Онлайн чтение книги Затерянный поезд
Глава 24. ПРИЗНАНИЕ УБИЙЦЫ

В ту самую ночь, когда с привычной для него жестокостью Фантомас убил несчастного укротителя Жерара, другой человек, а именно Жюв, незаметно проскользнул в поезд Барзюма и, переходя из вагона в вагон, пытался отгадать, кто из обитателей купе еще не спал.

Одет Жюв был зловеще: фрак, черная полумаска и черные перчатки! Все это делало его до странности похожим на легендарного Гения зла.

С какой целью полицейский загримировался снова?

Что делал он ночью в поезде Барзюма? Что искал? Почему время от времени инстинктивно и почти машинально ощупывал в своем кармане заряженный и готовый к бою браунинг?

У Жюва, разумеется, не было никаких злых помыслов. Он лишь старался осуществить разработанный днем план действий. Разговор с укротителем Жераром, принявшим его за Фантомаса, естественно, сильно заинтриговал полицейского.

Жюв отлично помнил, какую роль играл много лет назад в долинах Натала человек, ставший теперь главным дрессировщиком в цирке Барзюма. Он вовсе не забыл, что Жерар был правой рукой Фантомаса, когда тот еще назывался Гарном и жил в стране буров, где у него родилась дочь, знаменитая Элен, замешанная в бесчисленные мрачные истории.

Вполне вероятно, что Жерар прекратил сношения с Фантомасом! Вполне вероятно также, что порвав с прежней жизнью, бывший каторжник стал человеком честным. Но все это не избавляло от размышлений о том, что по странному совпадению Жерар оказался в одном поезде не только с дочерью Фантомаса, ставшей невестой Фандора, но, возможно, еще и с самим Фантомасом! И чем больше думал полицейский о загадочных событиях, свидетелем которых он стал, тем больше убеждался, что Гений зла находится где-то рядом и, укрывшись в поезде, выслеживает дочь.

Разговор Жюва с Жераром был довольно продолжительным. Увидев залитые кровью банкноты в руках укротителя, полицейский подумал, что как раз он и был настоящим убийцей англичанина Гаррисона и посла Гессе-Веймара, князя Владимира.

Однако, благодаря своему тонкому чутью, Жюв вскоре почувствовал, что ошибался относительно Жерара. Отвечая Жюву, которого он принимал за Фантомаса, укротитель говорил, без сомнения, откровенно, находя интонации, исходившие из сердца, защищался с нескрываемым гневом и отчаянной непосредственностью.

– Черт возьми! – сказал себе Жюв, расставаясь с Жераром. – Три тысячи чертей! Похоже, я ошибаюсь, и Жерар ни в чем не виноват…

Возвращая деньги Жерару, Жюв уговорил его подарить пятнадцатый банкнот, более других испачканный кровью, на котором отпечаток большого пальца был виден особенно четко.

В руках полицейского такая улика была страшным оружием, ценным подспорьем в расследовании.

Целый день Жюв скрупулезно изучал этот отпечаток, измеряя, фотографируя и воспроизводя его всевозможными способами.

Только в полночь Жюв пришел к определенному выводу, который явно не был для него слишком приятным, но который он со свойственной ему откровенностью признал:

«Я был неправ! Этот кровавый след оставлен не Жераром. Убийца не он. Укротитель невиновен!»

В этот момент полицейский со всей тщательностью сравнивал отпечаток, обнаруженный на банковском билете, с тем, что был оставлен конюхом Леопольдом. Никому не говоря, этот отпечаток Жюв снял с предательски открытого запора клетки с пантерой.

Если отпечаток на деньгах был четким и легко идентифицировался, то этот, к сожалению, был расплывчатым, наполовину стершимся. Но сравнение их приводило к страшному выводу, значение которого трудно переоценить.

В час ночи Жюв внезапно остановил свою работу.

– Нет, до тех пор, пока я с ним не поговорю, сердце мое будет не на месте, – сказал полицейский. – Пусть Жерар скажет то, что знает, а знать он должен немало.

Уже стоя на пороге, Жюв засомневался: кем представиться укротителю? Жювом или, наоборот, снова попытаться предстать в облике Фантомаса?

