Онлайн чтение книги Врата: там бьются наши воины Gate - Thus the JSDF Fought There!
1 - 4

Юный бандит на коленях молил о пощаде, истекая слезами и соплями. Он пресмыкался перед Рори, чтобы она его пощадила. Он заверял, что не участвовал ни в одном преступлении, что его руки чисты. Говорил, что ему пришлось стать бандитом, чтобы выжить, что он всё осознал и теперь начнёт жизнь с чистого листа, и так далее, и тому подобное.

Рори вздохнула, увидев столь жалкое зрелище. Она отвела взгляд от его лица, словно увидела что-то неприятное. Ей показалось, что его ничтожность может запятнать её, если она продолжит смотреть на него.

Когда убиваешь кого-то, важно кое-что понимать. С точки зрения Рори убийство не грех. Важно то, почему, с какими намерениями это делается, и какие ощущения испытываешь после убийства.

Так учил Бог, которому служила Рори.

Что плохого в том, чтобы быть бандитом и грабить других?

В чём грех солдатов и палачей, которые убивают врагов страны или приговорённых к смерти?

Такова её точка зрения.

Бог, которому служит Рори, не делил поступки на плохие и хорошие.

Он спокойно принимал всех людей, уважая выбор, который они делали в своей жизни, и уважая путь, по которому они шли. Потому и бандит должен вести себя как положено бандиту.

Если бы этот человек показал себя перед Рори настоящим бандитом, Рори оказала бы ему определенное уважение. Как Апостол своего Бога, она могла бы даже полюбить его за это.

И что ей показывает это убожество?

Для начала, считать, что чистота рук является оправданием - неверно. В тот момент, когда он выбрал путь бандитизма, он стал частью людей, которые полагаются на численное превосходство и жестокость. Не важно, делал он что-то или нет.

Не является оправданием и то, что он стал бандитом из-за бедности. Не можешь добыть еду - просто ляг и умри.

Те, кому не хватало ни способностей, ни удачи, чтобы добыть себе пропитание, могут просить милостыню. Рори нравится упорство таких людей, и она проявляет к ним уважение.

Как человек он слишком глуп, как мужчина - достоин лишь презрения, поэтому его существование не имеет смысла. Его убожество заставило апостола тьмы отвернуть от него своё прекрасное лицо и нахмуриться.

Рори холодным голосом приказала ему: он должен выкопать три могилы. Юноша ответил, что у него нет лопаты, но Рори ответила, что у него есть руки, которые ему дали родители. Так юноша начал копать могилы посреди пустоши.

В отличие от песка или многократно вскопанной земли в деревне, копать яму в пустошах совсем не просто. Он оборвал себе все ногти, разодрал кожу, но в тот момент, когда юноша хотел остановиться из-за боли, гигантская алебарда ударила в земле, едва не отрубив ему пальцы. Ведомый ужасом, юноша позабыл о боли и изо всех сил продолжил копать землю, покрытую камнями и травой.

Немного позже он похоронил отца семейства.

Затем - мать.

И последней - дочь.

Когда он начал забрасывать могилу юной девушки своими окоченевшими руками, окрестности осветили лучи взошедшего солнца.

Он сделал всё это, чтобы его отпустили. Так он думал. Юноша повернулся к Рори, чтобы увидеть довольна ли она.

- Так нормально?

Его терзала жажда, усталость и боль в руках, он уже почти валился с ног.

Он увидел, как девушка сложила перед собой руки - Рори молилась.

Встав на одно колено, она сложила руки и истово молилась. Освещённая солнечными лучами, она выглядела красиво и благородно, любой, кто увидел бы её сейчас, затаил бы дыхание. Тёмное, будто похоронное платье; чёрные длинные волосы; кожа белая как фарфор; алые как кровь губы сложились в улыбку.

Закончив молитву, девушка встала и высоко подняла алебарду. Она ударила этим символом веры и божественной любви юношу, который не успел даже шевельнуться.

* * *

Эльфийка, которая жила в лесу Коан, Тука, старшая дочь Ходор Рей Марсо, думала, что она всё ещё спит.

Перед глазами всё расплывалось, будто их застилала пелена; она видела суетящихся вокруг людей.

