Онлайн чтение книги Хаски и его Учитель Белый Кот The Husky And His White Cat Shizun
Глава 7 - Этот ученик любит вонтоны

Палящее солнце пекло вовсю.

Веранда пика Жизни и Смерти простиралась на многие мили.

Будучи восходящей звездой среди бессмертных культиваторов, она сильно отличался от других известных кланов бессмертного мира.

Взять хотя бы самую процветающую секту Руфэн из Линьи. Главный зал секты назывался "Залом шести добродетелей", в котором учеников призывали быть "мудрыми, верными, святыми, праведными, доброжелательными и преданными" в соответствии с шестью добродетелями.

 Место, где живут ученики, называется "Ворота шести поведений", которые предупреждают учеников практиковать "сыновнюю почтительность, дружбу, гармонию, брак, ответственность и сострадание".  Место, где проходили занятия, называлось "Платформа шести искусств", что означало, что ученики должны владеть шестью навыками "ритуала, музыки, стрельбы из лука, верховой езды, каллиграфии и математики".

В общем, его элегантность была бесконечной.

С другой стороны, Пик Жизни и Смерти происходил из бедной среды. Его названия было трудно объяснить. "Зал Дань Синь" и "Платформа праведности и зла" были вполне подходящими. Возможно, это было потому, что отец и дядя Мо Рана не были учеными и не могли придумать более подходящих названий. Через некоторое время названия стали становиться все более бессмысленными, называя вещи "Сюэ Я" - звучными именами налево и направо.

Поэтому на пике Жизни и Смерти появилось множество плагиатов названий из подземного мира. Например, комната, где ученики практиковали самоанализ, называлась Залом Ян Луо.

Нефритовый мост, соединяющий зону отдыха и зону обучения, назывался мостом Най Хэ. Столовая называлась залом Мэн По, поле боевых искусств - Горой кинжалов и Морем пламени. Запретная зона в задней части горы называлась Комнатой Призраков, и так далее.

Все это было не так уж плохо, но были и другие места, которые назывались просто "Это гора", "Это вода", "Это яма", а также знаменитые скалы "Ахххх" и "Ваххххх".

Не обошлось и без общежитий старейшин, у каждого из которых было свое прозвище.

Чу Вань Нин, естественно, не был исключением. Он любил покой и не хотел жить рядом с другими. Его резиденция была построена на южной вершине пика Жизни и Смерти, и спрятана в море бамбука. Перед главным залом находился бассейн, который казался красным от лепестков лотоса, заслонявших солнечный свет. Из-за изобилия духовной силы в бассейне круглый год цвели цветы лотоса, похожие на красные облака.

Ученики тайно называли это прекрасное место - Ад Красного Лотоса.

Когда Мо Ран подумал об этом, он не смог сдержать смех.

Чу Вань Нин каждый день ходил с ужасающим выражением лица, и ученики, видевшие его, считали его самим дьяволом. Разве место, где пребывает дьявол, не должно называться адом?

Сюэ Мэн оборвал его мечты: "Ты смеешься, несмотря на то, что тебя отругали! Поторопись и позавтракай. После еды следуй за мной на Платформу Праведности и Зла. Сегодня Шисюн* прилюдно накажет тебя!"

П\п: Напоминаю, старший по старшенству.

Мо Ран вздохнул и потрогал след от кнута на своем лице: "Хсс... ой".

"Ты заслужил это!"
"Хах, интересно, восстановился ли Тянь Вэнь. Надеюсь, он не станет испытывать его на мне снова, пока его не починили. Кто знает, какую чушь я могу наговорить".

Пред лицом искренних опасений Мо Рана, Сюэ Мэн покраснел и сердито сказал: "Если ты посмеешь непристойно высказаться прилюдно против Шисюна, я вырву тебе язык!"

Мо Ран прикрыл лицо и слабо махнул рукой: "Не нужно, не нужно, если Шисюн снова свяжет меня ивовой лозой, я покончу с собой на месте, чтобы доказать свою невиновность".

