Онлайн чтение книги Грехи распутного герцога Sins of a Wicked Duke
Глава 20

Фэллон резко остановилась на верхних ступенях крыльца и уставилась на маленькую фигурку, мешавшую ей спуститься. Свой выходной она намеревалась провести с Маргарит, рассказать ей обо всем, что случилось, ну, почти обо всем. Но вид маленьких худеньких плеч, дрожащих от слез, остановил девушку на полпути. Внезапно ее желание освободиться от нескромных перешептываний и пересудов всех в доме исчезло.

Наклонившись, она рассмотрела чумазую мордашку паренька, которому было на вид не больше десяти лет. Слезы оставляли блестящие дорожки на щеках, давно не видевших хорошего мыла. Точно один из герцогских беспризорников.

Спустившись на ступеньку ниже, она пристроилась на крыльце рядом с мальчиком, тщательно расправила юбку своего платья, и оперлась плечом о железные перила.

— Не возражаешь, если я посижу здесь немного?

Он изумленно глянул на нее и, громко шмыгая, вытер нос рукавом. Несколько минут они молча сидели бок о бок, и только крики уличных торговцев на площади нарушали тишину.

Паренек продолжал тайком бросать на нее взгляды, стараясь не поворачивать головы и не смотреть Фэллон прямо в лицо.

— Вы — та, о ком они все говорят.

Она приподняла бровь при его резком заявлении, ее пальцы сжали сумку сильнее. Одно дело подозревать, что ты являешься предметом сплетен, другое — знать.

— Я?

Он кивнул.

— Вы та, которая думает, что она мужчина.

Рот Фэллон немного искривился.

— Я не думаю, что я мужчина.

— Но вы одевались как мужчина.

— Ага.

— И позволили все думать, что это так.

Она вздрогнула и кивнула один раз.

— Почему?

Ее руки сжались вокруг коленей.

— Думаю, мне это казалось легче, чем

быть … хорошо … собой.

Он снова кивнул, не по–детски серьезно.

— Я бы хотел не быть собой.

— Почему ты так говоришь?

— Сегодня меня должны продать, — зло ответил он, свирепо глядя перед собой.

— Продать? — Фэллон покачала головой. – Нет, не может быть.

— Да, высокий хозяин уже нашел для меня место, — он сделал некрасивый жест. – Но я знаю, что это значит.

— И что же?

— Он чертовски хорошо продаст меня. Как мой дядя продал меня работному дому, когда умерла мамка. Я ни за что не вернусь туда снова. Лучше пойду на улицу.

Фэллон нахмурилась.

— Могу заверить тебя, что Его Светлость не намеревается продавать тебя.

Мальчик мятежно выпятил нижнюю губу.

— Откуда вы знаете? Вы знаете его?

Фэллон мгновение подумала перед ответом.

— Да. Я знаю его достаточно хорошо, — и девушка задумалась над своими словами. Ее щеки вспыхнули, когда она вспомнила, насколько хорошо он узнал ее. Она не видела герцога утром в его кабинете, но мысли о Доминике не оставляли ее… так же, как и воспоминания о тех волшебных руках, ласкавшіх ее тело.

Под выжидающий пристальный взгляд мальчика она прочистила горло и уточнила, пытаясь уверить его в своих словах, что было ему очень необходимо.

— Его Светлость никогда не продал бы тебя. Он — хороший человек. Добрый.

— В самом деле?

Под его вибрирующий голос она поднялась на ноги, вцепившись одной рукой в стальные перила, обрамлявшие ступеньки. Доминик стоял в дверном проеме, внимательно изучая ее. Как долго он там был?

— Хороший человек, говорите? Добрый? Как интересно услышать это от вас.

Мальчик бросал тревожные взгляды на Фэллон и герцога.

— Ерунда, — с нажимом сказала Фэллон, многозначительно глядя на Доминика. — Я только уверяла вашего молодого протеже, что вы не такой уж страшный.

— А, — он спустился на несколько ступеней. – Достаточно хороший, чтобы проводить тебя в твой новый дом, — он взъерошил пшеничные волосы паренька. – Что скажешь на это, Энди? Готов?

Лицо паренька побледнело, он умоляюще посмотрел на Фэллон. Придвинувшись достаточно близко, он ухватился своей ручкой за ее ладонь. Герцог довольно долго и пристально смотрел на них изучающим взглядом, отмечая близость мальчика и девушки.

