Онлайн чтение книги Легенда о Фэй Legend of Fei
Глава 5 - Ганьтан

«Борьба кунпэна [1], пойманного на мелководье, боль Цан-Луна [2] со сломанным рогом, мы, речные карпы, не можем понять. Господин, нет смысла обсуждать холод с летними насекомыми».

Масляная лампа мигнула, и Чжоу Фэй потерла глаза. Увидев, что снаружи уже светает, она подняла руку и выключила лампу. Чернила в яньтай [3] уже высохли, и ей было лень добавлять в них воду. Используя некоторые грязевидные черные следы, она небрежно закончила «рисовать» оставшийся параграф семейного учения. Потертая кисть чуть не сбросила свои волоски от ее яростного нажима.

Прошлой ночью Ли Цзиньжун вынесла ее и Ли Шэна из Чернильной реки. Чжоу Фэй думала, что даже если бы она не умерла, с нее точно спустили бы шкуру. Вопреки ее ожиданиям, Ли Цзиньжун на самом деле ничего не сделала. Она только поспешно приказала людям запереть их, чтобы они поразмышляли над своими ошибками. После того как каждый из них перепишет семейное учение двести раз, вопрос будет решен.

Не чувствуя прикосновения ветра и солнца, не испытывая ни боли, ни зуда, она могла лечь, когда ей вздумается. Такого рода «благословение» Чжоу Фэй обычно никогда не получала. Это наказание больше подходило для Ли Янь, когда та делала что-то не так.

С ужасающим почерком и без особых усилий Чжоу Фэй закончила переписывать семейные учения еще до полуночи. Потом, держа во рту растрепанную кисть, она откинулась на небольшой диванчик в стороне, постоянно думая о событиях прошлой ночи. Задержавшись из-за Ли Шэна, Ли Цзиньжун в конечном счете не смогла сама преследовать Се Юня, и тот успешно сбежал.

Чжоу Фэй предположила, что причина, по которой она все еще могла спокойно отдыхать в своей комнате, была, вероятно, на 80% связана с Се гунцзы - глава хотела схватить его, но, похоже, боялась сделать это широко известным, что сделало ее неспособной наказать Чжоу Фэй и Ли Шэна публично. Должно быть, она боялась кого-то напугать. После долгих раздумий Чжоу Фэй почувствовала, что если ее жестоко изобьют, то единственным, кто «встревожится», вероятно, будет ее отец. С такими мыслями она все больше и больше начинала склоняться к тому, что ее отец был тем самым знакомо звучащим «господином Ганьтаном», о котором говорил Се Юнь.

Но кому понадобилось разыскивать ее отца?

С тех пор, как Чжоу Фэй себя помнила, Чжоу Итан никогда не уходил через главную дверь и никогда не выходил через заднюю. Обычно он не встречался ни с кем из посторонних. Круглый год, если не считать болезни, он сидел во дворе и читал книги, а иногда играл на гуцине [4]. Он даже хотел преподавать некоторым младшим ученикам... Но, к сожалению, даже включая Ли Шэна, никто из них троих не питал склонности к изнеженным и сентиментальным сочинениям. Прислушиваясь к звукам гуциня, они разминали пальцы и зевали.

Господин Сунь, из-за которого Чжоу Фэй была избита, был педантичным ученым. Ее отец не был педантом, но в лучшем случае он был просто начитанным ученым. Кроме того, что он был болезненным, у него не было никаких других отличительных черт. Может быть, у него какое-то необычное происхождение? Чжоу Фэй сначала подумала о необычайно сильном «Цянь Цзи» в Чернильной реке, затем вспомнила таинственный цингун Се гунцзы, а потом у нее возникло слишком много вопросов. В то же самое время она автоматически представила, что было бы, если бы ее отец был участником ста восьми легенд о Цзянху, сразу же с недоверием отбросив в сторону семь-восемь историй о любви и ненависти.

В конце концов, она не смогла больше валяться без дела на диване и слезла с него, чтобы поглядеть в окно. На дворе было раннее утро, время, когда люди больше всего устают. Ученики, охранявшие ее, устало дремали. После некоторого раздумья Чжоу Фэй отыскала пару обуви, бросив один тапок под стол, а другой - в изножье кровати. Она опустила полог кровати и придала своему одеялу форму человека. Она также разложила семейные учения, которые писала всю ночь, на своем письменном столе, создавая видимость того, что размышляла всю ночь и сейчас спит под одеялом. Затем она вскочила на балки своей комнаты, привычным движением сняла несколько незакрепленных плиток, и ушла, никем не замеченная.

Как раз в тот момент, когда Чжоу Фэй собиралась прыгнуть на крыши и перескочить через стену, она услышала легкий шум неподалеку. Она подняла голову и взглянула вперёд - ого, она была не единственным господином на крыше [5].

Их отделял только внутренний двор, и Чжоу Фэй и Ли Шэн, находившийся на другой крыше, удивленно посмотрели друг на друга. Через некоторое время они оба повернули головы и притворились, что не видят друг друга, каждый направляясь в свою сторону.

Чжоу Фэй подошла к тому месту, где жил Чжоу Итан, глядя на его жилище издалека и не осмеливаясь приблизиться - с ее многолетним опытом борьбы умов с Ли Цзиньжун она чувствовала, что невозможно, чтобы ее мать не приняла меры предосторожности. Она терпеливо исследовала окрестности. Как она и ожидала, в бамбуковом лесу за двором и под мостом в засаде сидели люди.

Во дворе у Чжоу Итана было очень тихо. В это время он, вероятно, еще не встал с постели. Как раз в тот момент, когда Чжоу Фэй раздумывала, как попасть внутрь, она вдруг услышала серию птичьих щебетаний. Расположенные на горе Шу, 48 крепостей переживали весну круглый год, а цветы и листья никогда не увядали. Поэтому неудивительно было слышать щебетание птиц. Сначала Чжоу Фэй не обратила на это внимания, но неожиданно птичий щебет подбирался все ближе и ближе, не подавая никаких признаков остановки. Она была взволнована этим звуком и подумала о том, чтобы сбить с ног этого надоедливого плоскоперого зверя камешком. Она обернулась, но вместо этого увидела, что Се Юнь, сидя на большом дереве, смотрит на нее с улыбкой на лице.

Ли Цзиньжун провела весь день в поисках Се Юня, и это, вероятно, не было приятным опытом. Его верхняя одежда была разорвана, а нижний край обрезан; волосы растрепались, и на голове еще оставалось несколько листьев, покрытых росой. На его руках и шее было несколько кровавых порезов, он явно был в еще более печальном состоянии, чем прошлой ночью на Чернильной реке. Тем не менее, на его лице все еще была расслабленная и довольная улыбка, будто такая опасная ситуация была ему нипочем. Даже эти обстоятельства не помешали бы ему насладиться видом на горы ранним утром и юной девушкой лет тринадцати-четырнадцати.

