Онлайн чтение книги Легенда о Фэй Legend of Fei
Глава 1 - Сорок восемь крепостей

Даже если над твоей головой висит ярлык «бандита», кровь, которая течет через твое тело, - это кровь героев, а не кровь грабителей и воров. Живи так, чтобы не опозорить славное имя предыдущих поколений.

Хоу Чжао, весна седьмого года Цзянь Юань [1].

Распустились ивовые почки, и впервые за все время расцвели дикие яблони.

В 48-й крепости горы Шу соревнуются двое юношей, демонстрируя свои навыки боевых искусств. Один из них чуть постарше, его тело крепкое и мускулистое, напоминающее небольшую гору. В руке он держит пику, его тигриные глаза широко раскрыты, чтобы не пропустить ни одной детали или движения. Другому юноше всего четырнадцать-пятнадцать лет, он худощав и высок, с довольно красивой внешностью. В руке он держит кинжал - просто стоя, он уже имеет вид утонченного молодого мастера.

Все больше и больше учеников стали собираться вокруг, шепча друг другу на ухо. Ученик, присоединившийся к ним совсем недавно, с любопытством посмотрел на красивого юношу и тихим голосом спросил своего соседа: «Этот шисюн [2], который испытывает нашего старшего ученика, достаточно силён?»

Стоявший рядом с ним человек оказался старшим учеником, который присоединился к ним раньше и был мастак читать лекции. Услышав вопрос, он покачал головой и ответил в напряженной манере: «Если тебе никто не скажет, ты никогда не догадаешься, кто-- Эй, они сделали ход, смотрите!»

Новый ученик встал на цыпочки и вытянул голову, чтобы посмотреть, но увидел, как маленький, похожий на гору старший соученик внезапно закричал, и его пика, похожая на ядовитую змею, покинувшую свою пещеру, нацелилась прямо в лицо юноши с кинжалом. Однако юноша с кинжалом лишь лениво отклонил свое тело в сторону. Его движение выглядело так, будто он не желал тратить даже немного дополнительной энергии. Пика пролетела мимо, не задев кожу.

Запястье старшего ученика тут же задрожало. Он сделал шаг вперед и вложил половину силы своего тела в обе руки. Пика с жужжащим звуком упрямо и твердо атаковала противника. Этот прием - Удар Наньшань – пришел из Цянь Чжун (букв. «тысяча часов»), одной из фракций в 48 твердынях. Удар был настолько жестким и сильным, что столкнувшись со слабым или испуганным противником, один этот ход мог смести жертву за пределы боевой арены.

Однако юноша с кинжалом не поддался панике. Двигаясь подобно облакам и струясь подобно воде, он медленно отступил на полшага, повернув кинжал обратно в ладонь. С треском лезвие кинжала коснулось пики по диагонали, соприкоснувшись лишь на мгновение, а затем скользнуло прочь, как плывущая рыба. Юноша с кинжалом улыбнулся и негромко крикнул: «Осторожней!»

Как только он заговорил, показалось, что кинжал начал расти в его ладони. Оружие в руках юноши стало длиннее на два чи [3], однако и сейчас он не стремился броситься в атаку. Легким, как перышко, движением – под названием «Закатывать занавес из бусин» - он заставил пику противника упасть в мгновение ока.

Новичок не смел даже громко дышать, слушая, как старший ученик рядом с ним продолжает свой рассказ: «Этот человек - старший молодой мастер Ли, племянник мастера наших 48 крепостей. Боевой технике его собственноручно обучал сам мастер, так что, естественно, он силен, лучший из нашего поколения».

Говоря это, он поднял большой палец к широко раскрытым глазам шиди [4]. Чувствуя себя так, словно он расширил свое мировоззрение, новичок посмотрел в сторону боевой площадки, только чтобы увидеть, как старший молодой мастер Ли тепло, без высокомерия улыбнулся, возвращая пику ее владельцу обеими руками.

