Онлайн чтение книги Падение Левиафана Leviathan Falls
Глава двадцать седьмая: Эльви

Росинант прошел через врата Адро, врата загорелись, как костер радио и рентгеновского излучения, и Эльви поняла, что игра изменилась. Она не знала, во что она превратилась и каковы будут последствия этих изменений, но, без сомнения, те способы, которыми она действовала раньше, теперь были старыми.

Немедленной реакцией на "Соколе" была едва сдерживаемая паника. В системе находился вражеский корабль. Сокол" был далеко не беззащитен, но собирались ли они вступить в бой? Пришло ли подполье, чтобы сбросить ядерные бомбы на BFE так же, как на строительные платформы? Что они сделали, чтобы изменить кольцевые ворота? Поначалу Эльви подавала пример. Она не паниковала, и это дало всем остальным разрешение не паниковать. Потом прибыл первый тугой луч с Роси, Наоми ввела ее в курс дела, и Эльви пришлось принимать решения.

Первым делом, и именно оно определит все последующее, был разговор с Харшаном Ли.

Молодой мужчина парил в ее кабинете, скрестив лодыжки и заложив руки за спину так, что открывалась грудь. Он слушал со спокойной сосредоточенностью исследователя, получающего новый объем информации. Только это была информация, которая меняла его собственную жизнь и его перспективы на выживание.

"Я не собираюсь извиняться", - сказал Элви. "Адмирал Трехо прекрасно знает, как я отношусь ко всем политическим и военным разборкам перед лицом этой экзистенциальной инопланетной угрозы. Если он узнает... Когда он узнает об этом, он не будет удивлен. Но он также не будет счастлив".

Доктор Ли выпустил длинный, медленный вздох между зубами, наполовину вздох и наполовину сдувание. "Нет, я вижу, что не будет".

"Если хотите, я могу заключить вас под стражу", - сказала Эльви. "Когда все это всплывет, ты сможешь честно сказать, что ничего не мог с этим поделать".

Ли надолго замолчал, его взгляд переместился, когда он задумался. Эльви восхищалась умом и профессионализмом этого человека. Она не знала, что он скажет или сделает, но если ей действительно придется начать двигаться вниз по служебной лестнице, пока она не найдет кого-то, кто будет подчиняться ей, это будет долгий и трудный день.

Когда он заговорил, в его голосе слышалась смесь покорности и веселья. "Я офицер Лаконии и патриот. Вы - мой командир и глава управления, в котором я служу. Ваше сотрудничество неортодоксально. После Сан-Эстебана неортодоксальность может оказаться необходимой. Я понимаю ваши доводы. Вы можете положиться на меня".

"Спасибо", - сказала Эльви. "А Харшан? У меня есть доступ к коммам. И у меня есть мониторы, о которых не знают даже офицеры связи. Не шутите со мной. Я здесь, чтобы победить".

"Очень хорошо понял", - сказал он.

При его поддержке остальные члены экипажа перешли от страха к замешательству. Она бы не подумала, но в работе в системе, где к субординации относились почти с религиозным рвением, были некоторые реальные преимущества. По крайней мере, когда полномочия принадлежали ей.

Связь через Врата всегда была нестабильной. В системе Сол или Лаконии - и все чаще в более развитых колониях, таких как Оберон и Бара Гаон - повторителей было достаточно много для надежных решений по маршрутизации. Если один из них выходил из строя, другие замечали его и обходили его сигналы. На Адро имелась единственная нить ретрансляторов, которую сам "Сокол" сбросил по пути сюда, и один у кольцевых ворот, который время от времени уничтожали подпольщики, пираты или вандалы. Новый поток радиосигналов, хлынувший от кольцевых ворот, действовал как глушитель сигналов и делал систему еще менее надежной. Но постепенно, в периоды низкой активности и на частотах, которые новая активность кольца, казалось, игнорировала, ей начала открываться более глубокая картина произошедшего. К моменту прибытия "Росинанта" она понимала новый статус-кво так ясно, как никто, кроме, возможно, Очиды и Трехо. Более того, у нее был план. И привлечь доктора Ли на борт было гораздо проще, чем риски, которые ей требовалось взять на себя "Росинанте".