— Может, вы хотели бы присоединиться к нам, мисс О'Рурк? После того, как мы устроим юного Энди, я могу отвезти вас, куда пожелаете, — его пронизывающий взгляд скользил по ней. – Конечно, если у вас нет планов на вторую половину дня.

— Нет, я поеду, — тихо сказала девушка, согласно кивнув, хотя совсем недавно не хотела проводить время с герцогом. Она поклялась избегать его, доказать не только себе, но и ему, что она могла быть образцовой служанкой, которая выполняла бы свои обязанности, привлекая так мало внимания, насколько это возможно. Что она не была той дурочкой, женщиной сгорающей от сильного желания к своему работодателю, к тому, кто выше ее по рангу. Она знала свое место в мире. И оно не было с ним.

***

Доминик открыто смотрел на женщину напротив него. Женщину. Это все еще злило его. Облаченная в свое серо–синее платье, она никак не давала ему привыкнуть к тому, что она — Фрэнк – его жестокоглазый камердинер с дерзким языком, одобрение которого он, что так нелогично, искал. Жестокие глаза все еще были на месте. Как и смелость… но ее она пыталась скрыть за видимым смирением.

Мальчик сидел рядом с девушкой, посылая Доминику убийственные взгляды. Конечно, предположил он. Конечно, предположил Доминик, что хотя он и спас мальчика от избиения, но, вероятно, ни один человек не вызывал у Энди доверия.

Но мальчик доверился Фэллон, интересно. Он случайно услышал их разговор. Нет, он бесстыдно подслушивал, когда обнаружил ее, сидящей на крыльце с пареньком. Ее сострадание удивило его. Почти так же, как ее поддержка. И почему она тратит впустую свой выходной на какого–то уличного проходимца?

В ответ на неотрывный взгляд Доминика, мальчик высунул язык и обернул свою тонкую ручку — косточку — вокруг руки Фэллон.

Она выглядела пораженной на мгновение, и Доминик ждал, прикусив губу, готовый увидеть, как она убирает грязную лапу пострела, крепко сжавшую рукав ее платья.

Вместо этого она расслабилась и обхватила его руку своей. Ее длинные изящные пальцы вокруг его тонкой руки, ее блестящие, чистые ногти резко контрастировали с его, покрытыми грязью.

Доминик открыто смотрел на женщину напротив него. Женщину. Это все еще злило его. Облаченная в свое серо–синее платье, он с трудом привыкал, что она — Фрэнк – его жестокоглазый камердинер с дерзким языком, одобрение которого он, нелогично, искал. Жестокие глаза все еще были там. Как была и смелость… но ее она пыталась скрыть за видимым смирением.

Мальчик сидел ближе к ней, стреляя в Доминика сузившимися глазами. Конечно, предположил он. В конце концов, Доминик спас его от избиения. Вероятно, каждый человек вызывал у мальчика недоверие.

Но Энди доверился Фэллон, интересно. Он случайно услышал их разговор, нет, он бесстыдно подслушивал, когда обнаружил ее, сидящей с ним на крыльце. Ее сострадание удивило его. Почти столько же, как ее поддержка. И почему она тратит впустую свой выходной на какого–то уличного проходимца?

В ответ на непрерывный взгляд Доминика, мальчик высунул язык и обернул свою косточку — тонкую ручку — вокруг руки Фэллон.

Она выглядела пораженной на мгновение, и он ждал, прикусив губу, готовый увидеть, как она убирает грязную лапу пострела, крепко сжавшую рукав ее платья.

Вместо этого она расслабилась на своем месте и обхватила его руку своей собственный. Ее длинные изящные пальцы вокруг его тонкой руки, ее блестящие, чистые ногти резко контрастировали рядом с его, покрытыми грязью.

Что–то шевельнулось в его груди, и он резко отвернулся, отводя взгляд, раздраженно глядя на собранные занавески. Проклятье. Она обладала нежным сердцем. Не особенно приятное известие. Дай только шанс, и волки не будут против получить такой лакомый кусочек, как она. И разве ты не самый большой волк (Wolf в значении бабник, развратник, похотливый мужчина, донжуан, распутник, — прим. перевод.) из всех?

Гримасничая, он раздвинул занавески, так как экипаж замедлял ход. Давно пора.

— Это — здесь?

