Онлайн чтение книги Искусная лекарка, дочь первой жены Divine Doctor: Daughter of the First Wife
1 - 495

Голос старого императора, раздавшийся из ниоткуда, чуть не заставил Фэн Цзинь Юаня обмочиться от страха. Наблюдая, как к ним от входа шел человек в штатском, который так и не мог скрыть свою властную ауру, ноги Фэн Цзинь Юаня задрожали, и он упал на колени.

Его лицо побелело, икры напряглись, и его прошиб холодный пот. Ему даже дышать было трудно. Он склонил голову к земле. Прежде чем он успел сказать «да здравствует», сбоку его обдало легким ветерком. Уголок одеяния одного очень могущественного человека шлепнул его по лицу, когда тот поспешно прошел рядом с ним.

Фэн Цзинь Юань ошеломленно повернулся, чтобы посмотреть, и увидел, как фигура императора продолжает движение вперед.

В это время Яо Сянь, стоявший позади Фэн Юй Хэн, почувствовал, как немеет его кожа головы, и сказал:

— Детка, я вернусь первым, — даже не закончив говорить, он повернулся, чтобы уйти.

Нет, надо сказать, что он повернулся, чтобы сбежать. Он крутанулся так, что образовался небольшой воздушный вихрь. Если бы он знал цингун, то, скорее всего, использовал бы его сейчас.

К сожалению, император оказался быстрее. Этот человек практически сбил его с ног — использовал внутреннюю силу. Всего за несколько шагов ему удалось догнать Яо Сяня. Затем он протянул руку, схватил его за воротник и оттащил его назад.

Фэн Юй Хэн спрятала лицо в ладонях, и тихо начала молиться за своего дедушку, надеясь, что его не задушат до смерти!

Для бегущего Яо Сяня давление оказалось слишком высоко, но он немного боялся встретиться с императором. По воспоминаниям первоначального владельца тела этот старый император хорошо ладил с ним. Даже если тогда его отправили в Гуанчжоу, у него была цель. Во-первых, это должно было предотвратить участие заинтересованных сторон. Во-вторых, Гуанчжоу было действительно хорошим местом!

Пока он думал об этом, то сзади раздался голос императора. Он все еще был громким и полным энергии:

— Старик Яо, зачем ты убегаешь, увидев нас? — сказав это, он наклонился вперед и тихо спросил: — Ты же умудрился потратить всю прибыль в Гуанчжоу, ведь так?

Губы Яо Сяня дернулись:

— Я не такой тупой, но ты должен слишком уж проверять мой интеллект. Эти вопросы нельзя решить всего за три-пять лет.

Император кивнул. Крутанув руку, он полностью развернул Яо Сяня. Так, эти двое оказались лицом к лицу, а затем он сказал:

— В любом случае, ты вернулся. Тебе не нужно уезжать. Остальное можно оставить детям. Ты должен остаться. Вернись в группу императорских врачей. Дражайшая все еще скучает по тебе.

Из-за упоминания императорской наложницы Юнь Яо Сянь почувствовал себя немного обеспокоенным. У первоначального владельца не было никаких воспоминаний относительно нее. Он только вспомнил, что тот избавился от нескольких шрамов у императорской наложницы Юнь. Он также мог вспомнить, с каким уважением императорская наложница Юнь относилась к первоначальному владельцу тела. Но это вряд ли бы стало причиной, по которой императорская наложница хотела увидеть его после всех этих лет.

Император увидел, что Яо Сянь долго молчит, и почувствовал себя немного не в своей тарелке. Озадаченный, он спросил:

— Что такое, ты не хочешь?

Яо Сянь беспомощно покачал головой:

— Не то чтобы я не хотел. Тогда, когда я покинул столицу в тот год, я попал в аварию. Я заболел, а когда пришел в себя, мой разум был не так чист, как раньше. Есть много вещей, которые я забыл.

— Ну, дерьмо! — император подскочил на месте, удивив Яо Сяня. Затем он громко сказал: — Черт возьми, старик, ты же не должен был забывать о нас, верно?

Он подпрыгнул очень недостойным образом, и Чжан Юаню пришлось выйти вперед и посоветовать:

— Успокойтесь, успокойтесь немного.

— Как я могу успокоиться? Я не могу успокоиться! Черт, Яо Сянь, чертов старый ублюдок, если ты осмелился забыть о нас, мы… мы будем…

— Будешь что? — Яо Сянь потянул императора за пальцы, пытаясь освободить воротник. К сожалению, он был совершенно не в состоянии это сделать и не смел использовать слишком много сил. Если бы в итоге он сломал один из пальцев императора, это стало бы адской историей.