- Ты позволил мне победить, спасибо тебе, шисюн, за науку.

Молодой мастер Ли был утончен и почтителен, поэтому проигравший, естественно, не стал спорить. Высокий и мускулистый юноша взял назад свою пику, его лицо слегка покраснело. Слегка кивнув и коротко бросив: «Так уж и позволил», он покинул площадку. Как только он ушел, кто-то из зрителей нетерпеливо прокричал: «Ли шисюн, научите и меня тоже!»

Старший ученик, который деловито объяснял новичку нынешние реалии, снова заговорил: «Наш Ли шисюн обладает большими навыками и благородным характером. Когда он обучает кого-то, он проявляет чудеса терпения, от него не услышишь грубого слова. Если вам что-то непонятно, и вы спросите его, он всегда постарается помочь вам…»

Внезапно кто-то позади них прервал его на полуслове: «Извините».

Два беседующих ученика оглянулись назад и были потрясены. Человек, подошедший к ним, оказался молодой девушкой. Она была одета в простую дуаньду [5], а ее длинные волосы были собраны высоко, как у мужчин. Однако без аксессуаров на плече и шее она казалась еще более стройной и худой. Она была очень красива, и вокруг нее витала нежная, но в то же время холодная аура.

Люди из фракции Цянь Чжун - если описывать их в хорошем свете - смелые и праведные, но если говорить начистоту – они глуповаты и недальновидны. В результате они получили прозвище «фракция диких собак». Все в этой фракции были лысыми монахами – здесь самки птиц даже не вылуплялись из яиц, не говоря уже о том, чтобы иметь учениц женского пола. Новый ученик, увидев молодую девушку, а тем более настолько красивую, был ошеломлен, не зная, как реагировать.

Его сосед-шисюн быстро оттащил его в сторону, почтительно и с благоговением обращаясь к молодой девушке: «Чжоу шицзе, [6] прошу прощения».

Молодая девушка взглянула на него и слегка кивнула. Как только остальные на месте происшествия услышали шум и увидели, что это была она, они единодушно, не говоря ни слова, расступились перед ней. Молодой мастер Ли, который разучивал с кем-то боевой приём, поднял голову и, увидев ее, тут же одарил приветственной улыбкой: «Фэй, не хочешь опробовать несколько приемов?»

Молодая девушка притворилась, что не слышит его, как будто он был воздухом, и ушла, не обращая на него внимания.

- Чжоу... Фэй? Чжоу Фэй?

Новый ученик подсознательно проследил за ней взглядом, бормоча: «Она та самая…»

- Ага, - кивнул сидящий рядом с ним шисюн, продолжая наставлять своего нового соученика. - Характер у Чжоу шицзе не очень хороший, если встретишь ее в будущем, веди себя уважительно... Но она не общается с такими, как мы, у тебя вряд ли будет шанс увидеть ее.

Для хорошеньких молодых девушек иметь немного дурной характер не такая уж большая проблема, и поэтому новый ученик не особо прислушался к его словам. Он наоборот спешил утолить своё любопытство: «Ли шисюн - племянник мастера, Чжоу шицзе - самоцвет мастера, наверняка, их боевые техники в чем-то схожи. Только что шисюн сказал, что ученик Ли лучший в нашем поколении, тогда он лучше, чем Чжоу шицзе?»

«Ты уже знаешь, что она - драгоценная жемчужина мастера, нам и так посчастливилось встретить ее, а вот скрестить с ней мечи – кому может выпасть такой шанс?» - небрежно ответил шисюн, быстро переключая свое внимание на арену, и с жаром добавил: «Сегодня выпала редкая возможность, я тоже попрошу Ли шисюна научить меня нескольким приемам».

«Драгоценная жемчужина» мастера, о которой они говорили, Чжоу Фэй, только что в одиночку пересекла три наблюдательных поста и прибыла во двор мастера 48 твердынь Ли Цзинь Жун. Как только она вошла, то увидела Ли Цзинь Жун, стоящую спиной к ней и держащую в руках хлыст шириной с большой палец.