- Ваши 48 крепостей, ребята, очень сложно устроены. Я использовал все свои силы и еле как нашел дорогу сюда. - Се Юнь вздохнул, а затем помахал ей рукой, фамильярно заводя разговор. – Маленькая барышня, ты дочь главы Ли и господина Чжоу?

Чжоу Фэй была ошеломлена. Постоянно находясь в цитадели, Ли Цзиньжун удалось очень хорошо вбить ей в голову мысль: «Делай то, что должно, а если делать нечего, перестань болтать о ерунде». Среди ее поколения почти не было людей, с которыми она могла бы общаться, и большую часть времени она была одна. Не зная, был ли этот Се гунцзы врагом или другом, она сомневалась, что ответить, и просто кивнула головой. Через некоторое время она спросила: «У тебя есть какая-то неприязнь к моей матери?»

- Конечно, нет, когда твоя мать удалилась в 48 крепостей, я был еще мальчонкой и игрался в грязи, - Се Юнь выудил откуда-то кусок бамбука, затем вытащил маленький нож, и принялся медленно очищать его, сидя на дереве и одновременно разговаривая с ней. - Хотя она, вероятно, была не в ладах со стариком Ляном, который поручил мне доставить письмо, но детали я не знаю. Эх, он умер, ничего мне не объяснив.

- Тогда какие отношения были у тебя с ним? – спросила Чжоу Фэй.

 «Я не имею к нему никакого отношения. Моя [6] фамилия Се, мое имя при рождении Юнь, мое второе имя Мэймэй [7], а звание «господин широких взглядов» [8], и у меня совершенно нет связи с тем человеком. В тот день я ловил рыбу на воле, - деловито сказал Се Юнь, - а этот ослабевший старик пришел почтить память человека, захороненного в могиле у  заброшенного леса. После того, как он отдал дань уважения, он не мог встать и лежал на земле, плача. Я согласился выполнить его поручение только тогда, когда мне стало его жалко, видя, как это старик горестно плачет».

Чжоу Фэй: «...»

Она поняла, что у этого Се гунцзы, вероятно, были некоторые проблемы.

Чжоу Фэй недоверчиво спросила: «Только из-за рыданий старика ты рисковал своей жизнью, чтобы ворваться в 48 крепостей?»

Се Юнь поправил: «Не потому, что плакал старик, а потому, что плакал Лян Шао - разве ты не знаешь, кто такой Лян Шао? Разве твой отец никогда не говорил тебе о нем?»

Это имя действительно показалось Чжоу Фэй знакомым, и она, вероятно, слышала о нем раньше, но Чжоу Итан обладал мягким характером и много говорил. Когда он начинал говорить на случайные темы, он напоминал Чжоу Фэй старого монаха, читающего священные писания, поэтому его слова влетали в одно ее ухо, а через другое вылетали. Если она могла понять одно предложение из десяти, это было уже неплохо. В любом случае, ее отец не мог позволить себе наказать ее.

Видя, что она ничего не говорит, Се Юнь объяснил: «Когда Цао Чжункунь захватил трон, Лян Шао отправился на север, чтобы принять молодого императора, установив в Лян Хуае связанные друг с другом ловушки. Он спас молодого императора прямо на глазах у «Бэй Доу Семь Звезд» и тяжело ранил Тан Лана и У Цюя [9], он даже потерял своего единственного сына в битве. После этого он снова рисковал жизнью, в одиночку поддерживая страну на юге. Там он считается… м-м, героем. Когда герою больше некуда идти, это как будто гора рухнула. Разве тогда он не испытает боли? Поскольку у меня нет никаких других талантов, кроме умения быстро передвигаться, выполнение поручения для него – не такое уж большое дело».

Слушая его слова, Чжоу Фэй поняла, что ничего не поняла. После некоторого раздумья она спросила: «Что бы ни значили эти Семь Звезд, они сильны?»

- Бэй Доу - после  того как Цао Чжункунь захватил трон, было много людей, которые были недовольны, и у него не было свободного времени, чтобы взять их под контроль одного за другим. Тогда он решил просто избавиться от тех людей, которые посмели открыть рот.

Чжоу Фэй никогда раньше не слышала такого простого и грубого объяснения и не могла удержаться, чтобы не распахнуть глаза: «А?»

- Конечно, он не мог убить их сам, - продолжал Се Юнь, - но у него было семь мастеров, которые работали под его началом. После того, как они последовали за ним, им было присвоено звание Бэй Доу, и они продолжили служить, убивая людей для Цао Чжункуня. Чтобы сказать, насколько они сильны... Вот послушай. Твоя мать однажды возглавила группу очень опытных людей и напала на Бэйду, чтобы убить Цао Чжункуня, и даже три тысячи имперских гвардейцев не смогли остановить их. В то время у фальшивого императора были только Лу Цунь и Вэнь Цюй [10] из Бэй Доу, но даже вдвоем они были в состоянии защитить Цао Чжункуня и сбежать. Если бы там собрались все Семь Звезд, то в тот раз в Бэйду, вероятно, не было нужды в человеке, кто «рискует своей жизнью, чтобы спасти кого-то». Что теперь ты думаешь об их силе?

Для Чжоу Фэй это объяснение было чрезвычайно убедительным.

Потому что в ее глазах Ли Цзиньжун была подобна горе. Каждый раз, когда они с Ли Цзиньжун ссорились, она шла и очень усердно работала над своей техникой. В году было 365 дней; исходя из этого, она должна была потратить около 364 дней, действительно усердно работая над своими боевыми приемами. Каждый день, когда она засыпала, ей снилась глава, готовая выпороть ее. Однако она умело выхватывала хлыст из рук Ли Цзиньжун и бросала его к ее ногам. Сверкнув улыбкой, она чванливо удалялась... Конечно, всё это было лишь сном.

Иногда у Чжоу Фэй возникало впечатление, что она никогда не сможет превзойти свою мать. Каждый раз, когда ей казалось, что она немного нагнала ее, она обнаруживала, что ее мать холодно смотрит на нее с еще большего расстояния.

Се Юнь глубоко вздохнул, подводя итог: «Теперь ты всё поняла правильно? Глядя на такого героя, как Лян Шао, лежащего в какой-то чаще и плачущего так сильно, что не может встать, становится так же грустно, как при виде красивой молодой барышни, как ты, которая с течением временем стареет, а ее кожа сморщивается. Раз уж я столкнулся с ним, то не мог просто пройти мимо».

Чжоу Фэй: «...»

