Онлайн чтение книги Одержимый шоу не стоит на месте The Obsessive Shou Moves On
Одержимый Шоу Не Стоит На Месте Глава 34.1

В оранжерее было жарко и влажно.

Ли Ин, казалось, умолял, но в одно мгновение боль лишила его чувств. Он подпер лоб неповрежденной рукой и крепко сжал голову.

Вдохи шли один за другим.

Каждый вдох сопровождался хриплым звуком.

"Тело Вашего Величества драгоценно, как золото и нефрит, действительно жаль использовать служанку".

"Пока что я тебе верю", - сказал Юнь Цинчи и улыбнулся. "Значит, ты не можешь делать это с женщинами и пошел воспитывать евнухов, да?" "

Он говорил о дворцовом рабе, который расчесывал волосы Ли Ин.

"Я этого не делал".

"Не воспитывал. Если ты не знал, почему ты поверил ему, а не мне? Он нес чушь передо мной, а ты хотел, чтобы я его отпустил? Если евнух может ездить на моей голове, то что я делаю как императрица?!"

Голос Ли Ин был болезненным и слабым: "Всего за один год ты убил шесть дворцовых дам и изгнал группу танцовщиц. Это дело было поставлено под сомнение министрами. Они говорили, что вы беззаконны, жестоки и тираничны, змеиное сердце... Бесчисленные люди хотели сместить вас. Поначалу твой отец спрашивал меня в суде, что случилось, и я каждый раз возлагал вину на дворцовых людей. Но постепенно он перестал защищать тебя... Я мог только сказать им, что госпожа императрица имеет право наказывать дворцовых рабов. Но было слишком много мемориалов импичмента".

Юнь Цинчи крепко сжал пальцы: "Что значит, возложить вину на них? Они были неправы! Ни один из тех, кого я убил, не был невиновен!"

Они с Ли Ин были женаты уже два года, все шло хорошо, во дворце царила гармония. В то время ему вообще не нужно было вмешиваться, Ли Ин сам отталкивал всех дворцовых дам. Потом во дворце появились наложницы, и все изменилось. Каждая из дворцовых дам почувствовала, что может взлететь на самый верх. Он опускал их одну за другой, но провокации повторялись снова и снова.

Вдовствующая императрица Чжан напомнила ему, что если он не подаст пример, то вообще не сможет сидеть на этом троне.

Ли Ин вздохнул: "Я знаю, но все знают, что я щедрый. По сравнению с этим, кажется, что ты слишком жесток, как будто я не могу тебя контролировать..."

"Я все время говорил тебе сдерживать себя. Я больше не смел использовать дворцовых дам. Я мог использовать только евнухов... Но ты не мог терпеть даже евнухов". Он никогда не проявлял ни малейшей попытки заискивать передо мной".

"Ты все еще не веришь мне", - холодно сказал Юнь Цинчи: "Он не делал этого, или ты не заметил?"

Ли Ин зарылся головой в свои руки и с трудом произнес: "Дело не в том, что я тебе не поверил. Я говорил тебе, что это дело, скорее всего, мошенничество. Не находишь ли ты это странным? Вы убили столько людей, ваша репутация так плоха, и все равно находятся люди, которые продолжают приходить умирать... Я поспешил туда, чтобы не дать вам убить его и сохранить его живым, чтобы выяснить, кто мутит воду. Но ты думал, что я был там ради него, все, что я говорил, было только для того, чтобы защитить его..."

"Ах, Си, дело было не в том, что я не верил тебе, а в том, что ты не верил мне".

В оранжерее воцарилось молчание. Юнь Цинчи некоторое время смотрел вниз и сказал: "Ты единственный трезвый во всем мире, а меня используют. Так что же ты делал, когда был трезв? Ты думал, что кто-то мутит воду. Но я этого не видел. Я видел только, что ты игнорировал меня, ругал, относился ко мне поверхностно, уговаривал... Ты знал, что мое сердце полно тобой, почему ты не сказал мне об этом прямо?".

"Я не мог сказать..." сказал Ли Ин: "Я мог только напомнить тебе, чтобы ты не общалась с вдовствующей императрицей. Я не мог свалить все грехи на ее голову без убедительных доказательств".

Юнь Цинчи присел перед ним на корточки: "Ли Ин, твоя мать использовала меня и дискредитировала с единственной целью нацелиться на особняк премьер-министра, а ты всему этому попустительствовал. Что бы ты мне ни говорил, я никогда тебя не прощу".