Никогда не принимавший скороспелых решений, полицейский после долгих размышлений пришел к гениально простому плану действий:

«Если я Жерару представлюсь Жювом, то навсегда останусь в его глазах Фантомасом. Если же, наоборот, я появлюсь в виде Фантомаса, то мне не составит большого труда при необходимости размаскироваться и показать, что я в действительности Жюв, а не Фантомас…»

Утвердившись в своем намерении, полицейский принялся тщательно гримироваться. И еще до наступления утра проник в поезд Барзюма, надеясь найти Жерара, чтобы любой ценой узнать правду.

Эти поиски не оказались успешными для Жюва, поскольку прошедшей ночью Жерар был убит Фантомасом. В купе дрессировщика он, естественно, никого не обнаружил.

– Н-нда-а, – произнес он хмуро, – уж не перепугался ли наш герой?

Рой новых подозрений закружился в голове полицейского. Не подался ли дрессировщик в бега, испугавшись вопросов, неожиданно вставших перед ним? Если он виновен, то вполне логично предположить, что укротитель, которого застали за пересчитыванием краденых денег, посчитал разумным оставить Барзюма на следующее утро.

Внезапно прервав свои рассуждения, Жюв сказал себе, пожав плечами:

– Стоп! Отставить! Я веду себя, как дурак… Всю вторую половину дня я трудился, чтобы прийти к выводу, что кровавый след на деньгах принадлежит не Жерару, а теперь начинаю подозревать человека на том лишь основании, что его нет дома. То, что Жерара нет в купе, – это еще ничего не значит! Оказавшись в Кельне, многие артисты цирка поселились в гостиницах, где комфорта значительно больше, чем в поезде.

Таким образом Жюв пришел к заключению, что после представления Жерар вполне мог поехать не сюда, а в отель.

«Итак, поиски обещают быть не очень быстрыми», – подумал полицейский.

В тот же миг на ум ему пришла новая мысль: не болтает ли сейчас дрессировщик с кем-нибудь из приятелей здесь же, в поезде?

И тут же воскликнул:

– Черт побери! А не сидит ли он у Элен?

Крайне осторожно, стараясь не шуметь, и готовый при первой же опасности скрыться, Жюв крался вдоль поезда.

Увы! Чем дальше продвигался полицейский, тем больше убеждался, что его предположения безосновательны.

Совершенно очевидно, что у Элен никакого Жерара не было: в ее купе свет не горел. В этот поздний час мало кто из циркачей бодрствовал. Кроме того, Жюв вспомнил, что укротитель никогда не ездил в город, стремясь постоянно держать своих свирепых подопечных под контролем.

– Где же, черт возьми, он может быть? – пробормотал полицейский.

И в двадцатый раз, хотя и гнал от себя это подозрение, Жюв подумал, что Жерар сбежал.

Измученный бесплодными поисками, полицейский добрался до конца поезда, где были купе, служившие директору цирка его личными апартаментами. Он уже собирался повернуть обратно, как вдруг произошло событие, которого он опасался и которое могло иметь самые серьезные последствия.

В двух метрах от Жюва открылась дверь, и женский голос спросил:

– Это вы?

Удивившись, что никто не отвечает, женщина повторила вопрос:

– Это вы? Ответьте же… Кто здесь?

Разумеется, у Жюва не было ни малейшего желания удовлетворять любопытство этой полуночницы. В тот момент, когда дверь открывалась, он поспешил погасить свой карманный фонарик и, желая, по возможности, остаться незамеченным, прижался к вагону.

Стоять было неудобно. Боясь пошевелиться, Жюв с тоской думал, чем кончится это приключение. Внезапно женщина повернула выключатель, и коридор осветился.

– Черт! – недовольно проворчал полицейский. – Это может кончиться плохо… Слишком хорошо я загримировался Фантомасом…

Жюв думал быстро, но не настолько, чтобы опередить женщину.

Вспыхнувший свет выхватил из темноты загримировавшегося под Гения зла полицейского. И Соня Данидофф, – это была она! – в страхе сцепив пальцы своих изящных рук, воскликнула:

– Боже! Какая неосторожность! Фантомас, ты здесь?

Не успел Жюв оправиться от изумления, как элегантная русская женщина схватила его за руку и почти силой втащила в вагон.

– Фантомас, – сказала княгиня, влюбленно прижимаясь к Жюву, – мне страшно, я боюсь за тебя… Зачем ты пришел сюда? Зачем ты надел свою маску? Разве не меня ты хотел видеть?

