Онлайн чтение книги Рывок DASH
Глава 68

Это произошло за несколько дней до зимних каникул.

По новостям сообщили о разрушениях в столичном районе из-за внезапной вьюги и сильного ветра накануне. Окно в доме бабушки и дедушки Джэкёна в Сеонбук-доне из-за шторма разбилось, поэтому его мать поехала к ним. Она дала Джэкёну деньги на такси, чтобы он смог сам добраться до бассейна. По этой причине он прибыл в плавательный центр позже обычного.

Вокруг царил какой-то кавардак, возможно, из-за суровых погодных условий. Даже входная дверь здания центра оказалась слегка перекошена, но Джэкён не обратил внимания, поскольку сильно переживал из-за своего опоздания. Он небрежно толкнул стеклянную дверь, но она почему-то не поддавалась. Джэкён попытался снова потянуть ее обратно, но она абсолютно не двигалась: «Что это такое?»

В панике он толкал дверь внутрь, тянул и толкал ее, но все было бесполезно. Как вдруг Джэкён услышал чей-то голос, доносящийся изнутри: «Ох, подожди минутку. Так нельзя толкать».

Парень в тёмно-синем тренировочном костюме сидел на одном колене на полу, вероятно, завязывая шнурки. Увидев, как Джэкён борется, он бросил все свои текущие заботы и подошел, чтобы помочь ему.

«Думаю, дверная рама немного сломана из-за вчерашней метели», — объяснял он, хотя, по правде, Джэкён и не спрашивал.

Затем незнакомец слегка приподнял дверь и толкнул её в другую сторону, чтобы Джэкён смог войти. Джэкён собирался поднять голову, чтобы поблагодарить, но вдруг замер. Лицо, которое он видел только на экране, теперь было прямо перед ним.

— Ты ученик средней школы? Пришёл сюда, несмотря на такой холод? Это достойно уважения.

Когда их взгляды встретились, тот хён подарил ему ту сладкую улыбку. Отчего Джэкён совсем растерялся, что не смог ни поблагодарить, ни возразить, ведь он еще даже начальную школу не закончил. И, в итоге, просто убежал.

Влетев в раздевалку, Джэкён начал переодеваться. Однако, когда он поймал своё отражение в зеркале, то удивился не меньше: лицо и шею покрывал густой румянец. Впервые в жизни Джэкён обрадовался маминым наставлениям. Она заставляла его постоянно укутываться из-за холода. Благодаря чему шарф полностью скрыл следы смущения.

В результате у него так и не получилось сконцентрироваться на занятии. Помнишь лишь какие-то осколки событий того дня и ругань недовольного тренера. А дома и подавно: сосредоточиться на просмотре видео совершенно не выходило. Ему все казалось каким-то странным и нереальным.

Даже хён на экране выглядел как-то по-другому. Не в плохом смысле. Он всё ещё, как цветок, великолепен. Однако теперь Джихон улыбался слишком уж ярко. Ведь мягкая и сдержанная улыбка, которую он подарил сегодня Джэкёну, подходит ему куда больше. Даже голос воспринимался как-то иначе.

То, что Джэкён увидел и услышал от него лично, разительно отличалось от того, что было на видео. Хён в реальной жизни оказался еще круче: более зрелым и добрым.

«А его плавание такое же? Будет ли оно ещё более впечатляющим, чем на видео?» — размышлял Джэкён. — «Как же это будет восхитительно, если я увижу вживую?».

Наблюдать за тем, как тот хён скользит по воде, фиксировать каждую новую улыбку на его лице, слушать голос, а еще почаще общаться с ним — это всё, о чем Джэкён теперь мечтал.

Отбросив свой телефон, Джэкён закопал лицо в подушку. Закрыв глаза, он представлял, как тот хён выходит из тёмного здания и открывает для него дверь со все еще не завязанными шнурками, как разговаривает с ним, сладко улыбаясь.

«Как такое вообще возможно?» — думал Джэкён. — «На его месте я бы равнодушно прошёл мимо, не обращая внимания. Я бы недоумевал, зачем кто-то пытается открыть сломанную дверь, и даже усмехнулся бы».

