Онлайн чтение книги Месть Пожирателя Душ The Revenge of the Soul Eater
1 - 115

— Йа! Йа! Туу!

В центре Шууто, единственного города на Острове Демонов, где живут Святой Меча и его семья, во дворе их резиденции раздавался голос маленького ребёнка.

Четырёхлетний Мицуруги Ибуки размахивает деревянным мечом. Конечно, это не настоящий деревянный меч, которым мог бы орудовать воин Зелёного Леса, а игрушка, имитирующая форму меча.

Деревянный меч, который Гозу подарил племяннику на его четвёртый день рождения, был шедевром, сделанным Цимой, наместником семьи Мицуруги, от всего сердца и души, и имел очень добротную работу, начиная с украшения рукояти и заканчивая узором на ножнах.

Это было бесценное сокровище для Ибуки, который приносил его ночью в свой футон и спал с ним. Его мать, Сесиль Цима, говорила ему оставлять его у подушки, когда он ложится спать, потому что это опасно, но Ибуки упрямо отказывался и беспокоил свою мать.

Сесиль, которая должна была заботиться об одежде Ибуки, пропитанной потом, отсутствовала. Здесь были только Гозу и Ибуки, а также женщина-воин, которая играла с Ибуки. И ещё один человек...

— Хе-хе, Ибуки очень увлечён.

Сказала она с улыбкой Гозу. Её звали Эмма Мицуруги.

Её глаза были как синие сапфиры, а волосы доходили до пояса, как золотые нити. Своей красотой и грациозностью она больше напоминала духа или богиню, чем человека.

Эмма была законной женой Святого Меча Мицуруги Шикибу и родной матерью Мицуруги Рагуны, следующего главы семьи Мицуруги. Её семья была одной из ведущих знатных семей Империи Ад-Астера, семьёй Парадайс. Кроме того, сестра Гозу Сесиль была наложницей Шикибу, и в порядке внутреннего дворца она стояла ниже Эммы, первой леди.

Она была человеком, на которого Гозу не мог равняться по многим причинам.

— Да. Неприятно, что он такой непослушный и озорной.

— Дети довольно ветряные. Это хорошо, что они непослушные. Рагуна и Сора, как и Ибуки постоянно бегали на улице и не возвращались домой, когда были примерно в его возрасте, и заставляли меня и Сидзую волноваться.

— Хаха, действительно. Я не могу сосчитать, сколько раз я бегал вокруг особняка в их поисках.

У Эммы и Гозу было приятное выражение лица, когда они вспоминали.

Если бы кто-то третий увидел эту сцену, он бы удивился.

Для Эммы Сесиль был соперницей в любви, которая боролась за расположение Шикибу, а Ибуки, ребёнок Сесиль, был ещё мал, но мог угрожать положению Рагуны, когда вырастет. Что касается Гозу, то он был честолюбивым человеком, который отправил свою сестру к своему лорду, чтобы получить власть.

На самом деле люди вокруг Эммы с опаской относились к Гозу и Сесиль. Ни Гозу, ни Сесиль не были заинтересованы в борьбе за власть в семье Мицуруги, но окружающие смотрели на них с подозрением только потому, что у них была «квалификация» на это.

Типичным примером этого был Гиллмор Берч прошлой ночью. Семья Берч активно сближалась с Рагуной, чтобы сохранить свою власть в следующем поколении, которую они создали в этом поколении. Если бы им удалось выгнать Гозу, они могли бы занять место Шибы и пресечь зародыш будущей борьбы за власть. У вчерашней сцены была и такая сторона.

Однако.

Вопреки энтузиазму окружающих, сама Эмма была дружелюбна и к Гозу, и к Сесиль. Что касается Ибуки, то она любила его так сильно, что сама приходила к нему, как сегодня.

Эмма Парадайс с самого начала была такой женщиной. Возможно, потому что с детства её воспитывали как бабочку или цветочек, она иногда не замечала злобы в глазах других. Можно сказать, что у неё было глубокое сердце, которое не обращало внимания на злобу.

Когда Эмма впервые вышла замуж в семье Мицуруги, Сидзуя Мицуруги была первой женой Шикибу, поэтому у неё не было другого выбора, кроме как стать второй женой, принцессой из великой знатной семьи. Ребёнок, которого она родит, также не мог стать наследником.

Если бы она была обычной дворянской дочерью, она бы питала сильную вражду к Сидзуе и попыталась бы устроить заговор, чтобы сместить её с позиции первой жены.

Но Эмма не пыталась сместить мать Соры, а активно общалась с ней и подружилась раньше, чем та успела это понять.

Поэтому Эмма не питала вражды ни к Сесиль, ни к Ибуки, ребёнку Сесиль, ни к Гозу, разумеется.

Гозу тоже знал об этом, поэтому мог разговаривать с Эммой, не напрягаясь.

И тут до их ушей донёсся весёлый женский голос знаменосца.

— Ладно, на сегодня всё, Ибуки.

— О! Я могу сражаться ещё, Аяка-ни!