Она ждала в шлюзе вместе с Файезом и Карой. Она бы пригласила доктора Ли и Ксана, но они не пришли на брифинг. В ее лаборатории не хватало места для всех них. Она почувствовала беспокойство в груди, словно пружина, закрученная на четверть оборота слишком туго. Плавая рядом с ней, Кара судорожно сжимала и разжимала руки. Выжимала их. Эльви всегда думала, что это просто фигура речи.

"Еще есть время выйти из этого", - сказал Файез.

"Нет, не время", - сказала Эльви.

"Нет. Ты прав".

Внешняя дверь шлюза закрылась. Раздался тихий щелчок, когда засовы внутренней двери освободились. Дверь открылась, и они оказались там.

Наоми выглядела совсем иначе, чем в последний раз, когда Эльви видела ее воочию. Тогда они обе были намного моложе, и она помнила Наоми мягкой, почти отстраненной, имевшей привычку прятаться за переливами своих темных вьющихся волос. У женщины в шлюзе было более жесткое лицо, волосы белые, как снег, и в ней не было ничего скрытного. Камеры не могли скрыть серьезности, с которой она держалась. Каким-то образом, за несколько десятилетий, Наоми Нагата стала таким человеком, которого Эльви могла представить сидящим за столом напротив Антона Трехо. Ей было интересно, знает ли об этом Трехо.

Джеймс Холден, с другой стороны, выглядел в точности как он сам, только старше. Конечно, на Лаконии она видела его гораздо чаще. У нее было время привыкнуть к годам на его лице и смутному, недоумевающему взгляду его глаз.

"Наоми, Джим. Рада снова вас видеть", - сказала она. Мужчина рядом с ними приветливо улыбнулся ей. Она могла только представить себе почти беззвучный вздох Кары. "И Амоса. Я слышала, что вы изменились, как Кара и Ксан. Мне бы очень хотелось провести несколько медицинских сканирований, пока вы здесь. Если вы не против?"

"Если это поможет, док. Привет, Искорка".

На мгновение все замолчали. Преступники и заговорщики, которым поручено спасти человечество от него самого и врагов, стремящихся его уничтожить.

"Ну," сказал Файез. "Это просто чертовски неудобно, не так ли?"

"Пожалуйста, входите. Я подготовил небольшую приветственную вечеринку, и нам нужно о многом поговорить".

Пока они проходили через корабль, команда старалась не замечать их. Эльви попыталась представить, что бы она чувствовала на их месте. Враг, принятый в их доме. Ей было интересно, сколько из них догадались, что Тереза Дуарте находится на корабле, с которым они связаны. Если бы она попыталась разработать тест на давление, чтобы проверить, сдадут ли ее люди Трехо, она не смогла бы сделать ничего лучше, чем это. Она надеялась, что ни у кого из них нет черного канала, о котором она не знает. Если бы они знали... Что ж, это была бы интересная проблема.

Они добрались до лаборатории, и она ввела их всех внутрь, как будто вернулась в колледж и устраивала вечеринку в своей комнате в общежитии. Она вошла последней, закрыв за собой дверь.

"Добро пожаловать в мой маленький мир", - сказала Элви, жестом указывая на лабораторию.

Наоми схватилась за поручень, остановилась и окинула взглядом помещение, одобряя его. Элви настолько привыкла к полудюжине многофункциональных рабочих мест, к тяжелому воздушному скрубберу, созданному для улавливания опасных химикатов и тушения пожаров, что появление новых людей казалось напоминанием о том, что все это здесь есть. Все это стало таким же привычным, как ее собственное тело, и так же легко воспринималось как должное. Большая часть того, что "Сокол" делал на Адро, - медицинское сканирование Кары и геологическое сканирование алмаза, но корабль был построен для всего - от электронной микроскопии до вивисекции.