Но Джихон так не поступил. Он бросил свои дела, чтобы помочь, объяснил, почему она не открывалась, так в дополнение ко всему еще и похвалил за энтузиазм.

Скорее всего, остальные тоже легко проявляют дружелюбие. Но то, что именно Джихон проявил к нему эту доброту, имело огромное значение для Джэкёна.

Мать советовала Джэкёну поучиться у него не только технике, но и манерам. Однако это невозможно. Джэкён никогда не сможет стать таким.

Джихон - уникален. И это было прекрасно. Он не просто мастер своего дела, но и по своей натуре достойный человек.

И впервые Джэкёну стало интересно узнать о нем больше: какая еда ему нравится, какие песни он слушает, ходит ли он на утренние или дневные занятия в школе, носит ли форму или какую спортивную одежду предпочитает. Грубо говоря, хотел знать о нем все и даже больше. А еще подружиться с ним.

Но Джэкён не понимал, как этого достичь. Ему даже не было известно, когда он увидит Джихона в следующий раз.

Такая неопределенность ужасно волновала его.

Видео больше не приносили прежнего удовольствия. Всё, о чем он мог думать, так это о встрече с хёном. Поэтому на каникулах Джэкён позабыл о своем телефоне и усердно тренировался в бассейне.

Прошло несколько дней.

Как обычно, он выполнил заплыв на 400 метров в разных стилях и снял очки. Вдруг он заметил, что кто-то сидит на скамейке у края бассейна и смотрит на него. Судя по купальнику, это не был родитель или администратор, а пловец, ожидающий свою тренировку.

Раз этот человек пришёл в такое время, скорее всего, он занимается индивидуально.

Прокашлявшись, Джэкён случайно поймал его взгляд. И в ту же секунду уронил очки.

Это был Джихон. Плавательную шапочку он не надел, а черные очки висели на его запястье.

Углы поворота головы и направление его глаз давали понять, что он смотрит именно на Джэкёна.

«Он наблюдает за тем, как я плаваю», — эта мысль заставила сердце Джэкёна забиться быстрее. Ему стало и неловко и радостно.

Он быстро надел очки и погрузился в воду, демонстрируя свои навыки и скорость.

Даже когда его тренировка уже подходила к концу, он продолжал, пока стрелка часов не показала ровно четыре.

А после вышел из бассейна, одновременно с ним встал и Джихон, выполняя разминку.

Чтобы вернуться в раздевалку, Джэкён должен был пройти мимо него. Беспокоясь о том, что его лицо опять покраснело, он постарался сохранить достаточно приличную дистанцию между ними. Но как только он собирался воплотить свой план, Джихон заговорил первым: «Ты очень хорошо плаваешь!»

Джэкён был удивлён неожиданным комплиментом, отчего ответил сухо: «Не особо...»

«Нет, ты действительно молодец», — повторил хён с улыбкой. — «Ты ученик начальной школы, да? А уже такой высокий и крупный, в будущем твоя физическая форма будет потрясающей».

Постоянные слова похвалы заставляли Джэхона смущаться, и без того беспокойное сердце было уже готово вот-вот лопнуть. Он искренне хотел что-то сказать, но потерял дар речи. Поэтому, опустив голову, поспешно покинул бассейн, словно убегая.

Всё время, пока Джэкён принимал душ, он бился головой о зеркало и ругал себя: «Почему я ничего не ответил? Нужно было просто поблагодарить, а я молчал, как идиот!»

Эта застенчивость разочаровала его, и он поклялся, что в следующий раз такого не повторится. Но это было не так легко осуществить. Он пообещал себе стать более общительным с хеном, но как только Джэкён видел его, то тело чуть ли не замирало, а рот попросту не двигался. Всё, что он мог сделать, это выпалить одно-два слова и убежать.

Из-за чего хён перестал с ним разговаривать, а по плавательному центру начали ходить странные слухи:

«Кажется, он очень ревнует к новенькому. Его тренировка начинается намного позже, но он специально приходит пораньше, чтобы посмотреть, как тот ребенок плавает».

«Ох, он всегда притворялся таким спокойным, а теперь, похоже, нервничает, ведь появился талантливый мальчишка».