— А что если монстр нападёт на тебя после того, как ты так устанешь? Кто защитит твою маму?

— Э-э...

— Это также твоя работа как знаменосца — поддерживать своё тело в хорошем состоянии, чтобы ты мог сражаться в любое время.

— Да, понимаю!

— Хорошо. Давай, иди к своей матери и вытри пот. Ты простудишься, если всё так оставить.

Сказав это, женщина-знаменосец — Аяка Азурит указала на Сесиль, которая вернулась со сменной одеждой для Ибуки.

Посмотрев, как Ибуки рысью бежит к матери, Аяка подошла к Эмме и Гозу.

Стоя лицом к лицу с Аякой, Гозу слегка склонил голову.

— Прости меня, Азурит. Доставил же я тебе хлопот.

— Вовсе нет. Ибуки для меня как милый младший брат. Это ерунда, Шиба.

Аяка улыбнулась и сказала это.

Ибуки — сводный брат Рагуны. Для Аяки, которая является невестой Рагуны, Ибуки действительно должен чувствоваться как младший братик.

Если бы это была другая семья, даже если бы он был ребёнком наложницы или любовницы, к нему бы относились как к члену главного клана, и Аяке не позволили бы общаться с ним так непринуждённо. Даже Гозу, который является его дядей, в обычных обстоятельствах должен был бы преклонить колени перед Ибуки.

Но в семье Мицуруги только дети законной жены считаются членами клана. Им разрешается использовать фамилию Мицуруги, но они практически не имеют прав на наследство. То же самое относится и к их матерям. Например, Эмма, которая является законной женой, изменила свою фамилию с Парадайс на Мицуруги, но мать Ибуки, Сесиль, до сих пор носит фамилию Цима. В этом смысле существует строгое различие между законными жёнами и наложницами.

Кроме того, в воспитании детей приоритет отдаётся желаниям матери. Кроме того, наложницам и их семьям ежемесячно выплачивается щедрое пособие, а польза от вливания крови Мицуруги в их собственную семью неизмерима, как материальная, так и нематериальная. В первую очередь, семьи, посылающие наложниц, делают это, зная о таких вещах, поэтому не было никого, кто был бы недоволен обращением со стороны Мицуруги.

Это совершенно неуместное замечание, но у нынешнего главы семьи Мицуруги большое количество наложниц, а также много детей, рождённых от них, поэтому сумма денег, выплачиваемая им, довольно значительна. Гиллмор, курирующий финансы в качестве Шито (министра), иногда делает своему господину замечания по этому поводу. Гиллмор есть Гиллмор, и он не льстец, умеющий только льстить.

Как бы то ни было, Ибуки свободно рос в таких обстоятельствах, и до сих пор никаких признаков извращения или искажения личности не наблюдалось. Окружающие его взрослые улыбались и надеялись, что он и дальше будет расти вверх.

И в этот момент Аяка посмотрела на Гозу и открыла рот.

— Кстати, Цима. Сменю тему...

— Хм?

— У Соры всё хорошо?

Голос Аяки был естественным, как будто она спрашивала о вчерашнем меню, и в её взгляде, направленном на Гозу, не было признаков волнения или напряжения.

Аяка участвовала во вчерашнем совете как воин флага Зелёного Леса. Конечно же, она слышала доклад Гозу.

Если присмотреться, то даже Эмма смотрела на Гозу вопросительным взглядом.

Как уже упоминалось, мать Соры, Сидзуя, и Эмма были подругами. Когда Сидзуя скончалась, она попросила Эмму позаботиться о Соре.

Поэтому Эмма всегда уделяла внимание благополучию ребёнка своей умершей подруги и продолжала говорить с ним ласково.

На самом деле это Сора отверг заботу Эммы.

Эмма, ставшая первой леди после смерти матери Соры, воспринималась юным Сорой как человек, отнявший у его матери место. В сочетании с конфликтами с сыном Эммы, Рагуной, юный Сора начал проявлять враждебность к Эмме.

Эмма поняла отношение Соры и решила наблюдать за его ростом на дистанции. Это произошло ещё и потому, что она поняла, что её внимание к Соре влияет на поведение Рагуны.

Когда Сора был изгнан из семьи Мицуруги, Эмма болела и не знала об этом. Как и Гозу, она была потрясена, узнав об этом через несколько дней.

Эмма, которая редко высказывала своё мнение Шикибу, горячо просила отменить наказание Соры за произошедшее.

Однако, как и ожидалось, суждение Шикибу оказалось непоколебимым, и местонахождение Соры после отъезда с острова осталось неизвестным, оставив Эмму с висящей головой перед могилой Сидзуи.

Спустя пять лет местонахождение Соры наконец-то стало известно. Эмма интересовалась Сорой не меньше, чем его бывшая невеста Аяка, если не больше.

Аяка и Эмма пришли к Ибуки утром, вероятно, чтобы расспросить о Соре. Несмотря на то, что Гозу чувствовал себя подавленным под их спокойными взглядами, он кивнул в знак согласия на вопрос Аяки.

