Онлайн чтение книги Преступление капитана Артура
Глава XXVII. Сказано втайне

Бетси Джен, экс-помощнице кухарки, нелегко было справляться с больной после визита гуманного майора; Рахиль Арнольд бредила, и с каждой минутой все более и более; она произносила бессвязные фразы, в которых имя Руперта играло везде роль. И чего только не слетало с ее горячих губ! Сиделка поминутно обкладывала голову ее холодными компрессами, но они не оказывали желаемого действия. Бетси Джен махнула, наконец, рукой; усевшись как можно удобнее на табуретке перед камином и прислонившись головой к медной его решетке, она начала пробегать интересный роман «Рудольф с красной рукой».

Она, должно быть, не напрасно жаловалась доктору Люмкинсу, что не смыкала глаз в предыдущую ночь, так как начала путаться в нумерации страниц и перескакивала с 17-й к 20-й. В конце концов она запуталась до такой степени, что даже стала сомневаться в тождественности Рудольфа; она заснула над самой интересной страницей, и ей приснилось, что герой с красной рукой лежит на постели под балдахином и говорит о сэре Руперте Лисле.

– Леди Лисль! – послышалось ей вскоре затем.  – Леди Лисль!.. Позовите поскорее леди Лисль!..

Рудольф с красной рукой начал в эту минуту так шуметь и буянить, что разбудил сиделку, конечно, на мгновение: она вздрогнула и переменила положение головы, переместив ее с решетки на колени.

В это время больная приподнялась с подушек и смотрела на дверь.

– Леди Лисль! Позовите скорее леди Лисль,  – повторяла она.

Бетси снова раскрыла заспанные глаза, но все же не была и теперь в состоянии обратить внимание на возгласы больной.

– Отыщите ее! – продолжала Рахиль.  – Приведите ее, чтобы я могла сказать ей кое-что перед смертью… Приведите ее, чтобы я могла спасти свою грешную душу… Слышите? Приведите ее сюда немедленно!..

Но девушка сидела неподвижно на месте. Рахиль Арнольд кидала на нее взгляды, полные бешенства, и, схватив вдруг нож, лежавший на тарелке, закричала пронзительно:

– Ступайте же за ней, или я вас убью!

Бетси Джен вскочила со страшным криком испуга, бросилась вниз по лестнице, а оттуда в парадные комнаты дома.

Великолепный замок сделался с некоторых пор чрезвычайно скучным. Сэр Руперт уезжал то в Лондон, то в Брайтон, где играл на бильярде в гостинице «Лисльвуд», в которой останавливался когда-то Вальдзингам; то пребывал в Чичестере, одним словом, появлялся везде, кроме своего дома. Он чувствовал себя в нем как-то не по себе и блуждал по роскошным залам Лисльвуда с видом совершенно постороннего человека, а не владельца их. Его страшил отчасти даже вид старых слуг, отцы которых жили и умерли на службе знатному роду Лислей. Оливия, со своей стороны, проводила большую часть времени в Бокаже, или верхом на лошади, или же в своей комнате. Таким образом, весь замок был к услугам мистера и миссис Варней. Слуги получали приказания от одного майора. Начали поговаривать обо всех этих странностях, добавляя при этом, что Оливия Лисль на ножах со своим мужем, что баронет сделался пьяницей и развратником и его разорение неизбежно помимо всех стараний Варнея.

Случилось так, что леди Лисль была дома в описываемый нами вечер. Она сидела одна в зале, у окна, смотря на шедший в то время дождь, когда дверь внезапно отворилась и в комнату влетела какая-то фигура. Это была сиделка, пробежавшая без оглядки от мансарды до залы.

– В чем дело? Что вам нужно? – спросила леди Лисль.

– О миледи, простите! – ответила ей Бетси.  – Бедная больная, миссис Арнольд, миледи, умоляла меня пойти сюда за вами… Она схватила нож и сказала с угрозой, что убьет меня, если я не пойду… О миледи, идите!

– Рахиль Арнольд желает увидеться со мною?

