Онлайн чтение книги Город Рейнбоу Rainbow City
Глава 24

Сок Хва дёрнул головой, избавляясь от воспоминаний. Пока он оглядывался на прошлое и предавался воспоминаниям, его тело снова взмокло, покрывшись холодным потом. Понадобилось какое-то время, чтобы немного успокоиться и собраться с мыслями.

Если сделать запрос об «Эдемском саде» через «Мать», то руководство так или иначе узнает, что доктор запрашивал доступ к просмотру записей. Если бы всё было прозрачно, в поведении Ли Ёнтэ не сквозила бы подозрительность, так ведь? Сок Хва мог поведать начальству полную правду обо всём, но ему этого не хотелось. Причиной было последующее появление новых подозрений и недоверия вкупе с недовольством касательно того, что человек, убивший доктора О Янсока, может находиться здесь, в стенах убежища.

Прежде Сок Хва думал, что будет заниматься только вакциной и исследованием мутации, но сейчас он чувствовал, как будто его затянуло в странный водоворот.

Что же такое «Эдемский сад»‎? О чём мыслят повстанцы? Может, будет лучше, если он включит тотальный игнор и просто отстранится от всего, сосредоточившись на исследовании вакцины? Сок Хва подумал о том, что он ничем не отличается от «Матери», потому что они оба действуют лишь по указке сверху. Однако он действительно натерпелся страха.

Сок Хва опустил взгляд на свои руки. Камешек, который он держал в руке, сильно потемнел от пота. Со слов генерала, только за сегодня погибло не менее семи человек. 

Доктор находился в убежище, поэтому был в безопасности, но то же самое нельзя было сказать о солдатах и людях, находящихся вне его стен. Двадцать четыре часа в сутки им приходилось жить в тревоге, и удивительно, как обходилось без нервных срывов.

И всё-таки лечение было куда важнее вакцины. Возможно, доктор О Янсок уже успел столкнуться с подобным ранее... 

Почему же адамцы нападают на живых существ?

На самом деле, этот вопрос для Сок Хвы был наиболее важен. Он помнил, что задавал его О Янсоку. И до сих пор имеющееся у них заключение было предельно простым. Вирус «Адам» — вредоносная бактерия, которая селится в здоровых существах и заражает их подобно простуде.

«Доктор Сок, в таком случае разве мы не упускаем из виду самое важное?» – это было накануне его отъезда на Чеджу. О Янсок с тяжёлым вздохом сжал его руку своей испещрённой морщинами ладонью.

Сок Хва снова крепко сжал камешек и резко вскочил с кровати. 

— Болезнь.

Вирус Адама — это болезнь, которую необходимо лечить. В мире нет такого заболевания, не поддающегося лечению. Ключом к разрешению является лишь разработка методики лечения и скорость её внедрения. 

Сок Хва на протяжении долгого времени изучал различные вирусы в учебном центре на Чеджу. MERS, свиной грипп и появившаяся задолго до них чума. Среди их бесчисленного количества было множество таких, к которым так и не смогли разработать лечение. Поскольку фармацевтические компании представляли собой монополистическую форму капитализма, они в первую очередь сфокусировались на такой вакцине и методах лечения, которые по итогу окупались. Помимо этого была прекращена разработка лекарств, не приносящих прибыль. И затем сама Adam Pharmaceutical распространила созданный ей же вирус, чтобы спастись от банкротства.  

И что сейчас происходит с Рейнбоу после всего этого?

«Процветание завершилось, и человечество пришло в упадок, ведь те, кто действуют ради своей выгоды и выжимают все соки из людей, сейчас стоят во главе Города Рейнбоу! Они не хотят изменений и используют адамцев для удовлетворения своей алчности!»

Дело было не в том, что Сок Хва согласен с идеологией повстанцев. Просто у него зародились сомнения, и если бы он смог их разрешить, на этом и успокоился бы. Однак, блокировка доступа к материалам дел военной полиции стала для него неким катализатором. Сок Хва лёг на пол с полной путаницей в голове. Заснуть оказалось нелегко.

***

— Хён, магазин сегодня не работает.

Братишка вернулся с пустым контейнером из-под риса. Его рука, державшая контейнер, своим видом напоминала папоротник.

— Дождя не было и питьевой воды осталось совсем мало. Что нам делать, хён?

— И не говори. Ну и кто же столько пьёт? — Квак Сухван пристыдил братишку и протянул ему оставшуюся у него бутылку с водой.

На этот раз он пообещал, что будет пить понемногу, лишь увлажняя рот и выплёвывая обратно в бутылку.

— А где папа?

— Он в комнате. Можешь проверить.

— Не хочу. А мама?

— Мама вместе с ним.