Кивнув, он вышел из экипажа. Развернувшись, он помог вылезти Фэллон, его руки задержались на ее талии дольше, чем было необходимо. Ее щеки порозовели, но она не поднимала на него глаз. Она избегала его пристального взгляда. Конечно, не хотела признавать искру связи между ними. Искры, которой, он начинал подозревать, нельзя было избежать. Хищник в нем рычал, стремясь вырваться на свободу, чувствовать ее взгляд на себе, такой же пожирающий, как его.

Он заскрежетал зубами. Теперь она играла в покорную служанку? Он не хотел этого. Он хотел ее живой и пылающей, как тогда, когда он обнимал ее – голую, с горячей после ванны кожей, плотью мокрой женщиной, отвечающей на его прикосновения.

Она высвободилась от него и оказалась перед магазином, удивленно глядя на кондитерскую, когда Энди спрыгнул вниз. Она неуверенно посмотрела направо, потом налево.

Игнорируя внезапное напряжение в бриджах, Доминик прошел вперед и открыл перед ними дверь. Под звон дверного колокольчика, звякнувшего у них над головами, Фэллон и Энди ступили внутрь, их глаза в унисон округлились от вида сладостей, выставленных за стеклянными прилавками.

Все виды запахов сахара, корицы, пряностей и фруктов напала на нос. Фэллон смотрела на него, вопросительно приподняв бровь. Энди потребовалось все его самообладание. Он выпустил руку Фэллон и подошел к витрине с леденцами за тусклым стеклом, не в силах закрыть рот.

— Ах, ваша Светлость! — румянолицый мужчина торопливо обошел прилавок, его животик подпрыгнул под полосатым передником. — Мы ожидали вас. Вы должны будете простить миссис Эпплбом, что она не может поздороваться с вами… она все еще готовит парню гнездышко. Упоминала что–то о пирожках с мясом на завтрак… – хозяин подмигнул Энди. — Вы увидите. Миссис Эпплбом готовит самые вкусные пирожки с мясом, — он протер свой выдающийся живот. – Она придает большое значение питанию работающего человека.

— Мистер Эпплбом, — Доминик опустил руку на плечико Энди, — это — Энди, мальчик, о котором я говорил вам.

Мистер Эпплбом кивнул, внимательно рассматривая паренька.

— Выглядит достаточно крепким. Что скажешь, парень, хочешь отработать свое содержание?

Рука Фэллон переместилась на второе плечо мальчика – жест по своей природе материнский. Внезапно картина ее с малышом на руках и другим, цепляющимся за ее юбки заполнила его голову. Выбросив внутренние образы из головы, он сосредоточился на Эпплбоме.

— Кажется, супруга собирается тебя вовсю баловать. Придется привыкнуть к этому, парень, — несмотря на грубый голос, в его глазах проскользнуло умиление. – У нас никогда не было своих детей, — шумно втянув воздух носом, похожим на картошку, он добавил: — Признаться, я буду рад руке помощи в магазине. И компании тоже.

Энди наконец обрел дар речи.

— Я буду жить с вами? И я буду здесь работать? – он вертел головой, рассматривая магазин, и его пристальный взгляд не пропустил ни одну палочку лакричника, смоляное драже или пирог, пропитанный сладким ромом.

— Да, и я боюсь, что за последние годы мой вкус несколько пресытился, — он погладил свой живот. – Мне будет нужна твоя помощь, чтобы все перепробовать.

Доминик сдержал улыбку при виде энергичных кивков Энди.

— Я совсем не возражаю, сэр! Нисколечко.

А потом Доминик почувствовал. Почувствовал ее.

Даже не видя ее, он знал, куда смотрит Фэллон. На него. Там, где задерживался ее взгляд, кожу на лице словно обдавало жаром – очень необычное ощущение. Повернувшись, Доминик встретился с ней глазами. Она смотрела, словно видела его впервые. И в ее глазах светилось что–то странное. Что–то, что заставило его грудь мучительно сжаться.

Эпплбом уже уводил Энди, оживленно болтая о планах на день… что–то о глазури семиэтажного торта для Общества Садоводства дам Мэйфэйра.

— Энди, подожди! – Фэллон подалась вперед. Присев, она сжала измазанное сажей личико мальчугана в своих руках. Она погладила его по голове, взъерошив пшеничного цвета волосы, нежно прошлась пальцами по чумазой щечке. Дыхание Доминика перехватило, и он отвел взгляд, внезапно желая оказаться девятилетним сиротой.