Взгляд Чжоу Фэй на мгновение остановился на хлысте в ее руках, и она открыла рот. Только она собралась сказать «мама», как услышала холодный голос Ли Цзинь Жун: «На колени».

Чжоу Фэй нахмурила брови, немедленно проглотив слово «мама». Не говоря ни слова, она вышла на середину двора, приподняла край своей одежды и встала на колени. Она не успела прийти в себя, как Ли Цзинь Жун внезапно развернулась и хлестнула ее кнутом. Ресницы Чжоу Фэй на мгновение дрогнули, она стиснула зубы, чтобы сдержать стон боли и удивления. Она подняла голову и посмотрела на мать в гневе и замешательстве.

- Бесстыжая, встань на колени как следует!

Ли Цзинь Жун сорвалась на крик: «Ты запугиваешь слабых, полагаясь на свое положение, но твои методы настолько низки! Разве я учила тебя боевым искусствам, чтобы ты делала подобные вещи?»

Выражение лица Чжоу Фэй не изменилось, но ее тон был чрезвычайно резким, опровергающим: «Что я сделала?»

Каждый раз, когда Ли Цзинь Жун вспоминала ужасные поступки этой маленькой негодницы, у нее начинала болеть голова. Она указала на нос Чжоу Фэй и выругалась: «Небеса мои свидетели, что это я пригласила господина Суня быть твоим учителем, и в первый же день учебы ты осмелилась выказать ему свое неуважение. В будущем, когда твои крылья затвердеют, ты ни во что не будешь ставить и свою мать, и отца?»

Чжоу Фэй без колебаний возразила ей: «Этот старый хрыч нес чепуху в классе, мешая успеваемости учеников, и раз я не ударила его, то он еще легко отделался!»

Услышав ее ответ, Ли Цзинь Жун снова хлестнула ее кнутом.

- Кого ты хотела ударить?!

Ли Цзинь Жун была безжалостна, и Чжоу Фэй, даже не осознавая, слегка отодвинулась в сторону. Один миг - и она почувствовала, как будто ей отрезали часть лица, в ушах зазвенело, а кончики зубов прикусили язык, наполняя рот металлическим привкусом крови.

- Ладно, он сделал тебе замечание, а ты толкнула его и заставила упасть. Это я еще могу понять. Однако ночью вы вырубили его, связали, сняли с него одежду, засунули в рот кляп и оставили висеть на дереве всю ночь. Если бы не горный патруль, обнаруживший его сегодня утром, остался бы он в живых?

Чжоу Фэй как раз собиралась объясниться, но Ли Цзинь Жун еще больше распалилась. Она подняла руку с хлыстом и ударила еще сильнее, отчего одежда, кожа и плоть на спине Чжоу Фэй превратились в кровавое месиво. Внезапно хлыст сломался.

На этот раз удар хлыста был действительно резким, и цвет лица Чжоу Фэй изменился. Она с ненавистью уставилась на Ли Цзинь Жун, выдавив сквозь зубы фразу: «Если он не умер, то легко отделался!»

Ли Цзинь Жун была готова продолжить расправу, когда послышался звук шагов. Человек, который приближался к ним, не скрывал звука своих слабых шагов, как будто показывая, что никогда не занимался боевыми искусствами. Его приближение сопровождалось слабым покашливанием.

Когда разъяренная Мастер Ли услышала знакомое покашливание, ее лицо внезапно расслабилось, и она глубоко вздохнула, пряча свой гнев. С некоторым смирением она повернула голову и спросила подошедшего: «Какой негодяй вас встревожил?»

Фигура высокого мужчины приближалась медленно. Он был чрезвычайно красив, хотя от него и веяло аурой легкой болезненности. Он носил сапфирово-голубой наряд для ученых, отчего его скулы казались еще более бледными. Было очевидно, что он не молод, однако каждый его жест был исполнен грации.

