Онлайн чтение книги Сказание об Арслане The Heroic Legend of Arslan
1 - 3.6

В настоящее время дворец превратился в место охоты хищников в доспехах.

— Найдите королеву! Поймайте ее!

Мозаичная плитка грохотала от шумных и тяжёлых шагов вторгшихся луситанцев.

Может захват супруги-королевы Тахмине и был официальной целью луситанских солдат, но в то же время, они были заняты удовлетворением своих личных желаний. Они насиловали убегающих придворных дам, убивали их, и потом забирали принадлежащие им ожерелья и кольца, утоляя таким образом сразу три свои похоти.

Не имело значения, как по варварски они бы не относились к язычникам, их бог Иалдабаоф простил бы им это. Это то, что гарантировали им их священнослужители. Преследования язычников было по воле Бога, и было их обязанностью как Его последователей. У них не было причин колебаться. Да и поступая так, они могли дать волю своим собственным звериным побуждениям...

Таким образом дворец наполнился хриплым смехом победителей и отчаянными слезами побежденных. Великолепные мраморные залы, так и излучающие роскошь и величие, до отъезда короля Андрагораса на фронт, теперь превратились в болота крови и бесчестья.

Человек в серебряной маске расхаживал по дворцу в одиночестве. Его цель отличалась, от луситанских солдат. Однако, несмотря на то, что он запачкал свои кожаные ботинки в крови, когда ступал по расчлененных телах, его это совсем не волновало. Никто не слышал бормотание, скрытое за его маской.

— Эта женщина не могла ожидать, что Экбатана так быстро падет. Должно быть она хотела, чтобы луситанские солдаты отвлеклись на ее двойника, а когда бы они ослабили бдительность, она хотела сбежать. Если это правда так, то где-то здесь должна быть тайная комната или секретный проход…

Серебряная Маска остановился. Одна из занавесей, разрезанная пополам, извивалась будто гусеница. Определив, что поблизости нет луситанцев, ошивавшегося по своих делах,  Серебряная Маска подошёл и сорвал занавес, обнаружив единственную съежившуюся фигуру.

Там был мужчина средних лет, в одежде магпата(да, именно магпата, не магната), первосвященник. Мантия священника состоящей с ярких золотых и пурпурных тонов подчеркивала вовсе не святость толстого человека, а, скорее, его зажиточную мирскую жизнь.

— Обращусь! Я обращусь!

Серебряная Маска даже ещё не успел открыть рот, а священник уже лежал головой в пол, унижаясь.

— Я и своих учеников обращу. Нет, я лично заставлю каждого священника в этой стране поклясться в верности Иалдабаофу. Поэтому умоляю – пожалуйста, пощадите!

Человек в маске уже собирался уйти, но священник начал говорить снова,  теперь его голос был одновременно елейным и хитрым.

— Честно говоря, о вопросе, где прячется королева Тахмине, я возможно, смогу помочь.

Несмотря на дрожь от злобного взгляда, направленно на него из серебряной маски, бесстыдный священник продолжил говорить.

— Теперь, когда я сообщил вам об этом, пожалуйста, займитесь вопросом моего обращения и спасения, как вы сочтёте за нужное, пожалуйста, о, умаляю.

— …Хорошо. Как желаешь.

И, таким образом, супругу-королеву Тахмине продал своему же врагу первосвященник, в обмен на некоторые привилегии и услуги.

Когда ее вместе с несколькими служанками вытащили из секретной комнаты под винным погребом, супруга-королева одарила Серебряную Маску прохладным царственным взглядом. Мужчина ответил той же монетой.

— Правильно, это та женщина. Та, которой так сильно был одержим Андрагорас, супруга Бадахшана… – его голос был подобен стоячей воде, взятой из самых глубоких источников памяти.

Хотя выращенные лица королевы и не изменилось, но было заметно как ее щеки побледнели.

— За все это время ты совсем не изменилась. Чудовище, лишь питаясь жизнями и судьбами бесчисленных людей, можно сохранить такую красу!