Император был не в себе. Чем больше Яо Сянь оттягивал пальцы, тем крепче он держался за его воротник:

— Если ты осмелился забыть о нас, тебе определенно не разрешается покидать столицу. Мы организуем еще нескольких старых парней, чтобы восстановить твою память.

Губы Яо Сяня дернулись, и он не смог сдержаться, сказав:

— Начал так грандиозно, что я подумал, что ты собираешься выкопать могилу семьи Яо!

Император немного запутался и спросил Яо Сяня еще раз:

— Тогда ты помнишь нас или нет?

— Помню, — Яо Сянь кивнул. — Просто, когда ты сказал «дражайшая», у меня не слишком много впечатлений о ней. Я просто знаю, что это императорская наложница.

Император вздохнул:

— Все в порядке. Если ты можешь вспомнить нас, этого достаточно, — сказав это, он потянул Яо Сяня во внутренний двор.

Чжан Юань не мог продолжать просто смотреть на эту ситуацию со стороны, он быстро потянул его за рукав и указал на людей на земле:

— Они все еще на коленях. В любом случае, вы должны что-то сказать!

Император топнул ногой:

— Я чуть не забыл об этом.

Фэн Юй Хэн беспомощно закатила глаза. Вы пнули ворота моей усадьбы и вошли с такой грандиозной помпой. В результате вы не позаботились о важных вопросах. Отец-император, вы можете быть немного более надежным?

Император увидел, как Фэн Юй Хэн закатила глаза, и под этим давлением наконец-то отпустил Яо Сяня, но не забыл напомнить Чжан Юаню:

— Следи за ним. Не дай ему сбежать.

Яо Сянь был так зол, что хотел сделать сальто, но Чжан Юань продолжал бросать на него многозначительные взгляды, наклоняясь вперед и говоря:

— Он — император. Дайте ему немного свободы.

Яо Сянь фыркнул и ничего не сказал. Чжан Юань вытер пот со лба. Черт, эти два старых парня были действительно более неприятными, чем другие!

В то время пока все мысленно жаловались на всех, император уже подошел к Фэн Цзинь Юаню. Он пару раз обошел вокруг него, прежде чем на его лице появился животный взгляд. Он спросил Фэн Цзинь Юаня:

— Этот старик хочет понять, истреблять или не истреблять девять поколений семьи Яо, разве это тебе решать?

Фэн Юй Хэн услышала это и почувствовала, как у нее болит голова. Это же не важно, хорошо?

К счастью, император немедленно свернул тему, указал на Фэн Цзинь Юаня и спросил:

— Что ты делаешь, приходишь в поместье княгини и ведешь себя, как дикий человек? Просто скучно до одурения что ли?

Сердце Фэн Цзинь Юаня судорожно затрепыхалось. Ошеломленный, он не знал, на какой вопрос ответить первым. Он чувствовал, что ни один из этих вопросов не был легок для ответа, поэтому он просто лежал на земле, ничего не говоря.

Его молчание заставило императора разозлиться еще сильнее. Он поднял руку и хотел ударить Фэн Цзинь Юаня, но почувствовал, что это не интересно. Опустив кисть, он поднял ногу, но почувствовал, что это немного недостойно, поэтому он просто встал прямо и очень серьезно сказал Фэн Цзинь Юаню:

— Ты, ударь себя!

Фэн Цзинь Юань молча поднял руку и дважды ударил себя по лицу. Пощечины получились довольно энергичными.

Яо Ши и остальные оставались на коленях на земле. Во дворе какой-то момент времени появился даже Фэн Цзы Жуй. Ребенок посмотрел на своего отца, стоящего на коленях на земле и ударившего себя по лицу. Он не думал, что это особенно странно. Он просто быстро подошел к императору и отдал честь, позвав его:

— Старший ученик-император.

Императору очень понравился этот ребенок, Цзы Жуй. Притянув его к себе, он ущипнул его пухлое лицо:

— Ты попухлел, — затем он сказал Фэн Юй Хэн: — Я слышал, что у тебя здесь повар из Божественного изысканного здания. Быстрее, пусть он приготовит несколько блюд. Мы хотим немного выпить с твоим дедушкой.

— Вам же сказали: не пить! — нахмурилась Фэн Юй Хэн.

Император проигнорировал это:

— Кто это сказал? Кто мне не позволил?

— Сюань Тянь Мин, — ответила Фэн Юй Хэн.

— На каком основании он не разрешает нам пить? На каком основании мы должны его слушать? Нет, сегодня мы должны пить. Мы много лет не видели твоего деда. Просто скажи старине девятому, что это праздник, касающийся двух старых друзей. Тут нельзя обойтись без вина.