Что за черт!

Эпплбом вышел вперед, чтобы наскоро попрощаться, поблагодарить Доминика за мальчика и вручить ему белый бумажный кулек.

— Помадка из горького шоколада. Я помню, как вы ее любите, ваша светлость.

Благодарно кивнув, он снова посмотрел на Энди.

— Я лишь надеюсь, что вы будете довольны. Если ситуация окажется ненадлежащей, пошлите за мной. Я приму меры.

Эпплбом кинул быстрый взгляд на мальчика, теперь испуганно жавшегося к Фэллон.

— Я думаю, что у нас все будет превосходно, ваша светлость.

Доминик ждал, когда попрощается Фэллон. Он уловил ее шепот мальчику: «Будь счастлив».

У него в груди словно лопнул воздушный шарик. Фэллон О`Рурк, мрачно констатировал он, была не похожим ни на кого другого созданием. Скудный час с Энди — и она взяла его в свое сердце.

Отчаянное желание вспыхнуло и медленно горело в нем. От кондитерской он вел ее под руку и едва помнил, как переставлял ноги, как поднялся в экипаж и сунул кусочек помадки в рот. Когда густой крем растворился у него на языке, Доминик предложил кулек Фэллон. Она приняла его. Он наблюдал, как девушка положила шоколад в рот, прямо на розовый кончик языка, и возбуждение пронзило его.

В течение нескольких мгновений, пока они сидели в экипаже, он затуманено смотрел на нее.

Голос девушки пробился через загустевший между ними воздух.

— Парк. Вы обещали взять меня туда.

Он не возражал бы взять ее. Здесь. Сейчас.

Под его безмолвие она скользнула ближе к двери. Словно собиралась выпрыгнуть.

— Или я могу остальную часть пути пройти пешком.

Он резко стукнул в стенку и отдал приказ, а потом, прикрыв глаза, продолжил наблюдать. Фэллон сидела, глубоко вжавшись в сидение и теребила ручки сумочки.

— Я надеюсь, что Энди полюбит свой новый дом.

— Почему вас заботит мальчик, которого вы только встретили? – потребовал ответа Доминик. Его голос прозвучал раздраженно и обвиняюще. Ему даже думать не хотелось, что она… что у нее было серьезное основание для обмана. Для того, чтобы выставить его дураком.

Она моргнула.

— Я могу спросить у вас то же самое.

Доминик начал, удивившись вопросу, почему он регулярно подбирал с улиц беспризорников. И делал это достаточно долго. Потому что видел себя в их безнадежных взглядах. Его челюсть напряглась от неприятного ответа. Сжав челюсти, услышав не очень приятный ответ, он процедил:

– Увлечение.

– Я думала, что у вас уже есть увлечение, — ее глаза вспыхнули, и Доминик вспомнил их разговор, когда она — Фрэнк — потребовала объяснить, почему он соблазнял все женщин, которых встречал, и особенно, замужних. У всех свои увлечения — таков был его содержательный ответ.

Ее глаза вспыхнули, и он припомнил их давний разговор, когда она в обличии Фрэнка требовала объяснить, почему он соблазняет всех, кто носит юбки. Особенно, если эти юбки замужем. Каждому нужно увлечение, коротко сказал он ей тогда.

— Можно иметь множество увлечений, — ответил он и, пожав плечами, добавил: — Я часто захожу к Эпплбому. Обожаю его помадку. – Он многозначительно глянул на белый бумажный пакет. – Эпплбом говорил, что ему нужна помощь… И я знал, что у них с женой нет детей.

— И вы решили выступить в роли благодетеля и осчастливить их опекой над мальчиком, – она фыркнула. – Вот уж вряд ли. Говорите, что хотите, но, боюсь, вас все равно вычислят, – она надменно вскинула голову с квадратным подбородком.

И в этот момент он снова на мгновение увидел наглого и дерзкого Фрэнка.

— Даже так? Не поделитесь открытием?

— Вы, ваша светлость, совсем не такой грешник, каким вам нравится выставлять себя перед миром, – ее слова даже отчасти не заставили его помучиться так, как заставила ухмылка, играющая на ее губах. На сочных губах этой мегеры.

— Что вы знаете о грехах, мисс О'Рурк? Вы, кто постоянно прячется под разными личинами, кто живет лишь наполовину?

