Онлайн чтение книги Карта нашей любви My map of you
Глава 4

– Дорогая, проснись.

Холли застонала. Вторая бутылка вина явно была очень плохой идеей.

– Давай, Холс, нам надо кое-что обсудить.

Она открыла глаза и увидела размытые очертания Руперта, склонившегося над ней. От него пахло кофе. Желудок возмущенно сжался.

– Я проснулась. – Ей удалось изобразить улыбку и принять сидячее положение. Только после этого она смогла посмотреть на него. – Что случилось?

С виноватым видом Руперт засунул руку в карман своего халата и достал конверт, который она в последний раз видела на дне собственной сумки.

Повисла неприятная тишина.

– Я собиралась тебе рассказать, – сказала она, не глядя ему в глаза. – Просто не хотела, чтобы все знали, вот и все.

Руперт сморщился, от чего стал похож на раненого детеныша тюленя. Холли глубоко вздохнула, чувствуя поднимающееся изнутри раздражение.

– Я правда собиралась тебе рассказать, – повторила она.

– Так расскажи. – Руперт сел на край кровати, прижав одеяло так, что она не могла ускользнуть.

Холли чувствовала, как нарастает напряжение, пока он пил кофе и ждал. Она понимала, что ведет себя глупо. В конце концов, это ее дорогой, милый Руперт. Все, чего он от нее хотел, – это правда. Просто, как только дело доходило до ее семейной истории, она накручивала такой клубок вранья, что теперь уже дергать за любую ниточку опасно. Это могло разрушить всю идеальную картинку, которую она так тщательно создавала так долго.

– Похоже, у меня была тетя, – наконец произнесла она. – Я ее никогда не видела. – Она помолчала, ожидая, что Руперт прервет ее и спросит почему, но он не стал.

Она продолжила:

– Тетя жила на острове под название Закинф, это в Греции. И она оставила мне там дом.

Руперт поднял бровь.

– Что ж, полагаю, теперь ты владелица дома.

Она попробовала рассмеяться, но смех скорее походил на нервный кашель.

Руперт вздрогнул и поставил свою кружку.

– И это все? Великая тайна, которую ты не смогла вчера рассказать при всех?

Холли выдавила улыбку, чтобы скрыть раздражение, которое снова возникло при этих словах. Она хотела встать, но неловкость не позволяла ей предстать перед Рупертом обнаженной. Ночью у них был неуклюжий пьяный секс после возвращения домой, и брошенные трусики до сих пор валялись на полу возле двери.

– Я была немного в шоке, вот и все, – ответила она. – И не готова рассказывать об этом кому-либо, кроме тебя.

Ее слова должны были послужить комплиментом, что, кажется, сработало. Выражение лица Руперта немного смягчилось, он придвинулся поближе и взял ладонь Холли в свои руки.

– Я понимаю, Холс. Важнее не то, что ты мне не рассказала, а то, что у тебя теперь есть дом. Жаль, что экономика Греции в последнее время так нестабильна. Ты еще долго не сможешь продать его за нормальные деньги.

Холли, которая как раз собиралась глотнуть остывающего кофе, чуть не подавилась. Ей и в голову не приходила мысль продать дом – единственное, что осталось от ее настоящей семьи. Даже если эта семья решила не вступать ни в какие контакты, пока не станет слишком поздно.

– Я думаю, мне нужно слетать туда, – ответила Холли. Она и сама не поняла, что, оказывается, решила это сделать, пока не озвучила свои планы. – Мне надо полететь на Закинф, взглянуть на дом.

– Я сейчас не могу взять отпуск, – нахмурился Руперт. – У нас на носу сделка, все нужно тщательно подготовить.

– Я могла бы слетать одна, – мысль зайти в дом тети вместе с Рупертом пугала ее еще больше, чем возможность остаться там одной. Что, если в доме она найдет что-нибудь неприятное, связанное с мамой? Или вдруг тетя была одной из тех странных барахольщиц, которые живут под стопками десятилетних газет, покрытых пылью?

Холли натянула одеяло до подбородка.

– Ну, если ты уверена… – Руперт снова сжал ее руку. – Я правда хотел бы поехать с тобой. Ты точно не можешь подождать месяц-другой?

Холли покачала головой.

– Ну, хорошо. – Руперт наконец поднялся. – Я в душ. Тебе стоит поторопиться. Парацетамол на кухонном столике.

Она подождала, пока закроется дверь в ванную, затем подскочила к двери, подняла трусики и бросила их в сумку. В коридоре возвышалась стопка чистых полотенец. Холли обмоталась одним из них.