Это был отец Чжоу Фэй, Чжоу И Тан.

Когда Чжоу И Тан услышал, что его жена снова бьет их ребенка, он сразу бросился ей на выручку. Увидев раненую спину Чжоу Фэй и ее распухшее лицо, он почувствовал боль в сердце и чуть не заплакал. Но эта девушка была необузданной и даже жесткой, так что если он будет защищать ее прямо сейчас, в будущем она может стать еще более безрассудной и бесстрашной. Чжоу И Тан мог только исподтишка бросить взгляд в сторону Ли Цзинь Жун, когда вышел вперед, чтобы остановить вышедшую за границы ссору матери и дочери. Тяжелым голосом он спросил: «В чем дело?»

Чжоу Фэй - упрямая ослица; и когда ее гнев разгорается, даже если мать изобьет ее до смерти, она все равно будет возражать. Услышав его слова, она не издала ни звука, только опустила голову ниже. Ли Цзинь Жун отошла в сторону и едко бросила: «Я думаю, это маленькое животное не проронит слезу, пока не увидит гроба». [7]

Чжоу И Тан сделал жест рукой и, опустив голову, спросил Чжоу Фэй: «Я слышал, что в первый же день учебы ты поругалась с господином Сунем, почему? Чему же он учил?»

Выражение лица Чжоу Фэй не изменилось. Она продолжала стоять на коленях, не говоря ни слова.

Чжоу И Тан вздохнул и тихо спросил: «Может, всё-таки расскажешь отцу?»

У Чжоу Фэй были некоторые склонности принимать мягкость за твердость, поэтому, когда она услышала этот вопрос, ее непроницаемое лицо наконец проявило признаки того, что она была тронута. Через некоторое время она неохотно ответила: «Четыре книги для женщин».

Ли Цзинь Жун была потрясена.

Чжоу И Тан снова сделал жест рукой и сказал: «О, «Книги для женщин», и какой из четырех он решил вас обучить?»

Чжоу Фэй сердито ответила: «Женская заповедь».

Чжоу И Тан снова посмотрел на Ли Цзинь Жун. Ли Цзинь Жун никак не думала, что пригласила такого ненадежного господина, и на мгновение потеряла дар речи, неловко коснувшись своего носа.

Уроки для женщин ни в коем случае не были странными, дамы из благородных семей, скорее всего, всё это изучали. Однако Чжоу Фэй не была благородной дамой. 48 крепостей горы Шу захватили территорию горы и претендовали на землю, занимаясь темными делами, такими как бои и убийства - они были «титулованными самим императором» главными бандитами Северной столицы. Войти в бандитскую берлогу и преподавать маленьким бандитам уроки для женщин? У этого мистера Суня весьма своеобразный образ мыслей.

- Ну же, расскажи об этом отцу.

Прежде чем повернуться и кашлянуть, Чжоу И Тан сказал Чжоу Фэй: «Для начала встань».

Ли Цзинь Жун не могла сердиться на мужа, поэтому сказала, мягко уговаривая: «Возвращайся в дом, ты еще не совсем оправился, а на улице ветер».

Чжоу И Тан схватил ее за руку и слегка сжал. Ли Цзинь Жун, поняв его намерение, неохотно кивнула и сказала: «Хорошо, вы двое поговорите, а я пойду навещу этого господина Суня».

Чжоу Фэй с трудом поднялась, на лбу у нее выступил холодный пот. Она сердито посмотрела на Ли Цзинь Жун, насмехаясь: «Мастер, можете не торопиться».

Как только отношение Ли Цзинь Жун смягчилось, эта бесстрашная маленькая негодяйка решила снова вывести ее из себя. Чжоу И Тан испугался, что если они снова начнут склоку, то конца ей не будет, и тут же закашлялся «длинным приступом». Гнев Ли Цзинь Жун был подавлен им, поэтому она лишь бросила строгий взгляд в сторону Чжоу Фэй. Не удержавшись, мастер напоследок ткнула в ее сторону пальцем, прежде чем развернуться и уйти размашистым шагом. В конце концов, не имея Чжоу Фэй в поле зрения, вполне можно оставаться спокойной.

