Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Глава 37

Наш путь по горным тропам оказался длинным. Но я опишу все кратко. По пути Толстяк не оставлял попыток вывести Призрака из себя, делая грязные намеки, но тот не отвечал. Я понимал, что это не беспомощность перед хамством, он считал нас обреченными и не видел смысла в препирательствах.

Поняв бессмысленность своего поведения, Толстяк решил задать несколько серьезных вопросов, и в первую очередь спросил о рысях: "Ты их для охоты выращиваешь?"

Призрак кивнул: "Верно." Раньше он работал военным зоотехником и хорошо знаком с различными методами приручения диких животных. В этих горах охотников мало, поэтому поголовье рысей очень велико. Эта дикая кошка очень умна и практична. Используя свой опыт, он внимательно изучил поведение местных хищников и нашел способ их приручить.

Эти животные очень сильные и быстрые, отлично лазают по деревьям и плавают. Он использовал их не только для охоты, но и чтобы убивать тех, кто приходил сюда охотиться.

Второй вопрос касается Паньма. Когда Толстяк спросил о нем, Призрак рассмеялся и ответил, что тот, наверно, уже умер. Именно Паньма сообщил ему, когда мы впервые появились здесь, но что с ним случилось потом, он не знал.

Я понимал, что он многое скрывает, но больше вопросов задавать не решился. За то время, пока мы в полном молчании шли через горы, можно было пару чашек чая выпить. Наконец, мы оказались на поляне, заросшей бурьяном. Там, в грязи валялось брошенное снаряжение, а возле кустов виднелись остатки палаток. Похоже на заброшенный лагерь.

Именно здесь Призрак и другие нашли вход в древний терем клана Чжан.

Давая нам возможность передохнуть, Призрак привел нас в скромную лачугу, построенную у края скалы.

Хижина совсем ветхая и стояла до сих пор лишь благодаря толстым лианам, оплетавшим ее. Пригнувшись, мы вошли и сразу увидели несколько высохших трупов, оплетенных лианами и покрытых слоем засохшей грязи.

"Этих людей тогда вытащили изнутри, они уже были мертвы. И они не сгнили, сразу были такими, словно высохшими — это действие сильной щелочи." Призрак дотронулся до одного из тел, легко отломив сухой кусок.

То, что он отломал, казалось крупным куском высохшей грязи. Стряхнув ее, Призрак показал нам брезентовый рюкзак.

"Этот парень, как и ты, даому цзэй. Но ему не повезло. Для живых этот рюкзак — настоящее сокровище. Там много отличных инструментов, может быть, они тебе пригодятся," — сказав это, Призрак продолжил разгребать в этом месте грязь. Когда он выпрямился, в его руках оказалась крышка из бамбука, тоже вся покрытая высохшей грязью. Она закрывала вход в тоннель. "Это здесь."

Я просунул руку и ощупал стены: вроде каменные плиты, но я могу ошибаться.

"Он такой же, как и тот, через который я попал внутрь горы. Только этот намного меньше."

"Некоторые проходы сделали люди, другие — милото, — объяснил Призрак. — Но здесь можно использовать один трюк, чтобы найти скрытые указатели. В этом месте есть особенный милото, возле него можно использовать вот это."

Он протянул мне бутыль: "В ней керосин. Если вылить его на землю перед милото, струйка укажет дорогу."

"А чем этот милото отличаются?" — спросил я.

"Я не знаю. Они все выглядят по-разному. Но, когда увидишь его, сам поймешь. Здесь все необычно, — сказав это, он похлопал меня по плечу. — Сами разбирайтесь. Но они не позволят вам еще раз увидеть солнце."

Закончив свои объяснения, он сразу же ушел, оставив нас одних в хижине. Я был в недоумении.

"Он не вернул мне пистолет, — опечалено сказал Толстяк. — А я уже сроднился с этим стволом, я его чувствовал, как живого."

"А если бы он отдал тебе пистолет, что бы ты сделал?"

"Ноги бы ему переломал и всех его рысей зажарил," — пробурчал он.

"Тогда он правильно сделал, ты же не считаешь его полным идиотом? — ответил я. — Но у него есть совесть. Да, он отобрал твое оружие, но много дал нам взамен."

Пока я разглагольствовал, Толстяк открыл рюкзак, найденный Призраком, и вывалил содержимое на землю.

Засохшие трупы возле стен выглядели рассерженными, и мне казалось неразумным рассматривать в их присутствии принадлежавшие им вещи. Но когда я увидел, что лежало в рюкзаке, сразу забыл о мертвецах. Многие инструменты на земле мне были не знакомы. Толстяк тоже казался удивленным, но на его лице промелькнул азарт.

