Онлайн чтение книги Затерянный поезд
Глава 16. БАРОН ЛЕОПОЛЬД

Запыхавшийся укротитель держал в руке флакон со стеклянной пробкой.

– Бедная девочка, – шептал он, приподнимая голову Элен и подсовывая под нос баночку с едким запахом. Жерар надеялся привести ее таким образом в чувство. Он осторожно вытащил шпильки, и роскошные рыжие волосы рассыпались по плечам.

– Наверное, все-таки позову врача, но только не буду ему рассказывать об инциденте. Разболтает кому надо и кому не надо. И так я, видимо, зря поведал об этом секретарю директора. Но теперь уж ничего не поделать…

Он задумчиво рассматривал чистое хорошенькое личико дочери Фантомаса. Еле слышно, голосом, дрожащим от волнения, Жерар позвал:

– Элен! Тедди! Моя бедная маленькая Тедди…

И на эти звуки Элен чуть-чуть приоткрыла глаза.

Да, Жерар хорошо знал эту девушку и называл ее именем, которое она носила в далеком детстве, проведенном на равнинах Натала.

А в это время требовательный нетерпеливый звонок раздался в кабинете Чарли, специального секретаря Барзюма, только что встретившего в коридоре Жерара и узнавшего от него об ужасном происшествии. Чарли в этот момент быстро шагал по коридору, покусывая ус. Он казался крайне взволнованным. Услыхав звонок шефа, секретарь раздраженно буркнул:

– Вот зараза! Ни минуты не прожить спокойно. В этом цирке никто не принадлежит себе! Барзюм требует, чтобы все постоянно находились в его распоряжении.

Но на самом-то деле, несмотря на ворчание и недовольный вид, Чарли все-таки очень любил и уважал своего патрона. Ускорив шаг, он быстро достиг кабинета директора. Улыбнувшись, Чарли вошел. Его встретил вопрос, который он, впрочем, слышал уже много лет подряд:

– В чем дело, Чарли? Чем вы занимаетесь? Я зову вас уже целых четыре минуты…

– Мсье, – возразил секретарь, – я подумал, лучше уж заставить вас немного подождать, чем допустить несчастный случай.

– Несчастный случай? Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать, что чуть не произошла настоящая катастрофа.

Барзюм поднялся, побледнев.

– Что вы несете, Чарли?! Поезд стоит на запасном пути, какая, к дьяволу, катастрофа?!

– Речь вовсе не идет о поезде, мсье. Речь идет о недавно приобретенной пантере, вырвавшейся из клетки.

Чарли не добавил больше ни слова, так как Барзюм, дрожа от ярости, со всей силы шмякнул по столу кулаком.

– Порази меня гром на этом месте! – закричал он. – Пантера, понимаете, сбежала! Да что это такое, черт подери?! И где был Жерар?

– Он чуть не оказался съеденным заживо.

– Выкладывайте мне все детали!

Барзюм пребывал в великом гневе. Который, впрочем, длился всего несколько секунд. Вообще, этот гениальный импресарио имел поистине неподражаемое самообладание. И что бы ни случилось, действовал четко и решительно и находил выход из любых ситуаций.

– Объясните мне, что произошло, – повторил он, – откровенно говоря, я замечаю в последнее время в нашем цирке некоторый беспорядок. Придется что-то предпринять.

В голосе его зазвучал металл. Чарли, знающий Барзюма как свои пять пальцев, хладнокровно объяснил суть происшествия:

– Я услышал об этом от самого Жерара. Он спокойно дремал в своей кабине, когда раздался тревожный звон. Такой звон бывает, если открываются клетки. Естественно, услыхав звонок, Жерар подумал, что один из его помощников решил запоздало добавить корма зверям. Однако только он открыл дверь гримерной, как столкнулся нос к носу с пантерой, выбравшейся из вагона и медленно расхаживающей по коридору поезда.

– Кто открыл клетку? – прервал Барзюм.

– Мсье, вот как раз это-то я стремлюсь выяснить. Но пока неизвестно, – ответил Чарли.

В нескольких фразах он описал шефу конец этой истории, а также поведал о той роли, которую в ней сыграла Элен, о ее неподражаемом бесстрашии и самообладании, о том, как она силой взгляда заставила вернуться пантеру в клетку.

– Пожалуй, надо будет удвоить зарплату этой наезднице. Что бы мы без нее делали? – заключил Барзюм. – А еще необходимо выяснить, благодаря чьей небрежности открылась клетка… Ну, в общем, ладно. Уже одиннадцать. Мы потеряли уйму времени. Все. Работаем.