Никто не осмеливался говорить с Ли Цзиньжун о таких глупостях вроде «ваша дочь такая красивая и очаровательная». По мнению Чжоу Фэй, старейшины в лучшем случае вежливо молвили «У вашей дочери манера поведения, достойная главы». О тех, кто принадлежал к ее поколению, можно сказать еще меньше - даже через месяц они почти не разговаривали. В результате никто никогда не говорил ей, что она красива, и на мгновение она растерялась.

В это время Се Юнь уже спокойно вырезал почти законченную бамбуковую флейту, лениво болтая с ней. Он легонько сдул опилки и озорно улыбнулся Чжоу Фэй, сказав: «Поспеши и беги подальше, если тебя схватит твоя мать, она ударит тебя по ладоням».

Чжоу Фэй торопливо спросила: «Что ты собираешься делать?»

Се Юнь подмигнул ей и поднес бамбуковую флейту к губам. Он сыграл несколько высоких и низких нот, и яркий звук флейты мгновенно прорезал тишину леса, заставив птиц, которые уже проснулись, взлететь в воздух. Зелень бескрайнего моря бамбука отражалась в глазах молодого человека, сидевшего на дереве. По мере того как люди, ожидавшие в засаде, подбегали все ближе и ближе, звуки его флейты постепенно превращались в мелодию.

Это была песня «Разорвать строй».

_____________________________

[1] 鲲鹏 (kūnpéng) - рыба гунь и птица пэн; чудовищные рыба и птица (ср. левиафан и гриф; обр. в знач.: гигант, колосс, чудовище)

Пэн - гигантская птица в древнекитайской мифологии. Впервые упоминается в книге философа Чжуан-цзы (IV век до н. э.), где описано её происхождение от исполинской рыбы Гунь путём метаморфозы. Крылья Пэна подобны дождевым тучам, величина его спины — несколько тысяч ли (более тысячи километров). После превращения Пэн улетает в небесный пруд страны Наньминь («южный мрак»), при этом ветер, поднимающийся от взмаха его крыльев, вздыбливает волны на три тысячи ли (около 1,5 тысяч км). Без отдыха он способен преодолеть 90 тысяч ли (за раз облететь кругом земной шар). Отдыхает же один раз в шесть лун. В сравнительной мифологии Пэн сравнивается с другими гигантскими птицами — Рух и Гарудой, а рыба Гунь — с левиафаном.

[2] 苍龙 (cānglóng) - миф. Цан-Лун (зеленый дракон) дух-покровитель востока 

[3] 砚台 (yàntai) - чернильный камень, он же каменная ступка для измельчения и удержания чернил   

[4] 古琴 (gǔqín) гуцинь - щипковый инструмент, в древности пятиструнный, впоследствии семиструнный

[5] 梁上君子 (liángshàng jūnzǐ) значение этого выражения «господин на крыше» или «господин с чердака» и подразумевает грабителя. В моем понимании, здесь используется буквальное значение, поскольку Чжоу Фэй и Ли Шэн оба находятся на крышах, но не как воры. Однако подтекст фразы довольно забавен

[6] здесь Се Юнь использует конструкцию 小生 (xiǎoshēng) -  младший учащийся;

уничижит. Ваш ученик; Ваш слуга

[7] 霉霉 (mei mei) я почти уверена, что Се Юнь шутит здесь, поскольку 霉 - это второй символ, который составляет слово 倒霉 (dǎoméi) или «несчастный». Кстати, это слово также является омографом妹妹 (mei mei), которое переводится «младшая сестра»

[8] если вы не знакомы с системой именования Древнего Китая, то я объясню это здесь: 姓 Син: фамилия, мин 名: имя при рождении, Цзы 字: второе имя (в отличие от 名 первого имени; присваивается по достижении совершеннолетия), 号 Хао: титул, почетное звание, прозвище, второе имя

[9] 北斗七星 (běidǒu qīxīng) – Бэй Доу Семь Звезд - семь мастеров Цао Чжункуня, которые служат и убивают людей для него; также имеет астрономическое значение -  Большая Медведица

贪狼Tān Láng - Тан Лан - «Жадный волк» (древнее название звезды Дубхе)  

武曲 Wu Qu – У Цюй - «Военный напев» (древнее название звезды Мицар)

[10] 禄存 Lu Cun – Лу Цунь - «Сохранение жалованья» (древнее название звезды Фекда)

文曲Wén Qǔ - Вэнь Цюй - созвездие, считается обителью судеб учёных, созвездие-обитель покровителя просвещения

Поначалу Чжоу Фэй была совершенно шокирована, как маленькая змея, которую напугал мангуст. Подсознательно она бросилась в ближайший лес. Однако на полпути Чжоу Фэй быстро пришла в себя, в конечном счете, все еще беспокоясь за этого парня по фамилии Се. Она нашла большое дерево и, взобравшись на него, наблюдала сверху. У нее было так много вопросов, которые оставались без ответа: она не понимала, почему Се Юнь был готов доставить письмо для старика, который был ему совершенно незнаком, и также не понимала, почему он вернулся и попал прямо в ловушку, когда, наконец, сбежал и пережил ночь.

Его слова были явно полной бессмыслицей, но если хорошенько подумать, то они казались настолько естественными и правильными, что опровергнуть их было невозможно.

Сразу после того, как Чжоу Фэй убежала, Се Юнь был окружен группой учеников, вооруженных до зубов. Чжоу Фэй нервно сжимала свой цеп [1]; глядя сквозь просветы между листьями деревьев, она узнала несколько выдающихся старших учеников - похоже, Ли Цзиньжун разместила всю элиту 48 твердынь в засаду возле двора Чжоу Итана.

Эти люди, должно быть, получили инструкции Ли Цзиньжун, так как они бросились вперед без лишних слов и сразу же начали атаковать в хорошо скоординированной манере.

Четверо-пятеро человек отступили назад, перекрывая путь отступления для Се Юня. Три человека, искусных в фехтовании, готовились к бою; еще два человека, которые хорошо владели цингуном, один за другим вскочили на два больших дерева сбоку, чтобы помешать ему отступить через деревья. На другой стороне тринадцать длинных и коротких арбалетов были подняты вверх, каждый из них был отведен назад и нацелен на Се Юня - даже будь он птицей, они все равно могли превратить его тело в решето.

Чжоу Фэй тихо опустила голову еще ниже, думая о том, что бы она сделала на его месте. Она не любила прятаться; скорее всего, она приземлилась бы под деревом, так как ветви и листья могут помочь блокировать некоторые скрытые стрелы. Пока она была быстра и резка в своих ударах, после выбора направления и нескольких выпадов, она смогла бы прорубить себе путь. Однако она не думала, что Се Юнь сделает это. Основываясь на его совершенном цингуне, его другие способности, несомненно, будут непостижимы.