Я спросил его, как это можно использовать. Он вытащил из груды инструментов железный стержень длиной с руку и бросил мне. Я осмотрел его: он был покрыт черной краской. Не знаю, зачем нужно такое покрытие, но слой краски был совсем не поврежден. И вообще на первый взгляд этот стержень не казался железным, но весил, как металлический. Конец стержня был заострен и раздвоен посередине(1), на другом конце выгравированы шесть иероглифов чжуаньшу(2).

Этот небольшой инструмент в древности использовали воры, чтобы аккуратно вскрывать хрупкие шкатулки с драгоценностями. Острие вставляли в щель над замком и осторожно надавливали, ломая запорный механизм. Раньше шкатулки делали из олова(3), и просто так их было не сломать и не разбить. Так же эту штуку можно использовать для выламывания отдельных кирпичей из кладки, если швы в ней непрочные. Этот стержень был выкован с использованием технологии ковки мечей, его сердцевина, скорее всего, медная, из более тонкого перевитого стержня. Такая технология позволяет создавать очень качественные, долговечные инструменты. Я как-то взял несколько таких на продажу, но слишком мало людей знакомы с таким товаром, продать их мне не удалось, до сих пор где-то лежат.

Если в такую даль эти мертвецы брали такой небольшой и редкий инструмент, значит, умели им пользоваться. Стало быть, это люди опытные, лучшие из лучших. Но они погибли, их тела пролежали здесь бог весть сколько времени. Глядя на них, я вспомнил историю 108 героев Ланшаньбо(4) и загрустил.

Все они умерли, воплощая чужие желания. Это напомнило мне о Паньцзы. Ведь знал же, что не надо ему звонить. Теперь на душе кошки скребли и не давали покоя мысли: как они там сейчас.

Вина – очень мерзкое чувство. Я знаю, что эмоции возникают не для показухи. Но действительно ли я беспокоюсь о безопасности Паньцзы? Может быть, это просто защитная реакция, чтобы не чувствовать себя виноватым? Если бы Паньцзы попал в беду из-за собственных планов, разве я волновался бы так?

Не думаю. "Каждый с самого начала готов к смерти" — таков мой принцип. В каком-то смысле я уже стал настоящим даому цзэй, вот только не знаю, хорошо это или плохо.

Эти тела были совсем высохшими, и я не мог точно определить причину смерти. Призрак говорил, что причины могут быть разными, так что нет смысла разбираться, кто и от чего умер.

Толстяк разобрал все, что лежало в рюкзаке. Назначение большей части инструментов мне было неизвестно. Какие-то мелкие детальки, несколько запалов — вот это уже хорошая вещь, пригодится. Были здесь еще небольшие предметы, похожие на пуговицы из когтей и зубов животных, нанизанные на железную проволоку. Призрак говорил, что все это может быть нам полезно — что-то с трудом верится. Толстяк отложил их в сторону, и я не препятствовал: вдруг кому-то еще пригодятся.

На земле остались несколько странных мелочей, которые показались мне интересными. Странные пульки или пилюли, сделанные из расплющенных алюминиевых монет, в которых что-то было завернуто. Расковыряв одну, я почувствовал знакомый запах — порох.

Это же самодельная вспышка. После того, как порох сгорает, воспламеняется алюминий, который дает яркий свет. На короткое время им можно осветить довольно большое пространство.

Хорошая штука, решил я, убрал их в карман, закинул за спину пистолет и подтолкнул Толстяка ко входу в тоннель.

Примечания переводчика

(1) "Железный стержень длиной с руку, конец которого заострен и раздвоен посередине." В оригинале нет названия инструмента, но внешне это напоминает обычную воровскую фомку — миниатюрный гвоздодер для вскрытия навесных замков и закрытых ящиков.

(2) Чжуаньшу — официальный стиль письма в царстве Цинь и Восточная Чжоу. Используется до сих пор, являясь одним из самых распространенных архаичных стилей каллиграфии.

(3) Шкатулки из олова. У Се либо ошибается, считая их прочными, либо имеет в виду сплавы: бронза или свинец с оловом, луженое железо — изделия из них на самом деле отличаются высокой прочностью.

(4) 108 героев Ланшаньбо — это китайский классический роман "речные заводи", основанный на народных сказаниях о подвигах 108 благородных разбойников, повстанцев из лагеря Сун Цзяна на горе Ланшаньбо (провинция Шаньдун). Это первый в истории роман в жанре уся. Сложно сказать, почему У Се вспомнил именно его, возможно, возникла ассоциация с финалом романа: на камне в лагере Ланшаньбо были высечены имена всех 108 погибших главарей повстанцев.