_______________________________

[1] Цзянь юань 建元元: отмечает первое царствование императора

[2] шисюн — старший соученик/ученик (со стороны учеников, обращение младших к старшим, либо к тем, у кого есть учитель).

[3] чи - китайский фут (мера длины, равная 1/3 метра)

[4] шиди - младший соученик/ученик (со стороны учеников, обращение старших к младшим)

[5] 短打 (дуаньда) — обычная одежда с узкими рукавами, которую носил простой люд

[6] шицзе — сестрица-наставница (со стороны учеников, обращение младших к старшим, либо к тем, у кого есть учитель)

[7] устойчивый оборот «не проронит слезу, пока не увидит гроба» обычно используется в значении: не сдаваться, держаться до конца, не терять надежды; не униматься

Только когда мастер Ли ушла, Чжоу И Тан мягко спросил свою дочь: «Очень больно?»

Услышав этот вопрос, Чжоу Фэй сразу же преисполнилась недовольства, но все же не сдвинулась с места. Она вытерла лицо, прежде чем твердо ответить: «Еще не умерла».

- Ну и характер, прямо как у твоей матери.

Чжоу И Тан вздохнул и погладил ее по затылку, прежде чем внезапно заговорить: «Двадцать лет назад продажный офицер Цао Чжункунь из Северной столицы захватил трон. В тот год двенадцать гражданских и военных офицеров рисковали жизнью, чтобы сопроводить молодого принца из дворца на юг. Имея пропасть в качестве границы, они основали современную Южную династию Хоу Чжао. С тех пор Север и Юг уже много лет подряд находятся в состоянии войны, а их правительства деспотичны, как тигры».

Эту неприятную привычку Чжоу И Тана вряд ли можно было изменить. Даже в праздном разговоре ему нужно было упомянуть кучу случайных тем, прежде чем перейти к основной. Услышав ни с того ни с сего его рассказ об истории, Чжоу Фэй не перебивала его. Она уже привыкла к такому и слушала без всякого выражения.

- Участники сопротивления со всей округи поднялись в знак протеста - к сожалению, им было далеко до бойцов фальшивой Северной столицы. Среди этих людей некоторые умерли, а некоторые спрятались в горах Шу, ища убежища у твоего деда [1]. Потом поддельный император «вор-Цао» пришел к горе Шу с армией, назвав наши 48 крепостей «разбойничьими». Когда твой дед - герой своего времени - услышал о предполагаемом «высочайшем указе» вора-Цао, он рассмеялся и приказал установить флаг 48 крепостей, провозгласив себя «Чжань Шань Ван» [2] , таким образом решив превратить ярлык «бандиты» в реальность.

Чжоу И Тан сделал паузу, повернувшись, чтобы посмотреть на Чжоу Фэй, и легко продолжил: «Причина, по которой я рассказываю тебе об этих прошлых событиях, состоит в том, что я хочу сказать тебе: «Даже если над твоей головой висит ярлык «бандита», кровь, которая течет через твое тело, - это кровь героев, а не кровь грабителей и воров. Живи так, чтобы не опозорить славное имя предыдущих поколений».

Чжоу И Тан часто болел, что заставляло его говорить тихим голосом и мешало его словам звучать строго. Тем не менее, на Чжоу Фэй его последнее предложение подействовало гораздо сильнее, чем любой удар плетки Ли Цзинь Жун.

Чжоу И Тан глубоко вздохнул и продолжил спрашивать: «Так чему еще учил вас тот господин?»

