долгое выжидание. Нас бодрили ежедневные новости о смелом продвижении Молокова, Каманина, Водопьянова, Слепнева…

Наконец увидели их всех на нашей площадке среди торосов. Они летали, как орлы, стремительно и сильно. 7 апреля мы услышали в воздухе шум пропеллера. Приятный звук вращающегося винта напоминал музыку. Вскоре показался самолет с красными крыльями и с надписями на них: «СССР». Самолет сделал четыре круга над аэродромом. Видно было, что площадка для посадки не нравится летчику. Наконец машина села и быстро покатилась по площадке. Перескочив через гряду торосов, самолет, упершись в ропак, остановился.

Прилетели Ушаков и Слепнев… Наши восторженные приветствия [381] были нарушены новым шумом в воздухе. Вверху уже совсем близко шли два самолета. Они кружили над нами, осторожно высматривая место посадки.

Эти машины были не так красивы, как «американка», но каким «ура» мы их встретили! Каманин и Молоков, два скромных героя, выйдя из машин на лед и неуклюже качаясь из стороны в сторону, просят пассажиров садиться, — их самолеты готовы стартовать…

Итак наши надежды полностью осуществились. Отважная работа летчиков продолжалась: кроме Каманина и Молокова 12 апреля в лагерь прилетели Водопьянов и Доронин.

В ночь на 13 апреля в лагере осталось шестеро: Бобров, Кренкель. Иванов. Загорский, Погосов и я. Всю эту ночь я провел без сна. В палатке горел фонарь. Я зажег примус, вскипятил чаю, вымыл посуду и все аккуратно прибрал, оставив в палатке по поморскому обычаю запас продовольствия и вещей, необходимых человеку, который бы вдруг оказался заброшенным на эти льдины. Мне хотелось, чтобы лагерь Шмидта, даже покинутый его обитателями, не был [382] похож на хаотические лагери иностранных экспедиций, какие мне приходилось видеть хотя бы на острове Рудольфа в 1929 году.

С рассветом вышел на воздух. Было ясно. Кругом царило безмолвие. Немного позже радисты сообщили, что за нами летят три самолета… Я стал заделывать ход в палатки, чтобы туда не залез медведь и не разгромил оставленные мною запасы. Вот вход в палатку и заколочен. Глядь, забыл шапку. Пришлось отодрать одну из досок, взять шапку и заколотить вход вновь. Но только заколотил-вижу: забыл рукавицу. Пришлось заколачивать в третий раз…

В это время загудели моторы самолетов: их шум привел меня в себя. Я вытащил нож, взял спасательный круг, стоявший у входа в палатку, и отрезал от него кусок полотна, на котором черной краской было выведено слово «Челюскин». Эту ленту я имел потом счастье в незабываемый день, 19 июня 1934 года, на Красной площади подарить организатору нашего спасения, великому и мудрому Сталину.

В лагере я взял также на память флажок — букву «Ч» из свода морских сигналов.

В Ванкарем я летел с Молоковым — прекрасным человеком и отличным пилотом, спасителем 39 челюскинцев. Низко-низко, над самым лагерем, сделал Молоков прощальный круг. Приветливо вился по ветру алый флаг, оставленный нами на вышке в лагере. Через 50 минут мы были в Ванкареме, а через час уже летели в Уэллен.

Честь и слава нашим родным героям-пилотам, успех которых окрыляет нас, полярников, зовет к новой борьбе за освоение Великого северного морского пути. [383]