«Конечно, он нервничает. Говорят, что тот ребенок проплыл 100 метров за 55 секунд. А когда он учился в средней школе, то установил рекорд в 55 секунд, и его называли гением. А сейчас младшеклассник по сути догнал его».

«Конечно. Вероятно, тот мальчишка, скорее всего, тоже будет соревноваться на 100-метровке вольным стилем. А тот, видимо, боится, что его рекорды побьют».

Когда родители пловцов сталкивались в холле, они постоянно шушукались между собой. Джэкёну не нравилось то, как они придумывали истории, называя их «он» или «этот ребёнок/мальчишка», а затем притворялись дружелюбными. Тот хён был хорошим человеком, поэтому он не реагировал на выпады.

Но вот Джэкён не был намерен терпеть такое отношение: они не просто сочиняли небылицы, а несли чушь про Джихона. Поэтому, когда эти люди пытались пообщаться с ним, Джэкён игнорировал их и делал вид, что готов откусить им голову.

«Джэхён, пожалуйста, следи за своими словами. Почему ты так нетерпим к другим ?», — в конце концов, вмешалась его мама. Она отчитывала упрямца каждый раз, когда тот начинал огрызаться. Но Джэкён совершенно не поддавался: «Я не лгал, так зачем беспокоиться?»

— Важно, как ты это произносишь. Нельзя заставлять собеседника чувствовать себя плохо.

— Нет, я не хочу. Почему я должен заботиться об их чувствах?

Джэкён искренне не понимал, почему обязан мириться с лицемерием окружающих. Почему нельзя говорить то, что он думает. Все это больше походило на подхалимство.

— Это не подхалимство, а вежливость. Даже если тебе это не нравится, ты всё равно обязан проявлять уважение. Постарайся быть хотя бы нейтральным. Посмотри на Джихона, без которого ты не можешь жить. Разве, он слушает всех этих людей потому, что ему нравится? Конечно, нет. Но он знает, как быть вежливым.

В какой-то момент она стала упоминать того хена, поскольку заметила, что ее сын сразу же начинает прислушиваться: «Бери с него пример».

— Говорят, его отец — военный. До средней школы они жили в служебной квартире возле городской ратуши. Неудивительно, что он такой воспитанный и совершенно не похожий на современных детей.

Мать явно хотела, чтобы Джэкён вел себя также. Но Джэкён был слишком занят своими размышлениями, представляя Джихона, смиренно сидящего перед отцом-военным.

«Его отец военный. Если бы он не выбрал спорт, то стал бы солдатом? Да, он бы хорошо смотрелся в военной форме и был бы очень крутым», — рассуждал Джэкён, пока не понял, что его мать в курсе даже таких деталей. А если мать знает, то и все в бассейне тоже.

Это место совершенно лишено тайн.

А люди не гнушались копошиться и в очень интимных подробностях: например, пытались выведать генетические особенности семей. Чей-то отец — бета, чья-то мать — альфа, но не доминантная, старшая сестра, скорее всего, бета, значит, и ребенок, вероятно, будет бетой. Они предсказывали и следили друг за другом. Спортивная среда была очень чувствительна ко вторичному полу. Это была не просто чувствительность; они ненавидели и завидовали альфам, считая их привилегированными. Вскоре после того, как Джэкён начал ходить в бассейн, разнеслись слухи о том, что его отец — альфа. Многие спрашивали у матери напрямую: «Ваш сын — альфа?».

И каждый раз она сухо отвечала: «Еще не проводили тест», но ее никто не слушал.

«Раз отец — альфа, значит, и он будет альфой. Смотри, какой высокий для своего возраста. Он еще больше вырастет». - А потом добавляли: «Им нужно соревноваться между собой отдельно от остальных».

Они постоянно ехидничали, спорили и нападали друг на друга. Даже старший брат Джэкёна называл альф мерзкими и трусливыми, а их существование противоречит социальной справедливости. Конечно, Джэкён игнорировал его.

Он не осмеливался плеваться желчью перед отцом или дедом, которые тоже являются альфами. Если бы он действительно так считал, то сказал бы это и взрослым. Но он цеплялся только к Джэкёну, изображая из себя воина справедливости.