— А-а... — вздохнув с сожалением, младший посмотрел на дорогу, которая была снаружи. 

[Сгори! В аду! Город Рейнбоу! Да наступит спасение! Верующие, в сторону зала Хвасон!]

Под машинами, стоящими внизу обветшалого жилого комплекса, виднелись красные буквы, выведенные кровью. Место, в котором они сейчас находились, не относилось к территориям Рейнбоу. Тем не менее здесь раз в четыре дня открывал свои двери магазин, и солдат набирали из добровольцев. Братья, жившие в соседнем доме, несколько месяцев тому назад тоже по своей воле ушли в армию, но до сих пор никаких новостей о них не было. Люди говорили, что они всё равно рано или поздно умерли бы. 

Родители Сухвана и его младшего брата являлись гражданами Рейнбоу, и в Зелёной зоне у них имелся дом, откуда они ездили в убежище на работу. Также, согласно правилам Рейнбоу, под предлогом заботы о гражданах, для рождения детей им требовалось официальное разрешение.  

Братья родились без какого-либо допуска на своё рождение, так что родители растили их в исключённой из Рейнбоу зоне. И несмотря на то, что они не находились под охраной Рейнбоу, хаос из-за вируса здесь не воцарился. У других проживающих тоже была своего рода боеспособность и имелись хоть неумелые, но всё же наёмники — обычные люди. Вот только если их силы становились выше определённой нормы, Рейнбоу ставил на них клеймо повстанцев.

Родители навещали сыновей раз в неделю, но в этот раз они не смогли вернуться обратно, поэтому у них не осталось выбора, кроме как изолироваться во внутренней комнате, ведь помимо прочего, их присутствие здесь нельзя было афишировать.

Квак Сухван открыл кухонный шкаф и проверил оставшиеся внутри консервы и лекарства.

— Я выйду ненадолго, а ты оставайся дома. Даже если постучится кто-то из соседей, не открывай. Понял?

— Почему? Куда ты снова уходишь? — младший хвостиком последовал за старшим.

Квак Сухван сунул из оставшихся таблеток одну в ладонь младшего брата:

—  Съешь её вместе с остатками консервированных сосисок. Только не забудь.

— Угу.

У его брата был синдром Вискотта-Олдрича.

Он всегда жил с симптомами аутоиммунного заболевания, и из-за нехватки тромбоцитов в случае повреждений остановить кровотечение было непросто. До настоящего времени он полагался на лекарства, укрепляющие клетки иммунной системы, но фармацевтические компании Рейнбоу объявили о том, что прекратят поставки подобных лекарств из-за их невысокой стоимости. 

Но всё же при наличии денег достать лекарство было не так уж и сложно. Родители Сухвана передали фармацевтической компании определённую сумму через брокера, после чего смогли тайно приобретать необходимый препарат. Именно так его младший брат мог оставаться в живых. 

Квак Сухвану было всего лишь четырнадцать лет; несмотря на скудное питание, в росте и развитии он опережал своих ровесников. Отсюда следовали ссоры с местными жителями, которые подозревали мальчика и обвиняли в том, что он тайно крадёт хорошую еду и втихомолку её ест. Впрочем, подозрения не были беспочвенны — он действительно в одиночку обворовывал магазины Красной зоны. 

Ему нравилась Красная зона, которой все так боялись. Особенно нравилось то, что в районах, цвет которых только сменился с зелёного на красный, было много съестного.

В тот день, к счастью, стояла полная луна. Квак Сухван спустился по лестнице к живущему на третьем этаже слепому на один глаз дядьке и постучал в дверь.

Хромоногий человек с одним глазом был известен тем, что связывал нуждающихся с брокерами из Рейнбоу. Родители сейчас ничем не могли помочь, так что у Сухвана не осталось другого выбора, кроме как самому добыть лекарство для младшего брата. Дверь со скрипом отворилась, и за ней показался одноглазый мужчина с грозным выражением лица. 

— Что надо?

— Дяденька, прежде отец говорил мне, что если он не сможет с вами связаться, то попросить у вас лекарство для младшего брата должен я. 

Одноглазый сильно нахмурился, но вместе с этим вспомнил, что действительно об этом слышал: если на протяжении какого-то времени супруги не смогут выйти с ним на связь, то вместо них лекарство придёт просить мальчишка.

— Что насчёт денег?

Квак Сухван достал валюту, используемую в Рейнбоу. Она делилась на семь категорий и цветов: самой дорогой денежной единицей среди них была зелёная. Мужчина приложил к уцелевшему глазу лупу, чтобы удостовериться в подлинности переданных ему купюр.

— Завтра, край – послезавтра. Принесу. Жди.

— Обязательно.

Одноглазый, проигнорировав слова Сухвана, резко захлопнул дверь.