— Да. Несомненно, он здоров.

В конце концов, Гозу тотально избили, даже с учётом Экипировки Пустоты.

Услышав полушутливые, полусерьёзные слова Гозу, Аяка слегка кивнула, сузив глаза.

— Его изгнали с острова, но он сумел самостоятельно достичь Экипировки Души. Он не изменил своему упрямству.

— Действительно. Я глубоко сожалею об этом. Если бы только я смог навести его на путь обретения Экипировки Души, пока он был на острове, ничего бы не случилось.

Аяка слегка наклонила голову в ответ на сетования Гозу, но не стала высказывать свои мысли вслух.

Вместо неё рот открыла Эмма.

— Лорд Мицуруги сказал, что призовёт Сору аккурат к годовщине смерти Сидзуи, но как ты думаешь, откликнется ли Сора на приглашение?

— Честно говоря, я не знаю. Если бы это был прежний Сора, он бы, несомненно, согласился, но как рассудит нынешний Сора...

— Сора придёт, моя госпожа.

В отличие от Гозу, который колебался с ответом, Аяка живо подтвердила действия Соры. Эмма была удивлена её уверенностью и расширила глаза.

Гозу с сомнительным видом спросил.

— Азурит, почему ты можешь говорить это так уверенно?

— Сора откажется от чего угодно, но не от клятвы своей матери. Если бы Сора отказался от своей клятвы Сидзуе за последние пять лет, он бы не достиг экипировки души — Анимы.

— Хм. То есть, если это годовщина Сидзуи, он придёт, независимо от обстоятельств.

Гозу кивнул, скрестив руки. Он вспомнил слова Соры, когда они столкнулись в Ишке.

«Прошло пять лет с тех пор, как я был изгнан с острова. Я ползал по земле и вот где я. Конечно, это не то, чего я хотел раньше. Мама, возможно, разочаруется во мне».

Сказать о том, что человек разочаровал свою мать мог только тот, кто помнил её желания.

Сора, от которого отреклась семья Мицуруги и изгнала с Острова Демонов, до сих пор не мог посетить могилу матери.

Слова Шикибу на этот раз означали лишь временное снятие запрета. Предположение Аяки о том, что он приедет, что бы ему ни пришлось оставить, казалось верным.

После этого тема Соры была прервана появлением Ибуки и Сесиль, которые закончили переодеваться.

Они втроем поболтали с Ибуки и Сесиль.

Ибуки сначала вёл себя тихо, стараясь подстроиться под взрослых, но это казалось скучным для ребёнка, который хотел играть, и вскоре он начал ёрзать.

Аяка быстро заметила это и криво улыбнулась, как бы говоря: «Кто бы мог подумать».

— Ибуки, у тебя ведь был перерыв? Может, продолжим с начала?

— Да, да! Я хочу, хочу, Аяка-ни!

Взрослые вокруг естественно улыбнулись, увидев, как Ибуки вскочил и поднял руку.

Но в следующий момент, когда они услышали слова Ибуки, их улыбки сменились другими выражениями.

— Скоро я стану сильнее и побью парня, который издевался над дядюшкой Гозу!

Гозу смотрел на своего племянника с кислым лицом, как будто глотнул уксуса. Сесиль, его мать, тоже смотрела на своего сына с таким же лицом.

Эмма с лёгким замешательством коснулась своей щеки, а Аяка моргала, словно её застали врасплох.

Ибуки ничего не знал о «парне, который издевался над дядюшкой Гозу» — Мицуруги Соре. Ни Гозу, ни Сесиль не знали, как объяснить Ибуки про Сору, от которого отреклась семья Мицуруги и изгнала с Острова Демонов.

Для Ибуки это было заявление из праведного негодования, чтобы отомстить за Гозу, который вернулся весь в ранах. Он никак не ожидал, что его заявление потрясёт окружающих его взрослых.

— ...Аяка-ни? Что случилось?

— О, прости, ничего. Тогда сегодня я научу тебя особому приёму. Это ультимативный секретный клинок, который я и мои друзья придумали.

— Ультимативный? Он сильный?

— Сильный, понимаешь? В конце концов, он ультимативный! Его название - Джао Энзацукен! Это меч, который сжигает демонов и духов запретной драконьей силой!

— Вау... круто! Научи меня, сестричка, научи!

— Хорошо. Тогда Ибуки, следуй за мной. Тренировки будут тяжёлыми, но ты ведь готов?

— Да! Я постараюсь!

Ибуки ответил поблёскивая глазами. Странная атмосфера, царившая минуту назад, уже исчезла в сознание четырёхлетнего ребёнка.

Неожиданно вздохи облегчения одновременно вырвались из уст взрослых.

***

Джао Энзацукен (蛇王炎殺剣) - это вымышленная техника меча, использующая запретную силу дракона для выжигания демонов и духов. Название буквально означает «Меч, Убивающий Пламенем Змеиного Короля».