Руперт настолько безупречен во многих вопросах, подумала она, проглотив две таблетки, которые он предусмотрительно оставил для нее. Но в какие-то моменты он просто идиот. Неужели он не заметил, что главной новостью было не то, что тетя завещала ей дом, а то, что у нее вообще была тетя?

Она налила воду в чайник и открыла дверцу холодильника. Затем закрыла его и села на неудобный барный стул. Ей понадобилось несколько минут, чтобы понять, что она в бешенстве. Она настолько растерялась от напора Руперта, что не обратила внимания на то, что он шарил в ее сумке. Для Холли неприкосновенность личной собственности была самым священным на свете. Она не могла поверить, что Руперт так нагло воспользовался ее доверием. Вся ее сущность требовала ворваться в ванную и наорать на него, но это именно то, что сделала бы старая Холли, а она отделалась от нее давным-давно. Если бы Руперт увидел ее настоящую, ей не пришлось бы переживать по поводу того, что он обыскивал ее сумочку, просто потому что его самого в жизни Холли больше не было бы. Если он решил, что может рыскать в ее вещах, значит, это ее вина. Она позволила ему распоряжаться всем в их отношениях, так почему же сейчас ей кажется, что это нечто другое?

Наполнив стакан водой из-под крана, Холли заставила себя выпить его залпом и сделать несколько глубоких вдохов. Красный туман рассеялся, разум снова получил голос. Возможно, Руперт просто искал таблетки от головной боли и случайно наткнулся на конверт. Она была пьяна прошлой ночью, когда они вернулись, может быть, она бросила сумку на пол, и письмо выпало? Возможно, он даже попытался быть джентльменом и положить его обратно, но любопытство победило?

Она поняла, что скрежещет зубами, когда Руперт подошел к ней сзади. Еще влажный после душа, он аккуратно поцеловал ее в щеку.

– Я ужинаю с предками сегодня вечером, – сказал он. Всю историю с тетей и домом в Греции он, похоже, уже забыл. – Брат возвращается из Дубая, и они хотят нас видеть.

– Очень мило. – Холли сама удивилась, что ее слова не прозвучали как злобное рычание. Она все еще была в одном полотенце.

– Я бы пригласил тебя, – добавил он, вытирая ноги, а затем поднимаясь полотенцем к волосам. – Но, думаю, это чисто семейное мероприятие.

Холли встречалась с мистером и миссис Фарлингтон-Кларк всего лишь один раз за весь год, и встреча прошла не очень удачно. Во время обеда во французском ресторане на Стрэнде Холли умудрилась каким-то образом запустить улитку из закуски прямо на шелковую блузку матери Руперта. Неудивительно, что второй встречи так и не произошло.

– Все в порядке. – Холли обошла его и отправилась в ванную. – Мне в любом случае нужно заняться перелетом.

– Ты хочешь полететь в Грецию? Через неделю?

Холли сжала ноги, чтобы они не тряслись так сильно под тяжелым взглядом Фионы. Видимо, она тоже выпивала с друзьями вчера вечером, потому что настроение у нее было еще хуже, чем обычно.

– Это семейный вопрос, – ответила Холли. Ведь именно так люди говорят в подобных ситуациях?

Фиона смотрела на нее целую вечность, затем раздраженно кивнула.

– Хорошо, – буркнула она. – Загрузи заявление в систему, и я его согласую. Но на будущее постарайся предупреждать заранее.

Холли кивнула и осторожно отступила назад по ужасному бежевому ковру, пообещав оставить самые подробные инструкции тому, кто будет ее замещать. Несмотря на лед, возникший между ней и начальницей из-за отпуска, девушка ликовала. Все же приятно сделать что-то по-своему, даже в такой мелочи.

Элиана, которая была в том прекрасном возрасте, когда похмелье легко излечивалось несколькими стаканами воды и трехчасовым сном, прискакала на работу как маленький счастливый чертенок. Она была на седьмом небе от счастья, когда Холли оставила ее вместо себя на время отпуска.

– Дом в Греции? Это же потрясающе!

Холли улыбнулась.

– Наверное, да.

– Как называется остров, говоришь? – Элиана подняла руки над клавиатурой.

– Закинф. Думаю, это остров в Ионическом…

– Ты имеешь в виду Занте? – Элиана почти выкрикнула название. Дэйв, парень с мохнатыми ушами из отдела рекламы, который как раз проходил мимо, чуть не пролил чай от испуга. – Занте – самой большой остров с вечеринками в Греции, – продолжила она вполголоса. – Я ездила туда, когда закончила универ, – это было полное безумие!