Когда настал час, Мо Рана, согласно обычаю, привели на Платформу Праведности и Зла. Он огляделся, внизу было глубокое синее море людей. Все ученики Пика Жизни-Смерти были одеты в униформу секты: синие, такие темные, почти черные доспехи, пояс с львиной головой, наручи* и серебряные нити, поблескивающие на подолах одеяний.

П/р. Наручи - часть доспехов, защищающая руки от кисти до локтя.

В лучах восходящего солнца под Платформой Праведности и Зла сияло море доспехов.

Мо Ран стоял на коленях на возвышении, слушая, как главный старейшина перечисляет длинный список совершенных им преступлений.

"Мо Вэй Юй, ученик старейшины Юэна, высокомерно пренебрегал учениями, не подчинялся правилам секты и отказался от морали. Ты нарушил четвертый, девятый и пятнадцатый мандаты* этой секты. В качестве наказания ты получишь восемьдесят ударов, сто раз перепишешь правила секты и целый месяц будешь размышлять в уединении. Мо Вэйюй, есть ли у тебя что сказать в свою защиту?"

П\п: Мандаты- законы или ограничения.

Мо Ран посмотрел на белую фигуру вдалеке.

Этот старец был единственным членом Пика Жизни, от которого не требовалось носить стандартную сине-серебряную мантию.

Одежда Чу Вань Нина была сшита из белоснежного атласа, а внешний халат - из серебристого шелка с узором из облаков, словно он был одет в небесный иней, но человек в нем казался куда более холодным, чем сам снег. Он сидел тихо, достаточно далеко, чтобы Мо Ран не мог видеть его лица, но он знал, что этот человек, вероятно, совершенно не волнуется.

Мо Ран глубоко вздохнул: "Мне нечего возразить".

Согласно обычаю, главный старейшина обратился к ученикам ниже: "Если кто-то недоволен приговором или хочет сказать что-то еще, сейчас самое время сделать заявление".

Все ученики начали колебаться и отводить глаза.

Никто из них не ожидал, что старейшина Юхэн, Чу Вань Нин, действительно отправит своего ученика на публичное наказание на Платформе Праведности и Зла.

Говоря по-хорошему, этот человек был беспристрастным, но, если смотреть иначе, его также называли хладнокровным демоном.

Хладнокровный демон Чу Вань Нин подпер подбородок и сел в позу. Кто-то вдруг крикнул с усиливающей техникой: "Старейшина Юхэн, этот ученик готов просить о снисхождении от имени молодого мастера Мо".

"... Просить?"

Этот ученик очевидно считал, что поскольку Мо Ран был племянником владыки Пика Жизни и Смерти, то даже если он и облажался, его будущие перспективы все равно будут блестящими, поэтому решил воспользоваться возможностью и завоевать расположение Мо Рана. Он начал нести чепуху: "Хотя младший брат Мо виноват, он любит своих товарищей и помогает слабым. Пожалуйста, будьте снисходительны к нему ради его доброты!"

Очевидно, он был не единственным, кто надеялся угодить младшему брату Мо.

Постепенно все больше и больше людей выступали в защиту Мо Рана. Они приводили всевозможные аргументы, от которых Мо Ран даже смутился: когда это у него было "невинное сердце, чистое и открытое"? Это было дисциплинарное собрание, а не собрание похвал, верно?

"Старейшина Юхэн, младший брат Мо однажды помог мне истребить демонов и убить смертоносных зверей. Я хотел бы попросить от имени младшего брата Мо. Его заслуги компенсируют его недостатки, и я надеюсь, что старейшина смягчит его наказание!"
"Старейшина Юхэн, младший брат Мо однажды помог мне развеять моих демонов, когда я испытал отклонение ци. Я считаю, что в этот раз младший брат Мо совершил ошибку и лишь на мгновение замешкался. Я также прошу старейшину быть снисходительным к младшему брату!"
"Старейшина Юхэн, младший брат Мо однажды дал мне эликсир, чтобы спасти мою мать. Он доброжелательный человек. Пожалуйста, накажите его помягче!"