"Это прекрасно", - сказал Джим, и его слова показались почти искренними, но не совсем.

"Это чертова тюрьма", - сказала Элви с улыбкой. "Но она моя".

Она помрачнела, когда поняла, что только что заявила о том, что ее заперли в тюрьме, человеку, который провел предыдущие несколько лет под пытками в настоящей тюрьме, но выражение его лица не изменилось. Если он и заметил ее оплошность, у него хватило благородства проигнорировать ее.

"Мне жаль, что мы поставили вас в трудное положение", - сказала Наоми. "Я знаю, что вы рискуете, позволяя нам прийти сюда".

Элви сделала отмахивающееся движение левой рукой, а правой вывела изображение на настенный экран. "Это было правильно. Ты делаешь то, что должен, когда вселенная в огне".

"Правда?" спросила Наоми.

"В огне?" сказала Элви. "Это действительно интересный вопрос. Ты знаешь о новом событии?"

"Мы работали в темноте", - сказала Наоми. "Единственное, что мы знаем, мы услышали от тебя".

"Ну, ты была частью этого, что бы это ни было". Она подняла кольцевые врата на стене в их новой, яркой форме. Каскад аналитических данных рассыпался столбцами рядом с ней. "В любом случае, вы были частью триггера. Большинство прямых данных, которые у меня есть, получены от полковника Танаки".

"Того самого, который все время пытается нас убить?"

"То же самое", - сказал Файез. "Она делала полевые отчеты и отправляла нам необработанные данные, пока вы были на пути сюда. У нее были сканеры, которые в прямом эфире прочесывали медленную зону в поисках следов вашего прохода, когда все пошло прахом. И она даже следила за этим дерьмом".

Элви сделала жест, и экран переключился на знакомый пузырь кольцевого пространства с сотнями врат, равномерно расположенных по поверхности. Она увеличила изображение на одном из них, который находился под косым углом к телескопу, фиксирующему изображение: круг врат был изогнут перспективой в овал. В центре кольцевых врат, словно светлячок, сиял проблеск света. Шлейф привода корабля, тормозящего перед проходом.

"Врата Сол", - сказала Элви. "По-прежнему почти половина трафика в кольцевое пространство и из него проходит через них".

"Но там было много другого трафика", - мрачно сказала Наоми. "Включая нас".

Элви сдвинула руку, и мерцание во вратах замедлилось. Судя по показаниям, они наблюдали за происходящим в несколько тысяч раз медленнее, чем это было на самом деле, но передача не была прерывистой. Джим скрестил руки и нахмурился. Амос и Кара наблюдали за происходящим с одинаковым интересом и неподвижностью. Мерцание становилось все ярче, пока не стало чисто белым на экране.

"Это был корабль-колония", - сказала Элви, ее слова были быстрыми, стаккато и тревожными. "Он попытался пройти транзитом через несколько секунд после появления корабля Танаки. Мы не знаем, сколько других транзитов произошло до этого, но это неважно. Достаточно, чтобы поднять порог безопасности".

Свечение стало ярче... и угасло. Эльви почувствовала волнение, но только потому, что она уже знала, что жизни людей, за которыми она наблюдала, не закончились. Каким-то образом они были спасены. Шлейф привода вернулся, сгущаясь в кольцевом пространстве, как будто корабль все-таки прошел через него, хотя за несколько мгновений до этого он явно исчез.

"Что это было, черт возьми?" пробормотала Наоми.

"Корабль ушел в голландец, а потом вернулся. Но это только предыгровое шоу", - сказала Эльви. "Посмотрим, как это понравится кольцевым сущностям".