Этот господин Сунь педантичный ученый, осужденный за то, что не мог контролировать свой рот - эссе, в которых он проклинал поддельного императора Цао, предположительно, могли составлять целые тома - был выслежен новыми чиновниками. К счастью, в свои ранние годы он установил некоторые связи с несколькими людьми в Цзянху [3] и был препровожден в 48 крепостей. Ли Цзинь Жун увидела, что он не приспособлен для тяжелой работы, и решила оставить его в качестве учителя. Она не просила делать из них чжуанъюаней [4], она лишь хотела, чтобы младшие ученики научились читать. Ведь если они отправятся в путешествие в будущем, им пригодится знание письма.

Чжоу Фэй в юном возрасте обучал грамоте сам Чжоу И Тан. Хотя у нее был «знаменитый учитель», учеба не была ее любимым занятием. Прошлой зимой Чжоу И Тан простудился и болел до ранней весны. Поскольку у него не было сил, чтобы следить за ней, Ли Цзинь Жун, боясь, что она отобьется от рук, решила заставить ее слушать наставления старого учителя. Кто же знал, что неприятности могут возникнуть из-за такой ерунды.

Чжоу Фэй опустила голову. После долгого молчания она неохотно ответила: «Как только я услышала про «путь женщин, классику этикета» и всё такое, я ушла».

Чжоу И Тан кивнул и сказал: «О, значит, ты не очень много услышала. Я спрашиваю тебя, о каких трех вещах говорится в «Путях»?

Чжоу Фэй пробормотала: «Кто, черт возьми, может знать?»

- Грубое замечание.

Чжоу И Тан пристально посмотрел на нее, прежде чем сказать: «Ты должна быть слабой и смиренной, должна быть прилежной и трудолюбивой, должна чтить предков -таковы пути женщин».

Не ожидая, что он знает об этих заблуждениях, Чжоу Фэй наморщила лоб и сказала: «В сегодняшнем мире правят жестокие и злые люди; если вы не будете смелы и дерзки, вы, несомненно, будете страдать, не в силах контролировать свою судьбу – о мой слабый и смиренный светоч!»

Она сказала это с такой серьезностью, как будто у нее был личный опыт. Глядя на это, Чжоу И Тан на мгновение остолбенел, прежде чем усмехнуться: «Малышка, которая ни разу не покидала пределы горы Шу, ты осмеливаешься говорить о мире? И таким будничным тоном... где ты это слышала?»

- Ты сказал это, - уверенно сказала Чжоу Фэй. - Ты сказал это однажды, когда был пьян, я помню каждое слово.

Услышав это, с лица Чжоу И Тана сошла улыбка. На мгновение выражение его лица стало трудночитаемым, его взгляд, казалось, огибал вершины множества гор 48 крепостей, приземляясь в центре 36 префектур огромного, бесконечного Цзю Чжоу [5]. После долгого молчания он, наконец, сказал: «Даже если это говорю я, это не обязательно правда. Ты моя единственная дочь, и я, естественно, надеюсь, что ты будешь жива и здорова. Даже если ты являешься последователем орлов и волков, это лучше, чем быть коровой или овцой, которую любой может зарезать».

Чжоу Фэй подняла брови, делая вид, что все поняла.

- Я вовсе не хочу, чтобы ты была плохим человеком.

Чжоу И Тан продолжил, и в его голосе звучала самоирония: «Дело в том, что мы, как родители, всегда хотим, чтобы наши дети были умными, а другие - глупыми, наши - сильными, а другие – слабыми. Таковы мысли и твоего отца. Старый учитель Сунь... он не связан с тобой никакими узами; когда типичные мужчины видят женщин, они хотят, чтобы женщины чтили мораль, были готовы служить своим мужьям и родственникам, были слабыми, скромными, добрыми и заботливыми, не требующими ничего взамен - вот эгоистичные мысли мужчины».

На этот раз Чжоу Фэй поняла его слова и тут же выпалила: «Вот ведь! Я еще легко его побила».