Последнее замечание было основано на замечаниях предыдущих учеников, и он растерялся. Увидев застывшие глаза Чу Вань Нина, встревоженный ученик без колебаний произнес: "Старейшина Юйхэн, младший брат Мо однажды помог мне в двойной культивации..."

"Пфф." Кто-то не смог удержаться от смеха.

Ученик тут же покраснел и отступил назад.

"Юхэн, успокой свой гнев, успокой свой гнев..." Видя, что главный старейшина недоволен, он подошел к нему и поспешно стал уговаривать его.

Чу Ваньнин холодно сказал: "Я никогда не видел такого бесстыдного человека. Как его зовут? Чей ученик?"

Главный старейшина немного колебался, затем потупился и тихо сказал: "Мой ученик, Яо Лянь."

Чу Ваньнин поднял брови: "Твой ученик? Яо Лянь?"

Главный старейшина не мог не чувствовать себя неловко и попытался сменить тему с покрасневшим лицом: "Он талантлив в пении, и он может быть полезен, когда получает подношения".

Чу Вань Нин усмехнулся и отвернулся, не желая тратить время на бессмысленные разговоры с этим бесстыжим старейшиной.

На Пике Жизни Смерти были тысячи людей. В паре льстецов не было ничего удивительного.

Видя убежденность на лицах братьев по секте, Мо Ран почти поверил их словам. Действительно, очень впечатляюще. Оказывается, он был не единственным человеком в этой секте, который умел придумывать дикие истории средь бела дня. Здесь было много талантливых людей.

Чу Вань Нин, который бесчисленное количество раз слышал "Старейшина Юйхэн, будьте милосердны", наконец обратился к ученикам.

"Просите за Мо Вэйюя?"- он сделал паузу и сказал: "Да, вы все можете подойти".

Люди не знали, что произойдет, и с трепетом поднялись.

В ладони, Чу Вань Нина вспыхнул золотой свет. Тянь Вэнь появился, как по команде, и со свистом обхватил десятки людей и крепко привязал их к месту.

Только не это!!!

Мо Ран начал отчаиваться. От одного вида Тянь Вэня у него подкосились ноги. Он не знал, откуда у Чу Вань Нина такое извращенное оружие. Хорошо, что у него не было жены в предыдущей жизни. Бедную девушку, которая вышла бы за него замуж, если бы не забили до смерти плетьми, то пытали бы до самого конца.

Глаза Чу Вань Нина были насмешливыми. Он спросил одного из них: "Мо Ран помог тебе отогнать злых духов?"

Как мог ученик сопротивляться пыткам Тянь Вэнь? Он тут же завыл: "Нет! Нет!"

Он спросил другого: "Мо Ран помог тебе преодолеть отклонение Ци?"

"Ах! Никогда! Никогда!"
"Мо Ран дал тебе эликсир?"
"А-а! Помогите! Нет, нет! Я придумал это! Я все придумал!"

Чу Вань Нин ослабил захват, но затем поднял руку и яростно взмахнул оружием, оно потрескивало и пылало, Тянь Вэнь внезапно ударил плетью по спинам лежащих учеников.

Раздались крики, брызнула кровь.

Брови Чу Вань Нина нахмурились, и он выругался: "Что ты зеваешь? На колени! Ученик!"

"Сюда."
"Понеси наказание!"
"Понял!"

В результате, вместо того, чтобы воспользоваться преимуществами защиты Мо Рана, каждый из них получил по десять ударов за нарушение мандата обмана, а также по плети ивовой лозы, подаренной старейшиной Юэном.

После наступления ночи Мо Ран лег на свою кровать. Несмотря на то, что ему дали лекарство, его спина была покрыта шрамами. Он не мог даже перевернуться, чуть не плача от боли. Он сопел.

Хныча так, он был похож на пушистого брошенного котенка. Жаль только, что его мысли не соответствовали этому образу.

Он ухватился за постельное белье и вгрызся в простыни, представляя, что это и есть тот ублюдок Чу Вань Нин. Он кусал! Пинал! Топтал! Рвал!