Барзюм плюхнулся в кресло, Чарли сел за свой маленький столик, и оба погрузились в сценарий новой грандиозной программы.

В самый разгар дискуссии, в тот момент, когда Чарли был полностью поглощен вопросом расположения на сцене клоунов, Барзюм вдруг спросил:

– А что Леопольд? Надеюсь, вы его уже это, тютю? Я имею в виду, выставили за дверь?

– Что-что?

Секретарь не имел таких потрясающих способностей, как его шеф, и не мог делать одновременно десять дел. Занимаясь разработкой программы, он абсолютно забывал все остальное. И потребовалось, чтобы директор уточнил свою мысль:

– Я вас спрашиваю, – повторил патрон, – действительно ли конюх Леопольд уволен? Помните? Ведь мы его заподозрили в мелких кражах, участившихся с некоторого времени…

На этот раз до Чарли дошло.

– Мсье, я самолично уволил этого типа.

– Но… убрался ли он?

– Еще бы!

– Так вы уверены?

– Ну, своими глазами я не видел…

Барзюм раздраженно повел плечами.

– Опять двадцать пять! Когда вам поручают выполнить что-то, вы непременно торопитесь передать задание кому-то другому. И таким образом, даже спросить-то не с кого… Меня вот что интересует: конюх Леопольд не ссорился с укротителем Жераром?

Чарли сделал неопределенный жест:

– Право, не знаю… Как-то не задумывался над этим. А что?

– Видите ли, друг мой, клетка с пантерами не могла открыться сама собой. Держу пари, что ее открыл тот, кто хотел отомстить за что-то Жерару… Ну ладно, оставим. Сейчас продолжим работу, а это выясним попозже.

И они приступили каждый к своему делу.

Поезд был погружен в полную тишину, все артисты в недолгие часы отдыха прогуливались по окрестностям. В то время, как Жерар выхаживал Элен в своем купе, Барзюм и Чарли работали, а гигант тщетно искал пристанище своему огромному телу в гримерной (устраиваться в единственном подходящем для него месте – коридоре вагона ему запрещалось), в то самое время, пока все это происходило, некто удалялся большими шагами от товарного вокзала, на котором находился состав.

Кто же это был? Ну конечно же, барон-конюх Леопольд.

Он и вправду был уволен сегодня утром по приказу Чарли, но, тем не менее, не спешил покинуть поезд.

Вначале барон был здорово влюблен в хорошенькую наездницу, которая в столь оскорбительной форме отвергла его ухаживания. Но затем его положение становилось все более и более идиотским. Нарядившись в конюха, он проник в поезд, так сказать, «по любви», однако одежда была непривычной, да к тому же и денежки вскоре иссякли, а этот субъект привык жить на широкую ногу.

А теперь плюс ко всему его еще и уволили. В кассе выплатили какую-то унизительную сумму в тридцать два франка, на которую ни приодеться, ни пообедать как следует, ни добраться до своего места, тем более, что поезд уже преодолел некоторое расстояние, выехав из Тирлемона.

Что делать?

Целый день барон Леопольд был вынужден бродить неподалеку от поезда, стоявшего на запасном пути. Он прятался то в одном вагоне, то в другом, и это оказалось совсем несложно, благодаря многочисленности и разношерстности служебного персонала. Наконец для Леопольда пробил час отправления. Поезд как раз остановился недалеко от Спа.

В одиннадцать вечера он спокойно спрыгнул с последнего вагона, пересек железнодорожное полотно и, выйдя из товарного вокзала, направился к большой дороге.

Барон шел, яростно стиснув кулаки.

– Так значит, меня прогоняют, – бормотал он, – ладненько! Посмотрим! Они еще пожалеют об этом, я им устрою! А эта взбалмошная дуреха! Эта рыжая идиотка… И она у меня еще попляшет! Всем отомщу!

На большой дороге отвергнутый поклонник остановился и огляделся.

– Сколько же это, интересно, до Спа? Наверное, километров пять-шесть, не больше. Итак, вперед. В Спа! Я буду не я, если сегодня же вечером не выиграю немного деньжат в рулетку…

Однако барон Леопольд ошибался. К пяти-шести километрам в действительности добавилось еще примерно столько же. И хотя барон шагал быстро, он достиг известного казино лишь к полуночи.

– Эх, красота, черт возьми! – прошептал Леопольд, подойдя к роскошным садам, окружавшим игорный дом. Он любовался вереницей великолепных экипажей и автомобилей, выстроившихся вдоль тротуара.

