Онлайн чтение книги И даже на пороге смерти подонок думал, что я Белый Лотос Even Until Death, the Scum Gong Thought I Was a White Lotus
И даже на пороге смерти подонок думал, что я Белый Лотос Глава 42

Глава 42: Гляди, это шпион

Заметив, что человек в инвалидном кресле не наблюдает ничего странного и ведет себя, как обычно, Чен Чжуань невольно сжал кулаки.

«Сэр». Мужчина спросил его: «Кто Вас заботился все эти дни?».

Но Сё Му только улыбнулся ему: «Я почти здоров».

Вслед за этими словами, больной поднял голову и посмотрел на Се Ши, стоявшего позади, так нежно и тепло, что чуткая душа Чен Чжуаня будто оказалась уязвлена острыми иглами.

«Се Ши нанял для меня доктора Джозели. И уже скоро я поправлюсь окончательно», - все с той же улыбкой продолжал его господин.

За все пять лет, что Чен Чжуань служил Сё Му, он видел такую улыбку на лице мужчину лишь несколько раз. И все их можно пересчитать по пальцам одной руки. А сейчас лицо прекрасного молодого человека сверкало улыбкой, такой красивой и обаятельной, что даже обидно, что все это предназначалось лишь для Се Ши.

Помощник понимал, что не должен ревновать. Ведь никто лучше Чжуаня не знал, каков его господин на самом деле. И с другой стороны, кто бы сейчас не встал рядом с Сё Му, даже если в них окажется больше кровного родства, чем с Се Ши, никого ближе племянника у мужчины уже не будет.

Вот, что вызывало в Чен Чжуане сильную ревность. Сердце мужчины изнывало от этого чувства. Ревность мешала ему мыслить здраво.

Но тут рядом с его ухом раздался радостный, с ноткой нежности голос, заставивший помощника отпустить все заботы: «Твой ребенок, ты привез его сюда?».

Насупив брови, Чен Чжуань постарался скрыть ревность во взгляде и, как обычно, вежливо ответил:

«Да, со мной. Он болен, поэтому пришлось взять его».

«Болен?», - теперь уже Сё Му нахмурил лицо. Во взгляде господина читалось беспокойство: «Почему ты до сих пор его не вылечил?».

«Не беспокойтесь, господин. Это всего лишь простуда». Чен Чжуань не особо переживал о ребенке, даже если тот и являлся его кровным наследником. Если бы не махинации той девушки, возможно, он бы никогда и не стал заводить семью с кем-либо.

Если бы не послание господина, его помощник давно бы избавился и от девушки, и от ее мелкого ублюдка, выбросив тех в море.

«Ребенку простудиться – обычное дело, особенно в дороге. Я же прав?».

«Да. – но беспокойство во взгляде Сё Му лишь росло, - оставь ребенка со мной, а сам вызови врача. А лучше – отправляйся за ним и привези сюда, чтобы малыша осмотрели как следует. Ты же его отец, нельзя быть настолько беспечным».

Из-за критики в своей адрес, Чен Чжуань только глубже опустил голову, не проронив ни слова. Вся его нежность и терпение давным-давно отданы другому, к чему все эти заботы.

Се Ши, который спокойно наблюдал за ними, внезапно проговорил с улыбкой:

«Дядя, - и тут же тепло продолжил, - давай разместим ребенка в твоей спальне, там теплее всего».

Помощник Се Му не имел и малейшего понятия до этого, где расположить ребенка. Но когда Се Ши озвучил свое предложение, мужчина подсознательно насторожился.

«А ты можешь спать в моей комнате, рядом со мной…».

Се Му знал, что не должен вставать между отцом и сыном, но он точно также хотел побыть рядом с послушным и мягким младенцем. И предложение Се Ши буквально заставило мужчину почувствовать себя окрыленным. Еще одна приятная новость после обсуждения, что вот-вот ноги Сё Му будут полностью восстановлены.

И все же он немного замешкался: «Но как же Чен Чжуань...».

И направился взгляд, полный ожидания, на своего помощника. А ведь господин ни разу в жизни не видел этого маленького ублюдка, но уже проникся к нему такой симпатией, что Чен Чжуань невольно стал завидовать ребенку. Никогда прежде мужчине не доводилось наблюдать подобное выражение на лице Сё Му.

Но сколько бы Чжуань не ревновал, пришлось смиренно склонить голову: «Я не возражаю, мой господин».

Таким образом, ребенок Чен Чжуаня оказался в семье Се.

Имя ему дала биологическая мать, назвала Ань-Анем, а полное имя – Чен Ань. Отцу мальчика это имя не пришлось по душе, но когда он заметил, как господин с первого же момента, только взглянув на улыбающегося младенца, лежавшего в коляске, поднял того на руки и с радостью принялся качать, повторяя “Ань-Ань”, Чен Чжуань проглотил все горькие чувства, которые только испытывал от всего происходящего.

Даже если бы он высказал свои соображения, что это изменило бы? Для него... да, он бы смог сделать так, чтобы господин держался подальше от маленького бастарда, но тогда бы и самому Чен Чжуаню пришлось бы исчезнуть из поля зрения своего хозяина.

Он подавлял в себе все отрицательные чувства, тогда как племянник Се Му не ревновал ни капли. Парень осознавал, что только человек с таким же семейным статусом или со столь же красивым лицом, как у него, мог вызвать беспокойство у юного главы клана, став для се Ши угрозой. А что мог сделать ребенок, что едва ли научился произносить буквы?