Многое бы отдал Жюв, чтобы не быть в таком, как сейчас, виде, оказавшись на свидании с княгиней Данидофф!

«Что делать? – думал полицейский, сохраняя суровое молчание и желая получше оценить сложившееся положение. – До тех пор, пока Соня Данидофф принимает меня за Фантомаса, все будет хорошо. Но если она догадается, что я Жюв, – все пропало!»

И не зная, как избежать беды, он ломал себе голову над тем, как избавиться от молодой женщины.

И пока мнимый Фантомас размышлял, Соня Данидофф продолжала засыпать его вопросами:

– Почему ты невеселый? Почему молчишь? Вчера я тебя обидела? Да? Не обижайся! Ведь я снова тебя люблю, как тогда. Я просто без ума от тебя. Я же говорила тебе…

Жюв превратился в слух и смотрел на княгиню во все глаза.

«Похоже, – думал он, – случай вывел меня на интересный след. Не поможет ли мне княгиня узнать, где Фантомас? Судя по ее словам, она с ним виделась совсем недавно…»

Увы! Соне Данидофф не было нужды рассказывать Фантомасу о том, что он знал не хуже ее. Как раз наоборот – русская красавица честно пыталась понять, как могло получиться, что в три часа ночи, у своих дверей она встретила того, кто сейчас должен был быть далеко!

Вдруг женщина вздрогнула.

– Нет! – отпрянула она от Жюва с самым искренним страхом в глазах. – Какая я дура! Фантомас, мне страшно! Я поняла, зачем ты сюда явился! Я догадываюсь, почему ты оказался возле поезда! Нет! Я не хочу, не хочу! Умоляю тебя! Ради меня! Пощади его!

Жюву надо было что-то отвечать. Но что, в сущности, можно было сказать принимавшей его за другого женщине, которая, к великому сожалению, все еще ни слова не сказала об интересовавших его событиях.

Вдруг Жюв решился.

«Что же, – подумал он, – раз случай сделал из меня Фантомаса, придется играть эту роль до конца… Буду вести себя так, как вел бы себя Гений зла…»

Не снимая своей черной полумаски и не спуская глаз с Сони Данидофф, пожав плечами и скрестив руки на груди, Жюв подошел к женщине.

– Соня, дорогая! Вы с ума сошли! – заговорил он, довольно удачно подражая голосу Фантомаса. – Что такое вы говорите?

Все еще умоляюще сжимая руки на груди, княгиня упала на колени.

– Фантомас! Не убивай его! – стонала она. – Клянусь, он не причинит тебе никакого зла! Никогда! Если надо, чтобы Барзюм прогнал его, я это легко устрою… Я уверена! Зачем тебе еще один труп на твоем пути? Не проливай кровь, которая не принесет тебе никакой пользы.

«Черт возьми! – подумал полицейский. – Да произнесет ли когда-нибудь она имя того, кому я смертельно угрожаю?»

Жюв решил перевести разговор на интересующую его тему.

– Соня, дорогая, – повторил он, – вы трижды сошли с ума из-за вашего не в меру горячего воображения… О чем вы просите? О чьей жизни?

Княгиня Данидофф поднялась с пола и, протянув руку к Жюву, бледная, дрожащая, заговорила, как бы стремясь избавиться от кошмара:

– Фантомас, я вас прошу не убивать Жерара… Фантомас, я умоляю вас, вас, кто был моим любовником вчера, будет сегодня и завтра, в любое время… умоляю пощадить беднягу, единственной виной которого является любовь к вашей дочери! Фантомас, вы хотите убить Жерара потому, что он опекает Элен. Я не знаю ваших намерений, но чувствую, что этот человек невиновен и не заслуживает судьбы, которую вы ему готовите! Я никогда и ни о чем вас не просила… Сегодня прошу подарить мне жизнь Жерара!

В этот момент, когда, страшно побледнев под своим капюшоном, Жюв-Фантомас спрашивал себя, нет ли объяснения отсутствию Жерара в этой трагической просьбе, и когда Соня Данидофф очередной раз повторила: «Ради меня, пощади его!» – в соседнем купе раздался шум.

– Боже мой! – застонала княгиня. – Кто-то идет. Возможно, это возвращается Барзюм… Беги! Беги!

Соня Данидофф подскочила к двери купе и задвинула крохотную задвижку.