– Но вот, пожалуй, единственный нюанс, который я не предусмотрел, – он с досады хлопнул себя по лбу, – это одежда. Ведь в наряде конюха в казино наверняка не пустят! Да-а, ну и положеньице…

Увы, этот светский молодой человек действительно одет был весьма неподходяще для подобного заведения.

– Чем же все это кончится? Неужто так и не удастся ничего придумать?

Он брел по освещенному яркими фонарями тротуару. Автомобили и экипажи словно дразнили его своим богатством.

– Куда идти? Оставаться здесь тоже бессмысленно. Еще загребут, чего доброго, за бродяжничество да нищенство! Вот будет потеха!

И как раз в этот момент его окликнули:

– Эй! Вы! Да-да, вы, в синей жилетке!..

Упоминание о синей жилетке не оставляло ни малейшего сомнения – обращались к нему.

Это был шофер автомобиля, на вид весьма импозантный, одетый в богатую ливрею и шляпу с медной вышивкой.

Барон Леопольд, не привыкший к такому фамильярному тону (за дни, проведенные в цирке, он так и не сумел приспособиться к тому, что все на равных), ответил довольно сухо:

– Что вам от меня надо?

– Ну, подойди ближе… Никто тебя не съест.

Шофер, подозвавший фальшивого конюха, был, очевидно, парижанином – акцент и манеры безошибочно выдавали происхождение. Да и все остальные шоферы, вероятно, были оттуда же. Они принялись подшучивать:

– Ну и видок у этого парня! Ха-ха! Экий недотепа!

– Держу пари, что этот тюфяк только и умеет мешать навоз! Ха-ха!

– Иди сюда! – повторил первый шофер.

Барон Леопольд, скорее даже из любопытства, подошел.

– Чего ты маячишь здесь? – спросил шофер. – Нечем заняться, что ли?

На эту реплику, произнесенную таким наглым тоном, барон Леопольд готов был уже броситься и задушить дерзкого слугу или хотя бы поставить его на место холодным замечанием:

– Друг мой, кто ваш хозяин? Назовите имя, и завтра я чиркну ему пару строк, чтобы он немедленно выставил за дверь такого хама и подонка, как вы.

Но, к счастью, барон Леопольд удержался.

– В конце концов, – рассудил он, – ведь этот паршивец не знает, да и не может знать, кто я такой… В определенном смысле даже забавно! Ведь эта ситуация опровергает утверждение, что, дескать, нельзя судить по наружности.

Барон наклонил голову и, пытаясь имитировать рабочего, ответил:

– Да вот, прогуливаюсь, дышу свежим воздухом.

– Хочешь заработать сто су?

Сперва лоб Леопольда побагровел от ярости.

– Он смеет предлагать мне свои вонючие сто су! Да я ему! Но… а что, собственно, сказать? Конечно, для него это вроде насмешки.

Но неожиданно для себя барон выпалил:

– Конечно, я бы с удовольствием подработал. Кто ж от денег откажется?! А что надо делать?

– О! Да ничего особенного! Видишь вот эти три машины? Мою синюю и две красные? Ты их немного посторожишь, пока мы пропустим пару стаканчиков вон там. Ясно? Не боись! Не напряжешься!

– И вы мне дадите сто су?

– Не дрейфь, все будет о'кей! Да, вот еще что. Если вдруг неожиданно появятся хозяева, знаешь, где нас найти? Мы в бистро, понятно? Там, за углом. Чтоб ты был в курсе, моя хозяйка в красном вечернем наряде, поверх которого мантия с белым мехом из горностая. Что касается остальных…

Шофер указал на двоих дружков, собиравшихся вместе с ним промочить горло в соседнем кабаке, но они прервали его жестом:

– Слушай, хорош трепаться! Ты же знаешь, наши хозяева никогда не приходят, пока не закроются все салоны. А они не закроются, будь уверен, до шести… утра! Ха-ха! Так что все в порядке. Пошли.

Итак, после необходимых напутствий, трое шоферов удалились, а барон Леопольд остался сторожить машины. Он прогуливался взад-вперед, иронично улыбаясь. Никогда прежде не доводилось ему исполнять подобную роль.

Для дворянина это было более чем оригинально! Поначалу барон возмутился таким унизительным заданием, но затем ему стало даже немного забавно.