Что-то случилось? Её разум отказывался работать, позволяя ей только смотреть и слушать, не реагируя ни на что.

Облака на небе и вид перед её глазами менялись раз за разом. То останавливались, то снова начинали движение, раз за разом покачивая её тело.

Похоже, она была в чём-то вроде телеги.

Она то начинала двигаться, то останавливалась, то двигалась, то останавливалась, и так раз за разом.

За окном она видела усталые фигуры людей, тащивших свои пожитки - они будто бежали от чего-то.

Телеги были настолько переполнены пожитками людей, что едва не ломались под весом.

Движение, только начавшись, сразу же останавливалось.

Ткань которая закрывала окна телеги, отошла в сторону, позволяя свету снаружи проникнуть внутрь.

Как светло...

Неожиданно перед её глазами возник чёрный силуэт.

- Доу? Оннаноко но юоусаха?

Кто-то беседовал вне её поля зрения, но она ничего не могла понять.

- Куро-тян... Как там дела у девушки?

- Лейтенант Итами... Она постепенно приходит в себя. Уже понемногу открывает глаза.

Для Туки этот разговор представлялся набором бессмысленных звуков.

Словно искусный скульптор, вложив всю свою душу и пламенный энтузиазм, создал такую красивую девушку с великолепной кожей. Но сейчас девушка бессильно лежала на боку. Сквозь её золотые волосы проглядывались приоткрытые голубые словно сапфиры глаза.

Итами смотрел на эльфийку, думая о своих проблемах.

Жар, похоже, спал. Он не уверен насчет её здоровья, но, похоже, состояние стабилизировалось, так что с ней, наверное, всё в порядке, по крайней мере, так сказала Курокава. Вот только бросить её сейчас никак нельзя.

- Караван с беженцами движется медленно, возникает всё больше проблем, количество раненых и отставших от каравана растёт. Бегство постепенно их изматывает.

Он просто высказывал то, что его беспокоило. Для Итами, шедшего по жизни с девизом "Есть, спать, играть, повторить. А жить можно в оставшееся время", эти постоянные проблемы и заботы были просто невыносимы.

На лицах деревенских жителей читалось отчаяние. Усталость проникла даже в кости, голод и жажда терзали их. Пронзительные крики детей, брошенных бегущими родителями, пронизывали воздух. Люди истекали кровью из-за несчастных случаев на дороге. Солнце нещадно палило, усугубляя ситуацию, но самой неприятной для них была грязь. Она налипала на одежду и ботинки, а времени стряхнуть её не было. Были телеги, которые не могли пройти дальше по грязи. Несчастные семьи сидели возле телег, не зная, как быть дальше. Однако остальные сельчане не могли им помочь. Они проходили мимо, не обращая ни малейшего внимания. На помощь у них не осталось ни душевных, ни физических сил. Отец, несший на руках ребёнка, умолял проезжающие телеги спасти хотя бы его дитя.

Отставание от каравана равнозначно смерти. У них недостаточно пищи и воды, вдобавок, они наверняка станут жертвами либо диких зверей, либо бандитов.

Поэтому бросить других, чтобы выжить самому было в порядке вещей. Стоит вопрос о жизни и смерти, закон джунглей.

Кто-нибудь, помогите.

Эта просьба бесполезна.

Кто-нибудь, помогите.

Боги тебе не помогут, они не придут на помощь, будут спокойно смотреть на всё с небес.

Кто-нибудь.... кто-нибудь, помогите.

Словно деспоты, боги обрекли их на смерть.

Единственные, кто могут спасти людей - сами люди.

Люди в зелёном собрались возле неподвижной телеги. Если просто застряло колесо, то ещё можно было помочь.

- Так, все вместе, толкай!

- Выложитесь на полную, покажите, чего вы стоите!

По команде все они толкали телегу изо всех их сил. После того, как телега была вытащена из грязи, мужчины, не слушая слова благодарности, вернулись в странную повозку, которая ехала без лошадей.

Деревенские жители недоумевали, кто они: явно не солдаты этой страны или деревенские жители. Они предупредили о надвигающейся угрозе и сразу же предложили свою помощь. Мало того, при этом улыбались и были очень добры. Такое впечатление осталось в сердцах людей.

Но когда они понимали, что телега сломана и её не починить, они становились абсолютно неумолимы.