– Да, да, с вами, миледи; она целый день бредила, говоря, что ей нужно очистить свою душу… О миледи, идите…

– Иду, иду,  – ответила поспешно леди Лисль.  – Бедная женщина!.. Я не могу понять, что ей от меня нужно, но все-таки пойду!

Оливия последовала сейчас же за сиделкой и, войдя тихо в комнату, села с покойным видом у постели Рахили.

– Вот я привела к вам, наконец, миледи,  – сказала Бетси Джен.  – Не все бы согласились исполнять ваши требования!

– Леди Лисль!.. Леди Лисль!..  – повторяла больная, не приметив Оливию.

– Да, леди Лисль пришла. Если вы недовольны, так вам уж после этого ничем не угодишь.

Рахиль приподнялась на локтях и взглянула на леди.

– Нет, нет, это не та! – закричала она.  – Приведите другую! Эта слишком мрачна, и черные глаза ее горят, как будто уголья… я боюсь ее!.. Нет, мне нужна другая!.. Мне нужна та, которая во время моей молодости была со мною похожа! О Господи, спаси и помилуй меня!

– Она говорит о матери моей! – прошептала Оливия, называвшая матерью Клерибелль Вальдзингам.

– Я говорю о той, у которой печальное и бледное лицо и белокурые волосы… о той, что вышла замуж за Режинальда Лисля… которая имела до безумия любимого, единственного сына!.. Бедная леди Лисль!.. Мне нужно ее видеть!

– Вы не можете увидать ее, так как ее нет в Лисльвуде,  – ответила Оливия,  – но если только вам необходимо сказать ей что-нибудь особенно серьезное, то вы ее увидите через день или два.

– Особенно серьезное? – повторила Рахиль.  – Дело идет буквально о жизни или смерти… о спасении души моей… Разве я в состоянии умереть с такой тяжестью на сердце и на совести?

– Но если вы хотите облегчить вашу совесть, то не можете ли сделать это теперь? – заметила Оливия.  – Все касающееся миссис Вальдзингам касается меня. Зачем вы не хотите ввериться моей честности?

– Нет! – воскликнула больная.  – Вы ведь мне не простите. Ведь вы – его жена… и с вами поступили еще хуже, чем с нею… да, несравненно хуже. Она сможет простить мне, потому что она была моей госпожой, да и знала меня, когда я еще была девушкой, молодой и счастливой… Она простит меня за то, что я хранила эту гнусную тайну, но вы, вы не простите!

– Вы сильно ошибаетесь! Расскажите мне все, и я даю вам слово, что я прощу вам все!

– Вы даете мне слово?! – воскликнула Рахиль.  – Но ведь вы же не знаете… вы не знаете сами, что вы мне обещаете… Повторяю вам, что вы не в состоянии простить мою вину. Вы такая надменная… я слышала, что вы древнего рода… Нет, от вас нельзя ждать сердечного прощения!

– Да я же прощу вас,  – уверяла Оливия, встревоженная сильно выходками больной.  – О, скажите мне все! – добавила она, схватив руку Рахили.

– Так сядьте же и спрячьтесь за кроватную занавеску, чтобы я могла представить себе, что говорю с другой… но сперва отошлите отсюда эту девушку!

– Вы можете идти,  – обратилась Оливия к обманувшейся в своих ожиданиях девушке, любопытство которой было возбуждено предыдущей сценой.  – Вы можете отправиться, и советую вам не подслушивать нас!.. Сойдите вниз по лестнице так, чтобы я могла слышать, как вы по ней пойдете!

Бетси Джен удалилась, а леди Лисль приготовилась выслушать исповедь, спрятав свое прекрасное лицо в тень занавесок, отчего оно сделалось мрачнее обыкновенного.

Какова бы ни была тайна, выведанная под влиянием горячечного бреда, изливавшаяся в сбивчивых и отрывочных фразах,  – она произвела страшное впечатление на безмолвную слушательницу: она вышла из спальной Рахили Арнольд с мертвенно-бледным, почти окаменевшим от ужаса лицом и начала спускаться машинально по лестнице, шатаясь и останавливаясь, чтобы провести рукой по холодному лбу и прошептать с испугом и с жгучей тоской:

– Возможна ли такая глубокая испорченность? Неужели все это не сон, а роковая действительность?