– Какая-то неправдоподобная история! Теперь мне обеспечен грандиозный успех в клубе. Представляю, как вытянутся физиономии его членов, когда я расскажу, каким образом мне пришлось заработать сто су перед зданием казино, в котором я столько раз проигрывал и выигрывал тысячи и тысячи… Возможно, никто и не поверит.

Так рассудив, Леопольд перестал обижаться на судьбу. Он рассуждал сам с собой:

– Я ведь нахожусь здесь исключительно по собственной вине. И не на кого пенять, кроме как на самого себя.

Наконец барону наскучило бесцельно шляться туда-сюда, и он решил рассмотреть машины, доверенные ему для охраны.

– Ей-Богу, – пробормотал он, – эти колымаги не так уж и дурны, особенно синяя… Марка солидная, корпус ничего себе, да и салон удобный. Как только снова разбогатею, непременно куплю себе что-нибудь подобное. Она даже получше моей нынешней…

Обойдя автомобиль с другой стороны, барон полюбопытствовал, кто же его хозяин? Взглянув на медную пластинку с выгравированным на ней именем, Леопольд рассмеялся:

– Вот это да! Просто потеха! Оказывается, я сторожу машину одного из своих знакомых!

При свете фонаря он прочел надпись, сделанную готическими буквами:

Княгиня Соня Данидофф.

– Ах вот оно что! Но это и впрямь чертовски забавно! Ведь в поезде все поговаривали, будто Соня Данидофф – любовница Барзюма.

Через секунду барон с демоническим блеском в глазах проговорил:

– А что, если воспользоваться случаем и отомстить немедленно?

И дворянин принял дьявольское решение. Открыв дверцу, он забрался в салон и уселся за руль.

– На такой тележке, да с приличным запасом горючего, я буду у себя меньше чем через четыре часа.

Он намеревался осуществить свой коварный замысел – украсть машину и уже было собрался дать газ, как вдруг чья-то рука в перчатке опустилась на его руку.

– Давайте побыстрее, Анри, – сказал приятный женский голос, – к поезду, мы торопимся.

Хлопнула дверца. Остолбеневший барон замер, пытаясь сообразить, в чем дело.

– Ох, Боже правый! Это ведь Соня Данидофф! А я, идиот, и не заметил, как она подошла… Видимо, она приняла меня за своего шофера. Вот, села в машину… Досада! Что же делать?

Было уже слишком поздно как для угона машины, так и для побега. Открыв дверцу, он спрыгнул на землю.

«Наверное, нужно предупредить ее об ошибке и пойти за шофером», – подумал Леопольд.

Но в этот момент он вздрогнул от неожиданности. Заглянув внутрь лимузина, барон заметил, что княгиня не одна. Рядом с ней на роскошном сиденьи расположился человек, которого лжеконюх тотчас узнал. Человек, нежно беседовавший с княгиней, был Барзюм собственной персоной.

– Только этого не хватало! Час от часу не легче!

Какая еще идея могла появиться в голове этого авантюриста?

Леопольд решил воспользоваться тем, что на него не обращали ни малейшего внимания; снова поднялся в машину, сел за руль и включил скорость.

– О! На этот раз я, кажется, по-настоящему отомщу.

Будучи отменным автомобилистом, барон очень быстро вывел машину из окрестностей Спа и добрался до большой дороги.

– Так-так, – шептал Леопольд, – покинул поезд на своих двоих, а нынче – нате вам, мчусь в машине… Только что был жалким слугой – теперь же хозяин положения. Быстро же мы, однако, поменялись ролями с этим поганым актеришкой, ха-ха-ха!

Через некоторое время, когда последние дома Спа остались позади, и дорога стала совершенно пустынной, да и время было – первый час ночи, барон проговорил:

– Ну, вот и все! Настал момент!

Что же он решил?

Барон-конюх-шофер потихоньку приступил к осуществлению своего плана. Продолжая удерживать руль одной рукой, другой он вытащил из кармана брюк блестящий металлический предмет и положил его на колени. Затем стремительно нажал на тормоз – последовал сильнейший толчок, после чего машина резко затормозила. Леопольд и сам очутился на полу, а из салона раздался отчаянный крик Сони Данидофф. Потом открылась дверца, соединяющая кабину водителя с салоном, и послышался раздраженный вопрос Барзюма:

– Да вы что – ненормальный?! В чем дело?

Тут же хитрый лжешофер протянул руку к дверце.

– Не двигаться! Молчать! – скомандовал он. – Одно слово, и я продырявлю вашу башку, как грушу!

В его руке сверкнул револьвер, нацеленный на голову импресарио. Директор оказался застигнутым врасплох.

– Вот как! – начал он.