Чжоу Фэй не волновалась за него. На самом деле ей было даже любопытно.

Но неожиданно всё, что сказал Се Юнь, было «ай-я». Увидев, что люди замахнулись на него с оружием, он инстинктивно отступил назад. Закрыв глаза, он положил перед собой бамбуковую флейту, и она мгновенно укоротилась. Казалось, Се Юнь был в шоке: он приподнял подол своей одежды и трижды подпрыгнул на ветке дерева, пытаясь спрятаться. В мгновение ока на его одежде появилось еще несколько порезов, и он превратился в нищего с «грациозной осанкой», мечущегося между блеском и отраженным светом ножей и мечей, как испуганная крыса.

Наблюдая за всем этим, Чжоу Фэй была ошеломлена. Она недоумевала: неужели это и есть легендарное умение прятаться?

Именно в этот момент многочисленные арбалетные стрелы пронзили воздух, целясь прямо в Се Юня. Чжоу Фэй была потрясена, и цеп в ее руках был почти выброшен, когда Се Юнь внезапно, как кошка на ветру, подпрыгнул более чем на три чи [2] в воздух. Его техника была настолько прекрасна, что походила на струящиеся облака и летающих бессмертных.

Чжоу Фэй слегка сложила пальцы вместе и вложила цеп в ладонь, думая: «Он все-таки силен».

Но прежде чем ее сердце полностью успокоилось, трое воинов снова догнали Се Юня. Он внезапно поднял руку, и Чжоу Фэй оживилась, ожидая увидеть его мастерский удар. Вопреки ожиданиям, он подбросил бамбуковую флейту в руке и крикнул: «Эй-эй-эй, перестаньте драться, перестаньте драться, я не могу победить вас, ребята! Ах! Будь осторожен, ты зарежешь кого-нибудь насмерть!»

Три меча были нацелены в шею этого «летящего, подобно облаку, бессмертного», поймав его в ловушку и заставив спуститься с дерева. Чтобы предотвратить случайные травмы, Се Юнь сделал усилие, чтобы вытянуть шею, говоря: «Прошу героев проявить ко мне немного милосердия, ваш Лао Да [3] может решить задать мне несколько вопросов, а  я ничего не скажу, если вы перережете мне глотку».

В это время толпа внезапно смолкла. Группа учеников разделилась на две части, приветствуя друг друга. Оказывается, прибыла Ли Цзиньжун. Возможно, она перестраховывалась, но Чжоу Фэй показалось, что Ли Цзиньжун посмотрела в ее сторону, поэтому она поспешила спуститься еще ниже.

- Глава Ли, - Се Юнь улыбнулся ей издалека, глядя на три меча у своей шеи.

Ли Цзиньжун не боялась, что он будет использовать какие-то трюки в ее присутствии, и сдержанно кивнула один раз. Три меча, которые были нацелены на шею Се Юня, вернулись в свои ножны одновременно. Се Юнь облегченно коснулся своей шеи. Затем он выудил из рукава простой на вид линпай [4]. Он взглянул на него и сказал со смехом: «Ань Пин Лин [5] - «Пусть у нации будет процветающее будущее»… Такое счастливое и благоденствующее, но не могло подольше порадовать меня беззаботными деньками».

Взгляд Ли Цзиньжун скользнул по линпаю в его руке, и она резко сказала: «В те дни император Цинь сделал императорскую печать «По наказу небес, да будет вечное процветание», а также имел грандиозные предпосылки с неизменными благоприятными словами. Но что с того? Его династия потерпела крах через два поколения, Ван Ман восстал, Шао Ди был похищен - в конце концов, все, над чем император Цинь так усердно трудился, будь то хорошее или плохое, оказалось в огне». [6]

Чжоу Фэй никогда раньше не слышала, чтобы ее мать так много говорила, и уж было решила, что она одержима Чжоу Итаном. Однако в ответ на слова Ли Цзиньжун Се Юнь покачал головой и повесил «Ань Пин Лин» на ветку дерева неподалеку.

Глаза Ли Цзиньжун вспыхнули: «Разве не ты говорил, что он постоянно будет при тебе?»

Улыбаясь, Се Юнь сказал: «Причина, по которой ваньбэй приехал издалека, в первую очередь заключалась в том, чтобы доставить письмо. Ань Пин Лин - это всего лишь малюсенький знак; теперь, когда письмо доставлено, эта вещь - всего лишь кусок железа. Если я снова поставлю свою жизнь на карту, не перепутаю ли я свои приоритеты?»

Выражение лица Ли Цзиньжун стало еще более угрюмым: «Письмо доставлено? Ты действительно веришь, что, случайно сыграв надуманную мелодию, ты можешь спасти себя? С таким же успехом я могла бы сказать тебе, что того, кого ты ищешь, здесь вообще нет».

На дереве Чжоу Фэй на миг застыла - верно, чтобы не встревожить отца, глава даже отложила избиение, как она могла позволить Се гунцзы прийти и играть на своей флейте, когда ему заблагорассудится, у двора Чжоу Итана? Во дворе никого нет? На мгновение она немного занервничала, но не знала, из-за кого именно. Чжоу Фэй подумала, что ее мать определенно не причинит вреда ее отцу, так что в этом письме должен быть какой-то ответ. Но если «письмо» Се гунцзы, в конце концов, не будет доставлено, будет ли он нарезан главой на начинку для клецок?

Поскольку Чжоу Фэй со своей стороны была «император не беспокоится, а другой - да» [7], Се Юнь, казалось, вообще не волновался, продолжая неторопливо говорить Ли Цзиньжун: «Глава, время, судьба и удача - это не то, что я могу контролировать. Если письмо не может быть доставлено сегодня, то это только моя удача - но ваша удача и удача Чжоу Сяньшэна не изменятся из-за таких ничтожеств, как мы. То, чему суждено произойти, произойдёт; вы можете избежать этого сейчас, но вы не можете избегать этого всю свою жизнь. Глава наверняка понимает это, иначе зачем вам мешать Чжоу Сяньшэну услышать короткую мелодию?»

Эти слова явно разозлили Ли Цзиньжун. «Ты думаешь, я не убью тебя?» - выдавила она сквозь зубы.

Прежде чем она закончила говорить, арбалеты рядом с ней, которые были опущены, снова поднялись. Все положили руки на оружие, и атмосфера внезапно похолодела. Палец на арбалете молодого ученика каким-то образом соскользнул, и с жужжанием эта тонкая стрела полетела прямо в центр спины Се Юня. Неожиданно, в середине своего полета, он был сбит ее цепью.

Чжоу Фэй долго наблюдала за происходящим и чувствовала, что этот Се гунцзы, похоже, блефует и, скорее всего, просто играет на публику. К этому времени, вероятно, драматичные заявления уже исчерпали себя, и она спрыгнула с дерева, крича: «Мама!»