Ее щеки залились краской.

— Я не живу лишь наполовину. У меня полная насыщенная жизнь. Да, я не изнеженная барышня. Но и я повидала немало распутных…

— Неужели это правда? – Он поднялся со своего места в карете и уселся рядом с ней. – И что, по–вашему, может быть распутным?

И прежде, чем она смогла ответить, он провел пальцем вниз по ее голой шее. Жесткий воротничок платья не дал ему опустить палец еще ниже, как он хотел, к грудям идеальной формы, воспоминания о которых просто сжигали его. Он прижался ртом к ее теплой шее. Прикоснулся к ее коже, попробовал на вкус.

Теплая и податливая женщина рядом с ним застыла. Взяв Фэллон за подбородок, он повернул к себе ее лицо и вдохнул ее дыхание с шоколадным привкусом.

— Например, целоваться с мужчиной в движущейся карете посреди бела дня? Это считается?

Она опустила взгляд на его губы и слегка кивнула. Он впился в ее рот, наслаждаясь мягкостью приоткрытых губ, влажным дыханием, скользнувшим в его голодный рот, и чувствуя, как с дрожью сдается ее тело.

Она по–прежнему смотрела на него, но теперь широко раскрытыми глазами. Ее вкус наполнил его диким желанием. Он поцеловал ее сильнее, ощущая вкус жара, Фэллон и черного шоколада – самое сладкое сочетание, не похожее ни на одно из тех, что ему доводилось пробовать раньше.

Фэллон. Сладкая, неизбалованная в силу требований ее тяжелой жизни. Его охватило примитивное желание заявить о своих правах на нее и защищать как свою собственность. От этого по нему прокатилась волна тревоги, такая же мощная, как и темное желание, тлеющее в его венах.

Не прекращая жесткого, голодного поцелуя, он взял ее руку и прижал к натянувшей его бриджи эрекции, твердо решив преподать ей урок на тему греха… а потом увидеть, как она отпрянет от него, по–девичьи возмутившись. Он знал, что так и будет. И знал, что это будет необходимо, чтобы он мог остановиться. Ее ладонь дрогнула, перед тем как лечь туда, куда он хотел, расслабилась, гибкие любопытные пальцы принялись изучать его форму, и он понял, что совершил ошибку. Он даже не подумал о том, что сотворит с ним ее прикосновение. Из его горла вырвался стон, заглушенный поцелуем.

Этот звук пробудил ее, она резко убрала руку, оторвалась от него, метнулась в другой угол кареты, где до этого сидел он, и уставилась на него дикими глазами загнанного в ловушку животного. Она с силой сжала руки, большой палец быстро чертил круги на ладони, которую он прижал к своему члену. Жар окрасил ее щеки в глубокий оттенок красного. Даже шея ее пылала.

— Зачем вы это сделали? – спросила она, подняв глаза и встретившись с его взглядом.

От блеска этих янтарных глаз что–то сжалось у него в животе. Стиснув зубы, он уставился на нее в ответ, пожирая ее глазами. Эрекцию больно сдавливали бриджи.

— Я хочу тебя. – Он больше не станет это отрицать. Желание жило в нем, как живое существо.

Она смотрела на него, тяжело дыша.

— Вы сказали, что пальцем меня не тронете.

Он отчаянно кивнул и провел рукой по лицу. Каждый его мускул напряженно ждал, когда он снова прижмет ее к себе.

— Да.

— Вы солгали. – Ее высказанное шепотом обвинение прошло сквозь него, как нож.

— Я понятия не имел, что буду так сильно тебя хотеть.

Ее рот приоткрылся, а в глазах что–то промелькнуло, отчего они вспыхнули красными, совсем перестав казаться карими. Возможно, это все и объясняло. Она была ангелом из преисподней, склонным к одержимости.

Покачнувшись, карета остановилась. Он тряхнул головой. Через мгновение лакей постучал в дверь. Фэллон бросилась к двери, словно ужаленная. Он сжал кулаки, чтобы не потянуться к ней. Впрочем, безрезультатно. За секунду до того, как она успела выскочить из кареты, он схватил ее за руку.

— Теперь ты знаешь, что я хочу тебя. Самую большую опасность для тебя представляешь ты сама.

Ее глаза расширились, и он отпустил ее.

Глядя, как она уходит, выскользнув за дверь, он задумался о том, увидит ли ее когда–нибудь снова.