Единственным утешением было то, что Ши Мэй пришел навестить его с миской вонтонов*. Он смотрел на него такими нежными и жалостливыми глазами, что слезы Мо Рана покатились еще сильнее.

П\п: Вонтоны (вон тон) — один из самых популярных в Китае типов пельменей и точно самая популярная разновидность китайских пельменей за пределами страны.

Ему было все равно, должны ли мужчины сдерживать слезы или нет, ему нравилось вести себя испорченно перед тем, кто ему нравился.

"Все еще очень больно? Можешь сесть?"- Ши Мэй сел на край его кровати и вздохнул.
"Шисюн, он... Он был слишком жесток. Посмотри на свою спину... Там столько ран. Некоторые еще кровоточат".

Сердце Мо Рана смягчилось, в груди постепенно поднималось тепло. Его заплаканные глаза поднялись от подстилки, и он моргнул.

"Раз Ши Мэй так заботится обо мне, я, я больше не испытываю сильной боли".
"О, как это может не болеть, если ты так выглядишь? Ты знаешь, какой у Шисюна характер, осмелишься ли сделать что-то подобное в будущем?"

При свете свечи Ши Мэй смотрел на него немного беспомощно и немного страдальчески. Любовные глаза блестели, как теплая весенняя вода.

Сердце Мо Рана слегка дрогнуло, и он хитро сказал: "Никогда больше. Я клянусь.

"Неужели кто-то уже верит твоим обещаниям?" Несмотря на это, Ши Мэй улыбнулся: "Вонтоны остывают, ты можешь сесть? Если не можешь встать, просто ляг на живот, и я тебя покормлю".

Мо Ран уже наполовину поднялся, но тут же рухнул обратно, услышав свое имя.

Ши Мэй: "..."

Будь то эта жизнь или предыдущая, любимой едой Мо Рана были сделанные вручную Ши Мэй вонтоны. Тесто было тонким, как облако дыма, а начинка нежной и влажной, таяла во рту после каждого укуса.

Особенно суп, молочной консистенции, посыпанный зеленым луком, нежными желтыми яичными белками и увенчанный ложкой острого перца чили, обжаренного с чесноком. Кто бы ни ел это блюдо, он чувствовал такое тепло, что больше никогда не остывал.

Ши Мэй осторожно поднес ему ложку. Покормив его, он сказал: "Я сегодня не положил масло чили. Ты сильно ранен. Специи не способствуют выздоровлению. Просто пей бульон".

Мо Ран уставился на него и не мог отвести взгляд. Он улыбнулся: "Пряный он или нет, раз ты его приготовил, значит, он вкусный".

"Неплохой собеседник". Ши Мэй тоже улыбнулась и взяла яйцо-пашот, лежащее в супе: "Вот твоя награда, я знаю, что ты их любишь".

Мо Ран рассмеялся, небольшой пучок волос закрутился на его лбу, как распустившийся цветок:

"Ши Мэй".
"Что случилось?"
"Ничего, мне просто захотелось произнести твое имя".
"..."

Пучок волос колыхался взад-вперед.

"Ши Мэй".

Ши Мэй сдержал улыбку: "Опять захотелось?"

"Хм, одно только произнесение твоего имени делает меня счастливым".

Ши Мэй некоторое время сидел молча, затем осторожно коснулся его лба: "Глупый мальчик, у тебя жар?"

Мо Ран рассмеялся. Он перевернулся на бок и посмотрел на него, его глаза светились, словно были полны мелких звезд.

"Это была бы мечта, если бы я мог есть вонтоны Ши Мэй каждый день".

Он действительно говорил серьезно.

После смерти Ши Мэй, Мо Ран всегда хотел попробовать вонтоны, которые он приготовил, но это было то, что есть, и он не собирался возвращаться.