– Ты уверена? – нахмурилась Холли. Это мало походило на место, которое выбрала бы пожилая женщина. А может, ее тетя была сумасшедшей тусовщицей? Она захихикала, представив, как старушка в кофточке в цветочек на трясущихся ногах выписывает па на танцполе. Хотя кто сказал, что она была старушка? Улыбка Холли увяла, как печальный одуванчик, когда она вспомнила, что маме исполнилось всего тридцать восемь, когда она умерла. Тетя могла быть ее младшей сестрой.

Пока она ждала, когда Элиана найдет фотографии курорта, на котором она отдыхала, Холли впервые задумалась о том, как умерла ее тетя. В письме об этом не говорилось ни слова, хотя было понятно, что она знала, что это скоро случится.

– Вот он! – Элиана повернулась на стуле. – Лаганас – лучший курорт. Там есть улица, которая состоит из одних баров, клубов и ресторанов, а внизу пляж.

Холли поднялась и взглянула на фотографии на экране. Пляж выглядел узким и грязным, она сморщила нос.

– Не думаю, что дом находится там, – сказала она. – Подожди, у меня же есть адрес в сумочке.

– Как бы я хотела поехать с тобой, – произнесла Элиана, щелкая одну за другой фотографии безоблачного неба и гор в буйной зеленой растительности. – Но Фиона никогда не отпустит нас в отпуск вместе.

Холли проигнорировала ее.

– Вот – ищи Литакию.

Элиана послушно ввела запрос, мучаясь с написанием, и обе девушки ахнули, увидев фотографии золотистого пляжа, прозрачной морской воды и чистого голубого неба. Уже больше похоже, подумала Холли, когда появились снимки каменных побеленных домов с черепичными крышами, горшков с яркими экзотичными цветами и гектаров оливковых рощ. Элиана фыркнула, когда увидела на фото старенькую леди с воздушными седыми волосами. Одетая в длинное черное платье, она сжимала в руке поводок с осликом с потрепанными ушами.

– Ты будешь такой через несколько лет, – сказала она Холли, уворачиваясь, чтобы не получить за длинный язык.

– Да ладно! – проворчала Холли. – Я еду на две недели, а не на двадцать лет!

– Ты хорошо загораешь? – спросила Элиана. – Я уверена, что да.

– Даже не знаю, – честно ответила Холли. – Я не помню, чтобы мы в детстве ездили за границу в отпуск, а с Рупертом мы отдыхали на лыжах или в турах выходного дня. А здесь с солнцем проблематично.

– Да уж. – Элиана вытянула тонкую руку и простонала: – Я бледнее, чем луна в старом вестерне.

– Как поэтично! – поддела Холли.

– Что Руперт будет делать, когда ты уедешь? – спросила Элиана, глядя на экран. – Он ведь не найдет чем себя занять, бедный парень так влюблен.

– Он сказал, что очень занят на работе.

Они вместе подняли головы, когда на столе завибрировал телефон. Улыбающийся Руперт с лыжными очками на голове занял весь экран.

– Привет, малыш, – прошептала Холли, наклоняясь на стуле, потому что дверь в кабинет Фионы был открыта. – Мне сейчас не очень удобно разговаривать…

– Я быстро. – Голос звучал немного смущенно. – Я просто хотел проверить, все ли в порядке, ну, ты понимаешь, после сегодняшнего утра?

– Все прекрасно. – Она заставила себя улыбнуться в надежде, что он услышит это в ее голосе. – Я, кстати, только что договорилась об отпуске.

– Ты же понимаешь, я бы поехал с тобой, если бы мо… – Холли ждала, пока он поговорит с кем-то, зажав рукой трубку. – Извини, дорогая, у меня завал. Я позвоню попозже?

Он отключился, не дожидаясь ее ответа.

– В чем дело? – Элиана, конечно, все внимательно слушала.

– Да ничего, Руперт говорит, что перезвонит позже. Он ужинает сегодня с родителями, – добавила Холли, с досадой понимая, что не смогла скрыть обиду в голосе.

– Но это так мило!

Холли непонимающе уставилась на нее.

– Я как-то встречалась с парнем, его звали Майк. Он работал в продажах или что-то такое. Я так и не поняла на самом деле. В общем, мы были вместе больше года, а он ни разу не сказал родителям, что я вообще существую. Я уверена, Руперт о тебе говорит постоянно.

– Ты правда так думаешь? – Чувство вины Холли росло, как суфле, в котором слишком много яиц.

– Конечно! Ну, правда, Холли, мужчины иногда очень странно себя ведут в отношении родителей. То, что он с ними вообще видится, – уже очень хороший знак.

– Наверное, ты права, – согласилась Холли.

Элиана открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент примчалась Фиона, чтобы вручить им папку с полной информацией для новой летней коллекции. Этого было достаточно, чтобы заставить подруг замолчать до конца года.