– Скорее, Фантомас! – зашептала она. – Скорее! Я не смогу долго держать эту дверь закрытой… Если случайно…

– Так и быть, – ответил Жюв, – хорошо, я уйду. Сегодня у меня что-то нет желания быть здесь хозяином.

«Фантомас» издевательски улыбнулся и даже засмеялся.

Жюв в самом деле превосходно имитировал властные повадки того, чей облик он принял.

Соня Данидофф буквально выпихнула его в коридор вагона и проводила до двери, выходившей на насыпь.

– Беги! Беги! – торопила молодая женщина. И умоляющим голосом добавила:

– Но обещай сохранить Жерару жизнь. Обещаешь?

– Если смогу, – отвечал Жюв.

Соня Данидофф подставила ему для поцелуя лоб. И полицейский с уважением ее поцеловал.

– Фантомас! Повелитель мой! Ты вернешься?

Жюв, конечно, не мог обещать, и ответ его был загадочным:

– Я вернусь, Соня Данидофф, в свой час…

В то время как княгиня, скрывшись в спасительном мраке, спешила возвратиться в свои апартаменты, где полагала увидеть Барзюма, несомненно удивившегося, почему была заперта дверь между его салоном и комнатой Сони, в это же самое время, оставшись один, Жюв юркнул под поезд и, спрятавшись в темном углу, предался размышлениям.

Ему удалось хорошо сыграть роль Гения зла, сохранив полное хладнокровие, когда перед ним возникла загадочная русская княгиня. Благодаря железной воле, он не закричал от удивления, когда узнал, что Соня Данидофф снова стала любовницей Фантомаса, факт, который дал ему абсолютную уверенность в том, что бандит был где-то рядом…

Истинное хладнокровие ему понадобилось еще раз, когда Соня Данидофф, приняв его за Фантомаса, сказала:

– Не убивай Жерара…

То, что русская красавица обратилась к нему с такой просьбой и умоляла сохранить жизнь укротителю, означало, что Фантомас вынашивал самые мрачные планы.

От этих мыслей Жюва бросило в холод.

Какую страшную интригу предстояло ему еще разгадать, чтобы понять эту новую тайну? Какова в действительности была роль Гения зла в следовавших одно за другим трагических событиях?

Каково было участие Жерара в убийстве, совершенном в Антверпене? Как оказались у него банкноты, украденные у Гаррисона и князя Владимира? Почему ему надо было опасаться мести Фантомаса?

Конечно же, многое в этом темном деле стало бы понятнее Жюву, знай он, что в это самое время, силой заставив Жерара говорить, бандит безжалостно убил укротителя, сбросил его труп в канаву и, вне себя от отчаяния, гнал свою машину сквозь глухую ночь!

Но всего этого полицейский не знал. И если он нервно вздрагивал, спрашивая себя о причине отсутствия Жерара в поезде и о том, что с ним могло произойти, ему было невозможно знать, что бывший каторжник уже мертв.

Что делать дальше? В каком направлении вести расследование? Что, собственно говоря, надо искать? И кого было бы полезнее всего спрашивать?

Признания Сони Данидофф повергли в смятение душу Жюва. И обуреваемый серьезными сомнениями относительно дальнейших действий, сыщик предался размышлениям, прислонившись к оси какого-то вагона.

Внезапно до него долетел звук, похожий на тот, что издает тяжелый мешок, когда его волокут по земле.

«Это что еще?» – удивился Жюв и на всякий случай достал револьвер.

Через мгновение его сердце заколотилось сильнее. В нескольких шагах от себя он увидел – или ему только показалось, потому что возле вагонов ночной мрак был гуще – человека, медленно и чрезвычайно осторожно ползущего в его сторону.

Жюв стиснул зубы. Ему вспомнились лица всех, кого он любил, образ Фандора, находившегося так далеко, что даже не мог подозревать, какая опасность нависла над ним.

Что подумал Жюв?

Нет, полицейский не сомневался!

В его воображении уже нарисовалась следующая драматичная картина: оставшуюся одну Соню Данидофф наверняка посетил Фантомас и узнал об ошибке своей возлюбленной. Гению зла не понадобилось долго гадать, с кем разговаривала княгиня, – только один человек мог себе позволить имитировать его – Жюв! И, стало быть, понял, что полицейский напал на его след! И, бросившись в погоню, нашел его здесь, под вагоном, а теперь крадется, чтобы дать последний, решающий бой!

