Онлайн чтение книги И даже на пороге смерти подонок думал, что я Белый Лотос Even Until Death, the Scum Gong Thought I Was a White Lotus
И даже на пороге смерти подонок думал, что я Белый Лотос Глава 56

Глава 56.

Чэн Чжуань замер, когда его повалили на пол и заставили встать на пол на колени, заломив ему руки. Он едва поднял голову, красные глаза уставились прямо на человека, произвольно полулежавшего произвольно на диване.

«Госп……».

Се Му выронил шприц с иглой из руки. В его глаза не осталось ничего, ни отвращения, ни обиды; они с некоторым облегчением смотрели на Чэн Чжуаня пустым взглядом. И мужчине сделалось невыносимо от этого жест. Он бы предпочел, чтобы его ненавидели, обвиняли во всех смертных грехах, но не смотрели так, как сейчас.

Се ШЩи бросился к диване. Дрожащими руками он попытался поднять своего родственника:

«Дядя, ты в порядке?..».

Молодой человек сгреб Се Му в свои объятия и приподнял. Бисеринки пота скатывались по его лбу, очерчивая контуры лица. Парень повторял:

«Все будет хорошо, я отправлю тебя в больницу, и скоро все будет хорошо, дядя», - не зная, утешает он себя или кого-то другого.

Чэн Чжуань, прижатый к ледяному полу лицом, вынужденно смотрел на спину другого человека парой налитой кровью глаз откуда-то исподлобья. Всем своим видом он выражал уже не безумие, а некоторую долю самоуничижение.

Пять лет изо всех сил стараться и работать ради этого человека, и все в пустую.

Ради чего все это?

Семья Се сменила за короткое время трех господ. Отец, его сын и дядя. И каждому из них Чэн Чжуань служил преданно, как пес. Так на каком основании они получают все, а он – ничего?

Горькая улыбка сменилась глухим смехом, который с каждым мгновением становился все громче и громче. В конце концов, он зазвенел, как сталь.

“Господин. Даже сейчас, не желая мириться с грехом Се Нань Эня, бежавшего от семьи, Вы предпочли себя выставить дураком. И, после всех страданий, получили вот это…”.

Се Ши стремглав спустился вниз, удерживая Се Му на руках, и, прижимая мужчину ближе к себе, сел с тем в машину. На удивленные взгляды подчиненных парень рыкнул:

«Поехали! В первую же больницу!».

«Господин...». Кто-то из его подчиненных хотел задать пару вопросом, но в ответ получил свирепый оклик:

«Ты слышал, что я тебе сказал?!», - и яростный взгляд.

«Да-да!».

Машина тронулась с места. Се Ши продолжал удерживать мужчину в крепких руках, дрожащим голосом повторяя:

«Дядя, все хорошо, все будет хорошо. Я найду врача, тебя вылечат, и скоро все будет хорошо...».

Но человек в его объятиях продолжал молчать.

Ослабленное потрясениями тело Се Му быстро поддалось влиянию большой дозы опасного препарата. Счет шел на минуты, так как реакция проходила стремительно, разрушая весь механизм функционирования человека. Каждый вдох, казалось, мог стать последним после этой инъекции. В полном бреду мужчина молчал, даже не подозревая, что его племянник, крепко сжимая в руках чужое тело, с красными от слез глазами в панике смотрел перед собой.

Еще никогда в жизни Се Ши не был так напуган. Он думал, что способен скрыть любые эмоции от этого мира. Даже если умирал кто-то близкий, ни слезинки с его лица не скатилось. И в такие моменты парень стоял посреди громадного зала и думал, сколько плачущих вокруг него людей искренни, а кто – просто играют.

Перед девушкой он без труда разыграет страстного любовника, и когда она поверит, то позволит ей самостоятельно упасть в его сети.

В общем, чтобы вокруг не происходило, Се Ши думал, что сможет притвориться любым, сохраняя при этом непринужденный вид и безукоризненную реакцию.

Но все это оказалось невозможным перед лицом будущей гибели дяди.

Впервые парень почувствовал, что такое раскаяние. Когда-то Се Ши казалось, что он играет с Се Му в кошки-мышки и, постоянно загоняя мужчину в угол, все держит под контролем. Но правда куда суровее: парень сам угодил в собственную ловушку.

И если прежде Се Ши не испытывал сильного страха, сейчас он разрывал ему грудь изнутри. Разжав пальцы, юноша неуверенно коснулся холодного лица своего спутника:

«Дядя, ты замерз? Я помогу согреть тебя…».