Человек в зелёном и деревенский староста подходили к хозяину повозки, который стоял, не зная, что делать. После чего староста уговаривал их забрать только то, что они смогут унести. Деревенские жители не могли даже подумать о том, чтобы бросить все нажитое. Там была их еда и всё их богатство. Как им выживать дальше без всего этого? Но староста всё равно заставлял их бросить телегу, и, чтобы они больше не сомневались, люди в зелёном сжигали телегу вместе со всем скарбом. После того, как всё сгорало, не оставалось никакого иного выбора кроме как продолжать идти дальше. Что будет завтра? А послезавтра? Не видя никакой надежды, они лишь могли переставлять свои ноги, заливаясь слезами.

Группы делились на тех, кто был в телегах, и тех, кто шёл пешком. И количество телег всё сокращалось.

Курокава спросила Итами:

- Зачем мы всё сжигаем?

- Они не смогут оторваться от своего имущества, пока оно стоит перед их глазами. Это единственный путь.

- Может, нам запросить дополнительный транспорт?

С помощью транспорта сил самообороны они легко смогли бы перевести всё это.

Но Итами с сомнением почесал затылок.

- Не стоит забывать, мы за линией фронта. Сейчас, пока нас мало, на нас не обращает внимания, но на большую группу несомненно отреагируют. Случайное вмешательство, незапланированное углубление передовой линии - всего этого мы хотели бы избежать. А если во всю эту мясорубку попадут ещё и все эти деревенские... да одна только мысль об этом доставляет мне головную боль.

Курокава криво усмехнулась на слова Итами.

- Поэтому нам остаётся лишь помогать теми силами, которые у нас есть.

Курокаве оставалось лишь кивнуть.

Когда беженцы из деревни Кода достигли этого места, солнце уже было в зените.

Первым в караване ехал джип третьего разведотряда. Вот только ехал он со скоростью черепахи, поскольку беженцы шли пешком, вместе с осликами и лошадьми, тянувшими телеги. Может быть, даже пешком можно было бы их обогнать.

- Но... Можем мы двигаться быстрее? - жаловался сержант Курата. - Я не ездил так медленно со времён автошколы.

Если он нажмёт чуть сильнее на газ, то он оставит караван далеко позади. На данный момент Курата двигается за счёт инерции, придерживая руль и не нажимая на педаль.

В зеркале заднего вида отражался ребёнок, который держался за сиденье и смотрел вперёд. Джип был забит детьми и ранеными, которые не могли больше идти самостоятельно. То же самое было и с пикапом type 73, ехавшим сзади: он был забит ранеными и беременными. Естественно, всё опасное, боеприпасы и еда были перенесены в джип.

Итами рассматривал карту, полученную благодаря аэрофотосъемке, и осматривал в бинокль окрестности. Он сверял окружающую местность со своей позицией, рассчитывая пройденный и оставшийся путь. Он записывал состояние дорог и их проходимость. Вдобавок он записывал скорость течения рек, произрастающие растения и другую важную информацию.

- Странно, там вороны кружатся.

Спокойно ответив "Ты права" , Итами снова посмотрел в бинокль. Он увидел сидящую у дороги девушку, окруженную воронами.

- Готическая лоли?

Такой костюм он часто видел на фестивалях и в Харадзюку *. Существует множество точек зрения на понятие готичности, но Итами был полностью уверен, что девушка была одета именно в стиле готической лоли.

Ей было двенадцать-четырнадцать лет. Она выглядела очень привлекательно - настоящая красавица.

И такая девушка сидит на обочине безлюдной дороги; её черные глаза не моргая смотрят в их сторону.

- Ого, полноразмерная шарнирная кукла? - прокомментировал Курата, посмотрев в бинокль.

Девушка действительно выглядела как настоящая кукла, однако не было видно никаких швов и соединений.

Не важно, как бы Курата ни хотел побыстрее подъехать к девушке, он не мог себе позволить это. Караван из Коды продвигался медленно, как очередь на выставку додзинси; секундная стрелка успела сделать пять оборотов, прежде чем джип доехал до девушки.

Итами послал Катсумото и Фуруту вперёд, что проверить ёё.

