Онлайн чтение книги Тибетский цветок Tibetan Sea Flower
Глава 38. Спасение

Мы с Толстяком ничего не могли понять. Забрав нашу одежду, мужчина высыпал на пол угли из печи. Они уже раскалились до красна, и в келье сразу запахло гарью. Он накрыл раскаленные угли своим тибетским халатом, дождался, пока они погаснут, и завернул еще теплый пепел в наши рубашки. А затем сунул эти свертки нам в руки.

Схватив меня за руку, мужчина посмотрел время на моих часах и сказал: "У меня всего три минуты, чтобы объяснить все. Больше времени нет. Этот сверток в твоих руках — последний шанс на выживание".

Странное дело. Сейчас очень холодно, а мы раздеты до пояса. И от этих свертков с теплым пеплом в руках нам не согреться. Какой, нафиг, шанс на выживание?

Как долго этот сверток будет оставаться теплым? Впрочем, не важно. Раздетые до пояса, мы все равно скоро закоченеем. Если дело не в тепле, то какой смысл в этом свертке? Теплый пепел внутри как-то поможет?

Толстяк уточнил: "Нам надо засыпать пеплом глаза врагу, чтобы он ослеп?"

Лицо ламы перекосилось, и он вдруг заорал: "Да оставь меня в покое!"

Толстяк разозлился и собирался ответить в тон, но в этот момент все окна в келье задрожали, как при землетрясении. Лама испуганно уставился на ближайшее окно и сделал нам знак молчать. Стараясь не дышать, мы вдвоем присмотрелись. За окнами мелькало множество странных теней. Но когда они успели появиться?

Это напоминало очертания тонких ветвей за окном, двигающихся от порывов ветра. Вот только во дворе храма не было никаких деревьев.

Увидев, что мы оба застыли столбом, лама схватил нас за шиворот и, указывая на свертки, прошептал: "Держите это крепко и следуйте за мной, не отставайте. Пошли!" Он указал на дверь, предлагая Толстяку открыть ее.

Окна дрожали все сильнее. Я занервничал, понимая, что снаружи что-то было. Вот только что это?

Это какие-то существа, люди или монстры? Но тогда тени были бы крупнее и темнее. А это больше похоже на тонкие полосы и пятнышки, причем, разного цвета. Я даже приблизительно не мог представить, что это такое?

И вообще, несколько минут назад, закрывая окна, я ничего во дворе не видел. Что за такое короткое время могло произойти? Откуда взялись эти тени? Впрочем, думаю, стоит слушаться советов ламы. Кем бы он ни был, жить точно хочет.

Покосившись на Толстяка, я кивнул. Они подошли к двери и медленно открыли ее. И в тот же момент лама развернул свой сверток и обсыпал нас пеплом, а сам убежал.

На какое-то время мы с Толстяком практически ослепли. Пепел попал даже в рот и нос, и было трудно дышать. А еще что-то мелкое неприятно врезалось в наши тела, и приходилось отмахиваться. Когда зрение вернулось, мы поняли, что келья заполнилась залетавшими снаружи насекомыми. Их было бесчисленное множество, они облепили нас с головы до ног. Блять, такое ощущение, что они вытеснили из кельи весь воздух. Отбиваясь от них, я понял, что эти мелкие твари очень сильны. Садясь на кожу, они пытались ее прокусить, словно хотели забраться внутрь.

Довольно быстро вся моя кожа покрылась укусами и синяками от собственных шлепков. Затем, я смог оценить ситуацию. Во дворе насекомых было великое множество, и все они стремились в келью, словно им тут медом намазано.

Вот же срань господня, откуда тут насекомые? Всего несколько минут назад их не было. Что тут происходит? Сначала все люди ушли из храма, а потом случилось нашествие каких-то мелких жучар.

Толстяку было еще хуже, чем мне, на нем кожи больше, и он орал: "Бля, этот лысый святой пидарас все-таки подставил нас!"

Я удивленно спросил: "Но почему жуки не напали на него, а сразу полетели в нашу сторону?"

Толстяк ответил: "Должно быть, в этом пепле есть какие-то благовония, привлекающие их. Надо выбросить свертки".

Мы одновременно отшвырнули свои заполненные пеплом рубашки подальше. И действительно, жуки полетели за ними. Вскоре наша одежда была в прямом смысле разорвана в клочья. Жуки, оказываясь в горячем пепле, моментально дохли, но другие тут же прилетали на их место, чтобы тоже найти в пепле свою смерть.

Мы смогли перевести дух, и отошли подальше от этой мистерии коллективного суицида. Поглядывая в ту сторону, я нашел на своем теле нескольких раздавленных жуков и рассмотрел их. Эти насекомые строением напоминали обычных светлячков.

"Разве светлячки кусаются?" — спросил Толстяк.

Меня же удивляло другое. Светлячки живут в теплом и влажном климате. Здесь же большую часть года температура ниже нуля. Что они тут забыли?

И что такого привлекательного для них в этом пепле? Я уже понял, что лама специально посоветовал нам крепко держать свертки с пеплом, чтобы для жуков мы казались более заметными, чем он. Видимо, насекомых привлекает самая высокая температура. Избавившись от свертка, лама сделал нас мишенью, а сам сбежал.