Мгновения были трагическими. Секунды тянулись бесконечно.

«Хорошо, – решил для себя Жюв. – Один на одного. Бой будет равным. Но выйдет отсюда только один из нас – или я, или Фантомас».

Полицейский притих, чтобы бандит принял его за спящего. Жюв надеялся застать врасплох того, кто сам собирался напасть неожиданно!

Он сидел не шелохнувшись до того момента, когда ползущий оказался всего в метре. Жюв выскочил из темноты и, стоя на коленях, – распрямиться под вагоном было невозможно! – выставил вперед браунинг и крикнул:

– Ни с места! Вы кто?

Он уже приготовился отскочить в сторону, ожидая, что Фантомас кинется на него с ножом. Но каково было удивление полицейского, когда в ответ раздался нечленораздельный крик, полный отчаяния, изумления и безысходности!

– Кто здесь? – переспросил Жюв.

Но человек поднялся и, прячась между вагонами, пустился наутек. Жюв бросился вдогонку за любителем ночных приключений. В три прыжка он настиг перепуганного беглеца, схватил за руку и, не дав опомниться, повалил, затем достал фонарик и осветил лицо пленника.

Кого же он увидел?

Пока Жюв извлекал из кармана электрический фонарь, арестованный лепетал в страхе:

– Фантомас! Это Фантомас!

Изумленный полицейский спросил у незнакомца его имя. Тот и не думал скрывать.

– Леопольд! – пробормотал он. – Конюх Леопольд!..

* * *

Странная сцена разыгралась через двадцать минут посреди пшеничного поля, неподалеку от поезда, куда Жюв привел Леопольда.

Загадочный барон дрожал всем телом и с восхищением взирал на полицейского.

– Хозяин, – спросил лжеконюх, – можно мне сказать?

Жюв кусал себе губы, с трудом сдерживая смех.

«Так-так, – думал он, – вот еще один попался на удочку, приняв, но что самое главное, признав меня за Фантомаса!»

И, как того требовала роль, властным голосом произнес:

– Говори.

– Хозяин, я уже несколько лет мечтаю с вами познакомиться, – заговорил барон Леопольд, все более и более оживляясь. – Хозяин, я тебя сразу узнал. Хозяин, я подозревал, что ты где-то возле поезда. Произошли трагические события, в которых чувствовалась твоя рука. Совершены преступления, которые способен совершить только ты. Хозяин, ты, конечно, знаешь, что я был выгнан из цирка, в котором от скуки приволокнулся за одной наездницей. Хозяин, я пришел сюда именно потому, что мечтал с тобой познакомиться и выразить свое глубокое уважение к тебе.

Здесь Жюв разразился смехом, все так же подражая Фантомасу.

– В самом деле? – спросил полицейский. – Почему же ты мечтал со мной встретиться?

– Чтобы попросить разрешения стать твоим подручным.

– Однако! – хохотнул Жюв.

Но насмешливый тон его слов не был замечен бароном Леопольдом.

– Еще, – продолжал липовый конюх, – чтобы предупредить тебя, что Барзюм вызвал Жюва. Жюв скоро будет здесь, а может, уже приехал. Да, конечно, не этому глупому полицейскому тягаться с тобой! Ты сильнее! Но все же…

Жюв сухо прервал его.

– Я сильнее Жюва? Пожалуй! – с досадой в голосе сказал он. – Но ты хорошо сделал, предупредив меня… Не исключено, что однажды Жюв меня победит.

Но на эти слова барон Леопольд лишь пожал плечами и с прежней лестью в голосе проговорил:

– Ты шутишь, Фантомас… Никогда Жюву не одержать над тобой верх! Никогда! Ты знаешь это лучше меня.

Затем, сменив тон, продолжил:

– Ты – Фантомас, Гений зла, Царь ужаса, Император преступности! Ты – Фантомас, стоящий выше всех и выше всего! Я восхищаюсь тобой! Я тебя боготворю! Я тебя почитаю выше всего на свете. Фантомас, хочешь ли ты, чтобы я стал твоим самым покорным, самым преданным слугой?

При этих словах Жюв почувствовал себя несколько смущенным. События разворачивались слишком стремительно. Происходило что-то столь фантастическое и невероятное, что все его расчеты смешались.

Что он должен был говорить сейчас?

На что решиться?

К какой хитрости прибегнуть?