Благодаря костюму девушка была похожа скорее на одну из японок, похищенных во время инцидента в Гиндзе, чем на местную.

Когда Катсумото и Фурута попытались с ней поговорить, они не смогли понять друг друга. Сидевшая девушка, похожая на беглянку, игнорировала вопросы обоих солдат.

Когда караван достиг девушки, она, будто только этого и ждала, встала, стряхнула с платья пыль, спокойно подняла огромную алебарду и пошла рядом с джипом.

- Эй, откуда вы и куда направляетесь?

Девушка заговорила на местном языке.

Итами и остальные не очень хорошо на нём говорили. Самое большее, могли выдавить из себя несколько фраз после долгого перелистывания словаря и поиска нужных слов. Катсумото и Фурута пожали плечами и продолжили идти дальше.

Вместо них заговорил ребёнок семи лет, который сидел, втиснувшись между Куратой и Итами.

- Мы из деревни Кода.

- Хм-м?.. А что насчёт тех людей в странной одежде?

- Не знаю, но они хорошие люди, помогают нам.

Девушка обошла вокруг джипа, который ехал с черепашьей скоростью.

- Значит, они не заставляют вас никуда идти?

- Нет, Огненный Дракон появился, они помогают нам бежать.

Группа Итами просто слушала разговор с неуверенными лицами, демонстрируя обычное для японцев поведение.

Итами отправил Фуруту и Катсумото обратно, чтобы они помогали жителям, решив, что с девушкой он поговорит сам. Он полистал словарь и стал ждать, когда разговор между мальчиком и девушкой закончится.

- Интересно, как эта штука двигается?

- Сам хотел бы знать, но я не понимаю, что они говорят... Однако ехать в ней куда лучше, чем в телеге!

- Так... Значит, ехать в ней приятно?

Прежде, чем кто-то успел её остановить, готическая лолита забралась в хаммер со стороны пассажирского сиденья Итами. И уселась ему на колени. Дверей в хаммере не было, так что ей ничто не помешало.

В хаммере легко может уместиться 10 взрослых.

Передние сиденья направлены вперёд, а задние - в центр машины. Поэтому в середине остается достаточно места, чтобы сложить там оборудование. Если наплевать на правила дорожного движения, как они делают сейчас, то в машину можно вместить двадцать детей.

Вот только машина и так уже забита поклажей, детьми и стариками, забита так, как бывают забиты поезда в утренние часы пик. Девушка, с извинениями влезшая внутрь, не очень-то порадовала деревенских жителей. Они, конечно, не выказали недовольство открыто, но на лицах это хорошо читалось.

- Эй, здесь и так места нет.

- Ой... подвинься чуток.

Внутри и так места нет, а она ещё притащила с собой какую-то орясину.

Алебарда была длинная и тяжелая. Как бы девушка ни старалась её расположить, та всё время попадала кому-нибудь то по голове, то по лицу, заставляя их сжиматься внутри переполненного хаммера. В конце концов алебарда оказалась на полу.

Потом девушка начала искать место, чтобы усесться самой, но места не было. Не имея другого выбора, девушка уселась на колени мужчины на пассажирском кресле.

- Сиди спокойно!

Итами был огорошён её действиями.

Он хотел бы как-нибудь остановить одетую в чёрное готическую лоли, но коснись чего-нибудь не того, это могли расценить как сексуальное домогательство, что повлекло бы за собой серьёзные последствия, так что он этого делать не стал. А благодаря языковому барьеру его протесты и проклятья на японском вроде "Эй! Куда! Куда!", "Не трогай это", "Не хватай пистолет и огнетушитель", "А ну вылезай", "Что ещё за чертовщину ты сюда приволокла?!", были просто проигнорированы.

В итоге девушка устроилась на его коленях. И сказала:

- Сиди спокойно!

Одна сторона усердно пыталась выпихнуть вторую, а вторая сторона упорно боролась за сиденье. Сражение за место началось.

- ●×△、□○○○！！！！！

- △□×￥！○△□×××！！

Схватка между двумя сторонами конфликта, которые не могли общаться друг с другом, закончилась тем, что Итами был вынужден уступить половину своего сиденья.

↑Харадзюку - подробнее см. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A5%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%B4%D0%B7%D1%8E%D0%BA%D1%83