Онлайн чтение книги Жнец дрейфующей луны Reaper of the Drifting Moon
1 - 38

Пхё-воль открыл глаза.

Он все еще находился в змеином логове. Его тело все еще было опухшим. Это произошло потому, что змеиный яд, попавший в организм, еще не был выведен.

Его тело по-прежнему не могло двигаться, но была одна хорошая новость.

После имитации дыхания змеи его больше не кусали змеи. Змеи, казалось, узнали в Пхё-воле одного из них.

После некоторого привыкания к змеиному дыханию у Пхё-воля появились другие мысли.

«Разве нельзя совместить дыхание змеи с техникой Раскола Грома?»

Это была безумная идея, но он не думал, что это невозможно.

Суть техники Раскола Грома заключалась в ускорении скорости его мыслей. Таким образом, увеличение скорости мышления закономерно увеличивает скорость реакции организма.

Он подумал, что если бы он мог соединить это с дыханием змеи, он мог бы создать новую технику дыхания. 

Это были мысли Пхё-воля.

В любом случае, все, что он мог сейчас делать, это думать, потому что его тело не могло двигаться.

Думать, анализировать, рассуждать и вычислять — вот все, что он мог делать.

Пхё-воль задумался о том, как эффективно объединить дыхание змеи с помощью метода Раскола Грома.

Он заснул, думая об этом, а когда открыл глаза, повторил свой обычный мозговой штурм. И с определенного момента Пхё-воль начал понемногу сочетать змеиное дыхание с техникой Раскола Грома.

Разумом он использовал метод Раскола Грома, а телом дышал, как змея.

Вначале два метода дыхания начали понемногу смешиваться.

Это как если бы чернила упали в таз, полный чистой воды.

Пхё-воль не знал, насколько опасны его действия сейчас. Он даже не знал, что это была попытка, идущая вразрез с общими принципами боевых искусств.

Если бы у него были большие познания в боевых искусствах, он бы никогда не попытался это сделать.

Если бы человек, бросивший его здесь, мог видеть, что он делает, он бы немедленно пришел в ярость, думая, что Пхё-воль сошел с ума.

То, что сейчас делал Пхё-воль, во многом противоречит здравому смыслу.

Но как это ни парадоксально, он смог попробовать что-то новое, потому что не был связан стереотипами. У Пхё-воля не было предвзятых представлений о боевых искусствах. Не было стереотипа, который мешал бы ему что-то делать по какой-то определенной причине.

Он мыслил свободно и пробовал все, что мог вообразить.

Пхё-воль забыл о течении времени и погрузился в созданное им дыхание.

В какой-то момент боль Пхё-воля стала понемногу утихать. Яд, который раньше накапливался в его теле, теперь либо нейтрализовался, либо расплавился в его крови.

Единственная причина, по которой это стало возможным, заключалась в его недавно созданном методе культивирования.

Это был так называемый метод культивирования Подгромовой Змеи.

Эта новая техника культивирования, созданная Пхё-волем в змеиной яме, была эффективной в борьбе с ядом, проникшим в тело.

Чем больше он использовал метод выращивания Подгромовой Змеи, тем больше змеиный яд естественным образом сливался с его внутренней энергией.

Теперь он больше не боялся змеиного яда.

Когда змеиный яд впитался, опухоль на теле Пхё-воля заметно уменьшилась. Наконец, когда весь яд исчез, его физическое тело смогло двигаться.

Пхё-воль пошевелил пальцем.

Почувствовав странное движение, змеи сошли с ума.

Змеи поблизости тут же укусили Пхё-воля своими клыками. Пхё-воль не сопротивлялся и принял змеиный яд. Затем, когда он почувствовал голод, он протянул руку и схватил змею поблизости.

Пхё-воль поймал маленькую змею, которая укусила его за тыльную сторону руки. Затем он откусил ртом голову змеи.

Вагзак!

Голова змеи разбилась во рту Пхё-воля.

Мясо, которое он жевал, пахло рыбой.

Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз пробовал пищу. Он не считал это отвратительным. Он даже был в восторге от мяса, которое съел после столь долгого времени.

Змеи здесь также ели друг друга, чтобы выжить до сих пор. Сильные выживали, поедая слабых. Здесь не было грехом пожирать других существ.

Это было применимо и к Пхё-волю. 

Он выжил, подражая змеям, так что не было причин чувствовать себя виноватым из-за того, что ел их.

Живя со змеями, змеиный инстинкт выживания естественным образом растворился в Пхё-воле.

Поскольку Пхё-воль жил в яме со змеями, всякий раз, когда он чувствовал голод, он ел змей. Хотя его тело в какой-то степени восстановилось, и он смог выбраться из змеиной ямы самостоятельно, Пхё-воль предпочел этого не делать.

Потому что здесь можно было получить гораздо больше, чем пытаться выйти наружу.

Такое животное, как змея, заставило Пхё-воля испытать многое.

Их тела и развитые чувства, ориентированные на выживание, были тем, чему Пхё-воль еще предстоит научиться.

Поэтому Пхё-воль продолжал охотно жить со змеями, чтобы наблюдать за их поведением.