Чжоу И Тан улыбнулся и продолжил: «Он уже преклонного возраста, а ему пришлось бежать, чтобы спасти свою жизнь. Когда его отправили в изгнание, он был на волосок от смерти, всю его семью убили, и он остался совсем один. Ему даже пришлось искать убежища среди бандитов - разве он не поймет концепцию «слабый не может выжить»? Просто сейчас, глядя на вас, еще детей, старый учитель хочет отвернуться от реальности, используя эти давно нарушенные старые правила, чтобы продлить несбыточную мечту... Это мысли старика, жалеющего себя, тоскующего по прежним временам. Они просто немного педантичны. Когда слушаешь других, даже если речь идет о заблуждениях, нет никакой необходимости демонстративно уходить. «Нет причины» - это не обязательно способ рассуждения».

Чжоу Фэй была слегка смущена его словами, но также не желала принимать его точку зрения. Однако она не могла придумать ни единого довода, чтобы продолжить спор.

- Кроме того, господин Сунь уже пожилой, и его разум не всегда ясен. Спорить с ним не стоило с самого начала.

Чжоу И Тан изменил тон, сказав: «Не говоря уже о том, что ты напала на него, повесив на дереве…»

Чжоу Фэй тут же закричала: «Я толкнула его только один раз - я не снимала с него одежду посреди ночи, такая гадкая вещь - это то, что сделал бы этот ублюдок Ли Шэн! На каком основании Ли Цзинь Жун говорит, что мои методы низки? Методы ее племянника – те, что по-настоящему низкие!»

- Тогда почему же ты не сказала ей об этом сразу? - с любопытством спросил Чжоу И Тан.

У Чжоу Фэй кончились слова, вместо этого она тяжело выдавила длинное «Хм…» Чем больше Ли Цзинь Жун била ее, тем больше она собиралась ей противостоять; объяснять что-либо в этом случае не имело смысла.

Ли Шэн - сын второго дяди Чжоу Фэй, был старше ее на несколько дней. Потеряв отца в юном возрасте, он и его младшая сестра Ли Янь воспитывались Ли Цзинь Жун. Среди молодежи в крепости Ли большинство были не очень талантливыми, за исключением Чжоу Фэй и Ли Шэна. В результате эти двое выросли как соперники, всегда конкурируя друг с другом... Однако это было то, во что верили посторонние.

На самом деле Чжоу Фэй не чувствовала, что имеет что-то против Ли Шэна; она даже старалась избегать его. Чжоу Фэй могла припомнить события давних времен; в то время, когда она была еще маленькой, взрослые не скрывали того, что они говорили в силу ее возраста, поэтому она могла припомнить несколько крупных событий. Например, мать вывихнула ей сустав, когда неуклюже мыла ее - на самом деле это было не так уж больно - и затем плакала от страха, когда вправляла его. Еще она помнила, как ее отец тяжело заболел во время одной из самых холодных зим и чуть не умер; в это время доктор Чу (который еще не отрастил седую бороду) бесстрастно вышел из комнаты и сказал ее матери: «Ты должна отвести к нему малышку. Если он не поправится, по крайней мере, он будет чувствовать себя спокойно».

А также восстание между тремя лидерами крепостей…

В тот день в горах не смолкали крики. Казалось, запах крови навсегда пропитал окрестный воздух. Чжоу Фэй помнила, как кто-то крепко держал ее в руках; руки этого человека были очень широкими, но его запах был несколько неприятным - вероятно, этот кто-то был не любитель мыться. Он принес ее туда, где был Чжоу И Тан - в тот момент, когда она схватила ледяные руки отца, Чжоу Фэй услышала громкий шум позади нее. Она повернула голову и увидела стальной нож в спине того, кто привел ее в безопасное место. Он все это время истекал кровью, и его кровь уже начала сворачиваться.

Чжоу И Тан не закрыл ее глаза, позволив ей наблюдать за происходящим. Десять лет спустя Чжоу Фэй уже не помнила лица этого человека, но она никогда не забудет эту кровоточащую спину.

Этим человеком был ее второй дядя - отец Ли Шэна.