Невообразимая глубина ненависти, скрытая за его оскорблением, вызвала у всех озноб.

                                  …

Два флага развевались на передней стене Екбатаны. Один – национальный флаг Луситании, а другой – штандарт Иалдабаофа. Они различались лишь цветом полей; в основном дизайн был идентичен. В центре была серебряная эмблема, образованная двумя короткими горизонтальными полосами, пересеченными более длинной вертикальной полосой. Кайма тоже была отделана серебром. Национальный стандарт был выставлен красным, а религиозный - черным.  Красный цвет означает земную власть; черный символизирует славу небес.

Луситанские генералы глядя на флаги, разговаривали:

— Похоже, тот парень в серебряной маске схватил королеву Тахмине.

— О? Захватить обоих из королевской четы одному, да? Невероятное достижение.

— Возможно ли, что этот человек и правда ото всей души посвятил себя Королевству Луситании?

— Хм, если это действительно так, тогда почему он ещё не раскрыл парсам правду о том, что их царь теперь наш пленник?

Повсюду слышались голоса, выражающие недоверие, подозрения и неприязнь.

— Если эти чертовы дураки узнают, что из королева взята в плен, то их моральный дух будет очень сильно подавлен. Тогда, эти парсы-язычники полностью потеряют волю сопротивляться. Просто так бы задался целый город. Так почему он так не сделал? Это касается и с секретным подземельем в акведуке. Пробирался туда лишь со своими людьми, а нам пришлось силой прорываться!

— Бьюсь об заклад, он просто хочет забрать все лавры себе. Совсем не мило, но это хотя бы понятно.

— Полагаю, это недалеко от правды. Однако, по-прежнему нельзя не задаться вопросом, не скрывает ли он какой-то заговор.

…Хотя человек в серебряной маске ничего этого не слышал, он, вероятно, не обратил бы на них никакого внимания, даже если бы услышал.  Серебряная Маска как раз в этот момент отвёл супругу-королеву Тахмине к луситанскому королю Иннокентию VII. Она была в зале для аудиенций, просторной комнаты, из которой недавно поспешно убрали трупы и кровь.

Король Луситании Иннокентий VII не был похож ни на могущественного завоевателя, ни на жестокого захватчика. Он, безусловно, был высоким и хорошо сложенным, но у него был плохой цвет лица, а его кожа лишалась блеска жизненной силы. Страсть исходила из его глаз, но она не была направлена ни на что в этом мире.

Его можно было описать как образец благочестия как последователя Иалдабаофа. Он ни пил и не ел мяса. Он трижды в день приклонял колено перед богом делая это неизменно уже тридцать лет. Когда ему было десять лет, он серьезно заболел и в то время поклялся так: пока он не уничтожит все языческие народы во всех странах и не построит храмы Иалдабаофу в их столицах, он никогда не женится. Даже сейчас, когда ему выполнилась уже сорок лет, он всё ещё был неженат.

— Все непристойные тексты, противоречащие Священным. Писаниям, должны быть сожжены; все язычники должны быть стерты с лица земли.

Таким было его жизненное кредо. До этого момента он носит корону уже пятнадцать лет, и за время своего правления он успел убить около трех миллионов язычников, включая младенцев, и сжег около миллиона томов текстов о колдовстве, атеизме и иностранной культуре. У ученых настаивавшее на том, что Бога не существует, были вырезаны языки. Влюбленных, замеченных во время тайных встреч в храме поклонения, сжигали ярко-красным огнем и накладывали остатки на большой железный прут, дабы «двое стали одной плотью».

Если такой фанатичный король столкнется с языческой королевой, то единственный исход для нее, несомненно, жесточайшая казнь. Однако ожидания вассалов короля не оправдалось.

Увидав лицо Тахмине, луситанские король потерял дар речи. Постепенно сильнейшее воздействие начало расплываться по его лицу, и вскоре все его тело содрогнулось.

Несколько вассалов обменялись взглядами. Когда тень несчастья упала на их сердца, они в сдержанном молчание переводили взгляды со своего собственного короля на королеву своего уничтоженного врага.