Онлайн чтение книги Двенадцать королевств The Twelve Kingdoms
5 - 4

Император Эн и его необдуманные решения подверглись серьёзной критике в личных покоях внутреннего дворца.

– Да, я понял, к чему вы клоните, – сказал Сёрью, глядя на четырёх обступивших его мужчин.

Итан взглянул на него в ответ:

– Вы поняли? И это всё?

– Я уже образумился.

– Я ещё никогда не оказывался в столь унизительном положении. И боюсь, это чувство не покинет меня до конца дней.

– Вот-вот, – раздался голос позади него, но Итан не обратил на него внимания.

– В самом деле, – вздохнув, сказал Сюко.

– Какую должность, по мнению его величества, он занимает? Как глава государства, каким образом вы собираетесь навести порядок среди министров? Кто должен указывать путь и служить примером для королевства?.. Я не осмеливаюсь посмотреть в глаза вашим верноподданным.

– Именно, – сказал мужчина с невозмутимым лицом, который обычно был довольно немногословен. – У меня просто меня челюсть отвисла от удивления. Быть соотносимым с его глупейшим величеством – это чересчур даже для меня.

– Сумасброд, ты тоже меня отчитываешь?

Худощавого молодого мужчину со смуглой кожей некрупного телосложения звали Сейсю. Сумасброд было его прозвищем. Однако, будучи министром обороны, он возглавлял подразделение императорских телохранителей в качестве Дайбоку.

Сейсю был назначен в дворцовую гвардию ещё при императоре Кёо. Он считался изобретательным и умелым бойцом, поговаривали, что ему не было равных в военном деле. Его арестовали за критику в адрес императора, но даже порочный император Кёо не смог казнить его и вместо этого заключил в тюрьму.

После смерти императора его хотели освободить. Но Сейсю сказал, что поскольку его арестовали по приказу императора, то и помиловать может только человек с такими же полномочиями. Оставаясь верным своим убеждениям, упрямый мужчина просидел в незапертой камере почти пятьдесят лет.

– Осмелюсь вас попросить не обращаться ко мне в столь уничижительной форме.

– Тебе не нравится?

– Конечно, нет.

Итан с завистью посмотрел на раздражённого Сейсю:

– Но это лучше, чем в моём случае. Ведь я – Безрассудный.

Когда император давал прозвище кому-то из своих подданных, то это считалось огромной честью. Однако едва ли кто-то был бы доволен такими именами как Безрассудный, Дерзкий или Сумасброд. Дело дошло до того, что он дал прозвище Сайхо Рокуте «Дурак», поскольку кирин был помесью лошади и оленя.

Император был невероятно доволен этим каламбуром, хотя сложно было называть доброй шуткой то, что у каждого вызывало смех.

– Вот это да! – сказал Тётоцу с обиженным видом. – Мы превратились в объекты для насмешек.

– Да, это ты верно подметил.

На сей раз все трое обратились к тому, кто это воскликнул.

– Тайхо, вы тоже виноваты!

Холодный взгляд троих мужчин коснулся кирина, после чего тот пожал плечами:

– Эй, у меня нет привычки играть в азартные игры.

– Тогда позвольте спросить, чем вы занимались во время своих отлучек из дворца?

Под натиском Сюко Рокута выдавил из себя улыбку:

– Хм… я наблюдал за восстановлением сельских угодий.

– И каковы результаты этих наблюдений?

– Ну… э…

– Мелкий пройдоха.

Услышав это, Рокута обратил взор в сторону императора:

– Начнём с того, что это ты ведёшь беспутный образ жизни, а теперь это сказывается на мне! Конечно, тут не до смеха.

– Сказал малец, прогуливающий совещания.

– Но это не то же самое, что всё бросить и исчезнуть без следа!

– Какая разница на сколько шагов промахнуться, на пятьдесят или на сто?

– Разве пятьдесят шагов ничего не значат?

Сюко ударил кулаком по столу:

– Не могли бы вы подходить к этому вопросу с большей ответственностью?

Сёрью поднял руку в примиряющем жесте:

– Извини. После этого я непременно займусь правительственными делами. Ты доволен?

– Можем ли мы расценивать это заявление в качестве ваших истинных намерений?

– На западе что-то происходит. Пока что лучше притаиться и тихо посидеть на троне.

Все четверо посмотрели на Сёрью:

– На западе?..

Сёрью улыбнулся:

– В провинции Ген. Нам лучше подготовиться.

Итан обернулся. Хотя он отослал от всех слуг перед тем, как устроить это совещание, мужчина снова удостоверился, что рядом никого нет.

– Откуда вы это знаете?..

– Такие слухи ходят в городе. C недавних пор в провинции Ген стало весьма оживлённо. Солдаты из Ген появляются в городе несколько раз в месяц, растрачивая деньги в кварталах красных фонарей. Они приезжают с пустыми руками, а уезжают нагруженными.

– Они чем-то запасаются в Канкю?

– Хорошо, если это еда. А если это оружие…

Сюко склонил голову на бок:

– Не могу представить, что они скупают оружие, готовясь к восстанию. Будь это так, до нас рано или поздно дошли бы слухи.

Сёрью улыбнулся и обратился к Сейсю:

– Императорский арсенал сейчас в Канкю.

Сейсю прищурился. Мог ли заведующий арсеналами работать на чёрный рынок? Император Кёо собрал чрезмерное количество оружия. С тех пор немалая его часть была распродана, чтобы пополнить императорскую казну, тем самым снабжая рынок и снижая на него цены. Вследствие чего, на складах оно по-прежнему было в избытке.

– Губернатор Ген? – спросил Сюко.

Итан кивнул:

– Поговаривают, что он опасался немилости императора Кёо, а после его кончины расправы со стороны подданных. Теперь же под страхом увольнения, он затворился в своём замке и не выходит. Также говорят, что он превратился в комок нервов.

– Загнанная в угол крыса способна укусить кошку. Будучи припёртыми к стенке, эти губернаторы настоящая проблема. Но что ещё хуже, по некоторым сведениям, наместник Ген имеет проницательный ум и хорошую голову на плечах. Его зовут Ацую, и я полагаю, это сын губернатора.

Итан прищурился:

– Ваше величество хорошо осведомлены.

– Так говорят люди. Ты пренебрегаешь тем, что простой человек может узнать на свой страх и риск?

– Конечно, нет, – ответил Итан по-настоящему удивлённым голосом.

Сюко посмотрел на него и прокашлялся:

– При всём уважении, ваше величество…

– Что такое?

– Вам незачем выходить в народ как простолюдин и вести себя подобно шпиону!

Сёрью закатил глаза к потолку. Рокута усмехнулся и встал.

– В чём дело, Рокута?

Выходя из покоев, он оглянулся через плечо:

– То, что вы обсуждаете, не имеет ко мне никакого отношения, я ухожу.