Если это так, то вскоре пепел совсем остынет, и самыми теплыми здесь снова окажемся мы.

И что делать? Глядя на сдохших в горячем пепле жуков, я заметил, что на полу еще остались тлеющие угли. Снаружи в келью продолжали влетать жуки, в пепле уже не было места, и они летели к углям, свечам и масляным светильникам. Некоторые обратили внимание и на нас, но были убиты на подлете.

Толстяк заявил: "Если им нравится погорячее, сделаем развлекуху пожестче".

Отбиваясь от жуков, он бросился к угольной печи и опрокинул ее ударом ноги, горящие угли покатились по деревянному полу. Схватив лежавшие на столе старшего ламы свитки, он швырнул их на угли, а затем, перестав отбиваться, встал на четвереньки и одним выдохом раздул огонь. Покончив с этим, он встал и приказал: "Не стой столбом, бросай в огонь все, что может гореть. Нам надо больше огня, чтобы завлечь сюда всю эту мелочь".

Я засомневался: "Но ведь так мы сожжем весь храм".

"Да похуй, — ответил он. — Не об этом надо сейчас волноваться. Ламам в этом храме было наплевать на нас. И тебе о них думать не стоит. Вообще, может старший лама свой храм застраховал".

В душе я был с ним согласен, была не была, самое главное — самому не сгинуть. Немедленно обыскав всю келью, я собрал войлочные одеяла и бросил их в огонь. Они загорелись сразу, но потом повалил густой черный дым, и вскоре в келье стало темно, как ночью.

Толстяк начал ругаться: "Лучше войлока ничего не придумал? Хочешь нас до смерти закоптить!"

Я попытался оправдаться: "Жукам дым тоже может не понравиться".

"Глянь, они даже в огонь лезут, — не унимался Толстяк. — Похоже, высокая температура их возбуждает так, что голову сносит. И на дым им насрать, а вот мы первыми превратимся в копченый бекон".

Пока он ругался, дым разошелся по всей келье. Встав на четвереньки, мы продолжили раздувать угли. Вскоре загорелся стол старшего ламы. Жуки сотнями гибли в огне. И всякий раз, когда они сгорали, пламя начинало угасать. Может быть, в их телах слишком много влаги.

Довольно быстро мы сожгли все, что смогли найти, дым сгустился под потолком, но жукам конца не было видно. Из-за дыма невозможно было понять, что творится снаружи, и не опасно ли нам выходить.

Толстяк сказал: "Возможно, о дороге через двор придется забыть. Давай посмотрим, может тут еще один выход есть. Только окна во двор не открывай. Посмотри, что происходит со стороны горы".

Я кивнул и, отмахиваясь от насекомых, бросился к заднему окну. Зря я его открыл. Похоже, весь храм был окружен жуками, которые сразу же залетели в маленькую щелку и вцепились мне в лицо.

Отбившись от них, и поплотнее закрыв окно, я вернулся к Толстяку: "Должен тебя разочаровать. Там все хреново. Понятия не имею, откуда эта нечисть взялась, но снаружи этих жуков, наверно, сотни миллионов".

Толстяк пробормотал: "Бред какой-то, тебе не кажется? Наивняшка, может мы вдвоем обожрались и спим? Ущипни меня".

"Зачем щипать? — я показал на волдыри от укусов. — Разве тебе не больно, когда они кусаются? Если бы это был сон, я бы уже сто раз проснулся, чтобы его развидеть".

Сказав это, я вдруг задумался. Точно, снова озарение. Я ведь уже сталкивался с мерзкими жуками. "У тебя есть нож?" — обратился я к Толстяку.

Толстяк ответил: "Зачем? Хочешь покончить с собой? Не торопись, еще не вечер. Но если все будет плохо, я сам тебя зарежу. Обещаю, больно не будет".

"Хватит херню нести, нож давай, — выругался я. — Я уже много раз имел возможность покончить с собой, но, как видишь, все еще жив. И я не хочу, чтобы ты меня зарезал. Надоело, что все пытаются управлять моей судьбой. Даже если ты мой друг, перебьешься. Не вмешивайся в мою жизнь!"

Толстяк со вздохом вытащил спрятанный за поясом нож. Я вытер лезвие и резким ударом рассек себе ладонь. Из раны брызнула кровь.

Он удивленно спросил: "Ты что делаешь? Ладонь с запястьем перепутал? На ладони нет вен, надо резать запястье. От раны на ладони еще никто не умирал".

"Хватит пиздеть, смотри внимательно", — огрызнулся я.

Собрав в ладони побольше крови, я обрызгал ею жуков, заляпав при этом пол. И вдруг все жуки разбежались в стороны, избегая мест, куда попала моя кровь. Толстяк пробормотал: "Ого! Снова, блять, ты оказался крут!"

А меня охватила радость. Не слушая его бормотание, я обтер окровавленную руку об его живот, а потом сделал несколько шагов вперед. Жуки словно увидели жуткого призрака и, шурша, отлетали подальше от меня.

http://tl.rulate.ru/book/89763/3368038