Ли Цзиньжун даже не пошевелила головой, сказав: «Убирайся».

Чжоу Фэй не только не убралась, она даже оставалась совершенно спокойной, когда сделала несколько шагов вперед и встала перед Се Юнем. Краем глаза она взглянула на линпай, висевший на ветке дерева. Он был тусклым и потертым, и на самом деле выглядел как ничего не стоящая вещь, за которую не выручишь и цепочки из тысячи медных монет, если отнесешь в ломбард.

- Глава, - поправилась Чжоу Фэй и поприветствовала мать жестом, который использовали другие ученики Цитадели. - Вчера вечером глава уже сказала, что если он отдаст эту пайцзу [8], то сможет уйти. Таковы были твои слова, почему же теперь ты отказываешься от своего слова?

- Чжоу Фэй, - сказала Ли Цзиньжун, делая паузу между каждым словом, - я приказала тебе оставаться в своей комнате и обдумывать свои ошибки, но ты посмела тайком убежать. Сегодня я точно переломаю тебе ноги. А теперь проваливай, у меня сейчас нет времени разбираться с тобой!

Ученик, который держал в руках меч, поспешно сказал: «Глава, пожалуйста, успокойтесь. А Фэй, будь послушна, поторопись и отойди».

В ее жизни было два слова, которые Чжоу Фэй никак не могла выучить. Одно было «бояться», а другое – «быть послушной». Кстати говоря, это было странно. Получая удары палками за каждый проступок, дети обычно боялись строгих чжанбэй [9]. Но она была ненормальной: чем больше ее били, тем больше она не слушалась; чем больше ее били, тем меньше страха она испытывала. Чжоу Фэй не пряталась, встретившись взглядом с Ли Цзиньжун: «Хорошо, тогда договорились. Глава, вспомни свои слова и отправь его из 48 крепостей. Я буду стоять здесь и позволю тебе сломать мне ноги».

Се Юнь, который все это время был похож на летающего бессмертного, наконец-то был потрясен. Он не мог удержаться, чтобы не сказать: «Эй, маленькая барышня…»

Ли Цзиньжун сердито крикнула: «Разберитесь с ним!»

Ученик сбоку, который держал меч, прошептал: «А Фэй…»

Ли Цзиньжун крикнула: «И с этим маленьким вероломным животным тоже!»

Ученики не осмеливались идти против главы, но все они видели, как растет Чжоу Фэй, и на самом деле не хотели сражаться с ней. После долгих раздумий один человек, наконец, решился на это и поместил свой меч горизонтально в исходное положение. В то же время он подал знак Чжоу Фэй взглядом, говоря ей признать свои ошибки. Кто же ожидал, что эта маленькая девочка не обратит внимания на его сигнал. Ее дао было поломано Цянь Цзи, но она вытащила откуда-то меч и ответила со всей серьезностью: «Шисюн, прости мне эту провинность».

Пока она говорила, Чжоу Фэй повернула запястье, и чанцзянь [10] резко взлетел вверх, ножны тоже подскочили в воздух, поднимая оружие этого ученика. Группа старших учеников явно была ошеломлена. Видя, что она не пойдет на компромисс, они не посмели проявить снисходительность к ней в присутствии Ли Цзиньжун. Сразу же четыре человека окружили их с двумя мечами, направленными на Се Юня, один сверху, а другой снизу. Оставшиеся ученики с дао и мечом наперевес подошли к Чжоу Фэй, желая, чтобы она блокировала их чанцзянем.

Чжоу Фэй обычно использовала чжай-бэй дао, которое было намного тяжелее, чем этот меч. Оба ученика предвидели, что ей не хватит нэйли [11] и что им нужно всего лишь одним движением выбить меч из ее рук, чтобы не причинять ей лишнего вреда. Но они не знали, что Чжоу Фэй, избегая стычек с Ли Шэнем, привыкла скрывать свои навыки - даньдао [12] с одним клинком был чрезвычайно прочным. Скрывать свои умения достаточно сложно, и ее настоящее мастерство было намного выше того, что она показывала. Она быстро отступила назад, идеально сочетая защиту и нападение. В то же время она высвободила одну руку и с силой оттолкнула Се Юня.

И Се Юнь оправдал ожидания, сразу же упав от толчка маленькой девочки. Он чудесно избежал удара двух мечей и даже освободил место для Чжоу Фэй. Используя левую ногу как ось, она положила меч горизонтально перед собой и внезапно начала вращаться. Послышались резкие звуки столкновения металла с металлом. Используя свой меч как дао, она отбила три меча. Затем мягкое тело меча догнало последнее стальное дао, которое быстро приближалось. Тот, кто держал дао, только почувствовал, как волна огромной силы захлестнула его, и дао с силой выскользнуло из его руки. Оно было разбито на две части Чжоу Фэй!

Даже Ли Цзиньжун была слегка шокирована. Но сразу же после того, как глава Ли поняла, что происходит, ее гнев мгновенно возрос еще больше, и она потянулась к спине Чжоу Фэй. Хотя Чжоу Фэй избегала возражать или спорить, и иногда у нее возникали мысли о побеге, когда дело доходило до реальной ссоры с матерью, она все еще не осмеливалась применить что-либо из этого на практике. Она тут же ловко запрыгнула на дерево, используя движение «Ласточка выстукивает воду», воткнула рукоять меча в ветку и сделала круг. Не оглядываясь, она избежала второй атаки Ли Цзиньжун и, избежав опасности, приземлилась на землю вместе со сломанной веткой дерева.

В стороне ученики со страхом наблюдали за происходящим. Их единственным страхом было то, что Чжоу Фэй, которая носилась повсюду, действительно разозлит их главу, и что в гневе она жестоко изобьет Чжоу Фэй. Они бросились ей наперерез и перекрыли путь к отступлению.

Прямо в этот момент кто-то закричал: «Стойте!»

Се Юнь, который до этого немного нервничал, внезапно расслабился, снова показав свое странное улыбающееся выражение. Он спокойно поднялся с земли, отряхнул пыль с одежды и, как мог, расправил ее. Он неторопливо отдал честь приближающемуся человеку: «Хоусюэ [13] приветствует Чжоу Сяньшэна».

- Нет, нет. [14]

Медленным, размеренным шагом подошел Чжоу Итан. Сначала он согнул палец и постучал им по голове Чжоу Фэй, упрекая: «У тебя нет хороших манер».

Затем он и стоявшая рядом Ли Цзиньжун встретились взглядами. Его взгляд медленно повернулся к висящему на дереве линпаю, и он тихо произнес: «За благодарность Ши-Ту [15] я уже отплатил. В наши дни я всего лишь бесполезный человек, который глух к реальности и закрывает на нее глаза».