Чжан Юань неодобрительно посмотрел на него:

— Почему бы вам самим не сказать это? Почему настаиваете, чтобы княгиня сделала это?

Император громко сказал:

— Если бы мы осмелились сказать это, была бы необходимость?

Видя, что император ведет себя так, будто ничего не происходит, разговаривая и смеясь, желая пить, психологическая защита Фэн Цзинь Юаня рухнула. Он почувствовал, что император хотел забыть о нем. Это означало, что он должен был остаться там, отвешивая себе пощечины. Ему нужно будет продолжать бить себя вечно перед своей бывшей женой и детьми, перед слугами!

Но он не смел заговорить, не смел просить прощения от своего имени. Если император разозлится, он не отделается просто пощечинами, он лишится головы.

Реальность доказала, что чем больше он боялся, тем больше это продолжалось. Фэн Цзинь Юань ожидал, что император поговорит с ним перед уходом во двор ради распития вина. Даже если бы он запер его, это было бы лучше, чем оставить его таким! Но император двигался в том направлении, которого он боялся больше всего. Он действительно игнорировал его, сосредоточившись только на том, чтобы утянуть Яо Сяня во внутренний двор. Он полностью забыл о нем.

Фэн Цзинь Юань продолжал бить себя. Фэн Юй Хэн замедлила шаги, но эта небольшая пауза была не для него. Она была для Яо Ши.

Фэн Юй Хэн лично пошла вперед, чтобы помочь Яо Ши подняться с земли; однако, в этом действии больше не было той радости, которая была в прошлом. Она вела себя, как незнакомка, сказав:

— Мать тоже видела отношение его величества к деду по материнской линии и к семье Яо. Вы также видели, — она указала на Фэн Цзинь Юаня, — отношение его величества к семье Фэн. Хотите ли вы вернуться с ним или хотите ненавидеть семью Фэн или Яо, тщательно обдумайте это! Если вы настаиваете, желая вернуться, я не остановлю вас. Семья Фэн переедет из соседнего дома. Когда придет время, поместье этой княгини тоже будет далеко. Если что-то случится, я не смогу ничего сделать. Вам нужно позаботиться о себе самостоятельно, — договорив, она повернулась и ушла со своими слугами.

Ван Чуань и Хуан Цюань вздыхали, успокаивая ее время от времени:

— Молодая госпожа, не принимайте это близко к сердцу. Возможно, госпожа поглупела на мгновение.

Фэн Юй Хэн горько улыбнулась. Поглупела на мгновение? Это было не так. Яо Ши не могла быть более осведомленной!

Ни одно изменение не могло ускользнуть от глаз матери дочери, которую она носила в течение десяти месяцев. По правде говоря, Фэн Юй Хэн могла понять Яо Ши. Неважно, кто это был, когда матери узнавали, что дочери внезапно изменялись, неизбежно, что их чувства будут в смятении. Просто Яо Ши не была достаточно умна. Она не знала, как позаботиться об этом. Она не думала о причине и следствии, не исследовала сами причины этих изменений. Она просто предполагала, строила догадки, отбрасывала их и продолжала подозревать. В конце концов, она довела себя да этой ситуации.

Но опять же, это не может быть полностью виной Яо Ши. Будь это она сама, если бы настал день, когда она почувствовала бы, что с ее собственным ребенком что-то не так, она приложила бы все усилия, чтобы обдумать ситуацию, но не смогла бы выяснить причину. Спроси она ребенка, тот скорее откусил бы себе язык и умер, но не заговорил. Даже она сошла бы с ума, разве нет?

Но что она должна сказать? Можно ли вообще сказать что-то подобное? Она не могла сказать Яо Ши: «Ваша дочь уже умерла. Я другая душа, которая вселилась в это тело, но я буду хорошо относиться к тебе и Цзы Жую».

Разве это было возможно? После этих слов, независимо от того, была ли это ее предыдущая или нынешняя жизнь, будет только два результата. В первом мире люди из двадцать первого века будут относиться к ней как к научному образцу для испытаний и исследований. Во втором — люди Да Шунь посчитали бы ее монстром. В конечном итоге все захотели бы поймать ее, а потом сожгли бы насмерть.

Она не могла ничего сказать. Она могла только наблюдать, как Яо Ши медленно сходит с ума, страдая сама.

Беспомощно вздохнув, она пошла на кухню, чтобы приказать шеф-повару приготовить еду. Сразу после этого она увидела, как к ней торопливо приближается служанка из ее внутреннего двора. Она явно была на грани слез, когда схватила ее за рукав и сказала:

— Молодая госпожа, быстро вернитесь и посмотрите. Его величество и старый мастер собираются драться!