Онлайн чтение книги Лирика Эдгара По в переводах русских поэтов
О, TEMPORA! O, MORES!

О времена! О нравы! Видеть грустно,

Как все вокруг нелепо и безвкусно.

О нравах, о приличиях смешно

И говорить — приличий нет давно!

Что ж до времен, то каждому известно:

О «старых добрых временах» нелестно

Толкует современный человек

И хвалит — деградировавший век!

Сидел я долго, голову ломая

(Ах, янки, до чего у вас прямая

Манера выражаться!), я не знал,

Какой избрать зачин, какой финал?

Пустить слезу, как Гераклит Эфесский

В душещипательной плаксивой пьеске?

Или за едким Демокритом вслед

Швырнуть, расхохотавшись, книгу лет,

Затрепанную, как учебник в школе,

И крикнуть: «К дьяволу! Не все равно ли?»

Предмет мой, надо знать, имеет вес,

Не дай Господь, займется им Конгресс!

Дебаты будут длиться две недели:

Мы обе стороны во всяком деле

Должны заслушать, соблюдая закон,

У Боба восемь таковых сторон!

Возьмусь я, посмеявшись иль поплакав,

Вердикт присяжных будет одинаков.

Пока мне лесть и злость не по плечу,

Обняв обоих греков, — поворчу.

— На что же будешь ты ворчать, приятель?

Героя притчи описать не кстати ль?

— Ах, сэр, едва не ускользнула нить!

Но, черт возьми, зачем народ дразнить?

Зачем, раскланиваясь постоянно,

По улицам гуляет обезьяна?

Читатель, брань случайную прости!

Давно ли шимпанзе у нас в чести?

(О нет, мы главного не упустили,

Быть нелогичными не в нашем стиле:

Меняясь, как политик, на ходу,

Я к правильному выводу приду!)

Друзья, вы много ездили по свету,

Я сам топтал порядком землю эту,

Перевидал немало городов

И клясться хоть на Библии готов,

Что в общем (мы же на Конгресс не ропщем

За аргументы, принятые в общем),

Так вот, уютней в мире нет лагун,

Где всякий расторопный попрыгун

Коленца б мог выделывать лихие,

Сновать, как рыба в собственной стихии.

Иль, рулоны кружев подхватив,

Скакать через прилавки под мотив

Прославленных Вестри, а вечерами

К обсчитанной галантерейно даме

Лететь на бал и предлагать ей тур!

Из выставляемых кандидатур

Судьба всех милостивей к претенденту,

Отмерившему вам тесьму и ленту.

Не пренебрег и нашим городком

Такой герой-любовник, — незнаком

Я, к счастью, с ним, но видел эту прелесть:

От корчей, от ужимок сводит челюсть!

Его бегу (в душе я страшный трус) —

Вдруг не сдержусь и прысну — вот конфуз!

Безмерна власть его над женским полом:

Кто ж, фраком опьянясь короткополым

С раздвоенным, как у чижа, хвостом,

Захочет на мужчин смотреть потом?

А черный шелк цилиндра франтовского? —

Он частью стал пейзажа городского.

Ни дать, ни взять Адонис во плоти! —

Воротнички, воздушные почти,

А голос создан для небесных арий.

Спор о наличьи разума у тварей,

Неразрешимый философский спор

Бесповоротно разрешен с тех пор,

Как был рассмотрен новый наш знакомый:

Мы данный факт считаем аксиомой.

Нам Истина важней ученых смех!

Вопроса нет, он мыслит. Только чем?

Готов с любым философом правдивым

Я голову ломать над этим дивом.

Философ, ты не понял ничего —

Упрятан в пятку разум у него!

Подумаю — душа уходит в пятки!

Не приведи Господь сыграть с ним в прятки:

Как пнет для правоты моих же слов!

Я перед величайшим из ослов,

Как зеркало, стихи раскрою эти,

И дабы в недвусмысленном портрете

Себя узнал тупица из тупиц,

Внизу проставлю имя: Роберт Питтс .