В то время, Чу Вань Нин еще не полностью порвал с ним отношения. То ли из-за чувства вины, то ли из-за чего-то другого, он не знал, но когда увидел, что Мо Ран в оцепенении стоит на коленях перед гробом Ши Мэй, Чу Вань Нин тихо пошел на кухню, замесил тесто и покрошил начинку, аккуратно сложив пару вонтонов. Но Мо Ран увидел, что он делает, еще не закончив. Потеряв любовь всей своей жизни, Мо Ран просто не мог этого вынести. Ему казалось, что Чу Вань Нин делает это, чтобы поиздеваться над ним, что это неудачная попытка подражать ему, что это намеренное оскорбление.

Ши Мэй был мертв. Чу Вань Нин мог бы спасти его, но он отказался помочь. После этого он захотел заменить Ши Мэй и сделать вонтоны для Мо Рана? Неужели он думал, что это сделает его счастливым?

Он бросился на кухню и опрокинул всю посуду. Круглые вонтоны выпали из его рук и рассыпались по полу.

Он закричал на Чу Вань Нина: "Кем ты себя возомнил?! Думаешь, ты достоин, заменить его? Готовить ту еду, которую готовил он? Ши Мэй мертв, ты доволен?! Или ты должен мучить своих учеников, пока они не сойдут с ума или не умрут, прежде чем ты будешь доволен? Чу Вань Нин! Никто в этом мире больше не может сделать эти вонтоны. Ты можешь попытаться, но тебе никогда не стать им!"

Теперь он ел эту чашу с таким глубоким удовольствием. Он медленно ел их, смакуя. Хотя он все еще улыбался, его глаза были немного влажными. К счастью, свет свечи был тусклым, и Ши Мэй не мог разглядеть его выражение.

Мо Ран сказал: "Ши Мэй".

"Да?"
"Спасибо."

Ши Мэй замер на мгновение, а затем мягко улыбнулся: "Разве это не просто миска вонтонов? Не нужно быть таким формальным. Если они тебе понравятся, я всегда буду готовить их для тебя."

Мо Ран хотел сказать, что благодарность была не только за вонтоны.

Спасибо и тебе, в прошлой жизни или в этой, за то, что ты был единственным, кто заботился обо мне, не заботился о моем происхождении, не беспокоился о четырнадцати годах, которые я провел, скитаясь по округе.

Спасибо, потому что если бы не внезапная мысль о тебе, после перерождения, боюсь, я не смог бы удержаться от убийства Ронг Цзю. Я бы совершил большую ошибку и пошел по тому же пути, что и раньше.

К счастью, в этой жизни я переродился до твоей смерти. Я обязательно позабочусь о тебе. Если ты заболеешь, а этот хладнокровный демон Чу Вань Нин не захочет тебя спасать, то это сделаю я.

Но как он мог произнести эти слова вслух?

В итоге Мо Ран просто выпил суп, не оставив даже зеленого лука. Он облизнул губы, его ямочки стали заметны, и он был милым, как маленький пушистый котенок.

"А завтра будет еще?"

Ши Мэй не мог не покачать головой: "Ты не хочешь чего-нибудь еще? Они тебе не надоедят?"

"Мне никогда не надоедят твои вонтоны, если только ты не устанешь их делать".

Ши Мэй покачал головой и улыбнулся: "Не знаю, осталось ли достаточно муки. Если не хватит, боюсь, я не смогу их сделать. Если не получится, как ты думаешь, яйца в сладком супе подойдут? Они также являются одним из твоих любимых блюд".

"Хорошо, хорошо. Если ты приготовишь, то все будет хорошо".

Сердце Мо Рана забилось. Он был так счастлив, что может поваляться в одеялах.

Посмотри, какой Ши Мэй заботливый, Чу Вань Нин, иди в жопу! Я буду лежать в постели с красавицей, заботящейся обо мне, хе-хе!

При мысли о Шисюне к его нежности примешался прилив гнева.

Мо Ран с негодованием снова принялся копать нижнюю часть изголовья. Он ругался: что Юйхэн Ночного Неба, что Бэйдоу Бессмертный, все это полная чушь!

Чу Вань Нин, просто подожди и увидишь!!!