Се Юнь улыбнулся и сказал: «Я всего лишь посланник, который проходил мимо. Благодарность или прежняя вражда, я не знаю ни о чём таком. Однако, если Чжоу Сяньшэн не хотел меня видеть, вы могли бы и не показываться, не так ли?»

Чжоу Итан взглянул на него и спросил: «А если я вообще ничего не слышал?»

- Об этом не беспокойтесь.  Тот, кто не слышит моей флейты, - не тот, кого я ищу. Гора Шу - прекрасная природная среда, которая питает великие таланты, а здешние пейзажи радуют глаз. На моем пути сюда мои глаза были благословлены. Даже если я вернусь без результата, мое путешествие не будет напрасным, - не таясь, ответил Се Юнь. Сразу же после этого он что-то придумал и ужалил его фразой, не слишком легкой и не слишком глубокой. С улыбкой он продолжил: «Борьба кунпэна, пойманного на мелководье, боль Цан-Луна со сломанным рогом, мы, речные карпы, не можем понять. Господин, нет смысла обсуждать холод с летними насекомыми». 

_________________________________

[1]铁链子(tiěliànzi) - [железная] цепь  или цеп (вид старинного оружия)

[2] чи -  мера длины, равная 0,33 метра

[3] слово老大(lǎodà) имеет множество значений: 1) человек в летах; старый, почтенный; 2) старший из детей; 3) вежл. Вы (к людям низшего сословия); 4) главарь банды, криминальный авторитет. Скорее всего, здесь имеется в виду как раз такой лидер неофициальной группы

[4] 令牌 (lìngpái) - стар. воинское удостоверение

[5] 安平令(an ping ling) -  安平an ping означает мир, а 令 ling происходит от слова lingpai. Се Юнь смеется, потому что он не приносит никакого покоя, в отличие от своего названия

[6] это относится к историческим событиям: династия Цинь рухнула через два поколения, Ван Ман восстал, а затем Шао Ди, который был императором, был похищен. Эти три события связаны с политическими потрясениями, и Се Юнь имеет в виду, что слова императора Цинь никак не повлияли на будущее

[7] «император не беспокоится, а придворный евнух - да»: у императора всегда есть придворный евнух, который всюду следует за ним и прислуживает ему. Образный смысл заключается в том, что вовлеченный человек не спешит делать что-то, но люди вокруг него/нее обеспокоены этими вещами. Чжоу Фэй забывает о придворном евнухе, и заменяет словом «другой»

[8] пайцза - верительная бирка, металлическая или деревянная пластина с надписью, выдававшаяся китайскими, чжурчжэньскими, монгольскими правителями разным лицам как символ делегирования власти, наделения особыми полномочиями

[9] чжанбэй – старший

[10] чанцзянь - длинный меч

[11] 内力 (nèilì) - внутренняя сила

[12]单刀 (dāndao) -  меч, палаш с короткой рукоятью

[13] 后学 (hòuxué) - вежл. я, Ваш ученик

[14] буквально «я не смею». Это набор фраз, который означает «я этого не заслуживаю» или «ваша похвала чрезмерна». Также вежливый способ отказаться от чего-то в манере «я этого не заслуживаю». Чжоу Итан говорит, что он не смеет/не заслуживает называться старшим выше Се Юня, поскольку тот называет себя младшим, используя «хоусюэ»

[15] 师徒之情 (shi tu zhi qing):  师 shi происходит от 师父 shi fu (учитель) и 徒 tu происходит от 徒弟 tu di (ученик). 情 qing означает эмоции или чувства и относится к 恩情 en qing, что означает благодарность. Учитель, обучая ученика, делает ему одолжение, и ученик чувствует благодарность к учителю. Концепция «возвращения благосклонности» - это в значительной степени воздаяние мастеру за то, что он сделал для ученика.

Чжоу Итан не опустился до его уровня. У него была глубокая морщинка между бровями, появлявшаяся даже тогда, когда он улыбался. В результате он всегда казался обеспокоенным. Сейчас он торжественно посмотрел на Се Юня и сказал: «Сяо сюнди [1], у тебя хорошо подвешен язык».

«Нет, нет, - сказал Се Юнь, не сбиваясь с ритма, - у кого-то вроде ваньбэя осталось только две хорошие черты: способность быстро бегать и красноречие» [2].

Взгляд Чжоу Итана обратился к Ли Цзиньжун. Их разделяло всего несколько шагов, но создавалось ощущение, что им нечего сказать друг другу. Затем Чжоу Итан тихо молвил: «А Фэй, пойди сними с дерева линпай для отца».

По неизвестной причине Чжоу Фэй обернулась и посмотрела на Ли Цзиньжун. Она никогда не видела такого выражения на лице матери; это не было печалью, но по сравнению с яростью, когда Ли Цзиньжун заперла ее, она, казалось, успокоилась. Ее плечи были слегка опущены, от воинственной ауры почти ничего не осталось, и она казалась почти человеком.

- Разве ты не говорил, что долг благодарности уже был выплачен? – хриплым голосом спросила Ли Цзиньжун. – Раз благодарность и обида были стёрты…

- Цзиньжун, - мягко перебил ее Чжоу Итан, - когда он был жив, отношения между нами были улажены, и я уехал в Шу [3], не встретившись с ним даже в стране мертвых. Теперь, когда он ушел, когда жизнь и смерть разделили нас, события прошлого были списаны со счетов, понимаешь?

Цвет лица Ли Цзиньжун внезапно изменился - Чжоу Итан знал, что Лян Шао умер!

Тогда как насчет... тех слухов снаружи, которые она так старалась подавить? Неужели он молчал, хотя на самом деле знал о них?

Ли Цзиньжун не была ее растерянной дочерью; услышав всего пару слов, она поняла резкий обмен репликами между Се Юнем и Чжоу Итаном.

Тот, кто не слышит моей флейты, - не тот, кого я ищу. Она давно должна была понять; как может такой человек, как Чжоу Итан, быть готовым жить простой жизнью больше десяти лет, один день за другим, и довольствоваться только властью над маленьким уголком, «закрывая глаза на реальность»?

Ли Цзиньжун надолго погрузилась в свои мысли, прежде чем пренебрежительно поднять голову. В то же время она расправила плечи, как будто надела на себя железные наплечники, и тихонько вздохнула. Чжоу Фэй увидела, как Ли Цзиньжун быстро моргнула несколько раз и сказала ей: «Возьми и передай его своему отцу».

Текстура этого старого линпая была очень грубой. Чжоу Фэй бездумно потерла его и ощутила следы, оставленные множеством различных видов острого оружия. Эти отметки оставили на первоначально богато украшенной и традиционной резьбе немного торжественный и холодный отпечаток.