Но обе они молча наблюдали за тем, как Сё Му осыпает Чен Аня с ног до головы заботой.

И вот, что поразительно!

Для Сё Му появление Чен Аня было равносильно тому, как если бы мужчина нашел новый смысл жизни. Время, которое он тратил на книги и рисунки теперь значительно сократилось, а большая его часть уходила на то, чтобы нянчиться с маленьким ребенком, улюлюкать и учить того говорить.

Все заботы будто ушли на второй план, а в приоритете остался только нежный малыш.

Когда Се Ши переносил коробки с вещами, то, оказавшись в коридоре, он услышал мужской голос, уговаривавший кого-то:

«Ну-ка, Ань-Ань, иди к дяде. Не спеши. Не спеши, иди медленно, вот так…».

Теплый, лёгкий и немного заигрывающий голос звучал вполсилы, чтобы не напугать громким звуком ребенка, что только пытался держаться на ногах.

Дернув уголком губ, Се Ши расправил плечи и толкнул дверь, заходя внутрь.

«Дядя, Ань-Ань уже научился так долго держаться на ногах?».

Юноша засиял своей улыбкой, словно солнце и попытался подгадать момент, чтобы взять ребенка и немного с ним поиграть. Но стоило Се Ши схватить малыша на руки, как прежде улыбавшийся Ань, вдруг громко заплакал. Своими пухлыми руками мальчик попытался оттолкнуть незнакомца, отклоняя от него голову.

«Что случилось? Что такое?», - услышав крик нежного ребенка, сидевший в инвалидном кресле мужчина начал паниковать, так как не мог подойти и разобраться в причинах скандала. Тогда он окликнул племянника: «давай его скорее сюда, я разберусь».

Се Ши, все это время стоявший спиной к дяде, не слышал его слов, оглушенный визгом младенца. С мрачным выражением лица юноша рассматривал ребенка, которого все еще держал на руках, а затем повернулся и с мягкой улыбкой подошел к Сё Му, с невинным видом спросив: «Может, он голоден?».

«Ань-Ань смышленый малый, даже если он голоден, он не станет поднимать такой крик», - моментально ответил мужчина, взгляд которого оказался прикован к ребенку. И как только малыш оказался на руках Сё Му, тот принял уговаривать мальчика:

«Тише, Ань-Ань, не плачь. Хороший мальчик. Давай дядя подержит тебя на руках…».

Плач прекратился ровно в тот же момент, как мужчина в кресле заключил ребенка в своих объятия. Маленькая ручка сжала плечо Се Му, ребенок вновь залепетал, издавая никому не понятные, бессвязные звуки.

Се Ши наблюдал, как все слезы с маленького личика падали на плечо его дяди. От раздражения вены на висках у парня вздулись:

«Дядя, почему Чен Чжуань не близок с Ань Анем?».

Сё Му держал ребенка на руках, продолжая уговаривать, но отвлекся со вздохом на слова племянника: «Просто Чен Чжуань не очень любит детей».

Услышав ответ, Се Ши ему только обрадовался. Зная характер своего дяди, человек, не способный и не желающий сблизиться с собственным ребенком, потеряет расположение Се Му.

Когда Ань-Ань успокоился, его внимание моментально переключилось на окружающие предметы. Взгляд ребенка быстро бродил по пространству, пока он не заметил молитвенные четки Сё Му, свисавшие с запястье мужчины. Мальчик протянулся к ним рукой, желая изучить эту связку бусин.

Тогда взгляд, прежде наполненный умилением, быстро переменился. Сё Му моментально опустил малыша на пол, снял четки и положил их на стол:

«Ань-Ань, будь умницей, четки трогать нельзя».

Запрета ребенок не понял, подошел к столу и несколько раз попытался дотянуться до верха, чтобы взять бусы:

«Ыых…», - но потерпев неудачу, сдался.

Се Ши не сводил взгляда с четок. Вопреки тому, что эта вещь была подарена им, какая-то смутная мысль мелькнула в его голове, отчего ему сделалось неприятно на душе.

Ночью он снова направился в спальню дяди с лекарством. Но даже в кромешной темноте он увидел, что рядом с мужчиной в кровати лежит ребенок.

«Ань-Ань все время плакал. Ему нужен кто-то рядом. И если Чен Чжуань не готов быть рядом с ребенком, я решил взять его к себе», - шепотом объяснял Сё Му, боясь разбудить малыша. Однако все эти оправдания лишь подливали масла в огонь.

Се Ши пришел сюда, чтобы провести с дядей ночь.

То, что случилось с этим маленьким ублюдком не должно было ему помешать.

То, что случилось, привело бы Чен Чжуаня в бешенство, но не молодого главу клана. Он должен оставаться спокоен.

Отбросив все посторонние мысли на задворки сознания, юноша изобразил улыбку на красивом лице, присел на край кровати и передал Се Му лекарство.

Наблюдая за тем, как дядя опустил голову, чтобы сделать глоток, Се Ши жалобно протянул:

«Отец оставил Чен Чжуаня рядом с тобой,... потому что не доверял тебе?».

Мужчина слегка подул на чашу с лекарством и замер. Затем обернулся:

«Что…ты сказал?».