В результате он заметил, что зрение змей отличается от зрения других животных. Вертикально разделенные глаза змей могли видеть области, недоступные людям и другим животным.

Одна из вещей, которую обнаружил Пхё-воль, заключалась в том, что змеи превосходно определяли температуру тела, учитывая их особенно чувствительные чувства. Вместо того, чтобы полагаться на свои глаза, чтобы увидеть форму живого существа, они использовали его, чтобы чувствовать и различать температуру тела существа. 

Пхё-воль узнал об этом факте, изучая метод культивирования Подгромовой Змеи.

Если он смотрел на объект, используя метод культивирования Прдромовой Змеи, он мог видеть его температуру своими глазами. Сначала он не знал, что означало изменение его точки зрения, но со временем он понял, что так работает зрение змеи.

Взгляд на мир глазами змеи был другим.

Пхё-воль уже настолько приспособился к темноте, что даже в местах без единого огонька было как днем.

Расширение его поля зрения также сопровождалось расширением его чувств.

Пхё-воль открыл свои чувства, когда он ассимилировался со змеями.

Он не знал, сколько времени прошло.

Было почти невозможно уловить течение времени в месте, куда не могла попасть ни один лучик света. Из-за этого Пхё-воль даже не знал, как долго он был в ловушке в змеиной яме.

Он мог только догадываться, что провел довольно много времени со змеями, потому что его волосы и борода стали довольно длинными.

"Хууу!"

Пхё-воль медленно выдохнул и пошевелился. Змеи сошли с ума. Однако Пхё-воль без колебаний продолжал двигаться.

Его физическое состояние было идеальным.

Он передал силу своим рукам и ногам. Отек его тела полностью исчез, и все раны, которые когда-то были такими серьезными, теперь зажили.

Пхё-воль медленно двинулся своим телом. Сначала его движения были неуклюжими, но потом он, естественно, плавал среди змей.

Его движение без использования рук и ног было похоже на движение змеи в воде.

Хотя Пхё-воль передвигался, змеи не нападали на Пхё-воля. Его приняли за другого змея.

Поплавав некоторое время, Пхё-воль высунул голову из змеиной ямы.

"Хаа…!"

Пхё-волю потребовалось время, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха.

В змеиной яме он ни разу не смог свободно вздохнуть. Это было потому, что воздух был разрежен. Чтобы жить, использование метода Культивации Подгромовой Змеи нельзя прекращать ни на мгновение.

Тук!

Пхё-воль выбрался из змеиной ямы, опираясь на обе руки. Прошло много времени с тех пор, как он стоял ногами на земле, поэтому он чувствовал себя странно.

У него было ощущение, что его ноги определенно в порядке, но в то же время это было не так. Но ощущение чужеродности быстро исчезло.

Пхё-воль мгновенно огляделся.

Дом Лим Саёля, видимый сквозь стену, совсем не изменился с тех пор, как его бросили в змеиную яму.

Пхё-воль вышел из норы, где была яма со змеями. Подземная пещера со всеми потушенными факелами была самой тьмой.

В подземной пещере было так жутко тихо, что он даже не слышал, как ползают насекомые, не говоря уже о том, чтобы ощущать их присутствие.

Ни воинов секты Цинчэн, ни учеников секты Эмэй не было видно.

Все уже покинули это место.

— Я снова один."

Голос Пхё-воля эхом разнесся в темноте.

Несмотря на то, что он был один, Пхё-воль не чувствовал себя одиноким. Может быть, он уже забыл о чувстве одиночества.

Пхё-воль сел на большой камень и посмотрел в пространство над собой. Веревка, по которой он спускался сюда, исчезла, и ее нигде не было видно. Возможно, его забрали воины этих двух сект.

Несмотря на то, что единственный выход наружу был заблокирован, Пхё-воль не унывал.

Потому что он уже ожидал, что это произойдет.

Пока веревки не было, выйти наружу было невозможно.

По крайней мере, с его нынешним уровнем боевых искусств.

«Я должен стать сильнее»

Когда он наткнулся на Му Чжон Джина, он уверился.

Насколько ничтожен его уровень боевых искусств.

Даже если бы он попытался атаковать исподтишка, ничто не могло убить Му Чжон Джина. Шансы убить его были крайне малы.

Он должен был быть сильнее.

Что даже если он не сможет провести внезапную атаку, он сможет уверенно противостоять своим противникам.

Он уже знал, как стать сильнее.

«Я должен использовать и развивать все, что у меня есть»

Теперь он был хозяином этого пространства, полностью отрезанного от внешнего мира. Он не ожидал вкусной еды, но поедая змей, он может утолить голод.

Этого было достаточно.

Подумав о чем-то на мгновение, Пхё-воль начал двигаться.

Место, куда он направлялся, было тем местом, где он ранее напал и сражался с учениками Эмэй. Секта Эмэй не смогла вернуть тела учеников, потому что им пришлось бежать. Так что тела учеников Эмэй все еще оставались в разных местах.

Он не знал, сколько времени прошло, но единственное, что осталось от трупов учеников Эмэй, это одежда и кости.