Край медленной зоны пузырился, светлел, бурлил. Эльви уже видела это раньше. В последний раз, когда это случилось, "Сокол" был единственным кораблем, который выжил. Когда она заговорила, ее голос был более жестким и высоким. "Вот что мы видели, когда потеряли станцию Медина. Это прямое вторжение через барьеры кольцевого пространства. Оно убило Медину. Оно убило "Тайфун"".

"Жаль, что оно не убило Танаку", - сказал Амос.

В кольцевом пространстве заиграли узоры, похожие на малефические авроры, и в свете зашевелилась тьма. Эльви почувствовала, что сгорбилась, словно защищая живот от удара. Она заставила себя выпрямить позвоночник.

"А потом вот это", - сказала Эльви.

Ворота кольца и станция, как одно целое, вспыхнули белым светом, который на три долгих, ужасных секунды перегрузил телескопы. Когда свет померк, словно после долгого, медленного выдоха, пространство кольца вернулось к себе, со всеми конусами приводов, транспондерами и транспортом, которые были там раньше. В том числе и корабль-колония, который они наблюдали, как исчезает и восстанавливается.

"Загорелись не только врата Адро", - сказала Наоми.

Нет, это все они". И когда это произошло, возник когнитивный эффект. Большинство данных, которые предоставил полковник Танака, были об этом".

"Когнитивный эффект, как потеря памяти?" спросила Наоми.

"Нет", - сказал Файез. "Очень, очень отличается".

"Похоже, что это могла быть своего рода сетевая связь между разумами людей в кольцевом пространстве", - сказала Элви. "Все экипажи всех кораблей. Очевидно, это было довольно сильно. Но есть признаки того, что все они участвовали в воспоминаниях и опыте друг друга".

Амос почесал подбородок. "Это похоже на то, что происходило со мной и Искоркой".

"Это действительно похоже на то, что ты, Кара, сообщила во время погружения в BFE".

"BFE?" спросил Амос.

"Алмаз. Библиотека."

"Почему BFE?" сказал Джим.

Элви нахмурилась и покачала головой. "Дело в том, что когда мы увидели это у вас двоих", - она жестом указала на Кару и Амоса, - "мы предположили, что это потому, что вы были модифицированы ремонтными дронами. То, что произошло в кольцевом пространстве, произошло с немодифицированными человеческими существами. Эффект длился недолго. Почти мгновенно, на самом деле. Но воспоминания были яркими и стойкими. Излучение от врат тоже интересно. Взгляните на это".

Дисплей переключился на что-то похожее на невероятно сложную паутину. Жестом Элви повернула его, затем посмотрела на Джима.

Он кивнул и сказал: "Я понятия не имею, что это такое".

"Связь между вратами", - сказала Элви. "Мы думаем, что узоры в излучении установили рукопожатие между вратами, подобное тому, которое мы видели здесь между Карой и ... алмазом".

"Врата разговаривают друг с другом?" сказала Наоми.

"Мы использовали их как систему транспортировки материи, которой они и являются. Логично, что они также являются коммуникационной сетью".

Щекочущее ощущение поползло по шее Джима, и он вздрогнул. "Амос что-то говорил о том, что существует вид света, который может думать".

"Да", - сказала Элви. "Одна из моделей, которая довольно хорошо сочетается с этой архитектурой, - это нейронная сеть. Очень маленькая, но обработка сигнала между ними имеет некоторые реальные сходства. Если это полностью сетчатая сеть, где каждое соединение действует как синапс, то это чуть меньше миллиона. То есть примерно на одну десятую часть умнее плодовой мушки. Если они устанавливают связи между воротами с различными частотами, действующими как отдельные связи, то им потребуется что-то порядка десяти миллионов различных частот, чтобы стать такими же умными, как домашняя кошка...".

"Вы хотите сказать, что врата живые и думают сами по себе?" спросила Наоми. Дрожь в ее голосе была почти как страх.

"Нет. Я также не говорю, что это не так, но для биологических систем это действительно довольно просто". Она сделала паузу. "Я пыталась успокоить".

"Не уверен, что это сработало", - сказал Джим.