— Ублюдок. Ничего из себя не представляет, зато выпендривается до усрачки.

Квак Сухван плюнул в закрывшуюся дверь. Затем он спустился на первый этаж и отыскал машину родителей. Водил он неумело, но всё равно уселся за руль. Включив радио и прослушав информацию о районе, Красной зоне, он тут же нажал на педаль газа. 

Сухвану были известны вещи, куда страшнее адамцев. Одной из таких вещей был голод. Конечно, могла произойти и неожиданная встреча с адамцем лицом к лицу, но это было редкостью. 

Не доезжая до пограничной линии Красной зоны, Квак Сухван припарковал машину и побежал по боковой дороге. К счастью, магазин был недалеко отсюда. Оглядывая окрестности, чтобы не напороться на адамца, он быстро добрался до цели. Судя по всему, в этом районе жили обеспеченные люди, так как большинство здешних товаров парень видел впервые, а некоторые к тому же были сравнительно свежими. Конечно, все продукты с небольшим сроком годности уже успели испортиться. 

Пластиковые пакеты могли шуршать, поэтому вместо них Сухван расстегнул рюкзак и положил внутрь консервы. Обработанные пищевые продукты в основном являлись долгосрочными консервами, практически не имевшими вкуса. От жадности Сухван набил рюкзак таким количеством еды, что молния отказывалась закрываться. 

Увидев питьевую воду с острова Чеджу, он взял одну из бутылок, открутил крышку и выпил её большими глотками. Он очень давно не пил свежую воду без примесей. 

И напоследок, завидев яйца, мальчик забрал всю подложку. 

Второй рюкзак он заполнил самым важным — бутилированной водой. Сейчас вес обоих рюкзаков вполне мог перевалить за тридцать килограмм, и для четырнадцатилетнего ребёнка такое должно быть не по силам, но Квак Сухван жалел только о том, что у него нет больше рук — такая тяжесть была для него пустяком. 

На другой стороне магазина стояла полка с лекарствами, но среди них не было ни одного, которое пригодилось бы его младшему брату. Он вновь огляделся по сторонам и побежал обратно к припаркованной машине. Теперь дорога была залита лунным светом, что было на руку. В сумках дребезжали, ударяясь друг о друга, консервы, и от этого душа мальчика уходила в пятки. Ему повезло — адамцы не появлялись. Он глубоко вздохнул и ускорил шаг в направлении авто. 

— Чёрт побери.

Он тихо выругался, как только показалась другая машина. Солдаты с поста охраны заметили его и сейчас светили фонариками в салон, собираясь устроить досмотр. Квак Сухвану ничего не оставалось, кроме как возвращаться своим ходом. На машине он добрался за полчаса, так что на обратную прогулку, совмещённую с бегом, уйдёт минимум полдня. 

У Квак Сухвана стоял перед глазами младший брат, которого он оставил одного, поэтому в итоге с ходьбы он перёшел на непрерывный бег. Он ощутил, будто рюкзаки стали немного тяжелее, но такая разница не повлияла на скорость его сердцебиения. Сухван с самого детства считал, что немного отличается от остальных людей. 

У него не откликались в душе слова «Тебе сложно, да?», а при вопросе «Тебе ведь тяжело?» он, напротив, ощущал только лёгкость. 

Мальчик взбежал на десятый этаж их дома и постучался в дверь квартиры.

Тук-тук-тук.

Утреннее солнце уже взошло, так что братишка не мог спать. Квак Сухван попробовал повернуть дверную ручку. Дверь была заперт, раздалось лишь лязганье. 

Тук-тук.

Он снова постучал в дверь. Сухван почувствовал, как что-то влажное медленно стекает по его спине, — в рюкзаке разбились яйца. 

«Чихван, хён вернулся», — он открыл было рот в попытке это произнести, но голоса было не слышно.

Сжав кулак, он снова собрался постучать в дверь. 

Тук-тук... Тук-тук-тук.

— !..

Спавший Квак Сухван распахнул глаза. 

Продолжение следует…

*MERS (Middle East respiratory syndrome) — воспалительное заболевание органов дыхания, в 2012 году получившее официальное название «коронавирус ближневосточного респираторного синдрома».

*Руки словно папоротник (고사리같은 손) — корейское выражение, означающее ручки ребёнка. Побег такого папоротника напоминает сжатую ручку малыша. 

*Синдром Вискотта-Олдрича — наследственное иммунодефицитное заболевание, для классической формы которого характерен комплекс нарушений, в который входят повышенная кровоточивость в связи со снижением числа тромбоцитов, рецидивирующие бактериальные, вирусные и грибковые инфекции, а также кожная экзема и злокачественные опухоли.