Лицо Ли Ина было спрятано между широкими рукавами. Юнь Цинчи не мог видеть его выражение. Он только слышал, как он хихикал: "Ты прав. Я не могу удержать в равновесии ни гарем, ни двор. Я даже не могу уравновесить отношения между тобой и ею... Меня окружают плохие вещи, но я не могу с ними справиться. Я слишком некомпетентен".

"Ты думаешь, что можешь получить сочувствие и прощение, признав свою некомпетентность, как будто ничего не произошло?!"

Юнь Цинчи сказал слово за словом: "Как император, твоя некомпетентность — это твое пренебрежение! Как муж, твоя некомпетентность — это твоя неверность!!!"

Юнь Цинчи был резким и мстительным. Когда-то Ли Ин имел честь быть его нежностью. Когда пришли убийцы, Юнь Цинчи, не владевший боевыми искусствами, защитил его, а когда дворец неожиданно затопило, Юнь Цинчи убеждал его поскорее уехать.

Но в конце концов Ли Ин справился с убийцей и тоже покинул дворец, неся Юнь Цинчи на спине.

Юнь Цинчи очень боялся обидеть Ли Ина. Он изо всех сил старался быть воспитанным и благоразумным. Единственное, о чем он его просил, это о безопасности.

Но он не дал ему этого.

Ли Ин в знак согласия прошептал: "Ты прав".

Он бродил по двору, по гарему, между Юнь Цинчи и вдовствующей императрицей Чжан. Было много государственных дел, много семейных дел, и не было покоя в душе.

Его возлюбленная-подросток изменился, а царственная мать показала свои клыки.

Среди министров не было никого, кто мог бы поддержать его.

Все давили на него, все пытались свести его с ума. Он мог всем сердцем посвятить себя только одному делу. Он подумал: раз они хотят создать проблемы, пусть делают. Он не может иметь и то, и другое. Он мог только постигать государственные дела и заниматься семейными делами отрывочно.

Однако на нем лежала неизбежная ответственность за это дело.

"На самом деле, я много раз думал об этом: разойтись с тобой... больше не идти на компромисс друг с другом..." Он изменил формулировку: "Больше не позволяя моей некомпетентности причинять тебе боль. Каждый раз я хотел пренебречь тобой и держаться от тебя подальше, но как только ты проявлял инициативу к сближению, я начинал скучать по тебе и не выдерживал..."

"Ты действительно влюблен", - сказала Юнь Цинчи, - "Когда я агрессивен, ты хочешь, чтобы я держался подальше. Как только я становлюсь нежным, ты не хочешь расставаться. Я тебе нравлюсь или тебе нравится, как я тебя ублажаю?".

Губы Ли Ина дрожали.

Он не мог победить Юнь Цинци, он никогда не мог выступить против него.

Даже если он не имел этого в виду, он не мог с ним спорить.

В прошлом у Юнь Цинчи были острые зубы и острый рот. Но после того, как он ударил его ножом, он все равно приходил, чтобы уговорить его.

Сейчас у Юнь Цинчи по-прежнему были острые зубы и острый рот, он наносил ему удары, но не хотел его уговаривать.

Рука Юнь Цинчи лежала на его руке, он смотрел на человека перед ним, который выглядел чрезвычайно уязвимым, и, дойдя до сути вещей, спросил: "Скажи мне, когда ты обнаружил, что не можешь делать это с женщинами?"

Ли Ин долго молчал.

Юнь Цинчи продолжил: "Ты действовал за моей спиной и попробовал несколько женщин, прежде чем обнаружил это?".

Тон Ли Ин был слабым: "Тебе обязательно думать обо мне так гадко?".

"Сейчас я даю тебе возможность признаться, и я даю тебе возможность вынести всю эту твою грязь, чтобы ты снова увидел свет и избежал упадка".

Каждое его слово пронзало сердце Ли Ина, как шило.

Ли Ин поднял руку, схватился за корни волос и несколько раз сильно дернул, чтобы унять головную боль.

"Не после свадьбы", - сказал он, - "а до свадьбы".

Его пальцы были бледными, а суставы - тонкими, как побеги бамбука. Казалось, он вспоминает какие-то очень плохие воспоминания, и его дыхание стало немного тяжелее.

"Отец внезапно умер, а меня одели в драконью мантию и посадили на трон".

Он медленно сказал: "Та женщина сказала, что первое в делах государства — это наследство. Она нашла восемь чиновниц, чтобы пробудить меня от неведения..."