"Не сработало", - согласилась Наоми. "Действительно не сработало".

Эльви отключила настенный экран и, используя опору для рук, повернулась к ним. "Мне жаль. Я так давно в этом разбираюсь, что радуюсь, когда нахожу что-нибудь не слишком сложное. У меня есть друг из моего постдока, который провел пять лет, моделируя белковые каскады в печени форели. Я должен был выполнять аналитическую работу такой глубины за полчаса пять раз в день. Это было бесчеловечно".

"Я управляла партизанским правительством с дерьмовой связью, тринадцатью сотнями различных изолированных систем и буквально миллиардами людей, которые считают, что все, на что они смотрят, является самым важным", - сказала Наоми. "Я знаю, что ты чувствуешь".

"Позвольте мне попробовать еще раз", - сказала Элви. "Есть хорошие новости. С тех пор как кольца начали излучать подобное, ни в одной системе не произошло ни одного события. Никакой потери сознания. Никаких изменений в основных физических константах или законах физики. Никаких Сан-Эстебанов с огромным количеством людей, умирающих без предупреждения или защиты".

"Не уверен, что это имеет смысл, док", - сказал Амос. "Они не смогли остановить это".

"Они?" спросила Наоми.

Амос жестом указал на экран мертвой стены, как будто это должно было показать, что он хотел сказать. "Те, кто все это затеял. Их убили. У них не было способа остановить это, как только оно началось. Они закрыли врата, чтобы попытаться устроить карантин. Ничто не остановило атаки".

"Не для них, нет", - согласилась Эльви. "Что делает это очень интересным. И есть еще один фактор. Эта штука с разделенным сознанием? Одним из эффектов было то, что люди уходили с впечатлениями от жизни, которая не была их собственной. Некоторые эпизодические воспоминания. Некоторые процедурные. Я уверен, что данные, которые собирает полковник Танака, послужат основой для миллиарда докторских диссертаций по парадигмам кодирования голографической памяти, но одна из вещей, которая постоянно всплывает, - это осознание человека, который присутствовал, но не был там. Более двух процентов людей, переживших это событие, говорили о нем. И он тоже есть в моем наборе данных. Кара видела его. Другой."

Они все повернулись к девушке. На мгновение она показалась им меньше, более уязвимой. Как та девочка, которой она когда-то была. Эльви ожидала, что она заговорит, но ответил Амос.

"Дуарте. Ты думаешь, что это Дуарте".

Файез пожал плечами. "Он был сильно изменен с помощью технологий, основанных на протомолекулах. Он вывел себя из комы и пропал. А теперь это? Да, это наше лучшее предположение".

"Значит, когда он пропал, он испарился? И теперь он призрак протомолекулы?" сказал Амос. "Призраком сети?"

Джим выглядел больным, и Наоми положила руку ему на локоть, слегка сжав. Кара посмотрела на Амоса, и Эльви не могла понять, было ли девушке неприятно, что он рядом, или она искала у него защиты.

"Я понятия не имею, что с ним случилось физически. Но вполне возможно, - сказала Эльви, - что он использовал работу, которую мы здесь делаем, для... свиньи. Что он знает о вещах, о которых знают Кара и Амос. Что он находит этому какое-то отдельное применение".

"Что он вышел из комы более сильным, чем раньше", - сказал Джим.

"Это теория", - сказала Элви.

"Что нам делать, если ты права?" спросил Джим.

Эльви взяла себя в руки. "Я думаю, мы должны попробовать двойное погружение. Поместить Амоса и Кару в отдельные сенсорные массивы, вывести катализатор и отправить их обоих в библиотеку вместе. До сих пор опыт Амоса был опосредован их связью. Если Кара и Амос будут вместе, это может дать им больший контроль, чем тот, который был у Кары в одиночку".

"Контроль - это хорошо", - сказал Амос. "Что мы будем делать, когда получим контроль?"

"Мы попытаемся поговорить с ним".