«Когда мой покойный отец еще был в этом мире, даже если бы ему пришлось поднять флаг и стать бандитом, тем самым погубив свою репутацию, он все равно был полон решимости сохранить 48 твердынь в качестве убежища для тех, кому некуда было идти, - сурово сказала Ли Цзиньжун. - Мы не полагаемся ни на север, ни на юг - с этими сотнями тысяч гор в качестве стен, с водами Чернильной реки в качестве защитного вала, те, кто нападет на нас, должны быть убиты. Приказ моего покойного отца не должен быть нарушен, и поэтому за пределами 48 твердынь у нас нет ни друзей, ни врагов, мы не заключаем союзов и не вступаем ни в какие фракции. Даже если это касается тебя, правила остаются те же».

Выражение лица Чжоу Итана не изменилось: «Я понимаю».

Ли Цзиньжун засунула руки в рукава: «Если ты уйдешь, с этого момента все твои связи с 48 твердынями будут разорваны».

Чжоу Фэй внезапно обернулась, широко раскрыв глаза.

- Я никого не отправлю сопровождать тебя, - бесстрастно сказала Ли Цзиньжун. - Твое путешествие в Цзиньлин будет очень долгим, а обстановка снаружи неспокойная. Пока ты должен остаться на несколько дней и написать письмо, чтобы они тебя забрали.

Как только она закончила говорить, она больше не обращала внимания на Се Юня, которого несколько минут намеревалась убить; она также не заботилась об ошеломленных учениках и даже забыла переломать ноги Чжоу Фэй. Вот так, ни с кем не разговаривая, она повернулась и ушла.

Чжоу Итан провожал ее взглядом, пока она не исчезла вдали. Через некоторое время он, наконец, махнул рукой, сказав тихим голосом: «Теперь можете расходиться. Шэн’эр [4]».

Ли Шэн молча вышел из-за его спины: «Дядя».

Лично он считал себя умнее Чжоу Фэй. Он заранее подумал, что Чжоу Итана, скорее всего, нет в том месте, где он обычно жил, и поэтому, как только он выскользнул из своей комнаты, он пошел искать Чжоу Итана по всей горе. Обмозговав ситуацию, Ли Шэн пришёл к выводу, что, поскольку у Чжоу Итана было слабое здоровье, и ему следовало избегать холода, жары и влажности, с тем, как тщательно Ли Цзиньжун заботилась о нем, место, устроенное для него, не должно было находиться в тени, должно было располагаться рядом с водой и быть защищено от ветра. Дорожки вокруг также должны быть легкими для ходьбы. Но после тщательного анализа и обыска всех 48 крепостей он не нашел даже тени Чжоу Итана. Кто бы мог подумать, что, вернувшись без всякого успеха, он столкнется с Чжоу Итаном в месте, расположенном не так далеко от его двора. Он прислонился к старому дереву и слушал звуки флейты, доносящиеся откуда-то поблизости.

Ли Шэн прибыл с Чжоу Итаном и, естественно, увидел, как Чжоу Фэй сражается с этими четырьмя шисюнами, используя только один меч. Испытывая смешанные чувства, он не смотрел на Чжоу Фэй и шел, опустив голову, пока не остановился перед Чжоу Итаном.

Чжоу Итан сказал: «Пойди и попроси у главы линпай от моего имени. Этот Сяо сюнди [1] - мой гость, и я прошу ее отпустить его».

Ли Шэн не посмел терять времени даром, повернулся и ушел.

- Большое спасибо, господин Чжоу. - Се Юнь просиял. - Как незваный гость, я пришел, перелезая через стены и пролезая через дыры. Уходя, я наконец-то могу взглянуть, в каком направлении закрываются главные ворота 48 крепостей.

- Твоя фамилия Се, - спросил Чжоу Итан, - имеет ли она какое-то отношение к Се сяну?» [5]

- Вы не можете написать два Се одним росчерком, - деловито сказал Се Юнь. - Этот почтенный старик и я, вероятно, принадлежали к одной семье восемьсот лет назад, и наши родовые могилы стояли рядом. Но восемьсот лет спустя он занимает высокое положение при императорском дворе, а меня жизнь забросила далеко в Цзянху. Мы оба видим лучшее друг в друге – чем не взаимопонимание, возникающее в результате восьми поклонов?

Видя, что его слова полны бессмыслицы, Чжоу Итан решил просто перестать спрашивать. Он сложил руки в прощальном жесте, позвал Чжоу Фэй и медленно пошел прочь.

После этого дня Чжоу Фэй больше не видела Се гунцзы. Говорили, что он уже покинул гору и взял с собой письмо, написанное Чжоу Итаном. Примерно через месяц после отъезда Се Юня кто-то очень официально постучал в горные ворота, прося аудиенции у главы 48 крепостей Ли Цзиньжун. Однако Ли Цзиньжун так и не появилась; она лишь отдала приказ открыть ворота и позволить Чжоу Итану уйти.

В тот день во всех 48 крепостях зелень была в пышном цвету, и местами оттенки лазури напоминали море. Когда проносился ветерок, листья шелестели; когда он прекращался, на землю опускалась тишина.

Чжоу Итан в гордом одиночестве медленно спустился с горы. Часовые, стоявшие слева и справа, уже получили приказ и открыли ворота. Перед воротами стояли солдаты в черных доспехах; все они были посланы Нань Чао [6], чтобы сопроводить его в Цзиньлин.

Чжоу Итан оглянулся на тропинку, с которой пришел, но не увидел того, кого хотел. Уголок его рта слегка шевельнулся, словно в насмешку над самим собой.

В этот момент кто-то громко крикнул: «Подожди!»

Чжоу Итан пригляделся внимательнее и увидел, что Чжоу Фэй выбежала из 48 крепостей вслед за ним. Она закричала: «Отец!»

Глава Ли сказала не мешать Чжоу Итану, но она не говорила выпускать Чжоу Фэй, у которой даже не было линпая. Часовые перед горными воротами хором сказали: «Шимэй [7], стой».

Конечно, Чжоу Фэй проигнорировала их слова. Она достала чжай-бэй дао неизвестно откуда и, приблизившись, выбросила вперед железные ножны. Они чуть-чуть заклинили железную ограду. Двое часовых, охранявших ворота, один с мечом, а другой с копьем, одновременно сделали движение, чтобы перехватить ее. Чжоу Фэй отклонилась назад со своим чандао за спиной и отбросила клинки часовых, переместив свое тело вбок, чтобы броситься вперед. Семь-восемь учеников на страже немедленно приземлились у ворот, окружив ее.

У Чжоу Итана было смиренное выражение лица, когда он сказал: «Чжоу Фэй, не создавай проблем, возвращайся!»