Из-за того, что произошло, Ли Цзинь Жун всегда была пристрастна к Ли Шэну и Ли Янь - маленькие, повседневные вещи, такие как еда и одежда уступались Ли Янь, что не имело большого значения. Она была самой младшей, так что это было вполне логично. В детстве, когда все трое причиняли друг другу вред, заводилой всегда был Ли Шэн; однако наказывали всегда известный «драгоценный камень» мастера Чжоу Фэй. Но даже это не имело значения, она тоже была не без греха.

Когда они стали старше и все учились боевым искусствам под руководством Ли Цзинь Жун, Чжоу Фэй никогда не слышала от матери ни одного хорошего слова. Ли Шэн, с другой стороны, получал всевозможные награды от Ли Цзинь Жун, даже единожды одержав победу.

Это был не единственный случай; было и много других. Создавалось ощущение, что эти двое были биологическими детьми семьи Ли, а Чжоу Фэй удочерили.

Иногда Чжоу Фэй чувствовала себя крайне обиженной; однако глубоко внутри она знала причину этого предубеждения, и как только она вспоминала о своем втором дяде, она отпускала обиду. Став старше, она научилась проигрывать нарочно. Не важно, сколько усилий она приложила, чтобы практиковаться, она больше не боролась с Ли Шэном за первое место напоказ. Будь то на практике или в соревновании, она незаметно боролась вполсилы, сохраняя видимость того, что они оба были более или менее на одном уровне.

Дело было не в том, что у нее было какое-то глубокое понимание того, что правильно, а что нет; скорее, для молодой девушки в ее подростковом возрасте этот метод дал Чжоу Фэй комплекс превосходства: «Я знаю, что я более искусна, чем ты, я просто позволяю тебе выиграть». Каждый раз, когда она смотрела на свою кузину с этой точки зрения, как на дурочку, небольшого удовлетворения, которое она получала, было достаточно, чтобы компенсировать несправедливость, которую она чувствовала. Кроме этого, ей доставляло извращенное удовольствие идти наперекор Ли Цзинь Жун - поскольку, что бы ни случилось, она никогда не сможет получить одобрение от мастера, ей оставалось только сдаться в этом вопросе.

Чжоу Фэй не назовешь человеком с хорошим характером. По отношению к Ли Шэну она считала, что уже стала настолько «милой», насколько это было возможно. Но на этот раз этот сопляк действительно перестарался!

В 48 крепостях, пока ваши боевые искусства сильны и ваши методы решительны, вы поступаете правильно. Большинство здешних людей родились в дикой природе, едва умея читать какие-либо символы вообще, поэтому не заботились о подобных деталях. Однако молодая девушка тринадцати-четырнадцати лет еще могла понять, что есть разница между мужчинами и женщинами. Чем больше Чжоу Фэй думала о том, что Ли Шэн обвинил ее, что она сняла одежду с этого старика, тем больше она злилась.

Покинув жилище Чжоу И Тана, она вернулась в свою комнату, привела себя в порядок и переоделась. Она расправила плечи и, убедившись, что все в порядке, схватила чандао [6], который она держала подпертым у двери, и с убийственным намерением пошла поквитаться с Ли Шэном.

________________________

[1] по материнской линии

[2] партизанский горный король

[3] 江湖 Цзян ху: буквально переводится как «реки и озера», но это название братства чужаков (людей, которые не жили в официальных городах или не имели дела с императорским двором), существовавшего в Древнем Китае; контркультурное общество рабочих, которые зарабатывали себе на жизнь искусством своих собственных рук: ремесленники, нищие, воры, уличные артисты, предсказатели судеб, бродячие целители и многие мастера боевых искусств.

[4] 状元 чжуанъюань: первый из сильнейших (победитель на столичных экзаменах, первый кандидат на высокую должность)

[5] 九州 Jiu Zhou: другое (более древнее) название Китая.

[6] Чандао — двуручный, однолезвийный китайский меч