Жюв произнес четко и кратко:

– Мне нравится твоя просьба. Но ты должен знать, что желающих служить под моим началом я просто так не принимаю. Не всякий может стать сообщником Фантомаса. Чем ты заслужил мое покровительство?

Наделенный душой странной, барон Леопольд, – этот низкий авантюрист, под маской светского человека прятавший самые злостные наклонности, – выпалил со страшным самодовольством:

– Хозяин, не думай, что я новичок в этом деле. Я достоин службы под твоим началом. У меня есть доказательства. Вот, например: я пытался обокрасть Барзюма и Соню Данидофф. «Освободил» артистов его труппы от самых дорогих вещей. Далее: мне удалось украсть ключ от клетки с хищниками. И, наконец…

Изображая высочайшее презрение, Жюв пожал плечами и, хотя ему было более чем интересно слушать все эти заявления, произнес:

– Это все мелочи. Кража – это не бог весть что. Мне смешно…

Но теперь уже барон Леопольд прервал Фантомаса:

– Ты слишком поспешно обо мне судишь и выносишь мне приговор. Послушай, я не только вор – я еще и убийца. Я прошел крещение кровью. Я убивал. Это я совершил преступление в Антверпене. Это мне удалось убить Гаррисона…

Выслушивая признания, произносимые с гордостью и даже радостью, Жюв весь дрожал; его сознание решало в этот момент сложнейшую задачу.

"Я переоделся Фантомасом, – думал он. – И только в его личине мне удалось услышать эту жуткую исповедь. Только неожиданной хитростью мне удалось вызвать на откровенность этого человека. Он думает, что беседует с Фантомасом. Но имею ли я право воспользоваться его ошибкой? Должен ли я сейчас арестовать этого преступника? Он убил Гаррисона и этим похваляется. Но что стало с князем Владимиром? Его он убил тоже?

Жюв все еще ломал себе голову над решением моральной проблемы, когда барон Леопольд снова принялся умолять:

– Теперь ты знаешь, Фантомас, кто я и что могу. Я тебе доверился, ничего не утаил. Можешь ли ты мне доверять? Хочешь ли теперь принять меня к себе?

Жюв презирал себя за нерешительность, но не переставал прислушиваться к голосу совести.

– Вот что, Леопольд, – медленно произнес он, положив свою тяжелую руку на плечо презренного, – слушай меня внимательно. Ты действительно доверился мне. Ты мне рассказал все начистоту. Это хорошо. И я хочу тебя отблагодарить за откровенность. Так вот, Леопольд, я не возьму тебя в товарищи. Этого я не сделаю никогда! И еще… Ты только что мне говорил о Жюве. Я тебя слушал и не перебивал. Мне хотелось узнать, чего ты стоишь на самом деле. Теперь я знаю. Настала пора мне сказать тебе кое-что, о чем ты даже не подозреваешь…

Жюв замолчал. В предупреждении, которое он делал Леопольду, было что-то величественное, свидетельствовавшее о честности его игры.

– Леопольд, – продолжил мнимый Фантомас, – ты сейчас уберешься отсюда… перейдешь границу… скроешься как можно дальше… Над тобой нависла страшнейшая опасность, так как, послушай, Жюв знает все. Жюву известно, что ты убил Гаррисона. И он не успокоится до тех пор, пока тебя не арестует… самым законным и открытым образом.

В словах «Фантомаса» был определенный тайный смысл, но постичь его Леопольду дано не было.

Однако Жюв говорил таким тоном, что не поверить в серьезность сказанного несчастный не мог.

Жюв знал все! Жюв шел по его следам! Жюву было ведомо, что он убийца!

У бедняги голова пошла кругом!

– Фантомас! – кричал он. – Если Жюв знает все, ради Бога… не оставляй меня! Ты сильнее его! Защити!

Но тот, кого барон принимал за Фантомаса, лишь покачал головой.

– Я не сильнее Жюва, – заявил полицейский. – И не могу тебя защитить. Уходи. Настанет день, когда ты поймешь, что я тебе даю единственный совет, который могу дать сейчас!

И чтобы усилить впечатление от сказанного, Жюв внезапно поднял капюшон, и его бледное, энергичное и волевое лицо предстало перед Леопольдом.

– Смотри хорошенько! – крикнул Жюв. – Запомни и никогда не попадайся мне на пути!