Чжоу Фэй казалось, что эти многочисленные короткие и длинные мечи были подобны незыблемой горе У Син [8]. Обе ее руки напряглись, а костяшки пальцев посинели. Она закусила губу и сказала: «Нет!»

- А Фэй…

Чжоу Фэй сказала немного слезливым голосом: «Она никому не позволила проводить тебя, но я должна тебя проводить! В худшем случае я тоже не вернусь!»

Чжоу Итан остановился и оглянулся. Среди тех, кто пришел за ним, лидером был тридцатипятилетний мужчина. Одетый в черные доспехи, он казался способным человеком. Увидев, что Чжоу Итан устремил на него пристальный взгляд, этот человек, одетый в черные доспехи, немедленно подошел и сказал: «Моцзян [9] Вэнь Юй получил приказ сопроводить вас в Цзиньлин. Какими будут инструкции?»

- Значит, ты ‘Фэй Цин’ Цзянцзюнь [10], это большая честь. - Чжоу Итан указал на ножны Чжоу Фэй, которые были полностью зажаты меж ограды, и сказал: - Я слишком избаловал эту девочку, она действительно упряма. Цзянцзюнь, пожалуйста, извини ее. Цзинмай [11] на обеих моих руках разрушены, могу ли я попросить Цзянцзюня мне помочь?

Вэнь Юй сказал с улыбкой: «Господин Чжоу слишком вежлив».

Сказав это, он не сделал ни шага вперед, лишь взмахнул рукой и выпустил волну силы. Даже с расстояния он попал в ножны Чжоу Фэй не слишком плавно, но и не тяжело, и ножны мгновенно упали. Железные ворота высотой в шесть чжан [12] перед 48 крепостями издали резкий, пронзительный звук и закрылись.

Чжоу Фэй была пригвождена к месту семью-восемью охранниками и подняла голову с яростью в глазах, глядя на Вэнь Юя.

Вэнь Юй неловко дотронулся до своего носа, сказав: «Боюсь, что теперь твоя дочь затаила на меня обиду».

- Она еще молода и не совсем разумна.

Чжоу Итан покачал головой и наклонился, чтобы поднять железные ножны. Сначала они застряли в железных воротах, а затем подверглись магии Вэнь Юя, и на их поверхности сразу же появились две вмятины.

Чжоу Итан повернулся к Чжоу Фэй и сказал: «Этот меч не очень хорош, позже отец подберет для тебя отличное оружие».

Чжоу Фэй не сказала ни слова и использовала всю свою силу, чтобы оттолкнуть мечи и копья, сдерживающие ее. Ее силы были явно истощены, а грудь сильно болела, но, как назло, она не хотела отступать даже на полцуня [13].

- Помнится, я говорил тебе: «Нельзя добывать рыбу и медвежьи лапы одновременно [14], - сказал Чжоу Итан, глядя на нее.

Чжоу Фэй не хотела слушать, как он говорит о таких глупостях, как «отдать свою жизнь за благородное дело», и, проигнорировав его слова, избегала его взгляда. Чандао в ее руках непрерывно дрожал и издавал трескучие звуки. Затем он вновь ни с того ни с сего надломился, и сломанное лезвие, вылетевшее наружу, вонзилось в землю. Стражники разом вскричали, и, используя тыльные стороны своих клинков, надавили ей на плечи.

- Я не говорю тебе о том, чтобы «отдать свою жизнь за благородное дело», -  спокойно сказал Чжоу Итан, как будто между ними не было преграды в виде железных ворот. - А Фэй, выбор не зависит от того, что ты считаешь важным, а что нет, потому что это путь сильных мира сего, неважно простых людей или военных. Не имея права выбора, ты всего лишь букашка, и должна прожить всю свою жизнь вопреки себе, следуя за толпой. О каком выборе ты можешь говорить? Разве рассуждая так, ты не выглядишь глупо? Например, только что ты сказала, что в худшем случае не вернешься, но ты ведь даже не можешь пройти через эти ворота. Остаться здесь или уехать со мной, ты можешь выбрать что-то из этого?

Вэнь Юй услышал, как Чжоу Итан говорит с девушкой мягким голосом, и подумал, что он собирается увещевать ее добрыми словами. Кто знал, что Чжоу Итан скажет такие безжалостные слова; даже ему было неприятно слышать их, не говоря уже об этой юной особе.

Чжоу Фэй была ошарашена. Ее глаза тут же покраснели, и она непонимающе уставилась на отца.

- Расти здоровой. Люди всегда встретятся снова, и снаружи тебя всегда будет ждать другой мир. И лишь от тебя зависит, когда ты сможешь свободно приходить и уходить. А Фэй, я ухожу, прощай, - сказал напоследок Чжоу Итан.

__________________________

[1] 小兄弟 (xiǎoxiōngdi) букв. маленький брат; младший брат, парень младшего возраста

[2] здесь Се Юнь фактически сравнивает себя с продуктом. Например, он говорит: «У такого продукта, как я, осталось только два применения...», но переводчик с английского языка решил, что это будет звучать странно в связи с контекстом и грамматикой, поэтому немного изменил его фразу

[3] Шу – название региона, где располагается 48 твердынь

[4]  儿 (er) - словообразующий суффикс, имеющий уменьшительно-ласкательное значение 

[5] «сян» в данном случае может означать министра или какое-либо другое должностное лицо среднего звена

[6] освежим память: «Нань Чао» - правительство на юге

[7] 师妹 (shīmèi) -сестрёнка-наставница (вежл. о младшей по возрасту дочери учителя или соученице)

[8] 五行山 (wu xing shan) – гора Пяти Стихий; отсылка на классическое литературное произведение под названием «Путешествие на Запад». Главный герой Сунь Укун был заточен Буддой под этой горой за неподобающее поведение

[9] 末将 (mo jiang) – способ для полководца или генерала обратиться к самому себе. Так Вэнь Юй представляет себя Чжоу Итану

[10] 飞卿将军  (fei qing jiang jun): «Фэй» значит летать, «Цин» – сановник, вельможа; 将军 (jiāngjūn) - 1) генерал; 2) полководец, командующий; 3) ист. воевода, командир провинциального (при дин. Цин ― знамённого) гарнизона

[11] 经脉 (цзинмай) - система меридианов, по которой течет жизненная энергия, известная как «ци»  

[12] 1 чжан = 3,33 метра

[13] 1 цунь = 3,33 см

[14] поскольку рыбы живут в воде, а медведи обитают в глубоком лесу, вы можете отправиться лишь в одном место. То есть иногда бывают ситуации, когда можно выбрать лишь что-то одно. Думаю, по смыслу подходит наше выражение «не два горошка на ложку»