Джэкён периодически выходил из себя, язвительно замечая: «Почему ты мне об этом говоришь? Скажи отцу или деду, что не хочешь их грязных денег. Откажись от карманных и наследства».

Тогда лицо Квон Чжэ Чжуна краснело, и он пинал Джэкёна со словами: «Не дерзи, щенок».

По правде, Джэкён мог ударить его, но мать всегда просила воздерживаться от рукоприкладства. Поскольку брату сейчас тяжело, и нужно постараться войти в его положение. Поэтому Джэкён терпел, чтобы не слышать эти надоедливые нотации. В любом случае, тычки Чжэ Чжуна были для него словно щекотка.

Джэкён решил игнорировать его, но после переезда в Ильсан это стало труднее. Когда они переезжали, мать предложила ему остаться с отцом в Сеуле, но он настоял на том, чтобы поехать с ними: «Почему я должен? Я же не сирота».

С тех пор Джэкён стал чаще злиться из-за постоянных нападок, но еще больше его раздражало то, что Чжэ Чжун подружился с хёном раньше, чем он.

Как то раз, Чжэ Чжун выругался на альф прям при нем: «Альфы мерзкие, трусливые, их существование несправедливо».

А Джихон, выслушав его, ответил: «Ну, твоя точка зрения имеет право на существование. У альф физические характеристики действительно другие. Но если ты намекаешь на своего брата, то я не согласен. Он будет успешным спортсменом независимо от того, альфа он или нет. На мой взгляд, он тренируется больше всех в нашем центре. Да и среди национальных спортсменов его тренировки можно назвать одними из самых интенсивных. Конечно, его выносливость и физическая подготовка играют большую роль, но даже среди альф с такими же данными не все могут достичь того же уровня».

После этих слов Квон Чжэ Чжун сразу заткнулся, лишь добавив: «Ну, я не только о Джэкёне...».

— Да, я понимаю. Иногда мне тоже бывает обидно. Но что поделаешь? Раз родился бетой — надо научиться жить с этим. К тому же, Чжэ Чжун, ты же высокий и умный, никто не угадает твой вторичный пол, если ты не сообщишь об этом прямо.

«Ну, это так», — буркнул он.

Хотя его слова звучали неуверенно, после разговора с хёном он хотя бы на пару дней прекратил приставать к Джэкёну.

Однако, Джэкён был бы рад, если бы Чжэ Чжун даже дрался с ним, лишь бы не общался с хёном.

Но Джэкёна радовал тот факт, что Джихон всегда поддерживал его, и не велся на жалобный плач Чжэ Чжуна.

Поэтому, как только они начинали беседовать с друг другом, Джэкён специально стоял за дверью комнаты отдыха, ожидая, когда хён вступит в диалог.

Этот человек был взрослым не по годам и всегда снисходительным к другим. Он всегда выслушивал своего собеседника и мягко выражал мнение, не критикуя.

Возможно, именно поэтому когда Джихон советовал ему немного изменить технику из-за возможных последствий в будущем, Джэкён не воспринял это в штыки. И жаже если это было неискренне, для него это не имело никакого значения.

Способность мягко общаться с окружающими уже являлась важной и притягательной чертой в характере хёна. На самом деле, Джэкён тоже хотел стать таким: быть добрым, по крайней мере, к хёну или первым здороваться с ним и активно поддерживать диалог.

Но у него это плохо получалось.

Джэкён знал, что он не отличается особым красноречием. А по мнению людей, когда он открывает рот, то сразу же начинает всех злить. Он попросту боялся показывать хёну эту свою постыдную и неловкую сторону. Поэтому Джэкён предпочитал молчать, вместо того чтобы извергать из себя всякие глупости. А еще его грубый голос, который ломался из-за переходного возраста, звучал по-идиотски комично. Джэкён хотел, чтобы эта ломка поскорее прошла. И его тембр будет таким же приятным и глубоким.

На самом деле, мечты Джэкёна были обширны и многогранны: он видел себя вместе с Джихоном в составе национальной сборной, представлял, как они тренируются бок о бок, как делят одну кровать и болтают по ночам в спортивном лагере.

Но чем яснее становились его желания, тем дальше они уходили от реальности.