Его голос звучал с такой грозной энергией, с таким холодным гневом, что барон Леопольд, не знавший ни лица Жюва, ни физиономии Фантомаса, поскольку ни разу в жизни не видел ни жуткого бандита, ни великого полицейского, смертельно побледнел и замолчал.

Он посмотрел на мнимого Фантомаса ненавидящим взглядом, будучи не в состоянии простить того, кто оттолкнул его. Через секунду лжеконюх скрылся из виду.

* * *

Прошел час, а Жюв все еще лежал посреди пшеничного поля. Мысли его были мрачны и печальны.

– Я выполнил свой долг, – рассуждал полицейский. – Честному человеку не позволительно прибегать к подлости даже для того, чтобы раздавить такую гадину, как этот тип. Но как тяжело было выполнить этот долг! Как мне хотелось броситься на мерзавца, связать по рукам и ногам и оттащить в участок!

Внезапно Жюв выпрямился.

– Кто идет? – тут же вскочив на ноги, крикнул он и огляделся.

Вокруг плотным кольцом стояли люди с карабинами наготове.

– В чем дело? – спросил Жюв.

– Не двигаться! – прозвучало в ответ на немецком языке.

Французу все стало ясно даже раньше, чем прошло удивление: за спинами жандармов суетился некто, кричавший:

– Убейте его! Убейте, черт возьми! Это Фантомас! Я приказываю вам!

Жюв расхохотался! Новая ошибка, жертвой которой он стал, рассмешила его до крайности, хотя ситуация была весьма трагическая.

Кто же был этот персонаж, утверждавший, что он, Жюв – Фантомас, и требовавший его убить?

Жюву было достаточно взглянуть на него всего один раз!

Человек, прятавшийся за спинами жандармов, был бароном Леопольдом, которого так великодушно он пощадил совсем недавно и который, вероятно, пожалел о своем признании в совершенных преступлениях и, будучи уверенным, что сделал его Фантомасу, всполошил всю местную жандармерию.

Жюв спокойно отбросил револьвер.

Желая показать свои мирные намерения и чтобы не спровоцировать стрельбу, он поднял руки вверх и пошел навстречу жандармам.

– Могу ли я говорить с командиром отряда? – спросил он спокойно.

Держа на взводе крупнокалиберный револьвер, вперед вышел офицер. При малейшем подозрительном движении Жюва он был готов выстрелить.

– Слушаю, Фантомас, – сказал он. – Что вы хотите?

– Я хочу, – ответил полицейский, – чтобы вы сами взяли у меня в кармане мои документы и проверили их.

И так, чтобы никто, кроме офицера, не слышал, тихо добавил:

– Лейтенант, произошла ошибка. Я – полицейский Жюв, а человек, приведший вас сюда, – убийца, на арест которого у вас имеется постановление и которого вы должны передать властям Гессе-Веймара. Это тот, кто убил посла Гаррисона. Его имя – Леопольд.

Жандарм был крайне удивлен. Он внимательно посмотрел на француза. Черты его ему были совершенно не знакомы, но по многочисленным фотографиям, распространенным по всему свету, он несколько представлял себе мужественную физиономию великого детектива. Немец еще сомневался, но уверенность в том, что перед ним Фантомас, была уже подорвана. Слушая заявления Жюва, он колебался, но все же решил выполнить его просьбу.

Итак, лейтенант обыскал так называемого Фантомаса и без труда нашел в бумажнике Жюва его личные документы, в том числе, удостоверение полицейского, воспроизводившее лицо Жюва, то есть стоявшего перед ним человека. Этого оказалось совершенно достаточно жандармскому офицеру, и все мгновенно изменилось.

Лейтенант повернулся к своим людям и крикнул:

– Именем его императорского величества! Арестуйте этого человека.

И указал не на Жюва, а на Леопольда!

Через несколько минут еще не оправившийся от потрясения лжеконюх был посажен в карцер жандармского участка. Проходя мимо, Жюв холодно сказал ему:

– Барон, никогда не говорите, что Фантомас сильнее Жюва. И главное – так сказать, не будущее! – слушайтесь советов Жюва. Я же вам сказал, чтобы вы скрылись. А вы вернулись. Теперь пеняйте на себя… Человеческое терпение имеет пределы, и я больше не позволю убийце уйти от правосудия.

Вне себя от отчаяния, арестованный молчал.