Черви съели всю плоть.

Пхё-воль без отвращения обшаривал их руки. Обыскав десятки тел, Пхё-воль смог найти буклет.

Этим буклетом была техника под названием «Ладонь, пронзающая снег».

Это была копия, а не оригинал.

Ладонь, пронзающая снег была сильным боевым методом, которым гордилась секта Эмэй.

Человек, который нес буклет в руках, был мастером боевых искусств по имени Гон-ун, который погиб из-за Пхё-Воль. Гон-ун был учеником секты Эмэй во втором поколении, и ему было разрешено выучить Пёсоль Чхонунджан, поэтому он носил с собой копию.

Первоначально он оставил бы рукопись в своей секте, но взял ее с собой, потому что ушел так поспешно.

Гон-ун не думал, что не сможет вернуться в свою секту, пока не умрет.

Пёсол Чхонунджан был одним из самых высокопоставленных боевых искусств, которым гордилась фракция Эмэй. Это была техника, которая не была раскрыта публике.

"Я счастливчик."

— пробормотал Пхё-воль.

Хотя формально его не обучали, он изучил волну семидесяти двух мечей секты Цинчэн. И на этот раз он также получил Пёсоль Чхонунджан из секты Эмэй. Есть также методы убийства, которым он научился у Группы Кровавой Тени.

Так что у него были кое-какие основы. 

Пхё-воль собирался увидеть их объединение здесь.

Объединение Семьдесят двух Волн Мечей и Пёсоль Чхонунджана.

И он объединит сущность двух боевых искусств в свой собственный метод убийства.

Может быть, это было невозможно. Что только истинный мастер боевых искусств может соединить три боевых искусства совершенно разной природы в одно.

Но он даже не думал, что это вообще невозможно.

Он уже создал новый вид техники, названный методом Подгромовой Змеи .

Это также было из-за удачи, но это было бы невозможно, если бы в первую очередь не поддерживались талантом и усилиями Пхё-воля.

Пхё-воль сел и начал изучать содержимое секретной техники. Он забыл о течении времени, углубившись в боевые искусства.

* * *

Что-то вошло в темноту.

Зверь с крыльями, слишком большими для его маленького тела.

Это была летучая мышь, свисающая с потолка. На мгновение она огляделась.

Это было абсолютно черное пространство, куда не проникал свет. Он может охватить пространство, которое человеческий глаз никогда не смог бы увидеть другими органами чувств.

Летучая мышь на мгновение навострила уши, а затем полетела в одном направлении.

Ни торчащие сталактиты, ни выпуклая крыша павильона не могли помешать летучей мыши.

Летучая мышь улетела в темный коридор, минуя все препятствия.

Даже не обращая внимания на комнаты слева и справа от коридора, летучая мышь направилась к самой глубокой комнате.

Войдя через щели в сломанной двери, раздался странный шум.

Сусук!

Любой здравомыслящий человек, услышавший этот звук, не мог не испугаться.

Но летучие мыши не были людьми.

Летучая мышь знала, что звук, который она услышала, был характерным звуком дыхания движущейся змеи.

Летучая мышь смотрела вниз, когда летела через прямоугольное подземное пространство. Там была большая змеиная яма, куда был направлен взгляд летучей мыши.

Многочисленные змеи извивались вместе.

Змеи были хорошей пищей для летучих мышей.

В частности, мелкие, вроде змей, были основным продуктом питания летучих мышей. Эти крошечные змеи смешались с большими.

Летучая мышь спустилась в змеиную яму, не издав ни звука.

Она планировала поймать только одну змею.

Когда летучая мышь почти приблизилась к змеиной яме.

Белая рука внезапно высунулась среди змей.

Но летучая мышь совершенно не осознавала этого факта.

Нервы летучей мыши были так сосредоточены на змее, и, главное, движение руки было таким незаметным, что летучая мышь не могла его обнаружить.

Летучие мыши были особенно чувствительны к изменениям в воздухе.

Она использовала звук для определения местности, поэтому даже если в воздухе было небольшое изменение, летучая мышь должна была быть в состоянии немедленно почувствовать руку и избежать ее.

Но в тот момент она вообще не чувствовала никаких изменений в окружающей среде.

Белоснежная рука беззвучно схватила тельце.

Только тогда летучая мышь осознала существование руки и начала беситься, но безрезультатно.

Белоснежная рука крепко держала тело и не отпускала.

В одно мгновение сквозь многочисленных змей показался обладатель руки.

Змеи отчаянно отшатнулись от владельца рук, словно столкнулись с ужасным существом.

Мужчина с длинными волосами до талии и бородой, закрывающей грудь.

Он был голый, ни одной нитки в поле зрения.

Его обнаженное тело было прекрасно, как будто у него совсем не было мышц. Если бы змея сняла всю свою кожу и трансформировалась, человек бы задумался, будет ли она выглядеть вот так.

Человеком с парой красных глаз, светящихся в темноте, был Пхё-воль.

— Дорога наружу открыта?"

— пробормотал Пхё-воль, наблюдая, как летучая мышь хлопает в его руке.