Но барон не дал ему закончить.

– Тихо! – приказал он. – И вы тоже помолчите, мадам. Лучше даже не пытайтесь выяснять, кто я такой (он ведь находился за перегородкой, и лица не было видно из салона), это не имеет никакого значения. Сейчас ваша задача четко выполнить все то, что я скажу. Итак, открывайте дверь и оба выходите из машины, да-да, именно, и без разговоров, спускайтесь на дорогу и можете уматывать на все четыре стороны. Кстати, ваш поезд недалеко – семь-восемь километров. Ничего страшного. Я же проделал такой путь! Мне, господа, просто-напросто приглянулась ваша колымага, вот и все дела. Ну, а теперь – чао! Когда-нибудь вы поймете, что с вами произошло, а главное – почему это произошло.

Леопольд совсем не боялся быть узнанным. Вокруг было темно, дорога, зажатая с обеих сторон деревьями, не освещалась ни фонарями, ни луной.

Барзюм и Соня Данидофф не могли различить его черты. А барон, напротив, видел их отлично в ветровое стекло: и личико Сони, искаженное страхом, и энергичного Барзюма, который выглядел скорее изумленным, чем напуганным.

– Ну-ка, пошевеливайтесь, – поторопил Леопольд, – живо, живо.

Он подтвердил свой приказ нетерпеливым движением руки, в которой был зажат револьвер.

Барзюм, похоже, приготовился к выходу:

– Однако вы не галантны. Разве можно так обращаться с дамой? Но поскольку сила в данный момент на вашей стороне, что ж, придется подчиниться…

Он поднялся, собираясь выходить из машины.

– Давайте-давайте, поторапливайтесь! – повторил Леопольд.

– Не кричите на меня, я ведь исполняю ваш приказ.

Барзюм и в самом деле казался покорным.

– Дорогая Соня… – начал он.

Но в тот миг, когда барон меньше всего этого ожидал, ситуация резко изменилась.

Барзюм, который, вроде, уже вот-вот должен был покинуть машину, вдруг со скоростью молнии бросился на агрессора и сразу же сбил его сокрушительным ударом кулака. При этом циркач выкрикнул:

– Идиот!

Завязалась быстрая жестокая схватка. Но уже через несколько секунд послышались жалобные просьбы поверженного барона:

– Пощадите! Пожалейте! Не убивайте меня!

Потом Соня Данидофф, замирая от страха в салоне машины, услышала звенящий в ночной тишине голос импресарио:

– Милая Соня! Представляете, этот тип надеялся от нас избавиться!

Барзюм рассмеялся и добавил:

– Я его только немного оглушил, надеюсь, в течение какого-то времени он ничего не выкинет дурного. Если не трудно, подайте, пожалуйста, вон тот ремень, которым закреплено запасное колесо, я свяжу этого удальца.

После нескольких минут возни на дороге он подошел к Соне, потихоньку уже приходившей в себя. Стряхивая пыль с одежды, Барзюм сказал:

– Не беспокойтесь, дорогая, этот голубчик далек от того, чтобы отбрасывать коньки. О, бедняжка, вы, должно быть, здорово перепугались?

– Я думала, умру от страха, – проговорила дрожащим голосом Соня Данидофф.

– Я очень сожалею, дружище. Кто бы мог вообразить, что на нас обрушится такая напасть?

И немного отдышавшись, Барзюм, который с такой бесподобной ловкостью обратил в прах коварные замыслы Леопольда, продолжил:

– Я сяду за руль и довезу вас до поезда, где вы сможете хоть капельку передохнуть. А сам отвезу этого бандита с большой дороги в полицейский участок. Там с ним разберутся как положено.

Импресарио с невозмутимым видом наклонился и с легкостью поднял связанное тело барона.

– Вот так! – сказал он. – Я заброшу его на крышу машины, надеюсь, он не упадет. Впрочем, даже если упадет, мы не станем убиваться от горя, верно, а?

Через некоторое время машина остановилась возле входа на товарный вокзал. Из нее вышла Соня Данидофф.

– Вот поезд, – сказал ей Барзюм, указывая на состав, стоявший на запасном пути. – Мне потребуется минут десять, чтоб закончить с этим субчиком. И вскоре я к вам присоединюсь.

Любезно проводив Соню до двери своего вагона и поцеловав на прощание ее руку, он повторил:

До скорой встречи!

Княгиня, войдя в купе, услышала, как на улице включился мотор автомобиля. Барзюм повез Леопольда в ближайшее управление полиции.