Водитель вел машину и изредка косился на зеркало заднего вида, чтобы понаблюдать, как молодой человек, не поднимая голову, целует мужчину в своих объятиях и что-то трепетно ему шепчет. Вид главы клана говорил о его явном беспокойстве. И хотя явных признаков помешательства водитель не наблюдал, нутром он чувствовал: хозяин сошел с ума.

Но, может, оно даже и к лучшему.

По прибытии в больницу, Се Му сразу же направили в реанимацию.

Всю ночь над больным крутились врачи, и всю ночь племянник караулил палату, не смыкая глаз. Окна в коридоре никто не закрыл. Холодный, сырой ветер дул в лицо парня, пронизывая до дрожи, словно сквозняк с ледяном подземелье.

В конце концов Се Му удалось спасти.

Врачи, принимавшие участие в спасении мужчины, сообщили, что пациент выжил чудом. На самом деле, болезнь разрушала его организм еще задолго до того, как Се Му пострадал от первого покушения, и до того, как племянник во второй раз лишил его возможности ходить. С виду болезнь не проявлялся себя никак. Проводивший большую часть своего времени сидя или лежа, человек выглядел вполне нормально, но на самом деле его съедала ужасная боль.

Самое главное, нынешний препарат стал последней каплей для организма. После пережитого стресса, пусть даже и выжив, этот человек полностью бесполезен.

Оцепеневший Се Ши следовал за доктором в отделение интенсивной терапии, заглядывая в каждую палату через огромные окна в поисках того самого.

Медики сказали, что дядя может уже никогда не очнуться? А если и проснется, то лишь на короткий миг? Как такое возможно? Разве он не всесилен? Разве он не является тем человеком, что способен найти выход из любой ситуации и даже сбежать на больных ногах, как только враг ослабит бдительность?

А, может, это и есть коварный план дяди? Может, он хочет обмануть Се Ши, как некогда это сделал Се Нань Энь?

Когда они вошли в палату, Се Ши посмотрел на мужчину в больничной койке. Тот едва мог дышать, погруженный в глубокий сон. Истощенный и слабый, он внушал впечатление человека, постоянно испытывающего боль.

“Я жалею об этом”, - подумал парень, когда еще раз припомнил слова доктора, что именно повторная травма ног нанесла невероятный ущерб организму больного спровоцированным стрессом.

Окутанный ненавистью, в том числе и к самому себе, юноша отправился домой, а затем – на поиски доктора Джозели. Тот еще пребывал в доме Се.

Бледный от испуга медик, под дулом пистолета, приставленным к его голове, спросил:

«Пожалуйста! Я же ясно дам Вам понять тогда, что нельзя тянуть время, что он может уже никогда не встать на ноги. Но Вам было все равно. Разве не помните?».

Раздраженный взгляд Се Ши безвольно упал вместе с ослабевшей рукой, державшей оружие. Не обращая внимания на застывшего в ужасе врача, парень задумался.

Помнит ли он? Он все помнит.

Никогда еще в жизни юноша не испытывал такой ненависти к собственной хорошей памяти.

Дядя лежит в коме, жить ему осталось недолго, и перед лицом этой трагедии Се Ши, видимо, испытывал невероятные муки, снова и снова по кругу вспоминая тот день.

Се Му сидел в кресле, его лицо было таким бледным…

В тот момент он подумал.

Он подумал, что оторвал человеку крылья. Собственными руками убил последнюю надежду дяди, мечтая лишь о том будущем, где они с Се Му останутся вдвоем, навсегда, и уже никогда родственник не сбежит от парня.

«Дядя...».

Молодой человек схватил холодную, бессильную руку мужчины и взмолился: «Я был неправ, я знаю, что был неправ, пожалуйста, очнись... Дядя...».

Его мольбы в отчаянии становились все злее: «Я оставлю тебя в покое. Иди куда хочешь, если я тебе так не нравлюсь. Я больше не буду к тебе приставать… Хочешь увидеть Се Нань Эня? Пожалуйста. Когда ты проснешься, я тебя сам отвезу к нему, только очнись…».

Луч света упал на лицо спящего, и тогда его веки дрогнули, затем медленно открылись глаза.

Всем своим видом выражая радостный восторг, Се Ши вскрикнул:

«Дядя!».

Се Му бродил взглядом по комнате, пока не наткнулся на взволнованное лицо молодого человека.

«Дядя. Дядя, ты все же очнулся….».

Се Му пару раз моргнул, его лицо, белое, как мел, льстиво улыбнулось в ответ.

«Брат…».

Оба собеседника застыли на месте.